Розовый и чёрный

Торговый центр посреди города, огромного мегаполиса. Он ничем не отличается от других множества таких де, но сейчас где-то там Это раздаёт автографы. Гуль среди людей… Как же странно звучит. А ещё там Канеки. Эх… Не знаю хватит ли сил мне в ним встретится… Я уже долго набираюсь решимости это сделать, но не могу. И сейчас, по-моему самый лучший момент… А потом ещё Хиде сюда придёт, который сто по сто убедился в том, что я гуль… Не весёлая картинка выходит. «Как насчёт устроить романтический ужин?» — отправляю смс Уте. Представляю как он читает его и на секунду замирает, обдумывая ответ. Его лицо не меняется, но где-то в голове потихоньку начинают двигаться «шестеренки». Такие вопросы ставят его в тупик и ему нужно время, чтобы ответить. «Хорошо», — ну, какой скучный ответ… Я надеялась он съязвит. Чувствую знакомый запах. Канеки и Хинами. Они входят в здание. Порываюсь броситься за ними, но обнаруживаю, что не двигаюсь ни на шаг. Не могу… Тело будто окаменело. Канеки поворачивается, словно чувствуя меня, минуту он ищет взглядом в толпе, возможно он даже не знает кого… Я смотрю в его глаза и не вижу, не вижу того Канеки, которого я знала. Парень в конце концов отворачивается, продолжая путь. Он уже не тот… Тот же, но не тот. С этой мыслью я понимаю, что не могу с ним поговорить сейчас… Я не смогу найти сил принять его. Не сейчас. Встаю с лавочки, поправляя кепку и очки. Сейчас мне стоит быть осторожной, не быть замеченной ни одними ни другими, ни голубями, ни Аогири… От первых мы только недавно отделались. Убитые Утой следователи были слишком «активными» и руководство решило, что они просто нашли проблемы на свои кишки. Мы вне подозрений, так как многие видели как мы ушли, а голуби отправились в другом направлении. Ладно, сейчас не об этом, скоро здесь будет Хиде, с ним я обязана набраться смелости и поговорить. Хоть я и чувствую себя очень виноватой за ситуацию с Канеки. Парень появляется через пятнадцать минут. Он входит в центр. Тихо отправляюсь за ним, проскальзывая мимо прохожих. Не трудно догадаться, что он пошёл брать автограф у Это. Но я к ней близко не подойду…  Не стоит мне так светится перед ней. Признаться, она одна из тех, кого я боюсь (Ута ещё есть в этом списке). Пройдя пару метров за ним, я свернула и села в кафе, у которого хороший обзор, заказав кофе, ожидая, когда парень возьмёт автограф. Наконец он закончил и отправился в эту сторону. — Хиде, — окликнула я его, когда он подходил мимо меня. Парень остановился, удивлённо начал оглядываться и, наконец заметив меня, приветливо улыбнулся. Словно ничего не произошло… Словно мы не не виделись несколько месяцев. — Сакура, какая встреча! — с улыбкой сел он рядом. — Давай без прелюдий, а? — вздохнула я. Как мне надоел этот цирк уродов. — Знаешь же все… — смотрю в его глаза, слабо постучав пальцами по очкам. Он помрачнел и уставился на свои руки, словно чувствовал какую-то вину или смущение. — Так это правда… — я лишь кивнула. Повисла тишина. — Я слышал ты переехала? Где ты теперь? Почему не появлялась раньше? — посыпались на меня вопросы, которых я не ожидала. Я думала он начнёт меня обвинять. — Хиде… — остановила я его. — Прости…-резко встав и поклонились. — Я не смогла защитить Канеки. Если бы я успела, то он… Хиде поднимает меня. Он выглядит грустным… Правда грустным. От этого мне почти физически больно. — Ты не виновата… — говорил парень и обнимает меня, мягко и нежно, как в детстве. Нет, Хиде… Я виновата.

***

Домой прихожу в растерянных чувствах, сразу заваливаюсь на диван. Мне сейчас трудно о чем-то думать. Я одновременно и рада, мне одновременно грустно и тошно. Уты еще нет… Поплакать что ли? Так дурно. Я не прекращу винить себя в случившемся. Впрочем какой-то частью сознания я понимаю, что не в виновна… Но эта часть слишком мала. — Что-то случалось? — дверь открылась и зашёл Ута. Выглядит потрепанным. — Пиздец случился… — зато честно и без приукрашиваний. — Причём с моими мозгами, -тяжело вздыхаю, закрывая лицо руками. — Это поправимо… — немного протяжно, с некой иронией, говорит парень. Он садится рядом, приобнимая меня. Ута все ещё холодный… Но зато мой. Обнимаю его, утыкаясь в шею. Он пахнет кровью и краской. Вот такой вот каламбур. Парень легко «закидывает» меня на колени, создавая кольцо из рук. С чего-то силушкой я как пушинка. Однако мне становится легче… — Хочу почитать русскую классику… — неожиданно понимаю. Я так давно не обращалась к своему прошлому. Я ведь почти забыла это. — Неожиданное желание… — парень гладит меня по спине, то и дело норовя залезть под футболку. Вот же негодник! Совращает меня и совершенно не стесняется этого. Я, между прочим, в разбитых чувствах! А, впрочем, Бог с ними… — Хм… — показательно задумываюсь. — Хочу что-нибудь весёлое… — хихикаю, перебирая в голове то, что помню. — Но на ум лезет только Достоевский со своей мёртвой старухой и Толстой с «Войной и миром», последней можно убить… — Не читал… — отвечает Ута, дыша мне в шею. А может да ну нафиг эту классику? — Потом почитаем… Как-нибудь… — улыбаюсь, ёрзая, намекая, что совсем не против «утешений». — Хорошо… — мягко улыбается парень и затягивает меня в поцелуй, опрокидывая на диван.

***

Время всегда летело слишком быстро. И это пугает… Я понимаю, что очень многое пропускаю и упускаю, находясь с Утой, но поделать с собой ничего не могу. Это ведь и называют любовью? Когда человек или гуль плюет на все, ради другого и способен забить на весь мир рядом с ним? А если нет? А если это болезнь? Что-то тогда изменится? Смогу ли я отказаться от этого? Пару месяцев из тех, что я живу с Утой, я помогают ему в мастерской. В основном принимаю готовые заказы или в очередь на создание (да, да, такая есть и достаточно большая). Короче сижу, когда его нет. А когда он есть, то просто кручусь где-то рядом, чему-то и обучаясь, наблюдая. Вы знаете, что Ута достаточно красивый? Ладно… Очень красивый? Я лично знаю. Но это знают и ещё много приставучих людей и гулей. Теперь я терпеть не могу школьниц и прочих малолеток… Для них же стало большим сюрпризом обнаружить меня там. Война миров, мать вашу! Эпичное столкновение Сакуры с соперницами, половина… Вру, признаюсь… Треть которых оказывается в холодильнике, а ещё часть больше никогда сюда не приходят после разговора со мной. Но есть настойчивые, с ними у меня война. Колокольчик на двери звякнул. Значит кто-то пришёл. Ута работает над какой-то маской внутри, значит встречать мне. Лениво поднимаюсь с креста, проходя в главный зал. — Добро пожал… — замирают на пол слове. Передо мной стоит Канеки. Он смотрит на меня удивлённо, я смотрю на него шокировано. Вот и встретились… Два долбоеба, бегающие от разговора с друг другом. Неловко хихикаю. — Привет… — чувствую укол вины. Говорю первая и стараюсь выглядеть нормально, не нервно. — Ты к Уте? — Да, — кивает парень, внимательно вглядываясь мне в глаза, от чего мне становится стыдно сейчас саму себя. — А ты? — Я здесь живу уже месяцев… Пять-шесть… — пожимаю плечами. — Эм… Поздравляю… Наверное… — замялся парень. Наступила неловкая тишина. Её разрушил вышедший к нам парень. — Привет, Канеки, — едва ли не вздрагиваю от голоса Уты за спиной. Насмех говорю, что есть дела и прошмыгиваю на кухню… Чёрт. Я думала будет легче. Нифига не легче его видеть. Он другой Канеки… Но при виде его я вижу моего Канеки. Однако одновременно он и мой Канеки. Как все сложно.  Что же делать? Что мне, мать мою, делать? Парни разговаривали минут десять. Я примерно догадываюсь о чем… Наконец Канеки вышел и пошёл куда-то. Чёрт. Чувствую, что это последний раз, когда мы можем спокойно поговорить. — Если хочешь с ним поговорить, иди… — говорит Ута, подошедший ко мне, он выглядит расслаблено. — Я боюсь… — честно признаюсь, опуская голову на стол. — Очень боюсь… — Бояться можно вечно… — и то верно. Ладно. Была не была. Встаю. Наспех целую парня за «пинок» и, «вылетая» из мастерской, срываюсь на бег. Канеки ушёл недалеко. Белые волосы, поглаженная и опрятная одежда. Ничего, кроме волос, не изменилось. Вру… Изменился взгляд. Он сам изменился. — Канеки! — кричу. Он останавливается и поворачивается ко мне. Парень немного удивлён. Встаю напротив его и понимаю… — Чёрт, я не знаю что сказать… — признаюсь. Он улыбается. Ладно. — говорю, как есть: я считаю себя виноватой в том, что с тобой случилось… — не дав ему вставить слово, — С самого начала! Считаю виноватой себя за то, что ты стал гулем, за то, что ты встретился с Гурманом и попал к Аогири. Во всем есть моя вина и только моя! — Сакура… — мягко говорит парень, но я продолжаю. — Я… Предчувствовала, что случится что-то плохое… Но никогда не успевала… — всхлипываю. — Прости.  Прости меня… — закрываю лицо ладонями, делая пару шагов от него. — Сакура… — парень подходит ко мне и обнимает. — Ты не виновата… Ты очень многое для меня делала с самого детства. Я могу сказать лишь спасибо… Но тебя ведь волнует не это… — неожиданно говорит Кён, — тебя волнует то, что мы трое больше не вместе. Ненавижу его за это. Сейчас то, что всегда смотрит в самую суть, словно в душу… Киваю. Мы больше не вместе… Нас троих раскидало по разные стороны баррикад. Мы, возможно, никогда больше не собираемся, никогда не выпьем, смотря новое аниме. Это время прошло… — Я всегда буду рядом… — говорит парень мягким, успокаивающим тоном. — Не бойся… И Хиде… Он тоже… — Хиде — голубь… — тихо шепчу. Парень замирает. — Понятно… — он отпускает меня. — Но мы же знаем его? Я улыбаюсь, утирая слёзы. И правда. Пусть этот Канеки и другой, он все равно Канеки. Пусть и не мой, но он Канеки. Он наш с Хиде Канеки. — Спасибо… — поворачиваюсь, отправляясь в мастерскую… Однако останавливаюсь. — Удачи и… — не хочу говорить прощай, — До встречи. — До встречи… — улыбается парень.