Fake Love.

Пак Чимин выживал, как мог. Да, у него была зарплата (он же был официально устроен), но она была смешная. И что ему делать? Чужой дом продавать по частям? Еще и собаку надо было кормить. Хорошо, что английский ему немного сдался, и он уже на нем мог говорить. Так что последние пару месяцев он подрабатывал везде, где мог. Как когда-то в Корее. То в ресторане, то в кафе, то аниматором на пляже, то даже пиццу развозил на цветном мопеде. Юнги в Америке задержался. Ему тут внезапно понравилось. Сперва он жил в доме Чонгука и Тэхёна, пока те сбежали в медовый месяц, потом отец все-таки сдался и позволил привезти себя в Америку на операцию. Более того, он остался на химиотерапию. Его жена, мать Чонгука, была с ним, и они даже виделись как-то втроём. Чонгука отец видеть почти не хотел, да и на Юнги смотрел хмуро, тот тоже был «голубым», но хотя бы не женился на парне, о чём желтая пресса до сих пор гудела, следила за парочкой и печатала разного рода «семейные» фото. Всё было вроде даже хорошо, но у Юнги одно болело — Чимин! Тот попадался ему на глаза несколько раз. Точнее Юнги делал всё, чтобы тот попадался ему на глаза чаще. Выследил его до дома, оценил масштабы особняка — там же и охренел, потом ушёл в запой. Парень у Чимина, похоже, и правда был, притом богатый настолько, что Юнги даже с его бизнесом в Корее не дотянуться. Позже Юнги заметил, что Чимин работает, притом совсем не на престижной работе, а где придется. Тот как-то резко похудел, стал ломкий и какой-то загнанный. Юнги за этим наблюдал, словно сталкер со стажем, пока в один момент не подошёл к нему просто так на улице. — Привет. Потому что больше сил терпеть не было. Да, Чимин его отшил, но, кажется, обстоятельства с тех пор поменялись. — А? — Чимин был глубоко в своих заботах, так что даже не сходу узнал его. — А. Привет. Юнги? — Да. И моё предложение все еще в силе. — Какое предложение? — собака, с которой Чимин гулял, причем не та, которую ему оставили, это просто была очередная подработка, тянула его за поводок. — Давай помогу. Собаки Юнги любили почему-то. Он вообще животным нравился, хотя у него у самого никого не было, но поводок он однозначно крепче Чимина держал. И когда собака уже не так резво тянула, а шла рядом, как приличная дрессированная девочка, Юнги напомнил: — Мы снова встретились. И я хочу позвать тебя на свидание. Пак Чимин резко остановился. — Послушай… Если это только для секса, то я не хочу, потому что… Не хочу. — Это просто свидание, — Юнги удивился. — Конечно, на секс когда-нибудь я тоже рассчитываю. Но не обязательно сейчас. Сейчас это только свидание, и я не сделаю того, что ты не захочешь. Парень помолчал, покосился на него с хитрой мордой. — Ок, ладно. Тогда завтра в шесть у меня есть свободное время. Куда пойдём? — Говорят, пляж вечером красив. Есть куча прибрежных ресторанов, поужинаем там? Или ты хочешь чего-то особенного? — Пляж и ресторан меня устроят, — согласился Чим. В конце концов, что ему терять. На следующий день, как и договаривались, в шесть, Мин Юнги ждал Чимина. Он был в джинсах, в кожанке, а подмышкой мотоциклетный шлем был зажат, и сам мотоцикл стоял неподалеку. Чимин вышел к нему с немного влажными после душа волосами, в тонкой майке и таких шортах, что даже неприлично — а что, жара нынче стояла такая, что даже голому раздеться хотелось. — Привет, Юнги, — оглядел его прикид. — Тебе не жарко? Тот протянул ему второй шлем. — Нет. Садись и держись крепче, — и ухмыльнулся. Вот это ему свезло! Полуголый Чимин будет к нему со спины прижиматься, пока они едут! А уж Юнги постарается, чтобы они ехали подольше. Парень надел шлем на голову и забрался на мотоцикл позади Юнги. Его так никогда не катали, особенно парни в коже, он его осторожно за талию взял, но стоило Юнги поддать газу, вцепился крепче некуда. Юнги вёз его к пляжу длинным окольным путем, а сперва вообще не в ту сторону, вроде как заплутал, но несмотря на все ухищрения, до пляжа они всё-таки добрались. А там, в тени спасательной вышки уже было покрывало расстелено и корзинка с едой стояла. Вещи паренек мелкий охранял, а стоило Юнги появиться, он вскочил, получил свои доллары и убежал довольный. — Прошу, садись, это лучший ресторан на берегу. Я лично проверял. — Ничего себе! Чимин заулыбался. От быстрой езды у него до сих пор сердце колотилось. В ведре с изрядно подтаявшим льдом стояла бутылка шампанского. — Скоро будет закат. Тебе понравится. Чимин уселся по-турецки, демонстрируя все мышцы на ногах. Юнги так засмотрелся на эту красоту, что чуть шампанское мимо бокала не налил. Еда была покупная. Юнги любил готовить, но здесь, в Америке, сложно было достать нужные ингредиенты. Однако, Чимину всё равно было вкусно. Чимин налегал на кимчи и довольно щурился — ничего корейского он уже давно не ел. До заката они успели почти всё съесть. Чимин ел с аппетитом и даже как-то умудрялся это пошло делать, а уж когда с клубничкой в зубах упал на спину, это вообще было начало какого-то порно. Юнги на это долго смотреть не мог, он сверху пал, украл из губ Чимина клубнику ртом и сам её съел, глядя на парня таким взглядом, как будто и его был готов слопать. Тот вздрогнул от короткого прикосновения, но остался лежать и слегка потянулся, его майка задралась. Если он и говорил, что не хочет просто секс, то явно привирал, секса хотелось страшно. Юнги подцепил пальцами край его майки, потянул вверх. Пальцы на живот Чимина положил, они были неожиданно прохладными и очень бесстыдными, судя по тому, как быстро под майку пробрались. Чим выдохнул со звуком и дернулся, как будто остановить хотел, но в итоге остался податливо лежать. Солнце за спиной Юнги садилось, а он взгляд от Чимина оторвать не мог. Гладил его по груди под майкой и разглядывал. — Что ты видишь? — негромко спросил Чим. — Что ты видишь во мне, Юнги? — Красивого парня. У которого так быстро сердце бьётся. — И всё? — Я вижу, что ты мой, — выдохнул Юнги, наклоняясь ещё ниже. Чимин упёрся рукой в его грудь за миллиметр до поцелуя. — Почему ты решил, что я твой? — Потому что. Посмотри на меня, — Юнги руку его на своей груди сжал. — И у меня сердце от тебя из груди выпрыгивает, а мне тридцать шесть, Чимин Я уже слишком стар для этого дерьма. У Чимина изменился взгляд. — Это сейчас. А через месяц, может быть два, может быть три, или даже десять, ты перестанешь на меня так смотреть и тоже меня бросишь. Конечно, Юнги не знал, что будет через несколько месяцев, поэтому не стал врать: — Я не знаю, что будет. А ты всегда такой быстрый? Я ещё не успел попросить тебя встречаться со мной, а ты уже планируешь расставание, — он приподнялся, чтобы лучше видеть Чимина. Тот сначала взгляд отвел, а потом сел и отвернулся, обняв свои коленки. — Извини… Я не хотел портить момент. Юнги нахмурился на его спину. А потом за майку назад его рванул, так что Чимин снова в лежачем положении оказался — головой у Юнги на коленях. Солнце почти село. — Всё нормально. — Нет. Меня все бросают! Рано или поздно появляется кто-то третий! Или сразу есть! И у всех всё хорошо… Я не хочу завидовать, просто… Я больше не хочу влюбляться ни в кого! — Чимин зажмурился. — Эй, у всех бывают разочарования в любви. Они были, возможно, будут даже у меня. Если ты мне сейчас откажешь, — Юнги не отступал. — Встречайся со мной, Чимин. Ты мне очень нравишься… Сразу понравился. Чимин открыл ему бездну в своих глазах, когда вновь смотрел снизу. — Ох, тебе придется очень постараться, чтобы я забыл о других. — Ты в кого-то влюблен? С кем-то встречаешься? — Несколько месяцев я встречался с двумя мужчинами и жил с ними. А потом они резко свалили, оставили мне дом и собаку. Я даже не знаю, вернутся ли они вообще! Юнги замер. — С двумя? Он, конечно, видел, что Чимин та ещё штучка, но, чтобы настолько! Парень отвёл взгляд и даже смутился. Потребовалось время, чтобы это переварить, но Юнги справился. — Знаешь, я не смогу подарить тебе дом и собаку, но, если ты захочешь, я заберу тебя и твою собаку с собой, — выдохнул он и откинулся назад, подняв лицо к темнеющему небу. — Это не мой дом и не моя собака. Я хочу найти свое место. Своё дело. Работу нормальную… Может мне стоит вернуться в Корею? — И что тебя тут держит? В Сеуле у Юнги был вполне преуспевающий ресторан. Замутить такое процветающее дело в Америке так сразу у него бы не вышло. И он хотел утащить Чимина в свою уютную жизнь, но с другой стороны… Для Чимина он мог тут задержаться. — Не знаю. Ничего, наверное, — ответил тот. Правда, куда деть Бонни? — Значит, ты бы хотел вернуться в Корею со мной? — Наверное. — Тогда поехали. Встречайся со мной, Чимин. У меня нет второго парня и такого дома, и собаки тоже. Я хочу, чтобы у меня был ты, — Юнги наклонился над ним, трогая его лицо, ведя линию вдоль подбородка. Они долго молчали и смотрели друг на друга в сгустившихся сумерках. — Поцелуй меня? — шёпотом попросил Чимин наконец. Юнги не нужно было просить дважды. Он наклонился к нему в три погибели, губ своими коснулся и, пока Чимин не передумал, надавил на них языком, целуя его глубже и напористее. Чим вздрогнул, но приоткрыл губы, позволяя. Целовался Юнги как-то не похоже на других. Они вернулись в Корею вместе. Собаку Чимин Чонгуку оставил, ключи от своего огромного дома под ковриком у двери вместе с письмом, чья это собака. Больше вариантов не нашлось. Юнги держал Чимина за руку и замечал, что тот нервничает, ступив на родную землю. — Что-то не так? — Я не думал, что я вернусь вот так. Мне нужно заехать домой, к другу, там у меня есть вещи. И мы же… не будем сразу жить вместе? — А я думал, что будем, — Юнги подхватил с ленты их чемоданы. — Ты хочешь вернуться к себе? Сколько тебе нужно времени? — Мы не слишком торопимся, Юнги-я? — Я не заставляю, — тот дёрнул плечами. Дома Хосока не было. Хорошо, что он не поменял код на двери, а то Чимин бы туда не попал. Зайдя в квартиру, он поразился, как отвык от этой тесноты, к тому же там был полный хаос, что Хосок и раньше оставлял, но тут разошёлся в одиночестве. — Кхм, заходи, — вещи Чимина он, к счастью, не трогал, так что тот сразу полез в шкаф, хотелось надеть что-то родное. Юнги давно жил один, но помнил свою первую комнату, а потом и квартиру, которую так же делил с другом. Это место напомнило ему те времена. — Кажется, твой друг был не в курсе, что ты возвращаешься. — Да, я ему не говорил. Чимин вытащил из шкафа свою любимую футболку и толстовку, а ещё штаны с большими прорезями на коленках. — Я переоденусь, может, хочешь чего-нибудь? — правда в углу, служившем кухней, был какой-то свинарник. Юнги покосился в сторону раковины с кучей немытой посуды. — Спасибо… не нужно. Ты будешь переодеваться здесь? Парень снял с себя кофту. — Да. Не подглядывай. — Окей, — Юнги, однако, не думал отворачиваться. — Йа! — забавно возмутился Чим, замирая после того как штаны на бедрах спустил, а потом сам отвернулся, задницей, являя взгляду Юнги очень сочный персик. Юнги не удержался и шагнул ближе, а за спиной Чимина застыл на расстоянии пары жалких сантиметров. Парень стянул майку и вышагнул из штанов, а потом обернулся. — Что? — Слушай, ты просил не приставать. Говорил, что секс тебя не интересует так скоро. Но зачем тогда провоцируешь? — Юнги очень удобно ладони на его заднице разместил и вплотную шагнул. — Тебе точно не хочется, Чимин-а? Парень запрокинул голову к его плечу. — Я хочу понять, насколько сильно хочется тебе. — Пиздец, как хочется. Юнги наклонился к его уху, ладонями с его задницы на живот скользнул, а там по краю резинки трусов погладил, кончиками пальцев залезая под белье. Чим крутанулся в его руках, лицом к лицу оказываясь, замечая, кажется, только сейчас их идеальное совпадение роста — нос к носу, глаза в глаза. — Пиздец, как хочется? Насколько это сильно? Юнги снова за задницу его держал и плыл от этого. Чимин превращал его в желе. — Блядь, очень, очень, очень сильно. Пиздец, как сильно, — хриплым шёпотом ответил и легко вперед качнулся, чтобы поцеловать. Где-то в глубине души Чимин ещё надеялся, что Сокджин и Намджун к нему вернутся, вспомнят о нем и всё будет так, как было — странно, но горячо и ярко, что он будет между ними, купаться в их любви и страсти, наивно полагая, что это для него. Поэтому у него внутри болело — никто не возвращался, не звонил, не писал, а времени уже прошло немало. Теперь это было дальше от Чимина, казалось, что в другой жизни, и несмотря на то, что до сих пор не прошло, он сделал ставку на Юнги, которого толком не знал, но от которого веяло спокойствием и слегка холодной мужественностью. Чимин решился ему поверить, поэтому и встретил его губы тихим, но согласным: — Покажи, как… Юнги его поцеловал и это было словно глоток воды после пустыни. «Пиздец» не передавал всей силы его желания. Ничто не могло передать. Страшно подумать, но он даже дрочить нормально не мог. Как-то не удовлетворяло его ничего. Чимин обнял его за шею и сам уронил их куда-то на диван, заваленный хосоковскими шмотками, а там целовался с Юнги долго и изучающе. Юнги гладил бок Чимина, он и сам не успел заметить, как оказался ладонью в его трусах со стороны задницы, и спросил уже постфактум: — Можно? Чим ткнулся лбом в лоб, выдыхая: — Да. Чимину нравилось, когда его трогают, но от касаний Юнги он ловил какие-то сильные импульсы по телу, словно тот электричеством его заряжал. — Юнги-я! Тот сползал вниз, грудь Чимина зацеловывал, сосал кожу, прикусывал, трогал и трогал его упругую задницу, не мог перестать. — Что? — Только не останавливайся, пожалуйста… В голове Чимина была каша, он не мог не вспоминать то, как его раньше трогали, он не сравнивал, он просто помнил. Но Юнги как будто стирал эти воспоминания собой. — Я и не планировал останавливаться. Юнги резко сдёрнул его трусы, Чимин охнул, обнажаясь полностью. Настолько голым он себя вообще никогда не чувствовал. Юнги почти взвыл. Великолепный был вид. Он приподнялся над ним, чтобы разглядеть и запомнить. — Блядь, какой ты красивый! Он мог поклясться, что у него руки тряслись, когда он бедра Чимина гладил, сам между его ног устраиваясь. — Ты правда хочешь жить со мной? Чимин нашёл время такое спрашивать, но ради такого взгляда, слов и прикосновений он уже был сам готов согласиться. — Правда. Юнги поднялся, чтобы притянуть Чимина к себе на колени, обнять за талию, ласково и очень собственнически при этом. — Я о большем и не прошу. Чимин держался за его плечи. — Хорошо. Давай… попробуем. Но если ты захочешь, чтобы я ушёл, скажи мне об этом прямо. Ладно? — Сколько в твоей голове странных мыслей! Юнги очертил ладонями его спину, а после сразу ухватил за член. Он хотел избавить эту голову от тех странностей, дрочил уверенно и плотно. У Чимина изменилось лицо — Юнги его оценил в полной мере. Хотелось дрочить ему вечно, смотреть в его заблестевшие глаза и целовать в губы. От того, как он выдыхал и ерзал, у Юнги приподнимались волосы на загривке, а по коже бегали мурашки. — Юнги-я! — парень застонал его имя, не сводя с него взгляда. Возможно, ему тоже стоило сниматься в порно с такой соблазнительной внешностью, ну хотя бы в домашнем, на двоих, таком, только для них, ради развлечения. У Юнги руки чесались, как хотелось завалить Чимина, подмять под себя и заставить стонать, втрахивая в диван и груду хлама, что валялась вокруг. Но Юнги сдерживался. Ласково гладил его по спине, сжимал ягодицу и дрочил, хоть и крепко, но старался не причинить Чимину боли. С этого мальчика ему хотелось пылинки сдувать даже сейчас, когда наконец-то к телу допустили. Чимин кончил ему в руку довольно быстро, переполненный уже даже подзабытым в одиночестве ощущением. — Юнги! Тот ловил своё имя с его губ с жадностью, после вытер обо что-то руку. — Тебе хорошо? — и без пауз. — Поедем домой? Хосок стоял в дверях и таращился на это порно уже несколько минут, они так увлеклись, что его прихода не заметили. — Кх! Чимин чуть не навернулся от испуга и взвизгнул: — Хоби! — Привет. Извините, не хотел мешать, — Хоби покачал головой и по стеночке ушел в уголок, служивший кухней, где грязной посудой загремел. — Чёрт, чёрт! — Чимин смешно ругался, пытаясь одеться, а потом, когда у него получилось, на Юнги посмотрел. — Я сейчас! — и к Хосоку метнулся. — Хоби, привет, извини, я не предупредил, что вернусь… — Да, это неожиданно! — тот рьяно намывал посуду. — Я думал, ты вообще там сгинул, в своей Америке, уже даже хотел твоему Чонгуку звонить. А ты живой, здоровый, да ещё и с парнем каким-то. Это вообще кто? Чим ужасно смутился. — А это Юнги… Он… Ох, это долгая история, я потом расскажу. Я вернулся, Хоби. Насовсем, наверное. Америка не для меня. Юнги не понравилось вот так Чимина сквозь пальцы упускать, сразу после того, как он в его руках оказался, да и стояк, конечно, радости не добавлял. Он подошёл к нему, бесшумно, со спины, на плечо ему руку положил и сжал крепко. На Хосока он не особо добро смотрел. Ещё тут ему конкурентов не хватало! Он Чимина еле из Санта-Моники вытащил, а тут опять какой-то парень, с которым Чимин жил, мало ли что было между ними. Хосок посмотрел в сторону Юнги. — Очень приятно, — пробурчал, отвлекся от раковины, налил в стакан воды и выпил залпом. — Мы за вещами заехали. Я соберусь и потом встретимся, поговорим, ладно? У тебя все хорошо, да? — Да, Чим, все нормально. Я стажировку прохожу, меня в агентство взяли. С девушкой встречаюсь, она тоже танцует… Парень заулыбался, хоть и по-прежнему как-то неловко было. — Я рад. Ладно, Хоби, мы пойдем… Юнги заметно расслабился. — Я позабочусь о нём, — сказал ровно, а потом Чимина к себе прижал мимолетно и проявил несвойственный себе в таких моментах такт: — Я тебя внизу подожду, собирайся. Чимин вышел к нему минут через десять, с улыбкой и сумкой, полной вещей. Юнги без слов забрал от него сумку, погрузил в багажник такси. Он отвёз Чимина в Мапо Гу, там, на Хапчоне у него был ресторан. Не особо большой, но очень стильный и всё больше набирающий популярность. Корейцы в последнее время всё больше интереса проявляли к еде других стран, а Юнги в своё время жил в Италии, там готовить учился. Квартира у него тоже была, недалеко, так удобнее было следить за бизнесом. Она была большой, светлой и очень чистой. Уборщица к нему два раза в неделю приходила, независимо от того, был Юнги дома, или нет, а к приезду и холодильник едой забила. Так что Юнги расположил Чимина за чёрной барной стойкой, приготовил на обед панини и капучино. Чимину сейчас на удивление не хотелось думать о том, чем он теперь будет жить, где будет работать, его наконец-то отпустило это, может, на время, но пока это его не волновало. И у Юнги ему сразу понравилось. Его квартира была не похожа на дом Намджуна и Сокджина, но у неё были все шансы, чтобы стать его домом. — Хочешь ещё чего-нибудь? Стоило Юнги затащить Чимина к себе, в нём такие странные чувства просыпались. Теперь ему хотелось защищать его. Хотелось кормить, одевать, словно он его жена, хотелось хвастаться всем и в тоже время никому не показывать - вдруг украдут. — Хочу знать о тебе всё, — улыбнулся тот. — У меня есть своё дело, где я пропадаю почти сутками. Есть квартира. И, кажется, я готов завести семью… Это главное, о чём тебе стоит знать. Чимин приблизился к нему, а в процессе своей речи и вовсе на коленки забрался, за шею уже как-то привычно обнял, как будто так всегда было между ними, годами. — Нет, Юнги. Я хочу знать, какой ты, когда кончаешь. Как смеешься, когда слышишь что-то очень смешное. Как пахнешь, когда только выходишь из ванной, как спишь, как просыпаешься, как засыпаешь, как меняешься, когда хочешь есть и когда до предела сыт, какие тебе снятся сны и как ты любишь отдыхать от своей работы, — он прижался кончиком носа к его щеке. — Я хочу узнать всё это… о тебе. В процессе нашей жизни. Юнги как будто засветился после его слов. И хохотнул. — Никогда не думал, что отобью парня у своего брата… — Эй, я с ним давно порвал!