***
— И какого черта ты молчишь, Старк?! — буквально прошипела женщина после того, как ее племянник выбежал из дома, не обращая внимание на их крики. Тони, потерев переносицу немного дрожащими пальцами и прикрыв глаза, поднял голову, чтобы спокойно ответить: — Я уже сказал все, что нужно, — выдохнул в ответ мужчина, прекрасно понявший, что его ребенку сейчас необходимо хоть немного побыть одному. Также он не сомневался, что Питер даже в не лучшем состоянии сможет прикрыть лицо, а там уже сам Старк скоро найдет его. Стоит просто еще чуть-чуть подождать и дать его ребенку шанс все осознать и принять. Тем более, что, видимо, Мэй все еще очень желает поговорить с человеком, который непозволительно близко забрался в сердце ее племянника. Забрался в самую душу еще давным-давно, до первой встречи, и не собирается оттуда исчезать, потому что все это уже навсегда. — Ах ты сказал… — фальшиво охнула та, нехорошо прищурившись и уперев руки в бока, чтобы через секунду буквально все-таки прошипеть: — О да, Старк, ты много чего интересного мне рассказал, каким-то образом осмелившись подумать, что я приму все как данность. Приму и пойму, что ты, ублюдок, хочешь своего собственного сына! После сказанного мужчина лишь поправил воротник рубашки, несмотря на то, что внутри сердце пропустило удар, никак не привыкнув и не поняв, что стоящая женщина, излучающая ни с чем не сравнимую ярость и холодное отвращение, еще много, много раз скажет ему подобные слова лично. Так, чтобы он навсегда помнил и не посмел забыть, что другие люди всегда будут смотреть на связь между ним и Питером как на что-то запретное и абсолютно отвратительное. Как на то, что просто не должно существовать в этом мире, пускай и они оба миллион раз всем докажут, что отец и сын тоже достойны просто любить. По-настоящему. От чистого сердца. — Мэй, мои чувства к Питеру не исходят от обычной похоти! — не удержавшись, рыкнул миллиардер, сжимая кулаки до побеления в костяшках. Как она могла!.. — Ты сама это прекрасно видела, так почему же сейчас отрицаешь?! — Попробуй докажи это хотя бы самому себе! — не менее яростно проговорила женщина, откидывая от себя картинки, где на самом деле совсем недавно видела своими же глазами доказательство того, что чувства между обычным подростком из Квинса и известным миллиардером, что старше его почти в три раза, могут быть настоящими. Могут быть сотканы из светлых нитей той самой любви из сказок. — Я же предупреждала тебя, что уничтожу тебя голыми руками, если ты хоть что-нибудь!.. Тони всего этого уже достаточно. Достаточно слушать несправедливые обвинения. — Питер первый влюбился в меня, Мэй. Первый, — прерывает её мужчина отстраненным голосом, судорожно выдыхая, чтобы почти сразу же с нежностью улыбнуться только уголками губ. — Я даже ничего не сделал, чтобы вызвать их. Я не видел его вживую, не общался с ним долгие месяцы, чтобы узнать лучше, как это делают обычные парочки. Я просто существовал, понимаешь? — хриплый смешок, за которым последовал едва слышимый вдох Паркер. — Все произошло еще давным-давно, перед нашей первой встречей, прямо на этом диване, — немного нервный кивок в сторону названной мебели и бешеный стук сердца внутри. — Тогда я даже представить себе не мог, что все окажется так. Что безумное и, по правде говоря, незаслуженное восхищение мной в глазах ребенка будет нести в себе гораздо более сильные чувства, чем я мог представить. Я действительно пытался уверить самого себя, что мне лишь кажется, потому что даже сейчас, чувствуя к своему собственному сыну далеко не отцовскую любовь, я все еще понимаю, что это просто невозможно. — Ты… — пыталась хоть как-то выдавить Мэй, неожиданно и вправду прислушавшись ко всем словам. Когда Тони поднял те самые глаза, так похожие на омуты ее племянника, то она едва не отшатнулась от вида далекой обреченности и понимания. — Я не был рожден, чтобы стать отцом, который смог бы правильно воспитать своего ребенка и дать ему ту самую родительскую любовь. Мой собственный отец доказал это еще много-много лет назад и я не стану говорить обо всех причинах. Наверное, внутри меня, где-то в генах семьи Старк, которые отвечают за любовь к дочери или сыну, произошел самый ужасный сбой, который породил абсолютно не те чувства, однако… — широко и с любовью впервые за последний час улыбнувшись, миллиардер твёрдо посмотрел прямо на женщину, что стала медленно оседать на кресло, — Веришь или нет, но я рад быть этой ошибкой, потому что такой я не один. Потому что я всем своим сердцем люблю Питера Говарда Старка, и он любит меня в ответ. Это уже случилось, и я не дам никому оторвать меня от моего ребенка и разорвать нашу образовавшуюся связь, слышишь меня? Меня никто и ничто не остановит. Даже ты, Мэй. На выдохе: — Прости. Мэй открывает глаза и прижимает руку ко лбу, опершись локтями об колени и тем самым спрятав лицо за длинными волосами. Старк все это время, почти не моргая, внимательно смотрел на нее, мысленно готовясь к чему угодно — к очередным крикам и волнам отвращения, к сильной пощечине и «как же я ненавижу тебя», но женщина только странно молчала и, Тони готов был поклясться, вела какую-то борьбу внутри себя за «правильно-неправильно» и «это уже случилось и этого не изменить». Когда она буквально через несколько секунд потянулась к очкам на небольшом столике и дрожащими пальцами нацепила их на нос, поднимая голову, миллиардер выпрямился. — Не прощу, — спокойно, несколько отстраненно ответила та — ее красные от слез глаза смотрели прямо в душу — чтобы неожиданно встать и тяжело выдохнуть. — Никогда не смогу принять это, но, по крайней мере, попытаюсь. — Мэй… — начал было Старк, но его остановила протянутая ладонь. — Ничего не говори, — холодным голосом потребовала она, заставив его буквально захлопнуть рот и с удивлением, почти непониманием увидеть боль на дне ее глаз. — Господи, как же я раньше не догадалась… Хорошо, мы найдем Питера, и только тогда оба попытаемся договориться. Как бы мне не хотелось этого признавать, но ты гораздо роднее моему племяннику по крови, так что я не могу не принять во внимание то, что суд будет в большей степени на твоей стороне. Если еще учесть, что ты, черт подери, едва ли не самый известный человек в мире… Она так резко поменяла тему, что Тони тут же опешил, абсолютно ничего не понимая. — Стой, Мэй, о чем ты?.. Какой суд?.. — осознание в миг пронзило его, отчего глаза сами собой распахнулись. Мужчина сделал нетвердый шаг в сторону Мэй, в уме себе не представляя, как дорогой его ребенку человек додумался до такого. — Ты что, подумала, что я собираюсь забрать твою опеку над Питером и что мы с ним рассказали все только поэтому?.. Что я собираюсь вот так просто разрушить вашу с ребенком жизнь? — А как иначе? — горько усмехнулась та, чувствуя не засохшие слезы на щеках. В этот момент всегда сильная женщина казалась безумно сломленной и уставшей перед силой и влиянием Железного Человека. — Мир уже знает, что у тебя есть законный сын и что ты сам отец. Ты вправе забрать у меня моего племянника, просто потому, что биологически являешься намного ближе. Только вот меня всегда удивляло, — судорожный вдох, почти всхлип, — почему же ты так долго ждал этого момента. По правде говоря, я боялась этого больше всего на свете, но вот это произошло… И я чувствую себя такой бессильной. Тони, не мешкая, осторожно хватает Паркер за хрупкие плечи, заставляя посмотреть прямо в глаза. Она смотрит прямо на него мутным взглядом. Такая беззащитная и уже почти потерявшая надежду. Совершенно отличающаяся от той, кто совсем недавно излучала чистый гнев, огромное непонимание и жгучее отвращение. Для нее весь гнев уже ушел, потому что пришло понимание. Все эмоции словно забрали, оставив место только смирению. — Мэй, послушай меня внимательно, прошу тебя, — почти умоляет мужчина, но, вопреки его чуть дрогнувшему голосу, карие омуты горят стальным и уверенным блеском, от вида которого у нее внутри все замирает. Неужели он прямо сейчас скажет те самые слова?.. — Я не понимаю, из-за чего именно ты решила, что не только я, но и Питер больше не желаем, чтобы ты была его опекуном. Я не знаю, почему ты именно сейчас вдруг подумала, что мы пришли к тебе для того, чтобы разрушить жизнь. Это неправда. Ты все это выдумала, Мэй, слышишь? Питер и я просто хотели признаться. И больше ничего. — Я не верю, — как-то совсем потерянно отвечает та, на что мужчина шумно выдыхает и вдруг говорит: — А я не верю, что прямо передо мной стоит та самая Мэй Паркер, которая десять лет назад вылила на меня воду из вазы только потому, что я появился на пороге и решился наконец увидеть вживую сына, — улыбается он воспоминаниям, выпустив смешок. — Я вижу в женщине рядом совсем не ту, кто не боялась каждую встречу кидать в меня, известного миллиардера, любые попавшиеся предметы и обзывать всякими нехорошими словами на испанском. Я пока что вижу лишь законную тетю Питера, Мэй, которая по неизвестной мне причине думает, что ее собираются лишить этого звания. Знаешь, а она безумно ошибается, как думаешь, мне следует хотя бы попытаться переубедить ее? — Un tonto, * — с готовой вот-вот появиться улыбкой сказала она сквозь слезы, чувствуя невозможное облегчение. Быть может, стоит действительно открыть глаза и увидеть, что отец ее племянника и вправду любит?.. Она ведь давно глубоко внутри себя поняла, что Питер любит Железного Человека совсем не той любовью, когда много раз видела ту самую искру чувств в его глазах, когда речь заходила о Тони Старке. Тем более, что каждое утро прошлого женщина при взгляде на себя видела в зеркале тот же самый взгляд, стоило Бену очутиться рядом. Она всего лишь не хотела этого принимать, ведь все-таки такие связи очень редки во всем мире и далеко не приветствуются. Эта связь считается ужасным грехом, пусть и ее породила чистая любовь двух обычных людей, которые не в силах ничего изменить и вырвать все чувства под корень, оставив глухую пустоту. Она даже после признания могла все понять, но ее тогда неожиданно захватила та самая несправедливость за ее мальчика, который провел почти всю свою жизнь без родного отца, вот и Паркер выплеснула, что давно накопилось. Но с другой стороны… Да, пускай и Старк действительно не раз пытался это исправить и появиться в жизни сына не как далекая фигура, присылающая огромные деньги, уходящие в никуда. Да, пусть и мужчина прекрасно понимал свою ужасную ошибку и явно постоянно мучился из-за нее, Мэй была в силах его понять. Как тут не понять человека, который как две капли воды похож на ее племянника, которого она знает как облупленного? — Это значит «нет»? — приподнял брови миллиардер, пытаясь сдержать улыбку. Облегчение накрыло волной. — Это значит, что я все еще хочу найти вазу и сделать тебе бесплатный душ, — шлепнула та его по рукам на своих плечах, вынудив его сразу же убрать ладони. — Todavía estoy enojado contigo, hombre del banco. ** Тони поднял руки в знаке поражения. — Ты ведь в курсе, что я немного знаю испанский? — Очевидно, это передается по наследству, — ответила она, прекрасно поняв, что Старк сейчас подумал о Питере, который если и мог примерно понять суть, но, сколько бы раз даже сама Мэй не пыталась помочь ему выучить этот язык, не был в силах связать и два слова. Дальнейшие слова вырвались с выдохом принятия: — Питер просто твоя копия. Мужчина немного вздрогнул и распахнул от шока глаза, подумав, что ослышался, ведь женщина никогда вслух не признавала, что ее племянник на самом деле носит фамилию Старк. Просто невозможно. — Мэй… — хотел было спросить что-то он, как вдруг на его старкфон пришло оповещение от Пятницы. Старк, нахмурившись, разблокировал экран одним движением и, прочитав только первые строки, в миг ощутил, как перехватило дыхание и сердце пропустило удар. — Питер… — на выдохе дрожащими губами едва смог выдавить мужчина, поднимая полные паники и страха глаза, от вида которых и у Мэй сердце на секунду замерло. — Что?.. — судорожный вдох. — Питер потерял сознание в Башне из-за наркотиков в его крови, — хриплый выдох. И Мэй, и Тони одновременно почувствовали как их мир уходит из-под ног.***
Тони не знает, когда именно смог добраться до Башни на машине на всей возможной скорости вместе с Мэй, игнорируя все правила движения. Слушая лишь свое отчаянно бьющееся сердце и ощущая вновь заболевший шрам от дугового реактора, который заставлял постоянно потирать грудь в этой области и как будто наяву чувствовать пальцами причину появления Железного Человека. — Пятница… — с судорожным вдохом начал мужчина, едва добрался до Башни, не обращая внимание на обеспокоенных его внезапным появлением сотрудников и на периферии понимания, что бледная как сама смерть Мэй Паркер идет прямо за ним. — Питер находится в мастерской, — тут же ответил ИИ, не ожидая вопроса, чтобы продолжить: — Я уже вызвала Марк, который в настоящее время уложил вашего сына на диван и следит за его состоянием. Также я несколько раз пыталась его дозваться, однако он по-прежнему без сознания и, судя по тем данным, что я получила, у него началась лихорадка. Поспешите, Босс. Я уже, Пятница. Я пытаюсь. Сжав кулаки до побеления в костяшках, миллиардер за короткое время добрался до лифта, краем глаза видя, как за ним зашла тяжело дышащая женщина. — Старк… — начала та хриплым голосом, дрожа всем телом. Тони, в это время упорно сдерживающий порыв разрушить к чертям зеркало в лифте и проклинающий это безумное время ожидания, поднял голову — перед ним почему-то все плыло, а щеки отчего-то были чуть влажными — чтобы сразу же встретиться со страхом в глазах тети его сына, которая абсолютно не понимала, что происходит. — Как это вообще могло… Боже, мой мальчик!.. Как Питер смог пробраться в таком состоянии в Башню? Почему появился именно здесь, каким-то способом сумев добраться до мастерской, словно что-то туда его звало? Как за столь короткое время его ребенок неизвестно где получил наркотики? Какого черта ты, Старк, оставил своего сына одного?! — Все будет хорошо, Мэй, — почти одними губами прошептал мужчина, силясь успокоить хоть как-то не только то и дело тихо всхлипывающую женщину, что явно пыталась это скрыть, но и самого себя этими словами. Получалось не очень. Почему ты, неудачник-отец, вообще решил, что будет правильно — дать Питеру шанс побыть одному и обо всем подумать?! Когда проклятый лифт наконец остановился на нужном этаже, Старк буквально выбежал оттуда, пока его грудь тяжело опускалась и поднималась из-за сбившегося дыхания, чтобы почти сразу же увидеть необходимую дверь. Время еще никогда так долго не тянулось и было таким безумно неправильным. — Боже, малыш… — были его первыми дрожащими словами, когда он, на одну секунду замерев у входа, увидел издалека небольшую фигуру Питера на диване, который в этот момент выглядел невыносимо хрупким и таким беззащитным, что внутри что-то больно сжималось. Пустой Марк при его появлении, до этого без конца сканирующий состояние подростка, качнул головой и с веления Пятницы исчез, чтобы вернуться на свое прежнее место. Миллиардеру до этого абсолютно не было дело, так как он буквально с разбегу упал на колени, прикладывая мелко дрожащую ладонь к влажному лбу его ребенка, который как будто из-за прикосновения еще сильнее задрожал и бессознательно резко вздрогнул. Слишком горячо. Слишком плохо. Его лоб буквально горел, а щеки покрылись нездоровым румянцем. Его сын, которого он посмел оставить одного, сжимался как маленький мальчик в клубок, громко и тяжело дыша через рот, не переставая что-то бормотать. — Питер… — машинально позвал Старк, слыша, как позади него Мэй при виде племянника тут же громко всхлипнула и прикрыла рот ладонью. На выдохе: — Пятница, данные. — В настоящее время температура Питера составляет 100,4 по Фаренгейту. Из-за неизвестного мне наркотика в крови вашего сына и его отличающаяся от других ДНК температура повышается с достаточно быстрой скоростью, однако с большей вероятностью наркотик сам исчезнет из крови в скором времени. И все же настоятельно рекомендую поместить Питера в охлаждающую ванну, Босс. — Старк… — с шокированным вздохом начала женщина, расслышав непонятное «отличающаяся от других ДНК», а затем вдруг уверенно проговорила, доставая из сумочки телефон: — Я сейчас же зову доктора и… — Мэй, не нужно, — твердо перебил ее миллиардер, аккуратно беря подростка под голову и под колени, чтобы взять на руки и прижать к себе. Питер бессознательно поморщился и задышал горячим дыханием в его шею, будто что-то в его голове при соприкосновении и с отцом кожа к коже изменилось. — Старк, это не шутки!.. — с искренним возмущением прошипела Паркер, подойдя ближе, чтобы с беспокойством прижать ладошку ко лбу и с болью ощутить ненормальный жар. — Мой мальчик… — Мэй! — более громко прикрикнул мужчина, отчего Питер на его руках болезненно простонал и задрожал еще сильнее. Тони почти машинально начал тихо шептать тому всякие глупости наподобие «все будет хорошо, Пит, я рядом». Времени мало. Нужно хотя бы попробовать сбавить температуру малыша, потому что Тони не в силах видеть, что его ребенку больно. И Тони Старк клянется, что найдет того, кто причастен к тому, что Питер сейчас находится в этом состоянии. — Что ты… — еще раз попыталась с возмущением и скрытым страхом за племянника та, на что мужчина молча покачал головой и лишь ответил: — Я все расскажу, обещаю, — клятвенно пообещал миллиардер, слушая свое никак не успокаивающееся сердце. — Но сначала нужно немного сбавить его температуру. Мэй оставалось лишь едва заметно кивнуть и поджать губы.***
— И когда же ты собрался мне это рассказать? — пугающе спокойным голосом глухо спросила вконец обессилевшая женщина, но Старк все же смог расслышать ее даже сквозь льющуюся воду. Питер рядом, находящийся на грани между реальностью и тьмой, что-то неслышно пробормотал и буквально на пару секунд приоткрыл глаза, когда он аккуратно откинул с его лба влажные далеко не от воды прядки, без конца проверяя температуру и напор воды в огромной ванне. Мужчина прекрасно знал, что в будущем, когда подросток поправится, он хоть и отдаленно, но сможет вспомнить о том, что его, вполне взрослого человека, полностью раздели и погрузили в воду, однако по-другому было нельзя. Тони, к его сожалению и внутреннему гневу на самого себя, не мог сделать что-то другое, чтобы хоть немного сбить температуру, потому что еще не до конца знал все возможности Человека-Паука. Не знал, что лучше следует сделать в том случае, когда человек, которого давно укусил радиоактивный паук и изменил ДНК, находится в едва ли сознательном состоянии из-за неизвестного наркотика в его крови и явно иногда бредит, шепча странные и отдельные слова наподобие «я не хотел…» и такое надломленное «пожалуйста, вернись…». Сейчас бы здесь как никогда очень пригодился Брюс, однако ученый уже давным-давно не выходит на связь и явно не прилетит с другого конца планеты скоро, если даже согласится. Так что оставалось лишь верить в то, что сказала Пятница, вычислив необходимые данные из столь малоизвестного, что он знал о силах его ребенка. Он знал так мало и сейчас может лишь беспомощно наблюдать за тем, как Питеру больно и плохо!.. Какой же ты никчемный, Старк. Мэй была абсолютно права насчет тебя. — Это должен был сказать не я, — спокойно отвечает он, не моргая, отстраненно следя за тем, чтобы вода набралась до нужного уровня, но также постоянно внимательно наблюдая, чтобы Питер не скатился вниз. Осталось еще немного и стоит уже вытаскивать его из воды. — Наверное, ты и сама это уже понимаешь. — Понимаю… — эхом откликнулась она, стоя над находящимся на коленях мужчиной, что со всей возможной осторожностью, нежностью и любовью каждый раз, когда ее племянник пытался бессознательно опуститься под воду, поднимал того с помощью рук повыше. Мужчина вел себя уверенно, как будто уже сталкивался с ситуацией, где все долгие годы обычный, но самый любимый подросток без каких-либо суперсил по какой-то причине нес в крови наркотик. Его движения были отточены до идеала. Почти каждое его действие сопровождалось шепотом «все в порядке, малыш, ты обязательно поправишься» и твердой сталью «ты самый сильный и обязательно справишься, а я найду того, кто сделал это с тобой, клянусь». Но, так или иначе, каким-то неизвестным чувством глубоко внутри себя она знала, что мужчина точно так же, как и сама она, ощущал себя безумно слабым и бессильным. Чувствовал себя тем человеком, который готов свалиться с ног из-за всех сильных эмоций, что принес сегодняшний просто сумасшедший день открытий самых тайных и ценных секретов. Потому что Железный Человек в обычной жизни не героя тоже может иногда не быть в силах железным, а является лишь обычным человеком, что за короткое время смог раскрыть свою душу тому, кто долгое время в нее плевал, ведь не верил во все, порой даже отчаянные, попытки наладить связь. Наладить общение с семьей сына, с которым жить хотелось больше всего на свете, вот только свою ошибку миллиардер понял, признал и захотел исправить слишком поздно. Женщина прямо сейчас ощущала себя точно так же, как и Тони Старк потому, что и сама раскрыла глаза и поняла и свою ошибку. Она наконец смогла понять, что тоже была слепа и не заметила ничего подозрительного в жизни ее мальчика, который часто исчезал в те самые моменты, когда требовалась помощь героев. Помощь Человека-Паука. А стоит ли тогда вообще говорить о том, что Мэй Рэйли Паркер теперь ощущает себя отвратительным родителем? Она винила Старка в том, что он не хотел быть отцом, а сейчас не в силах принять и простить, что отец и сын полюбили друг друга… Сама же не лучше!.. Старк хотя бы признался вслух в том, что совершил самый страшный и одновременно невинный грех — влюбился в свою кровь и плоть, а Мэй даже не силах произнести «Человек-Паук» и имя племянника в одном предложении. Какая же она слабая. Слабачка, которая просто стоит и ничего не делает, чтобы хоть как-то помочь ее мальчику, потому что буквально впала в ступор после еще одного раскрытого секрета и при виде того, с каким в некой степени все же родительским умением делает все Железный Человек. Отец, полюбивший собственного сына. — Мэй? — вырывает ее мужской голос из мыслей, вынудив резко вздрогнуть и посмотреть прямо в глаза говорившему. — Я думаю, хоть немного, но температуру мы смогли сбить. Теперь Питера нужно перенести в кровать, а там уже Пятница поможет и скажет, что еще мы можем сделать. Можешь, пожалуйста, подать полотенце? Она на миг прикрывает глаза и тяжело выдыхает, прежде чем находит пушистое и большое полотенце и протягивает его до сих пор сидящему на полу возле ванной мужчине. — Кто еще знает? — глухо спрашивает та, когда Тони, минутами ранее уже выключивший воду, берет полотенце, не переставая придерживать подростка руками. — О том, что Питер является Человеком-Пауком, или о том, что мы любим друг друга? — при судорожном вдохе женщины Старк на секунду задерживается взглядом на лице малыша, подмечая каждую деталь: болезненный румянец уже не такой яркий, что точно является хорошим знаком; бессознательный шепот тоже не так часто вырывается из приоткрытых и влажно поблескивающих губ, что жадно хватали огромные порции воздуха; неконтролируемые кудряшки, лезущие на глаза, мужчина предусмотрительно аккуратно некоторые убрал за ухо, а выражение лица наконец перестало напоминать болезненное. Это значит, что его ребенок, самый сильный и отважный, сам справляется с наркотиком в его крови, пускай и Тони прилагает всевозможные усилия, чтобы подросток поскорее пришел в себя. Чтобы пришёл в себя и рассказал ему какой ублюдок сотворил все это с ним, чтобы Железный Человек уничтожил его голыми руками. Однако Тони все же не знает, когда именно его сын придет в себя, и это ожидание для него было безумным и состояло из боли в груди под шрамом от дугового реактора при виде такого состояния всегда веселого и неунывающего дружелюбного соседа Человека-Паука. Старк лишь знает, что Пятница, внимательно сканирующая долгое время Питера и открывающая все существующие архивы с информацией о силах подростка, не так давно сообщила о том, что его организм сам вырабатывает противоядие и эта почти лихорадка вызвана в большей степени именно из-за этого, а не наркотика. Также ИИ из тех образцов крови, которые миллиардер осторожно взял у ребенка, смогла выяснить, что наркотик, по ее словам, вызывает сильные головокружения, потерю координации и галлюцинации. Какие именно навеянные иллюзии заставили Питера произнести болезненное и отчаянное «Тони, не уходи…» ему просто страшно было думать. — Обо всем, — выдыхает женщина и, когда Тони просит ее помочь, появляется рядом, чтобы придержать за спину племянника, пока Старк вытирает его большим и махровым полотенцем. — Пеппер Поттс, — спокойно отвечает он, не обращая внимание на очередной чужой шумный выдох. — Не переживай, Мэй, она поклялась, что никому не скажет, а я знаю ее очень давно, чтобы поверить ей. Очевидно, такой ответ Паркер не успокоил, так как та открыла рот и явно хотела что-то еще сказать, но в последний момент резко осеклась и покачала головой. — Хорошо, все остальное я спрошу у тебя и узнаю позже, — сама себе уверенно кивнула Мэй, когда миллиардер уже осторожно поднял Питера на руки, предварительно надев принесенное нижнее белье и закутав в полотенце. — Мне гораздо важнее сейчас мой племянник. — Да, — говорит мужчина, сверху вниз смотря на то, как подросток хмурится и вновь шепчет его имя. — Питер гораздо важнее.***
Мистер Старк возвращался всего лишь один раз. И это было призрачно, едва ли заметно и походило лишь на обычную галлюцинацию. Безумную и такую необходимую. Неизвестно сколько вообще прошло времени, прежде чем Питер прекратил с мольбой звать миллиардера по имени, клятвенно обещая, что он все обязательно исправит, пожалуйста, не уходи, Тони, вместо этого перейдя на жалкий шепот из-за того, что голос охрип от бесконечных криков и в горле как будто встала кость. Кость, которую кинул в него мужчина из жалости и отвращения, когда уходил и напоследок слабо-слабо, как больной и ужасно плохой собаке, улыбнулся. Паркер счел этот жест милосердным. И все это было так непохоже на его мистера Старка, что подросток даже на целые секунды был уверен в том, что ему все лишь снится — что это его самый страшный кошмар — однако его надежда на лучшее была тщетной и жалкой, ведь его самый любимый герой все же однажды вернулся и доказал обратное. Доказал, что все — та самая сводящая с ума реальность, когда, равнодушно проходя мимо, вылил на него почти холодную воду из стакана, из-за которой Питер в тот же миг ощутил себя мокрым полностью. Это и было странно, что он чувствовал себя так, словно находился в воде и не мог даже пошевелить хоть кончиком пальцев, однако Паркер с этим смирился. Потому что по-другому было никак. — Не уходи, пожалуйста… — не прекращали шептать почему-то сухие губы, стоило снизу вверх, все также находясь на ледяном полу, увидеть вновь и вновь отдаляющуюся от него родную спину и полное, абсолютное равнодушие в ответ. Питер не знал, что происходит и в силах ли он вообще хоть что-то исправить, из-за чего каждый раз, цепляясь жадным взглядом побитого животного за бесценную фигуру, что стала почему-то походить лишь на туман, парень снова и снова старался встать с проклятого пола и хоть что-нибудь сделать. Он исправит! Он все-все обязательно исправит, пожертвует чем угодно, лишь бы мистер Старк — его Тони — раз и навсегда вернулся и посмотрел на него теплыми-теплыми карими глазами со смешинками и нежностью на дне. Чтобы мужчина, потрепав его по влажным волосам своей обжигающей ладонью, произнес: «Это была шутка, малыш, всего лишь шутка», а Паркер бы в ответ ни капельки не обиделся. Напротив, собрав все доступные силы, крепко-крепко обнял свое самое бесценное счастье, вжался бы в него всем телом и глубоко, невообразимо глубоко втянул в себя родной запах солнца. Солнце, которое светит ярко для всех существ на планете, но лишь у Питера Паркера всегда остаются ожоги. А он и совсем не против! Только бы вдохнуть. Только бы почувствовать кожей и на себе прикосновения Тони Старка. Ну пожалуйста. — Все будет хорошо… — кажется, говорит почти вслух сам себе парень, вот только, кажется, по неизвестной причине голос слишком похож на Железного Человека. Может, Питер действительно видит лишь иллюзии?.. А то тело почему-то постоянно неконтролируемо трясется, болезненный жар кусает лоб и щеки, а тот самый непонятный приятный холод, вызванный водой, по какой-то причине и вовсе исчез, уступая место странному чувству чего-то мягкого. Чего-то, во что хотелось только сильнее закутаться, особенно когда что-то такое безумно знакомое, колючее призрачно коснулось его лба, оставляя на нем как будто легкий ожог реальности. Такой знакомый. А голоса… Что же за голоса, помимо своего, жалкого и глупого, Паркер иногда слышит и не в силах хоть немного разобрать?.. Крепко-крепко зажмурившись, подросток затем совсем чуть-чуть приоткрывает глаза, видя перед собой странную полоску света — но ведь здесь так темно — и чьи-то глаза цвета топленого шоколада, смотрящие прямо на него. Такие нежные и обеспокоенные. На лбу вновь появляется фантомное ощущение в этот момент успокаивающе прохладной ладони с мозолями, которая аккуратно убирает влажные кудряшки. — Пит, ты обязательно поправишься… — вновь непонятно, кто именно говорит это от чистого сердца — то ли сам он, в конец обезумевший оттого, что комочек света внутри все быстрее и быстрее тухнет и покрывается льдом безразличия, то ли кто-то иной. Кто-то, кого он знает. Кто-то, кто за короткое время стал самым близким и еще более драгоценным. Кто-то, кто исчез и сказал, что больше никогда не вернется. Так кто же это?.. Может, ему стоит это узнать самому? — Я всегда рядом, слышишь? Мэй и я всегда здесь, малыш, только побыстрее поправляйся, ладно? Мы ждем тебя. Питер Паркер или же Тони Старк? Может быть, стоит проснуться?***
— Почему этот день такой безумный? — без конца повторяла одно и то же Мэй, сидя на стуле напротив кровати, держа за руку своего племянника, что не переставал в бреду что-то непонятное шептать и постоянно хмуриться. Вздохнув, она взяла мокрое полотенце, чтобы аккуратно положить его на лоб подростка и затем поправить сбившуюся из-за бессознательных движений Питера простынь. — Милый, почему же ты ничего мне не рассказал?.. Я бы тебя поняла, поверь!.. Я бы все-все приняла, я уже приняла безумно необычную связь между тобой и Старком, и… Знаешь, на самом деле, нет ничего плохого в том, чтобы иметь свои секреты, но, пожалуйста, если они приносят тебе боль, обязательно раскрой их своей тете, чтобы ни ты, ни она так сильно не переживала. Я всегда тебя выслушаю и помогу, чем смогу, дорогой. Только больше не молчи, хорошо, договорились? Тони, в это время недалеко сидящий и внимательно, почти не моргая, просматривающий все доступные камеры в Квинсе, после услышанного с силой сжал кулаки до побеления в костяшках и постарался тут же успокоиться. Но нет, никак не получилось! От злости на самого себя хотелось с чертям собачьим разнести здесь все, что только было, но все же Старка останавливало понимание того, что Питер в нескольких метрах от него беспокойно мечется по кровати, а женщина со всей осторожностью сжимает его ладонь и говорит что-то успокаивающее, скорее всего, даже больше для самой себя. Все-таки для того, чтобы не помнить, что сегодня, буквально за один день, она узнала две сводящие с ума новости, нужно быть истинным дураком, который не видит насколько та была обессиленной и держалась из последних сил только благодаря еще не пришедшему в себя племяннику. А ведь на улице уже было около трех ночи, но тетя его сына не отходила от Питера ни на шаг, ожидая его пробуждения. По словам Пятницы, подростку уже должно быть гораздо лучше, так как температура уже спала до приемлемой в его состоянии, однако Питер все еще даже отдаленно не приходил в себя, как будто боролся с чем-то внутри и еще не желал возвращаться. Тони ждал его пробуждения больше всего на свете. Мужчина, упорно ищущий виновника наркотика в крови, ждал, когда же его личное счастье, безумно дорогое и самое бесценное, наконец откроет глаза и расскажет, кто, черт подери, сделал это с ним. Результатов пока что не было абсолютно никаких. — Пятница, есть ли в Квинсе какие-нибудь вышедшие из строя камеры или, может быть, лишенные любых камер места, куда, по твоему мнению, мог попасть Питер? — со вздохом спросил ИИ миллиардер, все же сомневаясь в том, что подросток за короткое время смог уйти в менее обжитую, почти заброшенную часть города, до которой идти пешком, по крайней мере, пол часа минимум. А так как Питер был без костюма Человека-Паука, то, соответственно, не мог быстрее с помощью лишь спрятанных паутинометов добраться до подобных мест. Что-то было не так. Возможно, Старк ищет не там?.. Или же… — Босс, я с уверенностью могу сказать, что Питер не уходил никуда дальше парка недалеко от дома Мэй Паркер, прежде чем направился в Башню, — уверенно ответила Пятница, заставив его все же, не удержавшись, с силой ударить кулаком по столу, отчего недалеко сидящая женщина резко вздрогнула, но не повернулась, чтобы посмотреть, чем был вызван этот громкий звук, так как и так понимала. — Тогда откуда, черт возьми, у него в крови появился самый настоящий наркотик?! Не мог же он сам принять его! — буквально рыкнул со всей яростью и внутренней болью за подростка Тони, оперевшись руками об стол и тяжело дыша через рот, уже не слушая позади него женский голос. Если его малыш никуда не ходил, то где же тогда он?!.. Подождите. А что, если это произошло гораздо раньше? Что, если Питера накачали наркотиком еще перед тем, как они пришли к Мэй?.. — Старк… — раздается шокированный голос Мэй, отчего по какой-то причине сердце сбивается с мерного ритма. Разогнувшись и медленно повернувшись, он сначала встречается глазами с женщиной, прежде чем чувствует на себе совершенно другой взгляд. Тони сглатывает вязкую слюну и выдыхает. — Тони?.. — хрипло говорит открывший глаза Питер так обреченно и вместе с тем счастливо, что и у него, и у Мэй что-то с треском ломается внутри. Раз — и все… Два — и улыбка сквозь слезы на самом родном лице. — Мистер Старк, вы вернулись… Три — два слившихся в один мужской и женский голос с криком «Питер!». А ведь Питер Паркер где-то глубоко внутри знал, что солнце — его солнце — ни за что и никогда не угаснет, потому что сам он больше не позволит.***
Паркер пришел в себя окончательно только через неделю. Долгую неделю, где ему пришлось пережить много чего — подзатыльники от тети, за которым почти сразу же следовали крепкие женские объятия и «только попробуй меня еще раз так напугать!..»; постоянное сканирование его состояния Пятницей, которая, пока других людей не было в его комнате, не позволяла ему даже встать с кровати, хотя он и чувствовал себя довольно хорошо; и, что самое главное, Тони. Тони, которого Питер наконец спустя столько времени смог звать вслух по имени и потом не жалеть об этом, кажется, начал вести себя на пару с Мэй как самая настоящая курица-наседка. И до Паркера еще долго не могло дойти почему именно, а когда дошло, то ничего, кроме как плохих слов изо рта у него в одиночестве не вышло. Что ж, сам виноват, что каким-то невиданным образом случайно напоролся на какое-то неизвестное вещество, что было создано для того, чтобы травить паукообразных (какая же ирония, не правда ли?!), когда у того незнакомого паренька примерно его возраста задел коробку с вещами, откуда торчал полный жидкости шприц незакрытый. Идиотизм и безоответственность — незакрытый! Капли, что попала через иглу в организм, такому, как он, было вполне предостаточно, чтобы начать видеть свои самые страшные кошмары и лежать с температурой еще пару дней после пробуждения. Тони, кстати, после того, как это Питер смог вспомнить и сложить этот несложный пазл, еще долго сидел рядом, не моргая, прежде чем тяжело, очень тяжело выдохнуть и прижать к лицу ладонь. Парень даже от такого же осознания икать просто так начал, а уж как мужчине было приятно слышать его сказанное с икотой: — П-прости, я-я случайно! — то просто… Жесть. Удача Паркера не по крови так и расцветает в нем. Это ж надо было так глупо!.. Мэй и Тони, между прочим, думая, что он не слышит, по этому поводу сказали столько интересных слов, что некоторые он даже взял на заметку, хоть и краснел от них. Правда, одно Питер понять до сих пор, спустя неделю не мог — когда это дорогие ему люди смогли найти общий язык, когда еще в квартире тетя не скрывала ненависти и шока после раскрытия секрета. Как Мэй вообще достаточно спокойно разговаривает с миллиардером, потому что Паркер не раз слышал, как они перекидываются совсем не злыми словами «а я-то долго думала, откуда у него такая безумная тяга к неприятностям! Ответ лежал буквально на поверхности — проклятые гены Старков!..» и беззаботное «ну прости уж, такими родились, ничего не поделать, Мэй». Также Питер в упор не мог осознать, что его тетя знает и о совершенно другом секрете и не только ничего не говорит, кроме сказанного однажды со вздохом «еще не время для этого разговора», но и даже просит его рассказать о том, при каких именно обстоятельствах и когда подросток получил эти силы. Мэй и спокойно хочет узнать о способностях Человека-Паука… Да просто с ума сойти, ему такое даже и не снилось! А еще она… она что-то все же решила насчет греховной связи отца и сына, когда последний был в отключке и видел ужасные кошмары, от которых до сих пор бросает в панику и дрожь оттого, насколько те были реальны. Неужели… у них есть на что-то шанс? — Питер, по-моему, я не раз говорил, что тебе еще рано вставать, — раздается строгий мужской голос, вырывая парня из недалеких воспоминаний. Удивленно несколько раз моргнув, он только сейчас видит перед собой стоявшего мужчину, что скрестил руки на груди и, нехорошо прищурившись, смотрел прямо в его глаза своими цвета стали из-за освещения. По какой-то причине ему и вовсе неожиданно приспичило обратить внимание на то, как при таком положении выделились вены на руках у мужчины, так и привлекая к себе всяких влюбленных подростков с шальными гормонами. Впрочем, ничего нового для Питера, вот только все же скрыть покрасневшие щеки от пронзительного взгляда следовало бы. Но Паркер поступил иначе — несколько раз прокашлявшись и так и продолжая сидеть на подоконнике, парень ответил: — А я вроде бы так же не раз говорил, что чувствую себя хорошо и мне уже надоело все это, Тони. Миллиардер в ответ приподнял брови и как-то по-новому посмотрел на все еще смущенного, хотя и пытающегося это скрыть, подростка, даже теряя весь свой строгий вид. — Ты как-то больно осмелел за последнее время, малыш, и не сказать, что мне это иногда не нравится, — ошарашил вдруг Паркера своим ответом тот, наконец опуская так и приковывающие внимание руки с закатанными руковами белоснежной рубашки, чтобы сделать несколько шагов в сторону распахнувшего глаза парня. — Еще и по имени наконец начал меня звать, что, несомненно, радует, несмотря на обстоятельства, что привели к этому. Тебе еще, кстати, повезло, что Мэй сейчас на работе. — В смысле «повезло»? — не понял Питер, весь отшатнувшись назад, когда миллиардер остановился буквально в миллиметре от его колен, продолжая пронзать своими темными глазами его, уже пожалевшего о том, что вообще нашел в себе силы ответить кумиру таким образом. И чего это Тони так близко подошел к нему? Подошел так близко, прекрасно зная, что Питеру от такой близости очень… плохо. Плохо так, что слишком хорошо. — Если бы она увидела тебя, еще совсем недавно не умевшего стоять на ногах даже три минуты, сидящим на подоконнике на девятом этаже, то она бы точно так нормально не повела себя, как я сейчас, — не отрывая от него прищуренных глаз, произнес мужчина, совершенно внезапно кладя ладони на этот самый подоконник, тем самым заключая его в своеобразную ловушку, чтобы тут же машинально глубоко втянуть в себя воздух и ощутить резкий мужской одеколон и нотку недавно выпитого наверняка дорогого вина. Конечно же, фантомный — но не для него — запах солнца забрался за одну секунду в самое сердце, оседая по всему телу, отчего только-только оживший комочек в груди проснулся и начал заинтересованно биться об ребра. — То есть это все… — сглотнул вязкую слюну парень, стараясь не смотреть в дьявольские в этот момент омуты, а особенно на губы. Он что, действительно специально это делает?.. — нормально? — Для меня вполне, — спокойно ответил миллиардер, как будто нарочно близившись еще ближе, почти касаясь своей грудью его груди, что ходила ходуном от сбившегося вмиг дыхания. Точно специально. — А тебя что-то смущает, малыш? Ты. Ты!.. — Н-нет… — немного заикнувшись, говорит Паркер, уже проигрывая битву за то, чтобы смотреть или не смотреть в родное лицо. А стоит ли вообще сказать, что по телу даже от столь невинной близости проходили томительные мурашки, все вниз и вниз, и быстрее и быстрее, чтобы осесть в паху? Это что, такая игра?.. Но какого же, в самом деле, черта, это все происходит именно сейчас?! — А меня да, — пугающе спокойно отвечает ему Тони, так резко приблизившись к нему, что почти прикоснулся своими губами к его губам, жадно хватавшим огромными порциями воздух. Кожа к коже, чтобы слегка улыбнуться уголками этих губ, не давая тем самым словно нарочно Питеру наконец совершить долгожданный поцелуй, и выдохнуть: — В кровать. Живо. Сказанное так резко ошарашило его, уже практически жалко хныкающего от невыносимого желания коснуться чужих губ, что парень даже на миг позабыл обо всем, чего уж тут говорить о том, что только-только проявляющееся возбуждение исчезло? — Чего?.. — Я что-то непонятное сказал? — не успел подросток даже задать очередной вопрос, как мужчина вполне спокойно подхватил его руки, отчего он машинально обхватил шею руками. — Увы для тебя, здесь более взрослые и ответственные люди решают, когда ты можешь быть достаточно здоров для того, чтобы ходить, так что ты сейчас спокойно ложишься обратно в постель, а я возвращаюсь к работе. Вот тут он буквально задохнулся от возмущения и несправедливости. Это что же получается, значит, мужчина сделал все это для того, чтобы отвлечь его внимание? Мистер Старк!.. — Тони!.. — с глубоким вздохом возмущения начал Паркер, нехорошо блеснув глазами, чтобы в тот момент, когда мужчина окажется рядом с кроватью, используя паучьи силы, резко повалить того и тут же усесться на живот. — Что ты?.. — с шоком почти прошептал миллиардер, прежде чем, осознав произошедшее, прищуриться и попытаться встать. Вот только Питер не зря был мутантом и поэтому предусмотрительно прижался бедрами к чужому телу так, чтобы не дать двинуться ни на миллиметр. Руки пока что подросток решил оставить свободными. — И что же ты собрался делать, Питер? Оттого, как быстро его кумир взял себя в руки и прекратил все свои попытки выбраться из своеобразного плена, несколько даже расслабленно откинувшись на подушки и убрав руки за голову, он едва не поперхнулся воздухом. — Я… — совсем растерялся парень, сглотнув и теряя весь свой прежний запал. — Ну? — приподнял брови тот, как будто совершенно не взволнованный не только недавним моментом у подоконника, но и тем, что на нем сейчас буквально сидел тот, кого он любит и кто находится в опасной близости от паха. Питера настолько поразило то, как Тони спокойно ведет себя, что подросток не только потерял дар речи, но и начал ощущать, как в нем поднимаются возмущение и все те чувства, что хранились глубоко внутри и вырывались только тогда, когда рядом появлялась его личная зависимость и самое дорогое на свете счастье. Все его чувства к Тони… Радость. Восхищение. Трепет. Нежность. Любовь. Греховное желание о чем-то большем. — Отлично, — почти одними губами гордо выпалил Паркер, подняв голову и широко улыбнувшись — в его омутах пролетели искры демоненка — чтобы затем, не давая что-либо ответить миллиардеру, специально опуститься пониже и совершенно точно не нарочно потереться задом об пах. При тихом выдохе человека, который точно не ожидал, что парень все-таки решится на активные действия, Питер лишь начал не спеша водить пальцами по широкой груди, пока что давая время на осознание и не забираясь рукой под рубашку. Чтобы мужчина сквозь легкий слой ткани прочувствовал жар его кожи и нежность пальцев, что водили невидимые круги прямо под сердцем, постоянно, будто заигрывая, касаясь лишь подушечками пуговиц, словно говоря «давай же, только скажи». — Э-эй, стой… — хрипло выдавил миллиардер, чуть нервно улыбаясь, и, не сдержавшись, все же схватил одной рукой подростка за запястье, тем самым останавливая буквально на пару секунд. — Хватит, Питер. — Прошу прощения, я не слышу, — наигранно разочарованно покачал он головой, хмыкнув, чтобы резко прижать руки по обе стороны головы мужчины и налечь на чужую грудь своей. Так, чтобы выдохнуть прямо в губы вместе с проказливым смешком: — Можешь, пожалуйста, повторить,То-о-ни? Когда Тони, лишь как загипнотизированный впился потемневшими глазами в его губы и ничего не ответил, Паркер на этот раз решил еще больше рискнуть и потереться появившейся эрекцией, что уже больно натирала штаны, прямо об крепкий живот. Обжигающий выдох, почти шипение, в ответ коснулось его кожи, вызвав мгновенные мурашки, что болезненно и вместе с тем сладко осели в паху и вынудили почти задрожать, поджав пальцы на ногах от пронзившего удовольствия. Это была безумно опасная игра, потому что в любой момент сюда могла прийти Мэй или кто-то еще, однако в этот момент оба думали о совершенно ином. — Ты… — на выдохе проговорил мужчина, когда Питер сделал круговое движение бедрами и точно ощутил позади себя пока что небольшой бугорок, откликающийся на каждое его действие. — Д-да? — не удержавшись, заикнулся парень, ощущая пылающие от смущения щеки и находящийся в небольшом шоке от своей решительности. Когда обжигающие ладони очутились на его спине и сжали ткань просторной футболки до треска, Питер был готов к чему угодно, но только не к тому, что его резко поменяют местами и, пользуясь замешательством, сцепят руки над его головой в замок. — … доигрался, — продолжил хриплым голосом миллиардер, прежде чем жадно впиться в его губы и тут же машинально убрать руки, вместо этого опереться ими по обе стороны от его головы, как до этого делал сам он. Тихий стон все-таки вырвался из его губ, стоило Тони углубить поцелуй и коснуться своим языком его, творя в его рту настоящее безумие. Казалось бы, они уже столько раз целовались раньше, Тони дрочил ему, а сам он делал ему минет, однако по какой-то причине каждый раз как новый. Обжигающий. Безумно горячий. И такой невыносимо греховный. — Доволен? — едва сумев оторваться от таких сладких и уже покрасневших от легких укусов губ, прохрипел миллиардер, смотря потемневшими от желания глазами прямо в его с расширившимися зрачками. Кое-как сумев расслышать сказанное, в ответ Паркер выгнул спину так, чтобы изнывающем по касаниям возбуждением толкнуться в чужое, такое же уже болезненное и отчаянно ждущее разрядки. — Еще нет, — пуще прежнего краснея от своих же слов и разыгравшихся фантазий, не менее хрипло почти прошептал Питер, с мольбой о большем смотря в знакомые на всю жизнь омуты. — Нужно еще больше. — Что же ты со мной делаешь, Паркер… — с едва слышным стоном сказал Тони, вновь с прежним жаром целуя так и манящие губы, чувствуя на своей спине ладони, которые в ту же секунду, не мешкая, буквально сорвали с него с треском рубашку. Старку не было время на то, чтобы даже удивиться этому, ведь в рекордный срок с него убрали остатки, между прочим, дорогой рубашки, выкидывая все куда-то в сторону, чтобы наконец с жадностью коснуться дрожащими от всех эмоций руками широкой груди. — А я не Паркер, — спустя, казалось бы, бесконечность произносит с тихим стоном Питер, стоило все-таки прикоснуться к этому человеческому Богу Солнца. Его Богу. Его отцу. — Я — Старк. С этими признавшими самое главное словами Питер резко припадает губами к выделявшейся ключице и, прикрыв глаза, вбирает в себя кожу и совсем чуть-чуть прикусывает, вырывая из чужой груди шипение и вызывая мгновенную дрожь по всему телу мужчины. — Засранец, — прикусывает с силой губу тот, чтобы не дать вырваться очередным стонам, вместо этого в отместку прижимая ладонь к чужой эрекции. Паркер, до этого уже перестав как пиявка присасываться к соленой от пота шее, выпустил самый настоящий писк, а затем едва слышный вой, стоило уверенной ладони сделать очередное движение. — Сам напросился. Откинувшись обратно на подушку и жадно хватая ртом воздух, Паркер только и мог, что сжимать до опасного треска тонкое одеяло под ними, ведь в какой-то момент мужчина решил, что недостаточно отомстил за яркий засос на самом видном месте и поэтому почти с легкостью стянул с него ниже штаны, а затем и боксеры, чтобы почти сразу же коснуться уже стоящего колом члена, размазывая большим пальцем выступившую смазку. Питер вмиг почувствовал на своих щеках слезы и поджал пальцы на ногах, что-то непонятное прохныкав. Господи, а он ведь совершенно забыл, что иногда очень чувствительный! Грудь не переставала ходить ходуном — в какой-то момент с него еще и футболку сняли, слава Богу, ее-то точно не порвав, как он недавно — едва сдерживаемые стоны так и рвались из губ, стоило широкой и чуть шершавой ладони ускорить движения вверх-вниз, а сердце, сердце и тот самый комочек как будто уже почти проломили ребра и выбрались на свободу. Но, видимо, Тони решил, что всего этого еще мало, так как другой ладонью он то и дело пересчитывал его ребра, окутывая как паутина и иногда касаясь сосков, от прикосновений к которым вкупе с самой настоящей дрочкой его буквально подкидывало с кровати до хруста позвонков. Невозможно. Просто невыносимо. Как же… — Т-тони… — родное имя само собой вырвалось откуда-то изнутри, отчего названный почему-то тут же прекратил все свои действия, вынудив его, тяжело дыша, мутными от слез и возбуждения глазами посмотреть на миллиардера, словно говоря «почему же ты остановился?..». — Я знаю, малыш, — как будто еще более охрипшим голосом ответил ему тот, а затем, чуть нагнувшись, открыл тумбочку и что-то оттуда вытащил, пока Паркер пытался хоть как-то отдышаться и понять какого черта это лежало прямо рядом с его кроватью на столь видном месте. — Откуда вообще… — Это ведь моя спальня, ты забыл? — от шока услышанного парень широко распахнул глаза, все это время не сумевший понять, где именно все время находился. — И, Питер… Мысленно помотав головой, чтобы избавиться от легкого шока, названный обратил внимание на неуверенный тон мужчины, что держал в руках тюбик с смазкой и будто не мог на что-то никак решиться. И подросток сразу же понял, что именно непоправимое боится сделать Тони. — Ничего не говори, — не давая тому договорить, просит он, чуть приподнявшись, чтобы обнять всеми конечностями сильное тело. Чтобы Тони ощутил не только его эрекцию, но и бешеное биение сердца прямо напротив собственного. Запах яблок. Чтобы его отец наконец решился. — Питер… Легкий, нежный поцелуй в щеку с колющейся бородкой и: — Просто чувствуй. Больше слов и не надо было. Больше Тони не мешкался, и, стоило ему вернуться в прежнее положение и кивнуть, почти сразу же нашел колечко мышц, толкнувшись в него на пробу одним пальцем в смазке. Для Паркера эти ощущения, когда его растягивали, были не очень приятными, однако мужчина прекрасно понимал это, потому что не оставлял без внимание член, одновременно покрывая легкими поцелуями все доступные участки тела. Питер из-за всего этого ощутил очередной прилив сильного возбуждения, ощущая как в нем уже двигаются два пальца. Кажется, он даже покраснел от осознания того, что происходит, еще сильнее, чем мог, однако на это времени думать совершенно не было, ведь… Ведь то, как нежно и вместе с тем жадно исследует его тело совсем недавно еще мистер Старк в миллион раз важнее. Важнее лишь то, что оба любят друг друга совсем не той любовью, что должны, и прекрасно осознают, что такая связь слишком греховна. Неправильная. Безумная и очень рискованная. Но как по-другому, если уже все? Как же иначе, если уже любишь? — Малыш… — почти прошептал миллиардер, когда парня очередной раз подбросило вверх оттого, что совсем недавно пальцы нашли простату и стали нажимать на эту заветную точку. — Пит… — Тони, — не отрываясь, смотря прямо в родные глаза, в ответ произнес он, видя, как напоследок прикрыв глаза и шумно выдохнув, Тони чуть приподнимает его бедра, закидывая его ноги себе на плечи. Что-то горячее, намного больше пальцев, касается его входа. Рука мужчины, лежащая на его бедре, дрожит. Дыхание, то и дело вырывающееся изо рта, частое и шумное. Сердце сходит с ума. Оба сердца как одно сходит с ума. Питер выдыхает и кивает. Тони делает вдох и начинает двигаться. Головка, несмотря на то, что его до этого растянули, с трудом проталкивается вперед, вырывая шипение. Мужчина, услышавший это, на мгновение даже останавливается, прежде чем Питер призывает его продолжить, чуть взмахнув бедрами. Широкая ладонь накрывает его поджавшийся от прикосновения живот, обжигая своим жаром и силой. Войти в полную длину получается только через минуту — Питер чувствует болезненное жжение внизу, но знает, что это нормально и нужно потерпеть. Ведь ради своего счастья он всегда готов на многое и легкая боль совсем не в счет. Руки вновь оказываются по двум сторонам от его головы, комкая простынь; горячее дыхание касается груди, вызвав толпу мурашек; пот небольшими каплями стекает с мокрого лба, отчего такие же влажные прядки челки немного щекочат брови. Что-то пульсирующее внутри него проталкивается еще чуть глубже. Питер и Тони поднимают глаза, встречаясь взглядом с другом другом. Выдох один на двоих. Первый же толчок вышибает из него весь воздух от неожиданности. Второй — заставляет тихо проскулить и машинально вцепиться в широкие плечи, царапая их чуть отросшими ногтями и оставляя красные полосы. Миллиардер знает, что это его первый раз, потому и не сразу срывается на быстрый темп, давая ему время, ведь для парня и всего этого — громких в полной тишине толчков об бедра, его тихого скулежа и редких мужских стонов вместе с его именем — так много. — Господи, как же… — стоило Старку ускорить свои движения, как крышу у обоих срывает окончательно, оставляя лишь место похоти и безумной любви к самому родному в мире человеку. Питер позже никому другому не признается вслух, что занимался сексом с биологическим отцом, и будет с горящим от стыда лицом вспоминать о том, как его буквально втрахивали в кровать до скрипа, до его громкого скулежа и прикусанных до крови губ, которые с жадностью вбирали другие, царапая бородкой. Питер не признается, что стал любить еще сильнее Тони Старка. Тони позже не признается вслух никому, что решился на греховную связь со своим собственным родным сыном, и будет с шоком вспоминать о том, как втрахивал Питера в его же кровать, забирая губами все стоны и хрипы. Тони не признается, что полюбил на всю оставшуюся жизнь Питера Старка. Они оба засыпают где-то под утро полностью обессилевшиеся, покрытые липким семенем, но все равно безумно счастливые. Ведь вместе. Навсегда.***
Он вспоминает о своем маленьком секрете лишь спустя долгие месяцы после пропажи. Питер, к его шоку, с легкостью его же и находит на полу в мастерской где-то в углу, чтобы дрожащими руками взять и прижать к себе, улыбаясь как дурак. Его тогда еще небольшая тайна и надежда на то, что благодаря ей все изменится. Его дни и ночи, проведенные без сна в создании этого. Его кусочек любви, отданный сюда без остатка. Питер, проснувшись раньше Тони, на следующее утро аккуратно кладет хрупкую коробочку на видное место в мастерской, прекрасно зная, что в этот раз ее заметят.***
Тони, со смехом напоследок поцеловав бурчащего по поводу его долгой работы Питера в щеку и только затем в губы долгим поцелуем, приходит в мастерскую видит то, что точно не лежало на столе вчера. — Пятница, это что?.. — приподнимает удивленно брови он, с интересом вертя в руках странную коробочку золотого цвета с алым бантиком наверху. — Откроете и узнаете, — как-то загадочно отвечает та, на что мужчина лишь хмыкает и осторожно открывает непонятную вещицу. Поначалу мужчина думает, что там ничего нет, однако что-то маленькое и хрупкое приковывает его внимание. Это же… Задумчиво нахмурившись при виде странного предмета, он сразу же понимает, что это своеобразный пазл, что нужно собрать. И вроде бы здесь не так уж и много деталей, однако ему все же далеко не сразу удается собрать воедино этот секрет, от чего в крови даже появляется азарт. Кажется, он знает, кто это придумал. — Итак, что тут у нас… — с любопытством протягивает Тони, наконец с тихим щелчком собрав маленькое сердечко, которое в ту же секунду загорелось красным. Две половинки одного целого. Тони не знает, но почему-то в этот момент решает положить его на стол и отойти на несколько шагов. И, как оказалось, мужчина оказывается прав, так как вскоре точно по велению Пятницы выключается весь свет, а затем из сердца буквально появляется огромная голограмма во весь рост. Две очень знакомые голограммы. Прямо перед ним стоит сам он и Питер, широко улыбающиеся и словно наяву весело смеющиеся. Они находятся настолько близко друг к другу, что не остается никаких сомнений в том, что в тот момент запечатления этого еще едва знакомые люди, знавшие друг друга как любимый человек и кумир и как сын и дорогой человек уже и тогда были как единые целые.***
— А что же вы можете сказать по поводу вашего долгого нежелания появляться на публике? Камеры и журналисты все свое внимание обращают на стоящего подростка, за спиной которого находился известный миллиардер в очках и деловом костюме, широко улыбаясь каждому взглянувшему на него. — Дело не в том, что я не хотел этого, мисс Сандерсон, — отвечает женщине тот, слегка улыбнувшись уголками губ почти так же ослепительно, как и Железный Человек. — На самом деле, я немножко боялся этого, понимаете, выйти на свет как совершенно другой человек для меня несколько пугающе. Ну, с кем не бывает, правда? — подмигнул он в ответ, чтобы рассмеяться вместе с сотнями других людей с микрофонами и камерами. — Также я не думаю, что вы хотели бы видеть подростка, который только-только узнал о истинном происхождении и еще не в силах это признать. — То есть вы хотите сказать, что сейчас все изменилось? И в лучшую сторону? — с готовностью отозвалась журналистка. — Что ж, как видите, я говорю с вами вполне уверенно и не падаю в обморок, когда ко мне обращаются с навязчивыми вопросами, мэм, — публика вновь заливается громким смехом, раздается щелчки камер и везде слышатся непрекращаемые разговоры. — Прошу прощения, но у меня есть также немного личный вопрос, вы не против? — отсмеявшись, спросила она, после немного неуверенного кивка продолжив: — Что вы можете сказать насчет того, что узнали о столь близком кровном родстве с кумиром миллионов так поздно? Прежде чем начать, подросток прокашлялся и прикрыл на миг глаза, сразу же ощутив в поддержке прикоснувшуюся к его плечу ладонь и только им услышанный шепот «все в порядке». Он рядом. Он всегда был и остается рядом. А это самое главное. — Мисс Сандерсон, думаю, вы и все остальные здесь прекрасно понимают, что любой человек, будь он даже святым, всегда может совершить ошибку, из-за которой много чего потеряет, но также приобретет, — выдыхает он. — Так что нет ничего ужасного в том, что связь раскрыли не только вам, но и мне спустя многие годы, потому что я знаю, что дорогой мне человек всю жизнь так или иначе был рядом. Я знаю, что он прямо сейчас находится позади меня и точно так же знает, что я тоже совершил ошибку. — Ошибку? Какую ошибку? Он поднимает глаза и смотрит карими глазами Железного Человека прямо объектив одной из камер. — Не смог признать сразу, кто я есть. Кем я был все время. Подросток в деловом костюме широко улыбается и, дожидаясь полной тишины, произносит, чувствуя на себе вес родной ладони: — Меня зовут Питер Говард Старк, — коллективный вдох и стучание двух сердец. — И я сын Железного Человека.***