That man is like a flame And ooh, that man plays me like a game My only sin is I can't win Ooh, I wanna love that man Caro Emerald — That man
Обычно Бетани не просыпалась, когда черепахи собирались на утреннюю тренировку. Правда, тогда и они вели себя тихо: не стучали тяжелыми ботинками по полу, не переговаривались голосами громче шепота и не пытались воспроизвести концерт симфонического оркестра с помощью клавиш навигационной панели. Клац-тац-тац — Ну как, Донни? Нашёл? — Нет, — туц-туц-туц.— Хм... сигнал исходит отсюда, из Шелрейсера. — Как так? — Похоже, он не взял рацию. — Чё бля!? — тяжелый вздох. — Пиздец. — Да ладно, парни. Не волнуйтесь вы так. Придёт. Я не в первый раз вижу, как среди ночи он пропадает из кровати. Ну задержался немного, подумаешь. Наверное, засмотрелся на особо красивое дерево или, там, камень. С кем не бывает! Раф, вон, в последние недели тоже стал любителем пропадать до рассвета. Правда, у него на то есть одна хорошенькая причина... хе-хе... — Майки, если бы ты не появился на тренировку вовремя, то я бы не волновался... — Эй! Щас обижусь! — ...если бы Раф приехал с ночного рандеву после обеда — я бы махнул рукой. — С ночного чего...? — ...да даже если бы я плюнул на тренировку и отправился шататься по лесу — вы бы только пожали плечами. Но речь сейчас не о нас, а о мистере опоздаешь-на-одну-минуту-будешь-набивать-теннисные-шарики-полчаса. И он не взял рацию. Всё. Если конец света не настал год назад, то он точно нагрянул сейчас. Пауза. Тревожное молчание затянулось. Напряженная атмосфера не давала Бетани воспользоваться долгожданной тишиной и вновь провалиться в сон. Она стянула с головы одеяло, опёрлась на локти, оторвала спину от пригретого дивана и обернулась в сторону кабины Шелрейсера, где черепахи толпились у передних сидений. — Что случилось-то? — сонно пробормотала она. Три пары глаз обратили на Бетани внимание. — Лео пропал.***
По правде говоря, Бетани не особо понимала, зачем паниковать раньше времени. Да, по неизвестной причине лидера черепах не оказалось на месте. Но сейчас всего шесть утра! Может, он решил встретить рассвет у берега реки или забрался на холм медитировать. Да мало ли какие могли быть причины его отсутствия! Зачем сразу предполагать худшее? Остальных беспокоило то, что Лео не взял рацию. Бетани также немного волновала его беспечность. Обычно тот весьма трепетно относился к безопасности, и ото всех требовал быть настороже, и в случае чего иметь возможность связаться с остальными членами группы. Поэтому на поясе каждого всегда висела рация. Кроме Бетани, поскольку от Рафаэля она редко отходила на расстояние дальше пары шагов, так что та ей была ни к чему. Новость о том, что Леонардо оказался без коммуникатора, черепахи восприняли с тревогой. Вернее, даже с паникой. Спокойному и расслабленному утру на смену пришло утро мобилизации взвода военных, отправляющихся на смертельно опасную битву. Рафаэль поскрипывал засунутой в рот зубочисткой и запихивал металлические звёздочки в подсумки на ремне. Донателло закинул на плечо винтовку и водрузил на панцирь набитый доверху неизвестным содержимым рюкзак. Даже Майки поддался общему взвинченному настроению и нетерпеливо топтался в дверях Шелрейсера, дожидаясь братьев. Зелёные пальцы вцепились в рукояти нунчак, готовые в любой момент выхватить оружие и ринуться вперёд в гущу врагов, посмевших в ночи утащить родного брата. Они всерьёз думали, что Леонардо не вернулся потому, что либо ранен, либо в плену, либо убит. Безрадостное настроение передалось и Бетани. Она нервно поёрзала на диване. — Мне пойти с вами? — Нет, останься здесь. Если этот долбоящер придёт сам — сразу свяжись с нами по рации, — Рафаэль протянул передатчик, оставленный Леонардо. Она потянулась забрать устройство, однако трёхпалая ладонь легла поверх, едва Бетани коснулась рации. Янтарные глаза смотрели с тревогой, в то время как зелёный палец едва различимо прошёлся по тонкой коже кисти руки. Слова не были произнесены, но они были и без надобности. Бетани и так знала, что означали сведённые к переносице надбровные дуги и чуть подёргивающийся уголок рта. "Я беспокоюсь за брата. Так что сиди в Шелрейсере на попе ровно и не заставляй переживать ещё и за тебя", — говорил его взгляд. Бетани едва заметно кивнула и одними губами проговорила: "Иди". Ей и правда лучше остаться. Едва ли она будет полезной, если черепахи решились в поисках Леонардо прочёсывать лес. Тем более завтрак сам себя не приготовит. Иногда, как сейчас, ей стоит принять всю серьёзность возникшей ситуации и поступить наиболее благоразумным образом — умерить непонятно откуда взявшуюся тягу участвовать во всех опасных авантюрах, инициируемых братьями. Порой она себя не узнавала — не понимала, почему её так тянуло выбираться с остальными на вылазки, а не прятаться от зомби за крепкими стенами Шелрейсера. С неприятным чувством в груди Бетани проводила черепах до кромки леса взглядом. Вдох. Выдох. Скоро они вернутся. Вместе с Леонардо. Целые. Невредимые. И голодные. Неизвестно по какой причине, но вода из крана не текла. Совсем. Пара капель шлёпнулись на дно раковины и растеклись мокрым пятном, в то время как Бетани озадаченно крутила вентили. Либо что-то полетело в системе водоснабжения, либо цистерну с водой вчера так никто и не пополнил. И, судя по отсутствию воды в душевой — скорее второе. Однако чайник сверкал пузатым брюхом и намекал, что для утренней трапезы нет ничего лучше кружки горячего кофе или чая. Что ж, пустая цистерна не станет помехой приготовлению вкусного завтрака! Братья наверняка вернутся голодными. И Леонардо точно захочет выпить кружку горячего чая, когда вернётся. Бетани упорно гнала от себя противную частицу "если", неприятно скручивающую внутренности. Хватит. Всё будет хорошо. Бетани прислушалась к ровному дыханию Мастера Сплинтера за тонкой перегородкой, подхватила пустую пятилитровую бутылку и выбралась из грузовика наружу. Вода в реке доверия не внушала. Без предварительной обработки пить её, даже кипячёную, Бетани несколько побаивалась. Но вот стекающий со склона горы ручей казался вполне чистым. Она подошла к бьющей из-под земли ключевой воде. Едва заметный ручеёк Бетани углядела ещё вчера. Джинсы вмиг впитали в себя росу со стеблей травы, когда Бетани опустилась на колени. Ладони наполнились живительной влагой. На вкус прохладная жидкость казалась приятной, примеси не чувствовались. Пить, вроде, было можно. Шорох в кустах. Чьи-то мягкие, едва слышимые шаги. Бетани вскинула голову, в надежде что на неё набрела всёго лишь лисица или заяц. В крайнем случае — олень. Однако среди деревьев показалась не мелкая живность, не сохатый с ветвистыми рогами и даже не медведь. Хотя появление последнего напугало бы Бетани не меньше, чем вид того, кто неспешно приближался в её сторону. Босые стопы утопали по колено в траве. Чёрные полосы покрывали зелёную кожу неровным слоем, блестели на солнце и отливали алым. Кровь. Кровь была везде. Пятнами расползлась по грудным пластинам, измазала руки по локоть и выше красной жижей, пропитала собою ткань синей маски. Повязка была стянута с головы на шею и открывала вид на лишенное эмоций лицо мутанта. — Лео...? Черепаха остановился и поднял голову. В белёсых глазах без зрачков не было признаков узнавания. Он смотрел на Бетани, но будто бы не видел кто находился рядом. От его безжизненного взгляда внутри всё вмиг похолодело. К горлу подступил ком, не дающий произнести и слова. Пугающие мысли бились в подсознании, призывали вскочить на ноги и бежать сломя голову от существа, что стояло рядом. Это был не Леонардо. Это был... — Парни уже позавтракали? Бетани вздрогнула, когда услышала произнесённую спокойным голосом фразу. А, нет. Всё же лидер. Спустя секунду и глаза перестали быть чужими. В них появилась жизнь, заключенная в синей радужке. — Угу, позавтракали, — выдавила она. Тревожное ощущение постепенно начало уходить. Страхи не подтвердились. Хоть Леонардо и был перемазан кровью, но он не превратился в ходячего мертвеца, как почудилось Бетани поначалу. Те ведь не разговаривали. — Хорошо, — он кивнул и двинулся в сторону Шелрейсера. Только сейчас Бетани бросилась в глаза зажатая в руке бензопила и полное отсутствие одежды, не считая стянутой на шею маски и ремней для крепления оружия. Ножны с катанами также были при нём. Лишь с уходом мутанта Бетани смогла спокойно выдохнуть. Теперь она полностью разделяла обеспокоенность черепах поведением брата. С Леонардо было явно что-то не так.***
Какое же облегчение, что Лео пришёл сам! Когда Бетти связалась с Рафом по рации, никто от лагеря уйти далеко не успел, так что спустя полчаса бесцельных шатаний по лесу все вернулись к стоянке. Майки просто поставили перед фактом, что блудный брат объявился, но вот был ли тот ранен Раф сказать не удосужился. Поэтому, когда они вернулись к Шелрейсеру и столкнулись нос к носу с покрытым кровью Лео, Майки вначале безумно испугался, поскольку подумал, что кровь его. Затем Леонардо на вопрос не ранен ли отрицательно мотнул головой и, подхватив моющие принадлежности, как ни в чём не бывало направился к реке. И при этом небрежно бросил через плечо наказ начать разминаться без него. Мол, воды в баке нет, а ему бы в душ, поскольку всю ночь, очевидно, ковырялся катанами во внутренностях зомбаков и "немножко" замарался. И всё! Ни слова оправданий, ни объяснений своему уходу, ни даже отмазок почему рацию с собой не взял! Майки-то ладно, мог потерпеть до момента, когда лидер решит рассказать всё сам, поскольку видел, какими напряжёнными были его движения — ночка-то явно выдалась не из простых. Но вот Раф... Раф, похоже, решил отыграться на всех тех выговорах и лекциях, которыми его одаривал Лео, когда брат в красной бандане скрытно покидал логово. Конечно, все волновались по поводу исчезновения Леонардо. Чтобы тот не пришел на утреннюю тренировку, да не взял с собой рацию — это было что-то из ряда вон выходящее. Но Раф почему-то забыл, что у самого рыльце в пушку! Это же из-за его ночных вылазок с Бетти на пару Лео по ночам плохо спит: ворочается на соседней койке, уходит сидеть у окна на кухне, а временами и вовсе покидает Шелрейсер на пару часов. Обычно посторонний шум Майки спать не мешает, но вот горестные вздохи брата как-то неприятно цепляют, и порой самого заставляют вертеться на матрасе, будто бы от приступа несварения желудка. В любом случае, Лео, конечно, начудил. Бродить всю ночь по лесу в чем из яйца вылупился и припереться под утро измазанным кровищей, да ещё и с бензопилой подмышкой — такое совсем не в стиле порицающего даже самую невинную безалаберность старшего брата. Но это же не повод вываливать на Лео такую кучу негатива, которую только Раф единственный из них и мог сгенерировать! Майки уже отвык от крупных ссор между старшими. С появлением Бетти в их жизни Раф перестал сцепляться с Лео по каждому малозначительному поводу — очевидно, направил всю свою... хех... пылкость в другое, более мирное русло. А может, просто повода достаточного не было. И вот, стоило Лео совершить достаточно серьёзную глупость — Рафа прорвало. В ход пошли упрёки в некомпетентности брата как лидера, намёки на совсем поехавшую крышу на почве постоянного контроля его, Рафа, поведения, и, как уж совсем без них — банальные обзывательства. Нет чтобы выразить беспокойство как-то по-другому — ударить кулаком в плечо, сказать, чтобы больше не глупил, не заставлял братьев с утра пораньше шерстить лес в страхе найти истерзанное зомби неподвижное тело. Можно же просто подойти обнять, пошутить, что Донни следует поделиться суперклеем и нацепить передатчик прямо на пластрон Лео, чтобы тот больше его не оставлял. Но Раф по-нормальному свои переживания показывать не может. Только крики, только упрёки, только ругательства. Лео терпел. Правда терпел. С безразличием выслушивал несправедливые обвинения, отмывая в реке засохшую кровь с пластрона. Потом встал, подошёл к Рафу вплотную и чётко объявил: — Хаши. Три часа. Сегодня вечером. Честно, в этот момент Майки подумал, что ему придется повиснуть на руке Рафа, чтобы предотвратить кровопролитие. Вид у того был крайне злой. Лайфхак: как довести Рафа до точки кипения за секунду? Ответ: быть Леонардо и говорить с ним в приказном тоне. — Сам иди делай, лидер хуев! — рявкнул в ответ Рафаэль, выпячивая грудь и вскидывая подбородок. Надо же, оттаскивать брата пока не требовалось. Майки был даже слегка удивлён, хотя и находился на низком старте, так же, как и стоящий неподалёку Донни. — Хаши не только для тебя, — Лео вздохнул и отвёл глаза, — но и для меня тоже. Все в удивлении смотрели на удаляющуюся в сторону Шелрейсера фигуру. Что-то внутри Майки неприятно кольнуло, когда он заметил, как поникли у Леонардо плечи. Груз собственных незначительных промашек всегда был для него в стократ тяжелее, чем вес более серьёзных ошибок братьев. Майки хотелось хоть как-то его облегчить, стереть скорбную мину с лица брата и показать, что семья на то и существует, чтобы помогать преодолевать тяжёлые периоды в жизни. Лео просто надо расслабиться и немного повеселиться. Тогда он перестанет зацикливаться на контроле действий семьи и начнет видеть в окружающем мире что-то хорошее, а не только потенциальную угрозу жизни каждого из них. И как не Майки, черепахе, ответственному за моральный дух команды, не придумать способ поднять настроение старшему брату? Когда в окне неспешно прокручивающего колёса Шелрейсера на горизонте замаячили крыши коттеджей — план сформировался сам собой.***
Донателло плавно нажал на педаль тормоза и грузовик мягко остановился у высоких ворот, металлические прутья которых переплетались друг с другом затейливой вязью. За кирпичным забором высилась черепичная крыша многоэтажной виллы. — Майки, — Леонардо оторвал взгляд от лобового стекла и обернулся к брату, — тебе действительно туда надо? — Очень-очень надо, бро! — отчаянно закивал Микеланджело. — За комиксами? — Да! — Майки... — Леонардо тяжело вздохнул и покачал головой. — Не думаю, что поиск комикса является достойной причиной остановки. — Не просто комикса — а самого последнего, так и не успевшего выйти, выпуска! — И почему ты считаешь, что найдешь его здесь? — нахмурился Леонардо. — Потому что это — дом создателя! Автор как раз работал над последним номером, когда началась эпидемия, и не успел сдать в печать. Так что единственный во всём мире экземпляр находится здесь. Второй такой нигде не найти! — Может, тогда начнёшь читать другие? — скептически изогнул надбровную дугу мутант в синей повязке. — Те, что собрал на последней вылазке? — Лео! Ты не понимаешь! — Майки начал отчаянно жестикулировать и вертеться на сидении. — Я ж ночами спать не смогу пока не узнаю, чем история закончилась! Смогли ли кунг-фу жабы добраться до океана? Удалось ли им спасти мир? Все ли выжили? Нашли ли давно потерянную сестру? Ну, и самый главный вопрос — сделал ли Красножаб предложение руки и сердца возлюбленной?! Аааа! Там должно быть столько интересных сцен! Парни! Ну пожалуйста! Давайте обшарим дом! Бетани, прижимая ко рту кружку яблочного сока, скосила глаза на Леонардо. Лидер черепах, казалось, был готов поддаться уговорам брата, но колебался и какое-то время не озвучивал решение. — Нет причины торопить наше путешествие, сын мой, — обратился к Леонардо Мастер Сплинтер. — Желание Микеланджело понятно и вполне приемлемо. Твоему брату хочется сделать остановку. Путь мы можем продолжить и после. — Да-да, Мастер Сплинтер! — радостно закивал Майки. — Я знал, что вы-то точно меня поймёте! — Семья должна прислушиваться к желаниям каждого. Особенно если то, чего он желает имеет большое для него значение. — Мастер Сплинтер склонил голову набок. Остроконечные уши чуть качнулись от движения. Чёрные глаза внимательно вглядывались в лучезарное лицо сына. — Это же нечто важное для тебя, Микеланджело? — Да-да! Важное-преважное, мастер! Бетани сделала глоток сока. Такого фанатичного интереса к комиксам она не понимала. Хотя некоторые выпуски из коллекции Микеланджело показались ей довольно занятными. Конечно, с учётом того, что других вариантов чтения особо и не было. Раф читал журналы про мотоциклы, трейлер Донни был доверху забит научными трактатами, сборники стихотворений Леонардо её особо не интересовали (да она бы и не решилась у него их просить), а Мастер Сплинтер предпочитал художественной литературе просмотр сериала. "Я прочёл достаточно книг, мисс Хилл, чтобы без зазрения совести погрузиться в мир телевизионных программ и при этом считаться человеком начитанным. Сейчас я желаю проводить свободное время за просмотром хорошего сериала, нежели за страницами очередного романа. Телевидение лучше помогает окунуться в закрытый после того, как я стал крысой, мир и предаться ностальгии по былому. Тем более в старости воображение уже совсем не то. Для того, кто значительную часть жизни провёл под землёй, живая картинка на экране телевизора гораздо более яркое окно в людской мир, чем печатные буквы на листе бумаги", — ответил Мастер Сплинтер Бетани, когда та спросила о книгах. В результате ей пришлось листать коллекцию комиксов Микеланджело и корить себя за то, что на вылазках она всегда забывала поискать походящее собственному вкусу чтиво. Может, раз теперь окажутся в доме человека творческого, то внутри найдётся пара интересных книг? В том, что они всё же здесь остановятся Бетани даже не сомневалась — Леонардо всегда слушался Мастера и делал так, как тот велел. Даже если то был не прямой указ, а скорее отеческий совет. В итоге спустя пару минут Рафаэль оказался за кирпичным забором, и с помощью инструментов вскрывал у въездных ворот замок. Всё же хорошо, что когда окна в Шелрейсере закрыты — наружных звуков практически не слышно. В противном случае всем пришлось бы выслушивать недовольное ворчание Рафа — замок поддавался с трудом. Черепаха вообще весь день находился на взводе. Хоть они это не обсуждали, но Бетани знала — причина в Леонардо. Друг с другом братья не разговаривали с самого утра. Ворота, молчаливо выслушав ругательства и получив яростный пинок, наконец открылись. Шелрейсер проехал по асфальтированной дороге внутрь частной территории и двинулся между ровными рядами остроконечных деревьев в сторону загородного дома. Даже на расстоянии тот казался махиной, а с приближением и вовсе предстал огромным особняком. Цилиндрические колонны подпирали круглые балконы второго этажа. Выполненная из каменного материала широкая лестница вела к двустворчатым резным дверям. Два этажа заканчивались покрытой красной черепицей крышей. — Неплохо авторы комиксов зарабатывают, — присвистнул Рафаэль, когда Донателло припарковал Шелрейсер у входа, и, выбравшись наружу, все замерли у порога дома, архитектурой похожего на итальянские виллы. — Ну, у него очень хороший и успешный комикс, — как-то неуверенно ответил Микеланджело и, пожав плечами, двинулся ко входу. — Погнали внутрь! Сложно ли для ниндзя пробраться в здание? По идее задача должна была быть легко решаемой, так как проникновение в закрытые для доступа объекты как раз их специализация. Однако всё оказалось не так просто. — Боже, Майки. — Донателло отдернул руку от заискрившегося щитка, в котором на протяжении более десяти минут безрезультатно ковырялся отвёрткой. На всех окнах особняка оказались решетки с толстыми прутьями, так что черепахи решили вломиться через парадную дверь. Вот только та совсем не хотела пропускать незваных гостей и плевала на неубедительные попытки взломать ту с помощью грубой силы. — Ты уверен, что здесь жил именно художник, а не какой-нибудь злобный гений с тайной лабораторией? Здешняя система безопасности может дать фору любому стратегически важному объекту клана Фут. Бетани озадаченно приподняла бровь. О чём тот? Какой-такой клан? — Да-да, Донни. Художник. Просто наверное... эм... он очень не хотел, чтобы кто-то из конкурентов вломился и украл все наработки... вот, — неубедительно проговорил Микеланджело, переминаясь с ноги на ногу. — Заперто изнутри, — отметил Леонардо, подперев стену панцирем. — Там точно нет живых? — Нет, — Донателло отрицательно покачал головой. — Радар бы засёк теплокровное существо. Судя по всему, мы будем первыми, кто с начала эпидемии попадёт внутрь. Не думаю, что кто-то из выживших был тут до нас. Территория кажется нетронутой. Да и признаков взлома нет. — Значит, внутри только мертвяки? — Рафаэль положил ладони на рукояти саев и, прищурившись, взглянул на издавшую щелчок дверь. Электрический замок сдался под натиском технических умений Донателло. — Не те мертвяки, Раф, — Донателло захлопнул дверцу, открывающую доступ к электрике, и засунул отвёртку в подсумок, — а мёртвые мертвяки. Холл с широкой лестницей, уводящей на второй этаж, встречал тишиной. Но то была тишина не зловещая, а спокойная и умиротворяющая. Дом спал безмятежным сном, не представляя, что за катастрофа творилась за его пределами. Ничто из внутреннего убранства не указывало на то, что миру пришёл конец. Хрустальная люстра ожидала, когда электричество оживит лампочки, и та сможет своим светом даровать помещению жизнь. Расписные вазы, горделиво выпятив глянцевые бока, выстроились в ряд возле перил. У противоположной от входа стены лев с картины смотрел надменно, выжидая, когда гости соизволят пройти дальше порога. Лишь красный ковёр, пересекающий пол просторного холла, толстым слоем пыли указывал на то, что по нему давно никто не ступал. Дом не знал, что происходило снаружи. Он принадлежал другому времени — времени до начала эпидемии. По привычке распушив свой роскошный павлиний хвост, он с гордостью показывал, что на банковском счёте хозяина лежит не один миллион долларов. И что сам хозяин не скуп на траты, раз настолько богато и вычурно украсил жилище. Рафаэль, стоящий сбоку, склонился к Бетани: — Это ж блядский дворец, а не дом, — прошептал он на ухо, однако фраза эхом отразилась от увешанных картинами стен и многократно усилилась. Бетани затылком чувствовала, как стоявший позади них Леонардо моментально напрягся от прозвучавшего из уст брата ругательства. Но, что удивительно, промолчал. — Не могу не согласиться с тобой, сын мой. Тот, кто здесь жил и правда был человеком состоятельным. Однако восхищение богатым убранством следует выражать другими словами, — произнёс Мастер Сплинтер и в ту же секунду раздался резкий, звонкий шлепок. Рафаэль ахнул и схватился за ногу. Бетани удивленно моргнула, не веря своим глазам. Ей показалось, или Мастер Сплинтер сейчас действительно ударил Рафаэля под коленом своим хвостом? Судя по виноватому лицу мутанта, упрямо отводящему от отца взгляд и потирающему пострадавшую конечность — так оно и было. Очевидно, подобные воспитательные меры применялись не впервые. Странная семейка. — Простите, сенсей, — пробурчал Рафаэль. — Юные девушки, как правило, не любят, когда при них сквернословят. Запомни это, Рафаэль, — сверкнув глазами, сказал Мастер Сплинтер. Мягкий ковёр заглушил удары трости, когда старый крыс направился вглубь помещения. Рафаэль переступил с ноги на ногу, кинул быстрый взгляд на Бетани и двинулся следом за отцом. Бетани склонила голову, чтобы никто не заметил, как она улыбается. Ей бы не хотелось объяснять, отчего порицания старого крыса показались ей забавными. Поначалу глупое условие Рафаэля о том, что нельзя рассказывать об их отношениях семье, сильно напрягло Бетани. Однако на деле оно обернулось игрой в прятки. Причём прятки для дошколят. Бетани и Раф выступали в роли спрятавшихся под столом детей, остальные — воспитателями садика, которые смотрели на единственно стоящий в помещении предмет мебели и наигранно удивленным тоном приговаривали: "А кто тут у нас спрятался? Я никого не вижу! Роззи, ты видишь кого-нибудь? Я уж точно не знаю куда они подевались!". Бетани знала, что черепахи (да и Мастер Сплинтер) абсолютно точно осведомлены об их с Рафом отношениях. Также она была уверена, что они знали о том, что она знает, что они знают. Такой вот круговорот, где все понимают, почему Бетани проводит наедине с Рафом так много времени, но молчат. Один только Рафаэль прибывал в стойкой уверенности, что покидать Шелрейсер ночью им удавалось незамеченными. Святая невинность! Бетани могла поклясться, что после одной из таких вылазок Леонардо едва не прожег в её затылке дыру. Тот в последние дни в принципе стал смотреть на Бетани как-то не так, как раньше. До этого он лишь быстро скользил безразличным взглядом, кивал в знак приветствия да возвращался к прерванному занятию, будь то медитация или тренировка с парными катанами. Сейчас же он мог подолгу вглядываться ей в лицо, отводя глаза лишь когда Бетани приподнятой бровью выражала недоумение, чем её персона завоевала такое пристальное внимание лидера. Но даже тогда, спустя какое-то время, Бетани вновь чувствовала на себе его внимательный взгляд. Взгляд заставлял нервничать и оглядываться по сторонам, прежде чем дотронуться до Рафа не совсем по-дружески. Увы, но Бетани понимала причину, почему стала центром интереса Леонардо. Неизвестно каким образом, но последний из братьев также, как и другие, узнал их секрет. И если Донни и Майки (да даже Мастер Сплинтер, ведь от его проницательности укрыться сложно, и тот наверняка был в курсе) высказывали молчаливое одобрение их отношениям, то вот Леонардо скорее наоборот, не особо был доволен. Бетани оставалось лишь проглотить неприятный ком в горле — что она могла поделать, раз пришлась не по душе брату Рафаэля? Конечно, ей хотелось, чтобы её приняли с распростёртыми объятиями. Однако, раз обстоятельства сложились иначе — Бетани может лишь развести руками и понадеяться, что Леонардо сумеет поменять своё к ней отношение. Она всё ещё помнила их посиделки за кухонным столом, в день, когда выстрелила в человека. Тогда, стуча зубами по ободку чайной пиалы и едва ли не расплёскивая горячую жидкость дрожащими руками, в тёмно-синих глазах она видела искреннюю заботу. Бетани не теряла надежды, что когда-нибудь Леонардо посмотрит на неё так вновь. Ей хотелось видеть в глазах лидера одобрение, а не граничащее с неприязнью осуждение. И всё же, даже если Леонардо открыто выступит против — Бетани не откажется от отношений с Рафаэлем. Потому как те две недели, что они вместе, были лучшими днями за долгое, долгое время. Оказалось, чтобы радостно встречать солнце поутру Бетани не нужны были деньги, бриллиантовые серьги, золотые кольца и смартфон последней модели. Не нужна была модная брендированная одежда. Все материальные блага старого мира, ценность которых Бетани по привычке превозносила и в этом, новым мире, — все они потеряли прежнюю значимость. Дорогими сердцу вещами стали моменты, разделённые с Рафаэлем. Неважно, будь то украдкой выхваченные утренние поцелуи позади Шелрейсера, пока остальные накрывали на стол, или вечерние тренировки, часто заканчивающиеся объятиями лёжа на траве — Бетани наслаждалась каждым проведённым вместе мгновением. Встречаться с Рафаэлем оказалось также хорошо, как и просто дружить. Хотя нет — намного, намного приятнее. Помимо физических проявлений чувств, выражающихся в прикосновениях, объятиях и с каждым днём всё более уверенных поцелуях, в груди разливалось приятное тепло, когда Раф делал что-то демонстрирующее, что Бетани ему не безразлична. — Бет, смотри. Тут цветок прикольный, — Рафаэль присел на корточки рядом с кустом бледно-голубых цветов, сорвал один и протянул Бетани свою находку. — На твои глаза похож. Не в том смысле, что такой же колючий и пахнущий так же ядрёно... и не формой своей дурацкой, продолговатой... а цветом. Цветом похож. Бетани невозмутимо забрала цветок из крупных пальцев, сжимающих стебель слишком крепко, и воткнула в волосы за ухом. — Мне идёт? — Ага, — Рафаэль сверкнул довольным взглядом и аккуратно поправил выбившуюся прядку, — в цвет радужки подходит. Прям не отличить. Аж перепутать можно и подумать, что это у тебя там третий глаз торчит. Бетани стоически вытерпела комплимент и потянулась запечатлеть поцелуй на губах, его озвучивших. "Ну, по крайней мере, он старается",— подумала она. Они прятались в Шелрейсере пока остальные находились снаружи, уходили в лес под порой совсем малоправдоподобными предлогами вроде "мы охотиться на зайцев/куропаток/уток, потому что оленина надоела" и, словно влюблённые подростки, под покровом ночи, никому ничего не сказав, сбегали из дома. Они колесили на байке по округе, взбирались на возвышенности и, лёжа на пледе, наслаждались видом на звёздное небо. Они целовались. Много целовались. Порой Бетани даже приходилось поспешно отодвигаться от Рафаэля из-за того, что губы жгло от раздражения — всё же кожа мутанта была намного грубее её собственной, и продолжительные поцелуи вызывали дискомфорт. Раф, когда узнал об этом, какое-то время вообще отказывался её целовать — отворачивался в другую сторону и бурчал, что не хочет, чтобы ей было неприятно. Бетани тогда весь день пыталась подловить его так, чтобы они находились на одном уровне, и она смогла бы дотянуться до зеленоватых губ. Однако Раф, мастер ниндзя тогда, когда это не требовалось, всегда уклонялся в последний момент и бормотал себе под нос что-то невразумительное. Набегавшись с утра до вечера за порой чрезмерно опекающим её мутантом, Бетани тогда со злости дёрнула конец банданы, свернув ткань так, чтобы та закрыла глаза, и, обхватив мощную шею двумя руками, прыгнула на Рафаэля в попытке поцеловать. Итог — разбитая в кровь нижняя губа при столкновении с зубами Рафа, когда тот резко мотнул головой. И, вдобавок, красные полосы на внутренней стороне бёдер, когда Бетани попыталась зацепиться ногами за талию мутанта, дабы таким образом на нём повиснуть. Выступающие по бокам части панциря были достаточно острыми чтобы расцарапать открытые участки кожи ног, поскольку Бетани надела короткие шорты. Раф тогда в ужасе смотрел на начинающую кровоточить губу и со всей серьёзностью собирался отвести её к Донателло в трейлер, дабы тот оказал медицинскую помощь. Бетани упёрлась и напрочь отказалась просить помощи у черепахи в фиолетовой повязке. Ранка-то была совсем пустяковой! Но Раф рыкнул, что тогда самолично будет врачевать, если она не послушается, и пригрозил обклеить с головы до ног листами подорожника, поскольку это было единственное действенное средство, которое он знал. Компромисс нашелся в том, что Раф стащил из лаборатории Донни перекись, раствор йода, ватные диски, усадил Бетани на пень, а сам плюхнулся на землю и начал обрабатывать ранку. — Только не думай, что это ты виноват, — сказала Бетани притихшему мутанту, поморщившись, когда спиртовой раствор коснулся разбитой губы. Не было сил смотреть на выражающее вселенскую скорбь лицо и молчать. — Сама сглупила. — Дурак здесь я, Бет, — Раф покачал головой, а затем легонько коснулся губами уголка рта Бетани, с той стороны, которая не пострадала. — Прости за... — он неопределённо махнул рукой, но жест вышел таким, что складывалось впечатление, будто он указывал на себя. — ...за это. В тот момент, глядя в подёрнутые пеленой печали глаза, Бетани казалось, что он просит прощения не за то, что вёл себя крайне глупо, а за то, что он... другой. За то, что... не человек. — И правда дурак, — улыбнулась она невзирая на боль в разбитой губе, и положила руку на лицо не человека, провела подушечками пальцев по шершавой коже не человека и с любовью огладила старый шрам, пересекающий верхнюю губу не человека. Он был нужен ей таким — не человеком. Потому что, по правде говоря, — с человеком ей никогда не было так комфортно. Сложно сказать, оттого ли Бетани легко быть с Рафаэлем из-за того, что тот не принадлежал к людской расе или же попросту характер у него оказался подходящим? Каким бы он был, если бы родился человеком? Не внешне, нет — а сам по себе? Насколько сильно затворнический образ жизни повлиял на формирование личности? Какую роль там сыграла тесная связь с семьёй? А изучаемые с раннего детства боевые искусства под руководством строгого мастера, одновременно являющегося и отцом? Каким бы он вырос, если бы прожил другую, людскую жизнь — ходил бы в школу, окончил колледж? Если бы Раф родился человеком, то, несомненно, пользовался бы у девушек популярностью. Вот только... проявлял ли бы он к ним ту же заботу или бы те стали просто часто меняющимися женскими именами в контактах телефона, которые можно преспокойно удалить когда наскучит названивать? Бетани никогда не сможет узнать каким бы был Рафаэль-человек. Но она знает, какой Рафаэль-черепаха-мутант. И ей он нравится именно таким. Другого Рафаэля ей не надо, поскольку, скорей всего, помимо человеческой внешности Раф тогда бы приобрёл и недостатки, свойственные таким, как он, парням. Там, где Раф лишь казался грубым, а на деле только прятал за едкими подколками заботу о близких — там была бы неподдельная жестокость. Бетани эгоистично радовалась тому, что Раф — другой. Она купалась в обращённых только на неё одну горящих янтарём глазах. Никто никогда не смотрел на неё... так. Порой ей даже становилось неловко, и она чувствовала, как заливается румянцем, когда ловила на себе его долгий взгляд. О чём он в этот момент думал — Бетани не совсем понимала. Сначала ей казалось, что его взгляд настойчиво намекает на желание близости. Только вот... дальше поцелуев и объятий дело не заходило. После первой памятной ночи, проведённой под звёздным небом, в штаны к Рафу она больше не лезла. Тогда Бетани посчитала, что следующий шаг, когда сочтёт необходимым, сделает он сам. Прошёл день. Два. Неделя. Две. И ничего... Самое близкое что у них было — повторный массаж без футболки, словно как тогда, у озера. Ещё — один раз во время объятий руки Рафаэля скользнули ниже спины и на долю секунды легли ей на ягодицы... и в тот же момент поспешно перебрались выше. Бетани тогда хотелось самолично ударить Рафаэля чем-то тяжелым. Ну сколько можно! Они же не школьники, чтобы стесняться открытых прикосновений! Бетани тогда смолчала и со вздохом решила, что будет довольствоваться той лаской, которую дают. И всё же, каждую ночь, которую они проводили наедине далеко от Шелрейсера, она ждала, когда Раф проявит активность. Что уж, ожидание ей порядком надоело. Не то чтобы ей не нравилось то, как они проводили время наедине... Скорее её беспокоило, что на самом деле Раф желал того же, чего она, но по каким-то причинам боялся сделать следующий шаг. Признаться честно — Бетани тоже боялась, поскольку не представляла, чего ожидать. Здесь для неё начиналась Terra Incognita. Она видела Рафаэля без одежды и чётко уяснила для себя одну вещь — с ним будет по-другому. Опыт,полученный в постели с мужчинами, станет проблематично применить по отношению к мутанту с отличающимся от человека строением тела. Неизвестность была невыносима. Ей хотелось просто прыгнуть в пропасть — и будь что будет. Главное — преодолеть границу, наличие которой терзало их обоих. И раз гора не идёт к Магомеду, то Магомед пойдёт к горе. Даже если гора уже единожды просила подождать, когда соизволит сдвинуться с места сама. С твёрдой уверенностью, что должна взять в руки инициативу и направить личную жизнь в правильное русло, Бетани зашагала следом за Рафаэлем по ковровой дорожке особняка.