***
Питер выплыл, по-другому не скажешь, из ванной комнаты, постоянно шмыгая носом и что-то бормоча себе под нос — про что-то, что начиналось с «мистер», а заканчивалось на «Старк». В голове абсолютно все мысли смешались в кашу, все предыдущие события то и дело всплывали из памяти, заставляя впечатлительного Паркера то краснеть, то бледнеть. И что значит, черт возьми, это «наказание»?! За что?! За то, что Питер показал свою невыносимую любовь и просто следовал зову своего сердца? За то, что Питер Старк любит? Завернув за угол, парень сильно сжал дрожащие ладони в кулаки до побеления в костяшках и легкого хруста, до сих пор чувствуя под руками призрачное ощущение горячей кожи. Пахнущей так невыносимо сильно чем-то обжигающим, чем-то до безумия родным и бесценным, что изнутри вырывался жалкий скулеж и бесконечное «люблю-люблю-люблю, как же сильно люблю». Губы Паркера и вправду шептали что-то едва разборчивое, пока сердце внутри все-таки застыло в немного пугающем ожидании на мгновение, потому что он абсолютно не знал, что именно миллиардер хочет сделать и за что. При появлении Питера в месте, где чаще всего находится мистер Старк, когда не заседает в мастерской, его встретила лишь тишина да и только. Нахмурившись в непонимании, парень растерянно начал осматривать все углы и для достоверности даже обошел всю огромную гостиную, но так и не увидел мужчину, даже когда несколько раз позвал его. — Пятница, где мистер Старк? — решил-таки спросить Паркер всегда знающий все ИИ, остановившись возле дивана, чтобы, недолго просверлив его взглядом, плюнуть на все и упасть с высоты роста лицом вперед. Вдохнув во всю грудь, Питер не удержал тихий стон, сорвавшийся с губ прежде, чем он понял причину его появления — поведя носом по мягкому дивану, словно отчаянно желая добраться до чего-то, парень свистяще выдохнул весь воздух через рот, закрыв глаза, пока грудь ходила ходуном, словно Человек-Паук патрулировал днями и ночами без отдыха. Знакомый до одури и такой явный здесь запах мускуса и горячего солнца окутал его со всех сторон молниеносно, добравшись в один миг до восторженного комочка, заставив Питера инстинктивно сделать круговое движение бедрами и тут же застыть, пытаясь хоть как-то удержать себя от очередного и немного не вовремя появляющегося возбуждения. А вдруг он не заметит, как мистер Старк появится в комнате, как увидит все — зависимого до запаха родного человека, до его присутствия? Нужно успокоиться. Нужно, прошу тебя, немного потерпеть, слышишь меня, сердце? Пожалуйста, я так устал. — Босс был вынужден немедленно отлучиться по важным делам, про которые я не имею права рассказывать, и просил вас не покидать Башню до его появления. Обивка под пальцами отчаянно заскрипела, сердце на мгновение больно ударилось об ребра, а изо рта вырвался весь воздух — выходит, ушел. Похоже, неизвестные дела намного важнее родного сына, который признался отцу в любви. На секунду с силой зажмурив глаза, он последний раз до дрожи в кончиках пальцев втянул в себя любимый запах, прежде чем не без сил оторвался и сел на диван, прислонившись спиной к спинке. — Просил? То есть я имею право уйти отсюда? На долю секунды ИИ будто думала над ответом — это была недолгая задержка, но она все-таки была, заставив усомниться в том, что Пятница действует лишь согласно прописанным программам и кодам. — Мистер Старк не давал мне никаких распоряжений по поводу вашего присутствия здесь, так что вы полностью имеете право сейчас же покинуть Башню. «Не делай хуже себе, мистер Старк». Судорожный вдох, прикушенные почти до крови губы и взгляд, полный молчаливой боли в сторону потолка. Ему просто необходимо провериться.***
— Входящий вызов от мистера Старка. — Отклоняй, Карен. — Входящий вызов от мистера Старка. — Откло… Черт! Ладно, принимай! Питер, успешно «закутывая» в паутины несколько особо юрких преступников, не удержался от ругательства, за которое Мэй ему бы потом по шее дала, если бы услышала, конечно, но что поделать, Паркер немного иногда неуравновешенный подросток, у которого гормоны шалят похуже самых грязных снов. Так что ему позволительны все эти поступки, порой странные и вгоняющие в стыд позже, ведь он себя не контролирует. Вот только не все так считают! — Неужели соизволил наконец взять трубку? — послышался холодеющий с каждым словом родной голос, в котором явно скрывалась опасная ярость. Паркер, повязав последнего злодея и ощутив пробегающие по всему телу мурашки, сглотнул вязкую слюну и перебрался на крышу. — Где ты? — Вы что-то хотели, мистер Старк? — предельно спокойно и, можно даже сказать, хладнокровно спросил Питер, несмотря на показное равнодушие и попытку успокоиться чувствуя громко бьющееся сердце, которое тут же в который раз стало проситься к ногам единственного человека. — Я немного занят, да и, думаю, вы прекрасно можете сами узнать мое местоположение благодаря костюму, камерам, всяким примочкам и… — Где ты? — перебил его перечисления мужчина, кажется, что-то с громким треском ломая по ту сторону. Парень только понадеялся где-то отдаленно, что не телефон и что причина такого состояния не полностью вина Паркера. — А где были вы, когда я вам столько раз звонил и пытался узнать, куда вы так неожиданно пропали у Пятницы? — в свою очередь не удержался он, ощущая бурлящие внутри ярость и обиду, которые грозили перекрыть собой вечное «я всегда вас прощу, сэр. Всегда.». Ладно, если Питер и хотел немедленно начать извиняться за свое поведение в непосредственной близости с мистером Старком, то это все равно не значит, что он не может злиться! — Я вернусь, как только закончу, сэр. Пожалуйста, не мешайте Человеку-Пауку делать свою работу… Что за чертовщина!.. Эм, это я не вам! Едва не навернувшись позорно с крыши при виде тени-монстра, Паркер проклял отлично работающую фантазию, которая иногда играла с ним в вот такие подлые игры. Что ж, сочинения он всегда писал на отлично, так что… Остановившись прямо возле нужного здания, где, судя по собранным данным, должна обитать опасная для мирных людей группировка, Питер внимательно обвел взглядом каждый темный уголок, чувствуя, как поджимаются отчего-то пальцы рук. Ладно, ничего сложного, быстро справится. Вот Человек-Паук уже пригнулся, чтобы хорошенько прицелиться и попасть вовнутрь, вот едва он настроился, чтобы не облажаться по пути, споткнувшись о свою же ногу или мусор, как Карен совершенно внезапно приняла «входящий видеозвонок». Заорать от неожиданности и резко снять маску ему только помешало отдаленное чувство, что Человек-Паук, черт возьми, здесь тайную миссию выполняет вообще-то, а камеры так и ждут заснять его лицо. Последнее, кстати, мгновенно побледнело при виде темных глаз и сложенных на груди рук, буквально через пару секунд покрывшись краской стыда, когда он действительно случайно обратил внимание на то, как напряглись мышцы рук, как выделились вены и как же мистер Старк прекрасен, Боги. — Интересно, где ты таких слов только нахватался? — с фальшивым любопытством спросил его миллиардер, взглядом строгого и разозленного родителя продолжая прожигать бледного как призрака подростка, который судорожно соображал, где тут находится кнопка отключить-связь-боже-как-это-остановить-помогите! — Или ты прямо сейчас же немедленно тащишь свою филейную часть и себя заодно в Башню, или я вышлю Марка, который не будет с тобой церемониться — просто возьмет за шкирку и тогда плакала твоя тайная миссия. Можешь, конечно, выбрать, никто тебе не запрещает, вот только твое решение никак не повлияет на наказание. Тебе все равно не отвертеться, Паркер. Пока мужчина говорил и говорил — одними лишь глазами заставляя сердце молить о том, чтобы оно упало к ногам — очень уж уверенный в том, что наказание будет, Питер то краснел, то бледнел и мысленно проваливался сквозь землю, от нервов начиная с силой кусать губы и переминаться с ноги на ногу. Значит, все-таки это самое наказание будет? Выходит, Питер Старк не смог доказать свои чувства, не смог показать, что его зависимая любовь — это то, что бесценно и то, что навсегда? Получается, Питер Говард Старк проиграл? — Я… — попытался было хоть что-то выдавить он дрожащими губами, начиная периодически хватать ртом воздух, словно отчаянно пытался добраться до того, чем живет и дышит — мистер Старк, где же вы? — словно не мог справиться со всеми нахлынувшими чувствами. Как будто… — Поздно спохватился, Питер, — вдруг прозвучал позади механический, но все же родной голос — резко развернувшись, парень только и успел, что увидеть блеск красно-золотой брони, прежде чем его взяли под подмышки, а под головой все дальше и дальше стала отдаляться земля. … мистер Старк и вправду ничего не понял?***
— Ну и? Так и будешь молчать, паукообразное? — склонив голову на бок, с любопытством спросил мужчина, несмотря на гуляющую вокруг темную ауру. Питер, на мгновение скосив метающие молнии глаза в сторону стоящего над ним миллиардера, еще сильнее сжал челюсти, молча продолжив сверлить взглядом стену и потолок. Ярость и обида внутри бурлили в этот момент почти так же сильно, как и желание плюнуть на все и высказать все то, что он, судя по ощущениям, хотел сказать еще лет сто назад. Бесконечное, просто невозможно бесконечное время назад, когда существовала лишь одна несоизмеримая по величине вселенная и он, маленький мальчик, с восторгом в глазах хранящий все воспоминания о любимом кумире где-то под ребрами — иногда там так сильно что-то билось, представляете, как будто хотело взять и вырваться! Все привычки, когда мистер Старк так обыденно сначала поправит галстук и сглотнет слюну, перед тем, как начнет говорить перед миллионами людей, а он, Питер, запишет в блокнот очередную неувиденную ранее деталь, широко с восторгом открыв рот и не отрывая глаз от экрана. Мэй пришлось купить для запаса ему еще три штуки, потому что он истратил все шесть — блокноты были полностью исписанны детским, еще неровным почерком, среди которого, помимо нелепых, но таких родных рисунков, можно заметить постоянное «мистер-Тони-Старк-мой-герой». И без разницы, в какой последовательности и какой ручкой. Все его дарящие где-то внутри тепло улыбки, добрые усмешки чуть потресканных губ и звонкий, чистый смех — Питер плавится от всего этого так же сильно, как и желает однажды — ну хоть когда-нибудь — сгореть до тла, потому что прикоснулся. Все они с каждым новым разом разжигают где-то в нем пожар, никогда ненасытное пламя, ведь видеть это не значит касаться, быть рядом, дышать лишь им и скулить от переполнивших чувств и счастья. Видеть разозленного мужчину прямо сейчас — это не значит не обижаться на него и не хотеть что-то с ним одновременно сделать. — Я думал, мы нашли общий язык еще давно. Я думал, что ты меня понимаешь и что перестанешь плевать на мои слова даже тогда, когда я тебе напрямую об этом сказал просто бесконечное количество раз. Видимо, я ошибся, — каким-то странным темным голосом с нотками сожаления вдруг прервал тишину миллиардер, вынудив Паркера вырваться из воспоминаний, чтобы, не удержавшись и посмотрев прямо в темные глаза, резко вздрогнуть и отшатнуться от неожиданности увиденного. Внутри появилось опасное предчувствие, чутье дало о себе знать, а сердце вдруг стало загнанно биться, как и само тело стало инстинктивно куда-то двигаться по дивану. Надвигалась буря по имени Тони Старк. — Я ничего не сделал, с-сэр! — чуть дрожаще ответил подросток, двигаясь к концу дивана еще быстрее, не отрывая глаз от надвигающегося к нему с явно не очень хорошим намерением мужчины. — Я все понимаю, мистер Старк! Да, я прекрасно понимаю, что забыл сказать вам о том, что выйду на улицу. Знаю! Но ведь я был в образе Человека-Паука, а вы не отвечали, хоть я и звонил по другому поводу. В чем же тогда проблема?! Во мне никто не мог узнать, черт возьми, вашего сына! Никто, понимаете! Абсолютно никто, кроме вас самих! Загнанно дыша и чувствуя слезы злости и жгучей боли на щеках, Паркер резко подскочил с дивана, почти нос к носу столкнувшись с опешившим от подобного поведения мужчиной и не обратив внимание насколько близко он находился. Но буквально через мгновение темные глаза напротив прищурились, в них промелькнула опасная искра, а все те крохи неуверенности в правильности тут же исчезли, явив лишь хладнокровно настроенного Железного Человека. — Вы же только и видите его во мне, так?! Даже после того, как я вам буквально отсосал! Даже когда я вам признался в любви, а вы совсем ничего не сказали, только наслаждались моими касаниями и ртом! Скажите, как вам роль родителя, дорогой папочка? — свистяще выдохнув весь воздух перед продолжением, Питер продолжил говорить то, что хотел так давно и от чего сердце прямо сейчас больно и громко билось об ребра, а комочек внутри боязливо забился в угол. Пальцы рук неконтролируемо дрожали, грудь ходила ходуном, а колени грозились подогнуться, однако несмотря на все это Паркер до сих пор не замечал ни потемневшего лица напротив, ни тянущейся руки к ремню. — Вам понравилось? Хотите повторю?! Вы только скажите, Питер Старк сделает все для родного отца! Все для того, чтобы его заметили! Все для того… Всхлип и опущенная вниз голова. Прошепченное и не услышанное тем, кому слова и предназначались: — … чтобы любили. Вы. Да, меня и так. Тишина после последнего слова накрыла Питера моментально — резко вздрогнув и как-то сжавшись всем телом, парень сначала хотел поднять опущенную голову, но тут же передумал, стоило наткнуться на знакомую ладонь, сжимающую до побеления в костяшках ремень. А для чего нужен ремень мистеру Старку прямо сейчас в руках? Правильно… О мой Бог. — Я-я… Блин, Боже, извините, я не… — начал лепетать с ужасом Паркер, чувствуя засохшие слезы на покрасневших щеках. Подняв голову и сделав неровный шаг назад, чтобы почти сразу же уткнуться ногами в диван, подросток продолжил с пулеметной очередью: — Только-не-надо-этого-пожалуйста-сэр-я-не-специально-я-не… — Я не хочу этого делать, Питер, — вдруг сожалеющим голосом произнес мистер Старк, на мгновение устало выдохнув и утратив всю строгость и настроенность на начатое, вот только буквально через секунду, остановившись прямо перед вытянувшимся как по струнке парнем, он сказал: — Но мне приходится. Ты меня не понимаешь — ни мое волнение за тебя, ни мое желание защитить. Может так поймешь. Снимай. — Но!.. — с паникой в глазах и с жгучим стыдом, пытаясь найти путь к отступлению. А ведь он мог! Мог, да почему-то не хотел… — Снимай, — с нажимом повторил мужчина, вырвав из груди странный писк. Вздох миллиардера при виде то бледного, то алого лица и: — Ладно, даю тебе выбор: либо ремень, либо рука. Твое решение? Запищать вновь ему помешало только мужество. Ладно. Хорошо. Он Человек-Паук, Питер справится со всем — даже с таким постыдным, даже несмотря на то, как комочек внутри заинтересовано дернулся при слове «рука». С силой сжав кулаки, он выдавил: — Р-рука. Он справится!***
— Ложись. Полный ужаса взгляд на крепкие колени, обтянутые при сидении в нужных местах, и остановившиеся снимать штаны задрожавшие руки. — Да, прямо сюда. … Не справится! Он не сможет! Кто сказал, что все получится?! Чувствуя, как пылает лицо и дрожат пальцы, а сердце грозится упасть куда-то вниз, Питер с мольбой в глазах посмотрел на сидящего мужчину, что, скрестив руки на груди и внимательно смотря строгими глазами за тем, что он делает, лишь поднял в ожидании бровь. Паркер просто прямо сейчас стоял с опущенными штанами до щиколотки в одних, как теперь стало казаться, в нелепых боксерах с рисунком маленьких шлемов Железного Человека и сгорал от стыда на месте, чудом удерживая порыв сбежать в одном нижнем белье, потому что Боже-он-серьезно-собирается-меня-как-маленького-ребенка-что-мне-делать. — Может, н-не надо, мистер Старк? — попытался чуть хрипловато он, потому что горло внезапно пересохло при случайном взгляде на колени, которые буквально приковывали его внимание и вынуждали откуда-то изнутри разгораться желанию, даже несмотря на то, что должно произойти. Боже, как здесь вообще можно успокоиться и не трястись то ли от предстоящего ужаса, то ли от желания увидеть, почувствовать, принять в себя без остатка все это — взгляд по всему телу, жгучий и горячий как само солнце; сильные колени, на которые, черт возьми, Питер должен лечь поперек как ребенок; притягивающие внимание сурово поджатые губы и — о мой Бог — эти жилистые руки. Ладони, которые вот прямо в данный момент в нетерпеливом ожидании хлопнули по коленям, а он, Питер, ощутил совершенно неожиданную сладкую дрожь, прошедшую по всему телу с головы до пят. Как? Просто как мне вытерпеть это, сердце? — Я жду, Питер, — проигнорировал его слова мистер Старк, с каждой секундой теряя терпение и все те крупицы понимания и сожаления в совершаемом. Паркер, прикусив с силой дрожащую нижнюю губу, продолжил свои действия, едва не навернувшись, когда выпутывался из штанины. — Ты мог просто приспустить их, знаешь? От радости быстро натянув штаны обратно, парень уже было поднял до сих пор пылающее лицо, чтобы послать благодарный взгляд, как: — Про боксеры тоже не забудь, — вся краска тут же сползла с лица, когда мужчина, несмотря на не очень хорошее настроение, внимательно посмотрел на нелепое нижнее белье. Питер совершенно не знает, как с силой смог взять себя в руки и подойти на негнущихся ногах еще ближе, чтобы сразу же практически остановиться на месте из-за того, что резкий, сильный запах бесконечно любимого моментально забрался через нос, чтобы жадно впитаться без остатка сердцем. Молниеносно радостно засветившись и без остановки с безумным счастьем ударяясь об невидимые стены, комочек стал пищать от восторга и жаждать того самого момента. Момента, когда Питер Старк умрет от невозможной и щемящей любви. — Ничего бы этого не было, если бы ты с самого начала понял меня, Питер, — вздохнул устало мужчина, когда парень, резко зажмурившись и прошептав очередное «простите», с судорожным вздохом спустил нижнее белье и, чтобы не смотреть на выражение лица в момент, когда мистер Старк увидит оголенные ягодицы, упал поперек ног. Упал, надо сказать, со странным писком, тут же случайно уткнувшись лицом в диван — тут же всей нижней частью ощутив горячую, несмотря на штаны, кожу и осознать, что пропал. Очередной шумный вдох и жгучее чувство, будто его задницу прожигают насквозь — внимательно, запоминая каждые детали и как будто невыносимо пожелав прикоснуться с другим намерением на целое мгновение. Ладонь, совершенно внезапно легшая в опасной близости рядом с кожей поясницы, заставила Паркера вздрогнуть и сильнее уткнуться лицом в диван, абсолютно не контролируя себя с шумом втягивая бесценно родной запах мускуса. — Надеюсь, хотя бы так ты поймешь меня, малыш, — внезапный звонкий шлепок по правой ягодице и мурашки, прошедшие импульсом по всему телу, вырвали изнутри болезненный стон, вынудив Паркера тут же от шока едва не подлететь с места. Сердце, до этого еще не так сильно мешающее своим тук-тук, в момент соприкосновения кожи к коже, пусть даже и в таком ключе, так сильно ударилось об ребра, так сильно желало именно здесь и прямо сейчас вырваться на свободу, что изо рта при очередном шлепке вырвался постыдный скулеж. Подушка, которую он каким-то способом машинально нашел и прижал к лицу, под его сильной хваткой дрожащих рук с побелевшими от силы костяшками, отчаянно заскрипела и, кажется, с треском порвалась. Помешали ему сделать едва сдержанное движение бедрами в сторону соприкосновения паха с чужими бедрами только вся сила воли и желание ни в коем случае не сделать то, о чем Питер Старк может пожалеть потом. На самом деле, он очень и очень сильный мальчик, потому что, ну, ощущать буквально благодаря усиленным чувствам паука животом крепкие колени, одновременно вздрагивая при каждом громком шлепке в полной тишине, при этом совершенно ничего не делая в ответ — это для Паркера целая бесконечная тренировка и безумная выдержка. Боже мой, да мистер Старк ведь наверняка давно почувствовал его возбуждение! Так что же... — Разве было трудно послушать меня хотя бы раз, а? Всего лишь раз! Так нет же, надо вести себя как обиженный ребенок! Мистер Старк не заботится обо мне, мистер Старк плевать хотел на мои чувства и жажду к свободе, да вы что! — очередной сильный шлепок, болящие и наверняка красные ягодицы — выпустив жалкий скулеж в подушку, когда член все-таки случайно прикоснулся к бедру, Питер мысленно помолился всем существующим и несуществующим богам, чтобы он не кончил от всего этого невозможного, когда, вообще-то, прямо сейчас должен просить прощение и стонать от боли, а не от кое-чего другого. У него так сильно болело возбуждение, касаясь все чаще головкой пышущего жаром бедра; так больно были прикушены до крови губы, чтобы удержать постыдные стоны, и так невозможно быстро билось сердце, что Питер, ну, пропадал весь в Тони Старке, в его касаниях и запахе — боже, этот запах собственного возбуждения и чего-то сильного, резкого, от чего хотелось выть. Ему так это нравилось. Это. Так сильно. — Скажи мне, тебе нравится чувствовать этот стыд и позор из-за того, что тебя, как провинившегося ребенка, шлепают по заднице? Она не болит, золотце, не немеет от моих ударов? Чувствуешь, как мои ладони звонко соприкасаются с твоей бесстыдной филейной частью? О, поверь, отпечатки моих рук еще долго не будут исчезать. А ведь всего этого не было бы, Питер, хоть раз ты меня послушав и поняв мои чувства! Стон, едва заглушенный подушкой, частое дыхание через рот и быстро произнесенное непослушными губами, зажмурив глаза до пятен перед глазами: — П-простите! — от всего сердца, откуда-то изнутри и с мольбой, чтобы это закончилось. Чтобы прикоснулись, пожалуйста, я не могу. Не. Могу. Протяжный выдох и застывшая в воздухе рука — Тони, ощущая коленями трясущееся тело и что-то твердое, упирающееся в бедро, едва услышал в заикании истинное сожаление и какую-то странную, тихую просьбу. — Черт возьми, малыш, когда-нибудь ты доведешь меня до койки. И я не знаю, будет ли Мэй рада, что нелюбимый ей человек теперь не трогает ее ребенка, или все же та пустит хотя бы скупую слезу по уставшему миллиардеру, — Питер, застыв от родного голоса, лишенного тех самых ноток строгости, не заметил, как машинально сделал круговое движение бедрами вперед, после которого послышался чей-то судорожный вдох. Почти одновременный выдох двух людей и какое-то предвкушение. Совершенно внезапно произошло сразу несколько вещей: Паркер, ненароком подумав, что мистер Старк все же закончил и что пора бы, ну, сбежать, был остановлен ладонью на пояснице, которая вынудила его упасть обратно животом на колени и тихо заскулить. Что происходит? Разве мужчина не закончил? Пытаясь понять причину такого поступка, парень буквально вытянулся как струнка в лежачем положении, широко распахнув глаза и открыв рот, когда все та же ладонь вдруг медленно задрала повыше его футболку и коснулась линии позвонка. Шершавый палец все так же не спеша очертил это место, а затем, когда Питер был готов то ли выгнуться навстречу прикосновению, то ли дотронуться до до сих пор болящего возбуждения, прочертил невидимую линию с поясницы до ямочки над ягодицами. — Я-я… — почти прошептал парень, с ужасом застыв от того, что сделал, несмотря на сладкие мурашки, которые заставили член дернуться и, кажется, запачкать семенем штанину мужчины. Жгучее смущение заставило кончики ушей и щеки пылать — Питер и сам весь давно покрылся потом, который блестел при свете, потому что волосы прилипли ко лбу, мешая разглядеть вытянутые перед собой руки, что стали цепляться со скрипом за обивку дивана. — Б-больно, мистер Старк. Пожалуйста. Контроль паучьих сил ему не принадлежал и возбуждение так сильно болело, так невыносимо требовало внимание, что Паркер не мог думать ни о чем, кроме того, как от него избавиться и как не переставать вдыхать ртом и носом родной запах солнца и мускуса. — Я знаю, малыш. Знаю, — когда обе руки внезапно взяли его под подмышки и аккуратно потянули куда-то, вырвав то ли всхлип, то ли стон, подросток внезапно осознал, что мистер Старк посадил его на колени лицом к себе, раставив ноги с опущенными штанами и боксерами так, чтобы он почти обхватывал ими чужую талию. Питер Старк понял, что оголенная задница при прикосновении к коленям заболела еще сильнее при контакте с тканью, а стоявший член стал упираться прямо в живот мистера Старка, и покраснел пуще прежнего. — Все будет хорошо, карапуз. Я тебя не оставлю. Что. Мистер Старк. Делает? Карие глаза со странной жадной искрой величественного хищника на дне внимательно прошлись цепким взглядом по всему телу, от чего Питер лишь сильнее ощутил как сердце ушло куда-то в пятки, а ладони стали в нервном приступе сжимать края длинноватой футболки. По какой-то причине в такой момент, когда он сделать это теперь-то может, Паркер не посмел прикоснуться к себе, не отрывая широко распахнутых омутов от манящих губ. Чуть потресканные, чуть наверняка сухие, немного самые любимые и желанные. А если он?.. Я так хочу. Пожалуйста. Я так… На секунду зажмурив глаза до цветных пятен, Паркер, одними блестящими от слюны при свете губами прошептал какую-то молитву и плюнул на все, чтобы медленно поддаться вперед и уверенно дотронуться до чужих губ, обладатель которых все это время с интересом следил за перемечивым поведением подростка. Все это время Тони, засунув куда поглубже кричащую во весь голос совесть и «это твой сын, Старк!», медленно, но уверенно уничтожал все те скрупулезно собранные кусочки отца и сына. Тони давным-давно был повержен своим же собственным грехом по имени Питер Говард Старк, поэтому просто не мог не смотреть на черты родного лица — алые щеки, искусанные губы и смешно морщащийся носик с едва видимыми веснушками. Старк просто не был в силах держать внутри то странное желание выпустить на свободу того человека, кем мужчина являлся только лишь в греховных снах и только лишь с Питером. Он действительно не мог перестать думать о том, чтобы прямо здесь и сейчас оттрахать эту красную задницу и признаться в том, в чем не до конца признался еще даже самому себе, представляете? — М-м, — промычал Паркер от неожиданности того, что сотворил и что делает до сих пор без сопротивления, мысленно миллион раз умерев от счастья и воскреснув заново, потому что один такой яркий комочек не дал бы исчезнуть ему просто так. Кажется, в то мгновение, когда парень стал углублять свой самый первый и неумелый поцелуй, чувствуя щекой колющуюся бородку, бесконечность маленьких Питеров запищали от восторга во весь голос. Шумно и жадно втянув носом воздух, Питер прикрыл слезящиеся от невыносимого счастья глаза и тихо заскулил сквозь поцелуй, стоило мистеру Старку взять контроль в свои руки и показать как делать это правильно. Прижавшись еще ближе стояком и животом к миллиардеру, Паркер повел задницей прямо на коленях и поддался бедрами вперед, пока пальцы на ногах поджимались от наслаждения, а собственные дрожащие мелкой дрожью руки легли на широкие и крепкие плечи мистера Старка. Родная ладонь, легшая совершенно внезапно на поясницу и властно притянувшая еще ближе к себе, вырвала из груди весь воздух, вынудив прервать поцелуй и тяжело задышать через рот прямо в губы мужчины. Это происходит с ним? Это происходит сейчас? Питер ведь не спит, правда? Пусть это будет не сон, пожалуйста, пусть это будет не он… Если Бог есть, то прости меня за мой самый страшный грех и скажи, что это не выдумка, я все равно не могу по-другому. Я все равно никогда не смогу перестать любить Тони Старка. — Я так сильно… — жадным, до одури тягучим поцелуем, вновь поведя бедрами и сжав пальцы на плечах до треска ткани. -… так сильно люблю. Так сильно, мистер Старк… Горячая ладонь, сначала прикоснувшаяся к члену и размазавшая большим пальцем белесую жидкость, а потом сделавшая ритмичные движения вверх и вниз, заставила Питера произнести самый громкий стон. Треск ткани на плечах практически прервал этот звук, но парень не обратил на него совершенно никакого внимания, потому что тихо поскуливал от умелых и таких родных прикосновений, от неразборчивого шепота в запотевшую шею и коротких обжигающих поцелуев там же. Паркер даже не имел сил, чтобы привести дыхание в норму и перестать от неконтролируемых сил паука рвать футболку мужчины, где-то отдаленно чувствуя возбуждение мистера Старка. Питер не мог. Потому что Питер немножечко пропал в Тони Старке — в его присутствии, прикосновениях и запахе — и не хотел возвращаться, ладно? Не хотел возвращаться туда, где «у Тони Старка есть сын по имени Питер Паркер» — это не пустые слова и не чья-то злая шутка. В какой момент ладонь на пояснице опустилась еще ниже, чтобы обхватить все еще красную округлость и сжать ее до боли, он так и не осознал до конца, потому что в этот самый миг Железный Человек еще быстрее продолжил свои движения, как будто ощущал, что вот прямо сейчас Питер все, конец. А мистер Старк ведь не уйдет? Не скажет, что это была лишь шутка? Не убьет всем этим Питера Старка? — Давай, малыш, я здесь. Я не брошу тебя, чего бы там себе ни навыдумывал, маленький, — нежный и уверенный шепот в ухо, которое тут же покрылось мурашками, не прекращая своих движений. Запах, касания и чувства. Наша любовь. — То-о-ни!.. — с завыванием и мокрыми щеками, обхватывая всеми конечностями самое бесконечно любимое тело. Судорожный всхлип и начавшиеся рыдания во весь голос — Тони кладет руки на спину, осторожно поглаживает по ней ладонями и начинает шептать. Шептать. Шептать: Питер, я тоже. И Питер все. Питер пропал.***