***
Голова тяжёлая, наполнена не менее тяжёлыми мыслями, а рядом даже нет никого, кто мог бы помочь со всем этим тихим ужасом. Разве что другом осталось обезболивающее, которые спешно выпить пришлось, невольно на мысли себя странной ловя — а не стал ли я таблетки пить чаще, чем эмоции? Эх, точно, старею. — Эй, что, старость не в радость, да, Джек? — колокольчики забренчали, а один из сотрудников, что явился после доставки всех заказов по моей собственной просьбе, сразу же направился в мою сторону. — Да ну тебя, Бен, у нас с тобой разница три года, так что не стоит сравнивать, — чужое приподнятое расположение духа почти удавалось перенять, заставляя, кажется, что-то почувствоваться. Почти. — Я сегодня к тебе, задерживаться не буду, обещаю. — Ага, да, ты так сказал в прошлый раз, а по итогу ты вернулся только часа через четыре. Я подменю, естественно, но не зарекайся раньше времени, если не уверен, — в голосе ни намёка на злость, неужели сегодня никому не удалось огорчить Коренса? — А, кстати, заберёшь заодно газеты свои, а то у меня опять целая стопка накопилась. Без проблем, пусть и газеты я читал ради одной лишь статьи, где, в отличие от телевиденья, не только освещали количество погибших за день, но и предоставляли краткую информацию о них, пусть то мало кого интересовало, в большинстве своём. Причины смерти не указывались, ведь большинству было ясно, что люди те пытались заполнить пустоту внутри себя самыми разными эмоциями, от этого и погибая. Ужасно, если вникать в суть всего происходящего в городе, чего, к большому сожалению, мало кто делал. Нашёл я себя лишь спустя полчаса, когда поднимался по давно знакомой лестнице на нужный этаж, когда остановился перед знакомой дверью, а ключи идеально вошли в замочную скважину, позволяя вновь увидеть знакомые обои и пол. — Ничего не меняется. Просто не смог я сдержать это внутри себя, проходя вглубь когда-то собственной квартиры, в которой теперь проживал Бен. И, да, пусть по всем документам Арчи Беллос проживал в этой квартире до сего времени, на деле же было то совсем иначе. Да, незаконно, да, неправильно, но другу нужно было жильё, которое в городе сложно было найти к моменту поисков, а мне особо много пространства не нужно было. Именно поэтому первое время мы с Беном уживались вместе, а когда он смог помириться со своими родителями, почти полностью перебрался ко мне. Естественно, вместе с переездом возникла масса проблем, начиная от мадам Купер, которая грозилась, что сдаст нас, или же мы сами выдадим себя, пусть и сама делала всегда всё возможное, чтобы никаких проблем у жильцов этого дома не возникало. И нет, не потому, что руководство ей внушило это, а скорее из-за беспокойства, что могло тревожить её. Она никогда не говорила об этом, но по описаниям, в личных беседах того, что она чувствовала, я мог сделать вывод, что это была тревожность. То, что сжирало её изнутри из-за многих моментов, то, что заставляло её прятать слёзы за серьёзностью, то, что не отпускало её и по сей день с того самого момента, как она потеряла сына… Меня передёрнуло. По телу пробежал табун мурашек, а на сердце стало неспокойно. Почему так страшно? Я опять настолько ушёл в свои мысли, что потерялся в них же, сразу же направляясь в ванную комнату. — Должно быть, именно тот инцидент заставил её подать заявление на работу наблюдателем, — до меня дошло это только сейчас, а я лишь печально усмехнулся, осознавая резко причину, по которой Джейн Купер так тревожилась о том, как поживают жильцы её дома. Она просто хотела их защитить. Пожалуй, только тёплые капли воды смогли привести хоть в какие-то чувства после принятия сего факта. И так не хотелось хотя бы несколько минут не думать ни о чём, но самые разные мысли, в основном не самые приятные, не мог вымыть из моей головы даже душ. Как всё успеть, когда времени остаётся так мало? Как же всё сложно…Часть 17
10 апреля 2020 г. в 15:55
Я не сразу смог понять то, что не ослышался. А потому переспросил по привычке, не отводя взгляда от лица женщины, что не могла сдержать чего-то печального в глазах, прося следом разрешения присесть. Для этого же необходимо было пройти в другое помещение, что, пусть и отдалённо, но напоминало квартиру. Да, тихую, неприметную, но зато свою, где уют создавали свечи, растения, пусть и не всегда живые, и прочее подобное тому, что приносила чаще всего Луиза. А за счёт нескольких зеркал и светлых стен помещение казалось больше.
За чашечкой чая удалось обсудить всё то, что происходило сейчас в городе и, что самое главное, непосредственно касалось и меня. Я просто не мог проигнорировать новости, которые рассказала мне мадам Купер, а после, когда и без того странное ощущение — такое болезненное и неприятное начало скапливаться в груди — совершенно всё разрушила новость, которую женщина рассказала в самую последнюю очередь, пусть и отчасти я мог её понять в этом плане.
Чтобы переварить всё, совершенно всё мне потребовалось пару минут, затем я ночью точно потрачу на раздумья об этом ещё пару часов, уверен. Но сейчас, побродив по комнате взад-вперёд, я вновь сел за стол, локтями опираясь на него, пока сам я потирал переносицу.
— Могу ли я всё подытожить, мадам Купер? Получается, что по городу пошёл слух о том, что я помогаю эмоциаманам, что, несомненно, плюс, ведь будет выше вероятность того, что ко мне обратятся за помощью, если то потребуется; минус же в том, что, если об этом узнает кто-то из властей, то всему, совершенно всему, как и мне, может прийти конец. Помимо этого, власти ужесточают закон о продаже эмоций. Если меня поймают, то также раскроется дело про редакторство, чёрт возьми, зарисовок человека, которого уже нет в живых, так ещё и по неосторожности своей я могу выдать то, что живу на нежилой территории, а в моей квартире, где я прописан, живёт другой человек. И правильно ли я предположу, что если хоть одна деталь из всего этого списка всплывёт наружу, она станет началом цепочки раскрытий всего того, чем я, может, занимался 15 лет назад?!
— Да.
Кротко, сухо и по фактам. Моя голова с грохотом опустилась на стол, пусть и больно совсем не было. Слишком много информации.
— Ты прекрасно знаешь: если бы то было лишь шутка или что-то в этом духе, я бы не пришла.
Я замолк на несколько минут, пробуя переварить всю полученную информацию. То подрывался на ноги, то так и оставался в том положении, в котором остаюсь сейчас, пусть и понимал, что нужно каким-то образом менять положение сложившихся дел.
— Здорово это всё, конечно, а я так и не собрался переоформить магазин на себя, — вырывается невольно откуда-то изнутри, пока я вновь принимаю сидячее положение, потирая виски.
— Ты что, так и не переоформил магазин, в котором работаешь уже лет пять точно, на себя?! — женщина с шумом поднялась, громко ударя по столу, следом опираясь на него.
— Тише, прошу вас, и так голова гудит, — голова и вправду болела, что несомненно уже становилось привычным. Купер так и осталась стоять, вынуждая взглянуть ей в глаза, которые полны были чего-то непонятного, смешанного, даже запутанного. И самая главная проблема, что и заставила меня замереть так, на второй план убрав боль в голове, что, кажется, готова была расколоть мою голову, для меня была в том, что я не знаю, какие эмоции испытать хотела женщина.
И такое со мной случалось впервые. В её двух омутах не было совершенно ничего, даже той отрешённости, которую я мог наблюдать у некоторых своих «гостей», как называл я изредка тех, кто зашёл ко мне по воле случая за новым бутыльком эмоций. А дальше мне забраться, нырнуть в этот омут просто не позволят, да и нельзя будет вынырнуть из него за пару мгновений, что даны будут. Остаётся лишь только тонуть.
— Как долго я могу работать?
— Моё увольнение случится через два месяца. Но это не значит, что всё это время ты сможешь спокойно работать.
— Я знаю. Потому и прошу вас ещё раз, оцените реально, как долго слухи смогут бродить по городу? — это важнее. Важнее чем всё, что я сейчас имею, важнее даже моей собственной жизни, ведь, кажется, в истории не упоминалось ни о ком, кто бы пробовал вразумить эмоциаманам причины, по которым стоило оторваться от цветастой жидкости и позволить кому-то помочь себе. А, может, о таких людях просто забыли, стёрли всё из общей истории, не оставив и упоминания об имени?
Купер молчит недолгое время, размышляя над заданным вопросом. Казалось даже, что эта кроткая минута длилась более часа — так много мыслей проносилось в моей голове, я просто медленно сходил с ума в тот момент, не иначе.
— Месяц, — произнесла он, невольно взгляд бросая на часы, а я вместе с ней. Да, мне не стоило задерживаться. Как-никак, а магазинчик мой работал круглосуточно, а потому просто нельзя было позволять любому покупателю ждать. Но сейчас, пока звон колокольчика не был слышен, я лишь и мог выдохнуть беспокойно, поднимаясь на ноги.
— Хотите ещё чаю? Я отнял у вас драгоценное время обеда, поэтому, пожалуйста, берите то, что понравится, — на столе и без того лежала вскрытая упаковка печенья, а к ней достаточно скоро прибавились вафли и совсем немного конфет, ведь сам я их не ел.
— Не стоит, Арчи, я…
— Ну же, вы же знаете, что ничего не обязаны мне, да и времени сходить в кафе у вас остаётся совсем мало, — в голове моей не было ни единого умысла, а я выпил совсем немного радости, что позволило мне улыбнуться, пусть и сам я брался за обезболивающее. — Я пойду, мне нужно заняться делами в магазине, а вы пойдёте, как только захотите, идёт?
Быстрым движением я запиваю таблетки водой, а следом, осторожно коснувшись плеча наблюдателя и улыбнувшись, направился к выходу.