Ты не гей? Исправим!

Андерсон закусил губу. С его братом определенно что-то произошло. И самое главное, что он понятия не имел, что конкретно случилось. Ханс стал просто… тихим. Настолько тихим, что вместо своих обычных занятий вроде игры в баскетбол с одноклассниками на перемене, вечного доставания Эдриана, стеба над Анной и вообще всеми вокруг, парень просто сидел за партой, листал ленту инстаграмма и иногда переключался на другие приложения. Это было странно. Последний раз Ханс был таким тихим год назад. Бабушка умерла. Они тогда не то, чтобы дружили, и не то, чтобы Ханс вообще много общался с бабушкой, но Янг что-то пробормотал, что всегда любил ее пироги с черникой, когда бывал у нее в детстве. А потом ходил в подобном состоянии день, или два. Дальше все было нормально. Но сейчас, что конкретно с Хансом, Андерсон не знал. В семье все было нормально и никаких несчастных случаев, среди всех остальных знакомых тоже никто драки не затевал. Разве что после их посиделок в воскресенье даже Флинн с Джеком стали вести себя тише. Даже вечно тараторящая Анна, в присутствии выпускника, теперь была куда более задумчива. А Андерсон просто смотрел на всю эту картину вокруг себя и не знал, что с этим делать. Все, что он помнит в день того застолья, как выпил то, что ему налили, а потом все шло абсолютными отрывками. Он помнит, что Джек с Флинном пошли наверх, что он поставил таймер, потом ушел Ханс с Эльзой, потом таймер прозвенел, но Анна отговорила его идти, потом ушел Ханс, потом все стали собираться спать, потом спустились Джек с Флинном, потом он пошел провожать Анну, потом он довел ее до дома. И это все. Последнее, что он помнит, как он стоит напротив Анны, а ее глаза с каждой секундой становятся ближе. С учетом, что Анна после этого тоже стала вести себя странно, похоже Андерсон что-то сделал в тот вечер. Но он не помнит. А когда спрашивает Анну, она отмахивается и ничего не говорит. И все, что происходит вокруг всех тех, кого он считал друзьями, ну или супер близкими знакомыми, его не радует и даже не помогает. К нему мистер Фрозен уже три раза подходил и спрашивал, почему Ханс ему не пишет. И вот откуда Андерсон знает ответ на этот вопрос. И почему вообще мистер Фрозен спрашивает это у него, а не у Ханса? Ну, конечно, ответ на это Андерсон получает, Ханс просто старательно игнорирует не только их всех, но еще и Эдриана. Что уже выходит за рамки приличия. Ханс, который только и делал, что за весь последний учебный год банным листом и собачкой на поводке вился вокруг ног Эдриана, его неожиданно игнорирует и при чем даже хуже, чем всех остальных. С остальными он хотя бы общается, кидая скудные пару фраз, на Андерсона он просто смотрит, потому что брат понимает все без слов, а вот от Эдриана он, откровенно говоря, просто убегает. Андерсон тихо вздыхает и открывает учебник по современной географии на нужном параграфе. Он пытается вчитаться в текст, но, кажется, ему сейчас совсем не до этого. Захотелось вернуться в самое начало, когда было больше веселья и меньше всей этой неразберихи. К сожалению, такого быть не может, потому что жизнь не дана лишь для забавы, а дана для того, чтобы ее жить и переживать подобное дерьмо. Потом ведь все равно будет лучше, думает Андерсон. Всегда бывает. Он кинул взгляд на парту, где сидел его брат. Она пустовала, хотя урок близился к середине. Хоть что-то не меняется в Хансе. Андерсон бегло подумал о том, что если Янг решился покурить, то выбрал укромное местечко? Потому что если его поймают, Андерсон очень сомневается, что Ханс в состоянии отмазаться.

***

Зажигалка щелкнула, а колесико сделало резкий поворот. На самом кончике появился еле заметный синий огонек, но его хватило, чтобы подкурить сигарету. Ханс сделал первую затяжку, а потом покрутил маленькую пластмассу в руках. Ее стоило выкинуть, а потом купить новую. В последнее время курить хотелось больше. А последнее время, это последняя неделя, на протяжении которой Ханс всеми силами пытается привести себя в порядок. Выходит пока очень плохо, и он, если честно, уже подумывает обратиться к кому-нибудь за помощью. Например, к тому же брату, который наверняка жил с этим поганым чувством в груди на протяжении последних одиннадцати лет. Опыт у него есть, как никак. Рыжик грустно усмехается, а потом снова втягивает в себя никотин. Именно в этот момент сигарету из его губ выхватывают, а перед лицом показывается недовольная физиономия мужчины. – Курить на территории школы запрещено. Вообще-то Эдриан прав, но идти за ворота не хотелось, а потому ближайшим местом стала крыша. Она закрывалась на время осени и зимы, но запасной ключ был припрятан бывшими выпускниками за цветочным горшком на третьем этаже, рядом с женским туалетом, поэтому покурить иногда все стекались сюда. Во время урока тут никого особо не было, потому что тогда бы пришлось пропускать его чуть ли не целиком, поэтому Ханс и выбрал это место. На географии сидеть все равно не хотелось. Его оплошность теперь была в том, что похоже его рыжую макушку было заметно откуда-то из окон, а у Эдриана, видимо, сейчас как раз урока не было. – Ладно. Мужчину этот ответ не радует. Он тщетно пытается понять, что действительно стряслось. Все же было хорошо. Неужели у Ханса в семье случились настолько ужасные новости, что бедный подросток от них никак отойти не может? Стало быть кто-то умер, но Ханс ведь совершенно отказывается даже принять помощь и поговорить. Он просто отводит глаза в сторону, на уроках не возникает, обращается к нему по фамилии, не прилипает, как обычно, на переменах, не подкарауливает мужчину после школы, не напрашивается к нему домой под предлогом того, чтобы он приготовил ему что-нибудь, он даже больше не пишет ему. Чтобы Ханс и не писал никаких сообщений, это на самом деле тревожный звонок. Эдриана уже начало раздражать, что он дергается от любого уведомления и, как дурак, дрожащими руками тянется к телефону, чтобы увидеть очередное смс от оператора связи. Ханс даже сейчас никак ему не возражает и пытается обойти стороной. – Хватит меня игнорировать. – Я не игнорирую, мне нужно на урок. – Да? – тянет мужчина. – Когда ты сюда шел, ты об этом явно не думал. И откуда у тебя ключи? – У нас украден запасной комплект, а замок тут лет десять не меняют. Эдриан раздраженно выдыхает. Это не Ханс. Ханс никогда так покорно и безразлично не отвечает. Да Господи, все настолько плохо, что в последние дни, если бы не прически, то он бы решил, что перед ним Андерсон со своим вечно безэмоциональным лицом. Эдриана это все просто достало. Он не тиран, в конце концов, и если другу плохо, конечно же, он готов помочь, а Хансу сейчас просто надо выговориться. А еще лучше, если бы он проплакался, потому что каждый раз, смотря в зеленые глаза напротив, он видит только то, что парень, как будто, едва сдерживает слезы. – Ханс… Когда старшеклассник пытается улизнуть, Эдриан перехватывает его. – Хватит убегать от меня! Давай поговорим. – Не о чем говорить. – Нет, есть! Эдриан буквально загораживает собой выход с крыши, и Ханс в него чуть ли не врезается, оставаясь стоять в том положении, где встал. Только глаза закрывает и почему-то тяжело выдыхает через нос. – Слушай, проблемы в семье это… Это личное, я понимаю. Я не прошу мне все сейчас выдавать, но ты бы видел себя со стороны, – начинает бормотать Эдриан, пользуясь моментом, что парень все еще перед ним. Ханс усмехается. – Да?.. – он открывает глаза и слегка запрокидывает голову. – И как же я выгляжу со стороны? – Конкретно сейчас. Как будто хочешь мне врезать. Янг качает головой. – Нет, слушай, я не против, – Эдриан неожиданно улыбается. – Врежь мне. Выпусти злость, или боль, или что у тебя там еще? Если не хочешь говорить, можем подраться. Я сам знаю, сам был в твоем возрасте, что иногда надо выпустить пар, и можно… – Ты дурак? – Что? – Эдриан тушуется. – Почему? – Ты действительно думаешь, что я могу тебя ударить? – Пфф… – Эдриан отмахивается и поправляет кепку на голове, откидывая свой хвост с плеча назад. – Конечно, можешь. Сил хватит. Когда после этих слов он смотрит на Ханса, то понимает, что сболтнул лишнего, потому что глаза напротив темнеют, и если пять минут назад в них еще было видно что-то живое, то сейчас… Господи, похоже у Ханса действительно что-то случилось, а своими тупыми шутками Эдриан никак не помогает ситуации. Мужчина сглатывает и опускает руки на предплечья старшеклассника. Ханс ведет головой вниз, видя это движение, но вверх голову так и не поднимает. – Ладно, сказал чушь… Тогда давай просто поговорим. Я уверен, тебе станет лучше, если ты- – Не станет. – Почему ты так категоричен? – Поэтому… Эдриану кажется, что у него дежавю. Такое точно было раньше. Он даже дату запомнил и время, когда это произошло. Он четко помнит свой кабинет и как отпускает свои вечные отмашки, лишь бы Янг, наконец, свалил от него, но тот в ответ поступает слишком неожиданно и просто нагибается к нему, и целует. Целует Эдриана, хотя Эдриан не девушка. И вот сейчас неожиданно, чувствуя те же губы на своих, которые опять по какой-то магии оказались близко чересчур внезапно, у мужчины все в голове перемешивается. И если до этого он был абсолютно спокоен, то сейчас готов взорваться от злости. Это и происходит. Не проходит больше десяти секунд от этого спонтанного поцелуя, как Эдриан одним рывком отталкивает от себя парня и со всего размаху бьет его по лицу. Ханс отходит от него на несколько шагов назад, медленно поднимая руку и прикладывая ее к губе. Он чувствует, что та разбита, но когда видит глазами на кончиках пальцев красную жидкость, все только подтверждается. Эдриан зло пыхтит и сплевывает на бетон под ногами. – Ты… ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛ?! Ханс смотрит на него впервые за последние дни, наконец, снова улыбаясь. Правда старшеклассник выбрал совсем неудачное время, потому что мужчина настолько в гневе, что его не волнует выражение лица напротив. – Зачем ты это сделал, я тебя спрашиваю?! – Зачем люди целуются? – Не заговаривай мне зубы! – кричит Эдриан, сжимая кулаки, а затем вздергивая руку вверх с оттопыренным указательным пальцем. – Я думал, мы нормально поговорим! Да я же, черт возьми, действительно переживал за тебя! А что ты делаешь?! Что ты, блять, делаешь, сукин ты сын?! Снова издеваешься надо мной?! Тебе по кайфу, что ли, это все?! Нравится, когда тебя бьют?! Ханс по-прежнему мягко улыбается, слизывая языком выступившую кровь на губе, которая заляпала ему какую-то часть подбородка и теперь неприятно застыла тонкой корочкой. – Вот почему нам не стоит говорить… – Почему?! Потому что ты конченный и не можешь вести себя, как взрослый человек?! – Потому что ты мне нравишься, Эдриан. Эдриан замирает. Он даже дыхание задерживает на какие-то несколько секунд, прежде чем громко и сильно выдохнуть, а потом уставиться на Ханса во все глаза. И ладно бы, если бы Янг перестал лыбиться, как идиот, ладно бы он был серьезен, но он же совершенно не понимает, что говорит и делает. Эдриан уверен в этом. Он просто хочет вывести его из себя, чтобы Фрозен отвалил от него. – Ложь. – Могу поцеловать снова. – Хватит! – Я не вру тебе. – Чушь, хрень собачья, ты не… СТОЙ НА МЕСТЕ И НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! Ханс его не слушает, быстро преодолевая расстояние между ними, за что снова и получает. Эдриан на инстинктах страха размахивается и ударяет парня, на этот раз попадая по скуле. Янг покачивается и отходит назад. – Я сказал, не подходи! – Хотел, чтобы ты поверил. Ты мне нрав- *БАХ* Ханс снова отлетает. А потом снова и снова, и снова. Эдриан ударяет его три раза подряд, и он бы ударил еще, если бы не понял, кого он бьет. Гей. На мужчину словно цистерну холодной воды выливают. А Ханс стоит перед ним, совершенно не пытаясь как-то защититься от ударов и нападок, он даже голову не прячет, а просто молча стерпевает все выпады. У Эдриана начинают трястись руки. Он сжимает челюсть, а потом корчит на лице такое отвращение, что когда Ханс поднимает глаза, не понимая почему его перестали бить, резко вздрагивает. Мужчина продолжает пялиться на него и одновременно с этим отходит спиной назад. – Педик… Ты… Да мне после тебя руки лучше продезинфицировать! Фу, блять! Эдриан не контролирует все, что льется у него изо рта. Перед глазами все настолько сильно застилает злобой и осознанием всей ситуации, что он не замечает, как рыжий перед ним сильнее и сильнее сгибается, становясь меньше буквально на глазах. – Ты мне омерзителен! Как ты можешь?! Ханс молчит. – Ты… Ты просто… Не подходи ко мне больше, ты понял?! Видеть тебя не могу! После этого Эдриан снова сплевывает на бетон, а затем разворачивается и уходит с крыши, громко хлопая дверью. Впервые с его появления плечи Ханса расслабляются, а сам он медленно опускается на корточки. Он чувствует, что у него разбита бровь, потому что теплая жидкость стекает по всей половине лица. Он не пытался уклониться от ударов, потому что, в какой-то степени, он думает, что заслужил их.