Ты не гей? Исправим!

Так, это не туда, это тоже не туда. Ага, а вот это, кажется, подходит. И буква какая? «П», ну, все правильно. Я тяжко вздыхаю и выуживаю из недр большой стопки в руках нужный учебник, помещая его на полку. Расставлять книги в библиотеке, то еще занятие. Честное слово, я убью Анну. Подставляет свою любимую старшую сестренку. Я же у нее всего одна. Вот помру тут от вселенской скуки, где-то между буквами «Т» и «У», и будет знать, какого это жить без меня в одиночестве. Никто не будет занимать ванную по утрам. И в туалет можно будет попасть побыстрее. Хлопья не закончатся за один день, а будут лежать три, а то и целых четыре. Молоко не скиснет из-за того, что его снова вынут из холодильника, да так и забудут убрать. А еще никто не будет орать в час ночи из-за очередной драмы в очередной серии аниме, и… Я останавливаюсь. Мда. Кажется, если я свалю от нее, то жизнь у младшей сестренки только наладится. Вот еще. Та себе перспектива. Не дождешься ты моей смерти. Рассортирую эти дурацкие учебники и сразу же кинусь на твои поиски. Кажется, Рапунцель мне показывала каких-то новых парней, которые ей понравились из манхуа. Название вроде бы легкое, но ей богу, Корона трещит по триста слов в минуту, поэтому и в этот раз ее речь слилась в одно большое пятно на том конце трубки. Я совсем не расслышала их имен. Но это не главное. Главное это достать Анну этой темой. О да. Я, конечно, не Эдриан, но и у меня в запасе парочка фишек есть. Так, какая там уже буква идет… – Тш-ш! А? Я резко останавливаюсь в проходе, все еще продолжая держать книги в руках и начинаю вертеть головой из стороны в сторону. Мне послышалось, или действительно кто-то шипел? – Говори тише… – Да тут и так никого нет, – фыркает мужской голос. Я медленно опускаю стопку на пол, а сама выпрямляюсь, но не нарушая тишины и не создавая слишком много шума, начиная красться и старательно скрывать лицо за полками. Не знаю правда зачем, но возможно эта и есть та самая грань любопытства. Подумаешь, дело великое. Подслушать чужой разговор. Больше двух говорят вслух. Они, конечно, не знают, что я тут, но незнание не освобождает от ответственности. – Джек, говори уже быстрее. Ох, ты… Коричневые кофта и волосы? Да это же Флинн. Я слегка приподнимаюсь на цыпочки, внимательно смотря на них через щель между следующей полкой и книгами на предыдущей. – Куда ты так торопишься? – Из-за тебя нас уже трижды оставляли после уроков. В четвертый раз я мыть зал не хочу, поэтому говори быстрее и пошли. – Не опоздаем, успокойся. Сейчас же длинная перемена. Флинн фыркает. – Зная тебя, ты тут застрянешь на полчаса со своими монологами ни о чем. А действительно, Флинн-то прав. Но интересно, что они тут собираются делать? Будь я сейчас в какой-нибудь манге, Джек бы по-любому начал с ним целоваться. Да и если логически посудить, а зачем этим голубкам понадобилось среди бела дня скрываться ото всех в самом конце крыла? Подозрительно. – Тут такое дело… Научи меня целоваться. – Не понял. Согласна, я тоже что-то не догоняю. Разве они еще не целовались? Выглядят и ведут себя так, как будто лет десять женатая пара. Я хмыкаю про себя. А я говорила Рапунцель, что Джек очень чувствительный и сентиментальный. Вот, пожалуйста, ей и доказательство. Столько в отношениях, а парню своему даже поцеловать себя в губы не дает. – Чего ты не понял? Целоваться меня научи. Ты уже по-любому с кем-нибудь сосался. Как грубо, Джек. В отношениях не вспоминают прошлый опыт. – Ну… было дело. – Ну так и научи. – Зачем тебе? – Как это зачем? Да я по всем меркам своего возраста задрипанный девственник, мне же надо хоть как-то поднять свое достоинство. – Так иди морду Хансу набей. – Вот еще, буду я об него руки марать. Флинн покачал головой, а Джек продолжил смотреть на него из-под своей пышной серебристой челки глазами побитого котенка. Кажется, у Райдера кольнуло сердечко. – Пф-ф… Прямо сейчас научить? – Ага! – Джек сразу же выпрямил спину и закивал головой. – Ну бог с тобой, тогда пошли в столовую сгоняем по быстрому и купим яблоко. Что? – Что? – спросил Джек. – Зачем нам яблоко? – А на чем ты хочешь целоваться учится? На персиках? На помидорах? Извини, у нас обычная школьная столовая, а не банкетный зал. – Ты не… Ты не понял. Научи меня на живую. Какой толк от яблока. Я все равно не пойму. – На живую? – Флинн замешкался. – Так э-э… В смысле с кем? – Ты идиот? Поддерживаю. – Не идиот, просто говори нормально. – Ты меня поцелуй, балда. Райдер так и замер на месте, а потом спустя пару секунд его плечи расслабились, и он легко посмеялся, шлепая себя ладонью по лицу. – Ты в карты Андерсону проиграл? – Нет. – А кому? А хотя ладно, не важно. Скажи, что ты выполнил желание и пошли уже отсюда. – Какое желание? Флинн, мать твою, я серьезно! – Я парень! – Я знаю! – У тебя не возникает никаких проблем с этим? Тогда напомню, что вообще-то и ты себе яиц никуда не обрезал и груди у тебя нет. – Я знаю, че ты меня за полудурка держишь? – Да потому что ты несешь херь какую-то. Джек стушевался. – Понятно. Я-то думал, что друзья они всегда вместе и в радости и в горе, а оказывается только ты сталкиваешь с какой-то проблемой и на тебе. Пожалуйста. Лучший друг дает мне отворот-поворот. Лучший друг? Разве они не встречаются? Нет, тут что-то не то. Не может этого быть. – Джек, ты… Ты вообще понимаешь, что ты просишь? Ты просишь, чтоб я тебя поцеловал. – Прошу. – Ты же даже не гей! – Так тем более радуйся, что не западу и добавки не попрошу! – Больной. – Флинчик, ну пожалуйста, – Джек неожиданно резко начинает идти на него, прижимая друга спиной к стеллажу. – Выручи, у кого мне еще просить? – Иди и целуй свою Эльзу. – Я хочу показаться опытным в ее глазах. Не могу. – Тогда просто выцепи первую попавшуюся девчонку в коридоре. Только проследи, чтоб это была не младшеклассница. – Я не хочу с ними. – А со мной ты блять хочешь. – Хочу. В смысле… Ну ты понял. Просто… Я их не знаю, а ты же мне не посторонний. Мы столько лет дружим. С детсада друг друга знаем. Ванную вместе общую принимали, в кровати одной спали, бельем менялись. Мы же не чужие. Флинн потрясенно хлопает глазами. Как будто не верит, что слышит все вышесказанное от Джека. Его глаза настолько широко распахнуты, что напоминают пару маленьких блюдечек. Он стоит так с минуту, пока Фрост молча пялится на него, а потом, так и не увидев и тени намека на шутку в глазах Джека, тяжело вздыхает и закатывает глаза. – Ты… Конченый. Это ничего не будет значить. – Конечно, не будет! – И мы сразу же забудем об этом. – Забудем. Клянусь. Я уже ничего не помню. – Господи, да завались ты. Райдер отводит голову в сторону и облизывает языком свою нижнюю губу. Кажется, он серьезно нервничает. И что же мне теперь говорить Рапунцель, если весь этот разговор правда? Выходит мы зря надеялись попытать себя в роли их свидетельниц на свадьбе? А я мечтала, что в будущем, когда они решат усыновить ребенка, они меня крестной сделают. Анна, конечно, сказала мне, что я поехавшая и что с какой вообще стати им кем-то меня делать, когда я им не супер лучшая подруга, но мы ведь хорошо общаемся. Они ни с кем, кроме нас, и время-то в школе не проводят. А после окончания можно было бы продолжать дружить. Я вздрагиваю от резкого шороха, который издает Джек. Флинн резко меняет их местами, и вот уже не он прижат к стенду с книжками, а сам Джек. И видок у него… Господи, ладно, хорошо, может я и ошиблась с предположением, что они геи, но уж сейчас, ни за что себя не выдам. Дайте мне хотя бы посмотреть на ваш поцелуй. Тем более в такой позе, когда Джек явно всей своей аурой излучает флюиды укешности. – Флинн?.. – выдыхает он. – Заткнись. Райдер снова облизывается и начинает медленно опускаться к его лицу. Я привстаю на цыпочки, хватаясь за корешки учебников кончиками пальцев. И как хорошо, что оба они стоят в профиль, и можно четко увидеть лица. Джек слегка покраснел и вот теперь, когда между их губами буквально несколько сантиметров, закрыл глаза, вытягивая подбородок немного вперед. Мое дыхание сбивается, поэтому приходится быстро его задержать. Нельзя себя выдавать. Они ведь с меня потом три шкуры спустят, если узнают, что я их застукала. Господи. Он же почти… И тоже глаза закрыл. Ну же. Еще немного. Поцелуйтесь. Господи, пожалуйста, поцелуйтесь. И… И вот уже. О мой… А-а-а-а… – …а-а-а-а! Вскрикиваю, резко подпрыгивая на кровати и бешеными глазами смотрю на дверь в комнату. Анна стоит в проеме и как раз заканчивает орать, а мне вот похоже действительно нужно будет ее сейчас заменить. Это сон… Какая несправедливость. Они ведь почти поцеловались. Ну почему я не увидела продолжения? Может, из-за того, что сама ни с кем не целовалась? Но я же видела, как это делают другие. Разве не тоже самое? Мне приходится тяжело вздохнуть, и когда я понимаю, что за все то время, что я сидела, Анна все еще никуда не ушла и, кажется, стала только злее, я открываю рот: – Ты чего орала? – Ты… Ты… Ты знаешь, кто ты?! – Я Эльза. – Вот именно Эльза. Это ты! Ты, мать твою, Эльза! Почему ты, Эльза, такая Эльза?! – Анна, я не понимаю, о чем ты. Что я сделала? Я же спала. Ты вообще время видела? А если родителей разбудила своим оревом? – Плевать мне! – Не хорошо быть такого мнения о маме с папой. Ты за все годы так и не научилась вежливости. – Эльза! Какого черта ты дала мой номер телефона этому полудурку?! – Кому? – Хансу! Вот кому! Он меня достал. Пишет и пишет, пишет и пишет, пишет и пишет. Я уже не знаю, как от него отцепиться. – Он говорил про конспекты… – Какие к черту… О, Господи… Ну Эльза… Почему ты такая?.. – Анна, я добрый человек, который всем готов прийти на помощь. Тебе бы перенять эту черту характера. А ты в брата пошла. Хотя… – я усмехаюсь и стучу пальчиком по губам. – Эдриан похуже будет. – Где этот Эдриан? – Спросила ты меня в… три часа ночи? Дома, спит. Представляешь, люди ночью спят. – Вот именно! Даже ты это знаешь, а этот идиот не спит и будит меня своими смсками. Я уже три его номера заблокировала, но он достает откуда-то новые симки. Честно слово, лучше б не твои Джек с Флинном, а этот петух был геем. Доставал бы смазливых мальчиков вроде себя, а от меня отстал бы. – Какая ты злая… Анна, а если у человека чувства? – Он тебе встречаться предлагал. – Он сказал, что Хару педофил! Мой Хару! Он оскорбил моего маленького и милого Хару, у которого были искренние чувства к Рену. И между прочим Рену шестнадцать! Ханс абсолютно ужасен, я не могу быть с таким человеком. Анна похлопала глазами. – Ты… Ты что реально заставила его смотреть с тобой эти гейские мультики? – Ну… Да, а что? – А потом ты удивляешься, почему у тебя нет парня. Какой кошмар, мне даже жалко Ханса стало.