It's the risk that I'm takin'
Утро встречает не очень хорошей погодой. Метель кончилась, и на этом хорошо, но факт того, что идти по сугробам будет очень тяжело — сразу стал понятен. Иккинг с тяжёлым взглядом следит за своей перевязкой, всё ещё не понимая свою надобность в этом небольшом походе в город. Гриммель говорил что-то про заказы, пару друзей, которых ему надо посетить, и про какое-то дело в порту. То ли Хэддок не мог вспомнить, что именно ему говорили минут пятнадцать назад, то ли ему сказали не вспоминать. В любом случае он туда не хотел. —Хей, потише… —Ой, прости, я слишком сильно затянула? — Трин ослабляет давление ткани, Иккинг кивает, когда ему становится легче. Не сказать, что с рукой было всё чрезмерно плохо, но та всё ещё не сгибалась, хотя заживала, по словам девушки, исправно. Ах, точно, охотник и про лекарственную лавку говорил. Что-то. —Всё. Помочь с рукавом? —Я думаю, что я не буду.… Пусть рука вдоль тела повисит, всё равно она там бесполезна, — парень слегка пожимает плечами, после чего стягивает рубаху с плеча вниз, прямо поверх правой руки. Рукав же пихает внутрь, чтобы не болтался. —Тебе же ещё верхнюю одежду надо, а то замёрзнешь там. Гриммель вряд ли собирается сходить туда всего на час, — Трин поднимается с его кровати, что вызывает у юноши лёгкую улыбку. Если бы не обстоятельства, он бы смог называть её своей младшей сестрой. Девушка вызывала у него безмерную симпатию, а так же теплоту. Сам Иккинг поднимается следом, проверяет, нормально ли ему так ходить, понимая, что в штаны её уже не заправить, свинство. —Ладно-ладно, сдаюсь.***
Гриммель уже ждал его внизу, от нечего делать стучал арбалетом по двери, смотрел перед собой и о чём-то размышлял. Хэддок трёт шею, задевая пальцами тёмную кожу, на сей раз без колбы, её разрешили снять. Охотник обращает на него внимание из-за скрипнувшей лестницы, последнюю ступеньку которой стоило бы заменить, и после этого, без слов, сразу же открывает дверь. В деревню они идут не одни. Сзади, издавая какой-то особенный для этого дракона булькающий звук, шёл Смертохват. Невольно, парень оборачивается на него почти весь путь, ему интересно, зачем они захватили его с собой. Во время того, как он проводил с ними время, то научился различать их между собой. Правда до сих пор он не знал именно того дракона, который поймал его тогда. Сам Гриммель на тот вопрос отвечал, что своих драконов не различает. Они ведь не питомцы, они всего лишь инструмент. Хэддока, конечно, задевало такое отношение к тем, кого он пытается защищать, но рука давала понять, что не все драконы хорошие. В общем-то, он знал и до этого, что есть такие драконы, которые могут принести ему вред, те же самые Разнокрылы, но даже тех он пытался защищать от плохих людей, просто держа тех на расстоянии от драконов, а драконов от людей. Это же не так сложно, если постараться… В раздумьях, он не замечает, как идёт в дерево, так что упереться носом в бок Гриммеля, пока тот поворачивает его за шею — довольно неожиданно. Тот опять ничего не говорит, отчего Иккинг думает, что охотник его опять игнорирует. Только вот причину отыскать было проблематично лично для него самого. —Вы решили молчать из-за вчерашнего во- —Замолчи, — какой-то особо уставший вздох. Хэддок закрывает рот, делает особо выразительное лицо, жаль, что его не видит охотник, будучи спиной к нему, и продолжает идти. Значит в этом причина? На самом деле, ещё немного подумав перед сном над этими словами, он пришёл к выводу, что мужчина вызывает в нём, по большей части, негативные воспоминания, но некоторые моменты он прикрывает своей негласной заботой к нему, и заботой к окружающим. Ну, если не считать драконов. Некоторые. Деревня оживлённая. Не смотря на то, что над Большой Родиной всё ещё стоят свинцовые облака, холодно, и на дорогах лежит большой слой снега, людей было много. Главные дороги уже чистились от снега, пара викингов с большими лопатами, вроде бы, решили устроить подобие соревнования «кто первее». Иккинг, смотря на них, слегка улыбается. Сюда бы Сморкалу, тот бы показал им, что значит соревнование… Он бы, правда, всё испортил в конечном итоге, но было бы весело. Или Забияку с Задиракой, от деревни не осталось бы и следа. Но нет деревни — не нужны дороги, верно?.. Хэддок трёт глаза рукой, смотрит перед собой, ориентируясь на красно-чёрное пятно, от которого старались держаться подальше люди. Да, стоило бы их догнать. Мужчина останавливается около дома, знаком приказывает дракону стоять, так что Хэддок тоже решает, что он может постоять и снаружи. Незачем ему лезть под чужую руку. Но, на удивление, Гриммель ждёт его, довольно хмуро давая понять, чтобы он поспешил. В доме сильно пахнет травами, и дизайн он узнал, у старейшины такая же тяга была к сушёным травам, черепам животных, а так же рунам. На парня веет чем-то родным, но его прерывают. Старушка, которая предстаёт перед серьёзным охотником, сложившим руки за спиной, и перед неловко переминающимся с ноги на протез парнем, весьма хмурой, кивком головы зовёт за собой. Охотник идёт сразу же, а вот Хэддок чуть погодя, потому как не знал куда именно, да и взглядом оторваться от созерцания стен, увешанных знакомыми знаками, он никак не мог. —Добрый день, Хульда. —Ты давно не заглядывал ко мне, наклонись, не заставляй старуху напрягаться, — Иккинг встаёт в пороге, складывая руки на груди и становясь простым предметом интерьера. Пока на него не обращали внимания, он мог оглядеть взглядом столовую-кухню, с большой такой печью в дальнем углу. Гриммель и правда подходит к старой женщине, наклоняется. У парня это вызывает улыбку, слишком уж непринуждённо старушка потрепала его по щеке. —Колючий какой, обычно приходишь ко мне бритым, — пару раз ещё хлопает его по щёчке, а после отходит, чтобы особо сильно не задирать голову. Гриммелю она была… ниже груди. Плотная, но короткая. Многие женщины были подобного телосложения. —Особо не было времени… Я пришёл поговорить с Гердой, — охотник выпрямляется, смотрит на Хульду, которая, пару раз поцокав языком, указывает куда-то за себя. —Будто ты не знаешь, в которой стороне она обитает. Вестимо, что не здесь, а в своей комнате. —Я ненадолго. Не сходишь за ней? —Старуху напрягать пришёл? Нет, чтобы прийти, поговорить, отвару выпить, а они всё дела-дела, совсем времени на стариков не хватает, — Иккинг сдерживает смех, приставив руку к губам, пока женщина проходила мимо него. Закатывающий глаза Гриммель так же вызывал у него что-то слишком не вяжущееся с обычно хмурым мужчиной, который старался при нём вести себя сдержанно. А ещё с большинством людей, которых знал теперь Иккинг, он вёл себя именно так — непринуждённо, как-то особенно по-домашнему. Ну, это само собой отличалось. Они не пленники. —Боже, Гриммель, ты мог бы просто зайти, — мысли сбивает чужой голос. Хэддок видел эту девушку лишь два раза и мельком на Малой Родине. Герда была, Иккинг не побоялся назвать её так в своей голове, красивой. Вот просто, красивой. Ей было чуть больше тридцати, высокая, статная. Сами Боги могли бы взять её в жёны. Но, как оказалось, она уже семь лет была как вдова, и никого больше к себе подпускать не собиралась. Это он узнал от Барбро, когда они сошлись в словестной перепалке ещё на корабле. —Я всего на пару слов, — Гриммель, тихо выдохнув, так же как и Иккинг оглядывает своего капитана с ног до головы. В длинной, почти до пола, белой льняной рубахе и босиком, она совсем не производила того впечатления воительницы. Скорее крестьянской девушке. Блондинка хмыкнула, ну, конечно же, пару слов. —Тогда что у тебя за дело такое, которое нельзя отложить на пару дней. Ты же сам отправлял Хенрику весточку, что мы должны будем провести собрание. —Мне касательно его, — и Хэддок, что до этого разглядывал какую-то утварь, резво повернул голову. Охотник указывает на него, сам парень, с немым вопросом в глазах, смотрит на него в ответ. Что? —И что с ним не так? Помимо того, что он слушает всё, что ты говоришь? — Герда без особого интереса скользит по нему взглядом и, не найдя ничего, за что можно было бы зацепиться, возвращает внимание Гриммелю. —Мне нужно будет оставить его… скажем на недельку. —Стой-стой-стой… Оставить, в смысле, ты улетишь со всем своим скопом без него? Даже Трин прихватишь? —Трин хочет слетать со мной на Высокие Холмы. Сама понимаешь, её не отговорить. А ему там делать нечего, одного его дома я оставить не смогу, а ты как раз будешь в то время не занята, думаю, что тебе не сложно, — Иккинг теперь будто бы превращается в слух. Зачем его оставляют? Зачем улетают? И, к тому же, почему именно с ней? Не то, чтобы парень был против, но… он был против. —То есть тебе просто не с кем оставить своего подчинённого? Хенрик? —Он будет занят флотом, подготовит корабли к зиме, и так далее, — мужчина неопределённо махает рукой куда-то назад, вроде бы имея ввиду пристань, где предположительно должен находится его подчинённый. —Допустим… ты мне детали, надеюсь, пояснишь? —Само собой. Составлю большое письмо, и пришлю с ним в нужный день. —Хорошо… на варенье не останешься? —Нет, ещё много дел. Его я тебе показал, важное сообщил, в остальном всё, — рукой Гриммель указывает ему «иди», так что тело поворачивается само, идёт на выход. Хульда, выходящая из недр дома с большим кувшином молока, оглядывает его с ног до головы крайне недовольная. Видимо, она так же слышала этот разговор, и была не особо-то рада тому, что в их доме поселится парнишка. Иккинг её нежелание целиком и полностью разделял. Но уже на улице. Охотник показывается уже через минуту, сразу же свистит своей рептилии, начиная идти к торговым лавкам. Хэддок тут же идёт за ним, всем своим видом показывая, что он полон вопросов, но, увы, остаётся проигнорированным. Из-за этого юный вождь начинает злиться. Нет, ну, право слово, можно ли хотя бы разъяснить ситуацию? Но, уже чуть позже, Иккинг понимает, что Гриммелю придётся все ему объяснить, пусть и не сейчас. А может и не сегодня. В конце концов, можно будет спросить у Трин. Воодушевлённый этой здравой мыслью, Иккинг не замечает поворота, почти столкнувшись со здоровенного вида детиной, отчего парень думает, что тот кузнец, и, не извинившись, опять ищет охотника, но уже на бегу. Запрет на разговоры, как считал Иккинг, был самым плохим. Выставляет себя как невежливого человека, в конце концов, хотя, с каких пор викинги вежливы? —Привет, мне нужен мой заказ, — кузница, как оказалось, находится здесь, а раз того человека здесь не видно, значит с профессией на вид он прогадал. Ну, что ж, со всеми бывает. Мужчина оплачивает товар, небольшие, но острые мечи, пара ножей, кинжал. Видимо, всё, что касается арбалета, он привык делать сам. Иккинг понимал его, сам все, что касается его экипировки, он любил делать только своими руками. Ещё в руки Гриммеля передаётся слиток какого-то металла. Всё это складывается в сумку, которую вешают на клык Смертохвата. Хэддок невольно беспокоится, не слишком ли тяжело дракону, всё-таки клыки у него выдвижные, а значит, скорее всего, достаточно хрупкие. Но рептилия особого возражения не имела. Они идут и в следующие лавки. Хэддок не понимает, зачем его взяли с собой, так как внимания на него не обращали ровно никакого. А потому, спустя лавки три, он решает слинять. Не совсем — это под запретом — а побродить по деревне. Детей на улице очень мало, хотя он видит любопытные носы в окнах некоторых домов, мимо которых проходит. Простая деревня, ничем не отличающаяся от Олуха. Иккинг останавливается перед черепом Левиафана, смотрит на его рога, прикасаясь к нему пальцами здоровой руки, и уходит в сторону моря. Противно ему стало от вида убитого дракона. Конечно же, можно было бы утешать себя тем, что этот дракон мог умереть от старости, но незамеченная деталь, в виде проколотого сзади черепа, отметает эти мысли. Около воды холоднее, но людей здесь больше. Работа подготовки к замерзанию воды идёт полным ходом… правда, если честно, Хэддок не знал, замерзает ли в этом месте море. Тем не менее, тут явно кипит жизнь. Юноша стоит, наблюдая за викингами, но не долго. Он замечает Хенрика, который что-то говорит человеку. Человек тот, не сказать, что подозрительного вида, но Иккинг бы не описал его иначе как «чужак». В такой одежде местные не ходят. И парень хотел бы думать, что он параноик, что ничего там не происходит, но в груди поселяется неприятное чувство. Человеку передан свёрток, который до недавнего времени передавал сам Хэддок, он прекрасно помнит его, успев повертеть в руке неделю назад. Может быть, именно этому человеку нужны были те вещи?.. Вот что ты творишь? Хэддок прижимается спиной к стене дома, выглядывает совсем немного, чтобы рассмотреть, куда в следующий раз повернёт неизвестный человек. В этой части деревни сейчас нет людей, оно и понятно — на периферии сейчас делать нечего. Только что тут делает он? Это был мужчина, низкий, наверное, с него ростом, примерно за сорок лет. Ходил он в развалку, достаточно медленно, и совершенно неосторожно. Это точно был не охотник на драконов, с такими навыками его бы съели в первую же ночь. Иккинг невольно морщится. Знания охоты на драконов были красиво уложены в стопочках в его памяти. Гриммель иногда спрашивал его так называемые «доклады», и он рассказывал, как убить того или иного дракона. Парню от подобных разговоров было тошно. Ещё один поворот и они выходят на тропинку, которая ведёт из деревни куда-то в лес. Иккинг останавливается, смотрит сначала в лес, тёмный из-за облаков и грязного снега, и назад — на деревню. Он же не сбегает от него, верно? Просто посмотрит… Мужчина останавливается спустя десять минут вглубь леса. В отличие от его громкого шага, сам юноша ступал аккуратно и тихо, скрывался за деревьями, если незнакомцу вдруг приспичило обернуться. —Мог бы и поближе остановиться, — голос у него сиплый, шепелявый, видимо у него нет пары передних зубов. —Прекрасно знаешь, что опасно. Заметят. Что раздобыл? Хэддок хмурится. Из-за дерева он не может разглядеть второго человека, но голос его кажется ему смутно знакомым. Он мог видеть его раньше?... Лишь бы увидеть лицо, всё стало бы понятно. —Раздобыл карту-план, и два дротика с ядом, — голос так и сквозит довольством, пока парня прошибает пот. Зачем кому-то понадобился яд Смертохватов? Насколько помнил сам юноша, то Гриммель никому его не даёт, говоря, что это опасно. В тот день, когда его шея впервые встретилась с иглой колбы, был первым разом, когда охотник тестировал яд на человеке. Хэддок хмурится. —Прекрасно. Они не знают? —Не должны. Хенрик, кстати, говорит, что Гриммель улетит где-то на неделю со всеми своими зверушками! Отличный шанс будет. —Прямо-таки всех утащит? —А, вождя, вроде бы, оставляет. —Чудесно как. Ладно. Возвращайся, если понадобишься, я отправлю весточку. Парню приходится спрятаться получше, чтобы его вновь не заметил человек, что бодрым шагом засеменил обратно к деревне. Иккинг старается разглядеть и вторую уходящую фигуру, но кроме того, что она кажется ему очень большой, ему ничего больше разглядеть не удаётся. Лошадь уносит цель далеко, вне досягаемости его глаз.***
—Никогда! Никогда больше так не делай! — Хэддок стоит перед домом, где-то за Гриммелем мелькает Трин, что забирает вещи у дракона и тащит их в дом. Охотник зол, если бы мог — плевался бы на него кипятком, в этом он был уверен. Ну, же, разреши говорить… —Черт тебя возьми! Я как идиот оббегал половину деревни в твоих поисках! — искал значит. —Что мне с тобой делать? — уже спокойнее, значит успокаивается. Иккинг ловит себя на мысли, что уже привык к этому. Что это становится нормальным. Он знает, как Гриммель отходит от злости, что лучше говорить, когда тот в хорошем расположении духа, как поддержать с ним дискуссию, чтобы тот не закрыл ему рот приказом. Он з н а л его. —Иди к себе в комнату, — махает на него рукой, и парень было возмущённо мычит, но охотник ясно даёт понять, что сейчас не хочет его слышать. Так что придётся рассказать ему в другой раз. Но что-то ему подсказывало, что придётся выяснять этот вопрос самому. Эпиграф: Halo — Beyonce