После дождичка в день Скал

Ковер заметно кренило набок. Рик и Дик держались за бахрому, стараясь сохранить равновесие. — Не потерять бы мешок, — сказал Рик, — там припасов много. Жалко будет. — Нас жальче, если мы тут свалимся, — ответил Дик, пытаясь выровнять полет. Провиант из монастыря они давно приели, теперь добывали еду, как могли: то ягоды собирали, то грибы на палочках жарили. Бывало, прокрадывались поближе к деревням, выбирали дом и потихоньку брали, что плохо лежало. Бывало, чужих коров доили в ладошку, бывало, яйца таскали прямо из-под кур. Теперь вот нашли заброшенный дом, при нем огород, тоже нагрузились основательно. Заодно и в кладовке кое-чего нашарили. Слухами Талиг полнится, вот и пришлось им случайно узнать про увезенную насильно в плен в Кэналлоа графиню Ариго, за освобождение которой герцог Надора обещал щедрое вознаграждение. Решив попытать счастья, Рик и Дик полетели прямо туда. — Выравнивай полет, выравнивай! — сказал Рик, придерживая мешок с едой. — И ниже спускайся, а то костей не соберем. — Да уж выравниваю! И спускаюсь. Говорил я тебе, не надо после дождя лететь: ковер-то мокрый! — Так ведь погода такая, что ничего не высохнет. Ковер тем временем налился тяжестью и начал отвесно падать вниз — прямо в реку. — Ой, помоги Создатель! — закричали беглецы на два голоса. Ковер плашмя шлепнулся в воду, подняв множество брызг, и сразу ключом пошел на дно, отяжелев от влаги. Дик забарахтался, захлопал руками по воде, но наконец встал на ноги. Оказалось не очень глубоко, по грудь примерно. Рику повезло меньше: он успел хлебнуть воды, но выпрямился и стоял, отряхиваясь, как пес. Вдруг Рик вскрикнул, и его поволокло в сторону. Дик, увязая с каждым шагом все сильнее, подобрался к Рику и потянул его на себя, но что-то их не пускало. — Что ж творится! — пробормотал Дик. — Да я бахрому на руку намотал, никак не выпутаюсь, — ответил Рик. — Мокрое, наверно, схватилось. — Сейчас помогу. Дик то хватал Рика поперек туловища, то пытался нащупать его руку, но все было бесполезно. Их обоих несло и несло куда-то в трясину. — Да остановись же ты! — простонал Дик. И надо же! Движение замедлилось, возле ковра вынырнуло какое-то существо, изящно покачивающее почти человеческой головой, даже с волосами. Почти человеческой — потому что не бывает у людей таких тонких губ, блекло-серых глаз и неподвижного лица. Существо повернуло в сторону и снова потащило ковер, а за ним — Рика и Дика. — Что ж ты творишь! — кричали оба. — Ты что нас, утопить хочешь? Существо повернулось к ним, недовольно зыркнуло и пробулькало что-то, в чем явственно слышалось: «Помолчите» Затем оно подняло из зеленоватой воды руку — обычную, человеческую, даже без перепонок, только бледную до зелени, и указало вперед. Рик посмотрел и радостно сказал: — Вон же, берег видно! Дик, держись за меня, он хочет нам помочь! — Неизвестно, чего он хочет, зараза эта, — буркнул Дик. Однако еще немного — и берег видели уже оба. В конце существо вышло на твердую почву и остановилось, ожидая, пока Рик и Дик наконец отпутаются от ковра. Они попутно рассмотрели, что непонятное существо одето тоже по-человечески — в лиловую одежду, какую носят знатные господа. Когда промокший узелок был развязан, Существо свернуло ковер, закинуло его себе на плечо и напоследок пробулькало что-то вроде: «Я вам не зараза!» Потом оно ушло, а Рик и Дик остались одни, мокрые, усталые и совершенно ничего не умеющие. Ковер у них отобрал новый знакомец, а мешок с припасами они упустили — было не до него. — Что ж нам делать теперь? — спросил Рик. — Думать, — ответил Дик. — А потом разбираться. Дик приподнялся, принюхался. — А оттуда дымком тянет. Там кто-то костер развел, наверное. Пошли? — А вдруг это враги? — спросил Рик. — Мы уже далеко от Агариса, врагов для нас тут нет, — сказал Дик. — Пошли. И они пошли. Скоро добрались до невысокого домика, из трубы которого тянулся дымок. Рик принюхался: — Похлебкой какой-то пахнет. Дик сглотнул: — Не про нас похлебка. Хотя можно и попроситься, мало ли, помнишь, как сестры учили — когда ты в беде и нужде, проси всякого, как Создателя, и даст он тебе помощь. — Так, может, здешних этому не учили, — ответил Рик, и они грустно засмеялись. Дверь отворилась, и высокая зрелая дама в темно-красном богатом платье стала их рассматривать. — Что это за веселые люди сюда пожаловали? — спросила она. — Вы знаете, где находитесь? — Здравствуйте, госпожа, — начал Дик. — Здравствуйте, — поддакнул Рик. — Мы не знаем, мы вас хотели спросить. — Вы находитесь во владениях герцога Рокэ Алвы, именуемого Вороном, — ответила дама. — Коль скоро вы желаете здесь быть, извольте уплатить подорожный сбор. — Так ведь… это… деньги где взять, — начали друзья вперебой. — А это уже меня не касается. Все проезжающие должны платить, таков закон, провозглашенный герцогом. По четыре талла с человека, по четыре суана с коня. — Да нет у нас таких денег! — не выдержал Рик. — А у вас, госпожа, сердца нет, — добавил Дик. — Другие бы на вашем месте не так встречали проезжающих. — А как же встречали бы? — Женщина улыбнулась. — Ну-ка, смелый, расскажи, а то покажи. — Показать? Отчего же, можно. — Дик поклонился. — Добро пожаловать, госпожа проезжающая, не угодно ли присесть, отдохнуть с дороги, погреться в доме? — спросил он, отворяя дверь. Женщина в голос засмеялась: — Хорош! Приглашает меня в мой же дом. Давай, продолжай, молодой да ранний. У тебя в роду Лараков не было? — Не знаю я, госпожа, кто был у меня в роду. И Рик тоже не знает, — сказал Дик. — Но вы о том не думайте, лучше отдыхайте с дороги, а мы вас угостим. Дик, где наши?.. Тут он вспомнил, как глупо они упустили припас, и замолчал. Женщина встала, внимательно посмотрела на своих гостей. — Сироты, значит, — сказала она. — Ни отца, ни матери, так? — Так, госпожа, — отозвались оба в лад. — Как же вы выжили и выросли? — Да так, свет не без добрых людей. — Ну, тогда садитесь поближе, гости дорогие, сейчас я вас буду встречать. Парни сели у тлеющего очага, но хозяйка дома вдруг сказала: — Так, кто ж на себе одежку сушит? Да еще такую грязную? Ну-ка, раздевайтесь, я вам из сундука достану приодеться. Она вытащила сначала рубахи и подштанники, потом чулки — две пары, потом штаны коричневого сукна и куртки — одну темно-красную, другую черную. — Делите, как хотите, а я пока обедать соберу, — сказала женщина. Чистая и сухая одежда оказалась им впору. Обед был простым, но всяко лучше, чем монастырский: хлеб, похлебка из грибов и овощей, два ломтя мяса и молоко. Юноши старались не набрасываться на еду с необычайной жадностью и не торопиться, в конце концов, их никто не гнал. Добрая хозяйка с ними не обедала, только разве что молока выпила, и в какой-то момент Рику стало совестно, что они объедают старую женщину. Но когда он предложил ей присоединиться к трапезе, то госпожа, назвавшаяся Женевьев, только махнула рукой. − Благодарим вас за гостеприимство, − сказал коротко Рик. − Да, − кивнул Дик. — Спасибо, что обогрели, накормили, наделили одеждой. Теперь нам пора и в путь отправляться. − Ох, молодой человек, − покачала головой Женевьев, − не дело вы затеяли. От Рокэ Алвы еще никто не возвращался обратно — я тут уже который год сижу и все вижу. − А у нас получится! — Дик широко улыбнулся. − Подожди тогда, − Женевьев отвернулась и стала рыться в деревянной большой шкатулке, которую сперва беглецы не заметили. — Вот, возьми, чтоб было с чем на Алву идти. Подло, знаю, а что делать? Хоть как-то расплачусь за Алана… − тут она осеклась и вздохнула. — Разболталась я слишком сегодня. Возьми. Взглянув на раскрытую женскую ладонь, Дикон увидел золотой перстень с красным камнем, изображающем молнию. — Красивая вещь, — сказал Дикон, любуясь перстнем. — Спасибо большое. Только он не по нашим рукам, уж простите великодушно, вы, добрая хозяйка, лучше сами его носите. Хозяйка только усмехнулась: — Да я вам его не носить дала, умники! Вот, взгляни-ка. Она осторожно взяла перстень и нажала на золотую молнию. Камень поднялся, открывая углубление в перстне. Там лежало две белых крупинки. — Что ж это, отрава, что ли? — протянул Рик и подошел поближе, разглядывая перстень. — Вроде того, — согласно кивнула женщина. — Когда-то в нашем роду все женщины носили такие перстни, чтобы, если что, не допустить над собой никакого бесчестья. Рик и Дик смущенно опустили глаза. В монастыре они приобрели смутное и, может быть, превратное понятие о «бесчестии». — Мы-то ведь не женщины, — проговорил наконец Дикон и глянул на Рика. — Мы мужчины. Нам следует поступать по-мужски. — Выходит, мы должны отравить Ворона? — Рик посмотрел на Дикона. — Не очень это честно получается. — Ох, наивные вы дети, — протянула женщина. — Ворон ведь об этом не думает, что честно, а что нет. Ему лишь бы выгодно и победу приносило. — Так ведь Ворон злодей, каких на свете нет! — начал Рик. — То-то и оно. Нечего тогда с ним как с хорошим! — вдруг резко сказал Дикон. — Только непонятно, как мы его отравим. Он ведь, поди, из наших рук есть и пить не станет. — Станет, если вы ему кое-что поднесете, — ответила дама. — Я вам сейчас принесу кое-что. — И пошла в кладовую, бормоча: «Пьяница проклятый, уж я тебе дам угощение». Она вернулась с большой бутылью темно-зеленого стекла, в котором плескалась темная жидкость. Бутылка была тяжелая, красивая, заткнутая пробкой ярко-алого воска. — Ворон очень любит хорошее вино, — пояснила дама. — А если оно из дальних стран или старое, так еще того более. — Так может, его проще вином споить допьяна? — спросил Дикон. — Дадим эту бутылку ему, а пока он задремлет, мы графиню Ариго найдем и уведем. Дама только засмеялась. — Да он же пьет не пьянея, — пояснила она. — Ему эта бутылка — как мне сидра глоток. Так что берите кольцо, а я вам пока припас кое-какой соберу. Не знаю только, пригодится ли, — вздохнула она. Кольцо оказалось небольшое и тонкое: оно кое-как налезло Дикону на безымянный палец. Дама между тем уложила бутылку в мешок, набив его тряпицами, чтобы не звенело и не разбилось, прибавила кое-какой еды, да еще дала две фляги, а в них дополна налила воды. — Спасибо вам, сударыня, — говорили юноши на прощание. — Да не за что! — отвечала дама и смахивала слезы. — Дай вам Создатель удачи! — Мы тоже за вас будем молиться, вы скажите, как вас звать! — попросил Дикон. — Женевьева меня зовут, Женевьева. — Спасибо вам, госпожа Женевьева. Она махнула рукой, и через болото лег расписной черно-синий мост. Юноши шли по нему, все время оборачиваясь, чтобы помахать Женевьеве, которая тоже им махала. Они не слышали, как она приговаривала: — Молитесь, мальчики, молитесь, все развлечение будет, когда вас деревяшками поставят.