Остров сокровищ

Путешествие на сегодня было без сомнения окончено. После недавнего стремительного спуска ни Гермиона, ни тем более Снейп двигаться дальше не смогли бы при всем желании. Бегло осмотрев полученные ими травмы и урон в целом, они быстро выяснили, что девушка удачно отделалась несколькими ушибами, неглубокими царапинами и знатно разорвала пижамные штанишки в районе пятой точки. Снейп же во время этого незапланированного полета сгруппировался значительно хуже, в результате чего целая россыпь ссадин и порезов, рубашка разодрана в клочья и самое плохое — вывих правой лодыжки. В сложившейся ситуации Гермиона не смогла бы точно определить, что хуже — собственные болезненные травмы или же заиметь такого вот пациента, как ее «многоуважаемый» профессор. Мастер зелий оказался на редкость капризным «больным», которого не устраивало практически все. Он буквально не давался в руки, не позволял обработать ссадины, мертвой хваткой вцепился в остатки рубахи и самое ужасное — постоянно недовольно ворчал. Это жутко бесило, и девушка несколько раз порывалась бросить столь «гиблое дело». Но, тем не менее, спустя неопределенное время, совместными усилиями им все же удалось вправить вывихнутый сустав на место. Для Гермионы этот подвиг обернулся получасовым выслушиванием нелестных оценок бывшего преподавателя ее умственных способностей, неверности точки произрастания рук и еще много-много всего интересного, а иногда даже занимательного. Но, как говорится, результат достигнут, а это главное! Снейпу, хоть он и ерепенился вполне привычно, все это время без сомнения было до жути больно, и после оказанной ему принудительной первой помощи, профессор окончательно вымотался, притих, а вскоре и вовсе уснул беспокойным сном. Странно, но Гермионе вдруг подумалось, что спустя уже несколько дней совместного пребывания на этом безлюдном острове, сейчас по сути ей в первый раз довелось видеть этого человека спящим. И ведь действительно, она всегда засыпала раньше, укутавшись в его тёплую мантию, а когда просыпалась, мужчина уже всегда бодрствовал. Почему-то до этого момента она ни разу об этом не задумалась. Ведь спать вот так запросто в диких джунглях опасно, нужно дежурить… по очереди. А если она спала, значит, дежурил он? Когда же он отдыхал? Глядя сейчас на тихо посапывающего под деревом бывшего учителя, Гермиона почему-то отметила россыпь мелких морщинок у глаз и две глубокие меж бровей, такую непривычную для этого мужчины щетину на лице. В Хогвартсе он всегда был чисто выбрит, в то время, как тот же Люпин запросто мог щеголять по школе с отнюдь не красившей его недельной небритостью. При этом неряхой каждый норовил обозвать именно профессора зелий… Его лицо казалось напряженным даже во сне, тонкие губы плотно сжаты, а длинные изящные пальцы упрямо вцепились в изодранные лохмотья рубахи, странно и как-то беззащитно прижимая остатки ткани к телу. «Кто же ты такой, Северус Снейп? Как понять тебя, невыносимый ты человек?» От глубоких раздумий ее отвлек собственный ворчащий желудок, недвусмысленно намекавший хозяйке, что солнце уверенно близится к закату, и утренние бананы уже давным-давно успели перевариться. Еще раз глянув на спящего мужчину, девушка со вздохом поплелась искать поблизости хоть какую-нибудь провизию. Уходить далеко в заросли она не решалась, да и спящего Снейпа оставлять вот так «без присмотра» как-то не хотелось, так что поиски еды ограничились осмотром пальм у самой кромки леса на предмет наявности кокосов. Впрочем, этих противных на вкус орехов, обнаружить ей так и не удалось. Глупо, но она этому даже обрадовалась — желудок от них болел просто невыносимо. Однако же есть хотелось все сильнее. И вскоре удача ей таки улыбнулась. Ну, по крайней мере, так девушке показалось на первый взгляд — почти у самой воды, рядом с густыми зарослями тростника, припрятались несколько кособоких и чаморошных пучков банановых пальм, с верхушки одной из которых свисал уже знакомый «торчок» с бананами, мелкими и коричневатыми. Первая радость быстро схлынула, стоило девушке подойти ближе. Над этой переспевшей гроздью уже кругами вились разнообразные мошки, а муравьи и прочие насекомые стройными рядами маршировали по пошедшей пятнами кожуре туда и обратно. Удушающе приторный запах загнивающих плодов, казалось, окутал все окрестности. От этого смрада желудок противно сжался, но тут же снова издал протяжный голодный стон. Жалобно хныкнув и брезгливо морщась, Гермиона все-таки пробралась поближе к своей добыче и принялась ощупывать каждый банан в ручную, силясь пальцами определить, какой из них все еще пригоден в пищу. Из довольно увесистой грозди относительно «пригодными» оказались всего четыре штуки. Едва сдерживая рвотные позывы, она поспешила выбираться подальше от этой находки «с душком», но противный запах с каждым шагом почему-то становился только сильнее. В конце концов не выдержав, девушка все же остановилась и озадаченно принялась осматривать и обнюхивать те четыре банана, что ранее сумели пройти ее выбраковку. На вид и запах этот квартет казался вполне приличным, но, Мерлин Великий, что ж тогда так воняет?! Теперь запах больше походил на трупный смрад, и если бы в желудке девушки сейчас была хоть какая-то еда, она б уже поспешила на выход через верх. Прижав добычу к груди одной рукой, а второй прикрыв нос, Гермиона кинулась было прочь бегом, но, не сделав и десятка шагов, замерла, с открытым ртом разглядывая просто-таки громадный алый цветок с четкими белыми пятнышками на пяти широких выгнутых наружу лепестках. Как завороженная, она медленно подошла к удивительному растению. Врождённое любопытство сумело отвлечь девушку даже от ужасного запаха гниющего мяса, который без сомнения исходил именно от этого красавца. Серединка цветка была будто прикрыта волнистой юбочкой, внутри которой желтели яркие на вид плотные тычинки. Очень красиво, если бы над всей этой красотой не жужжал целый рой зеленоватых мух, слетевшихся на источаемый растением смрад. — Раффлезия, — пробормотала Гермиона в никуда. В памяти всем известной «заучки» сами собой замелькали длинные свитки и толстые книги, напомнившие ей о всех мелочах, прочитанных когда-либо о раффлезии. Очень редкий и странный цветок, не имеющий ни собственных корней, ни стеблей. Он паразитирует на других растениях и крепится присосками к коре. А самое важное, что его отлично можно использовать в лечебных целях, для заживления ран и снятия воспаления. Однако же запах… Гермиона снова поморщилась и осторожно обошла зловонную красоту вокруг. Это заняло некоторое время, потому что размах лопатовидных лепестков в диаметре имел около метра. От противного запаха уже начинала немного кружиться голова, но девушка упрямо решила разжиться таким редким и хваленым лекарством. А это значило, что нужно найти бутон — только в нем содержатся необходимые вещества. Скрутив пижамную футболку на животе наподобие сумки кенгуру, Гермиона сунула туда бананы и, закатав повыше рукава, полезла под огромные лепестки — именно там она увидела несколько новых почек и один почти вызревший бутон. Однако до цели еще нужно было добраться. Вонь здесь стояла просто невыносимая! Из последних сил задерживая дыхание, девушка вцепилась в крупный кожистый шарик размером с баскетбольный мяч и с силой потянула на себя. Как бы ни так! Этот «паразит» никак не желал спрыгивать с насиженного места. На то чтобы отодрать его от ствола, к которому он так качественно прицепился у Гермионы ушло не меньше получаса, за которые бедная девушка едва не погибла от нехватки кислорода. К тому моменту, когда вожделенный бутон с характерным щелчком, наконец, сорвался с коряги и оказался в руках Гермионы, та уже почти теряла сознание. Едва шевелясь, она выбралась из-под цветка и на четвереньках поползла прочь. Добравшись ползком до свежего воздуха и кристальной воды озера, она наконец отдышалась, умылась и на удивление быстро пришла в себя и сумела вполне удобно сесть. Пришла пора рассмотреть свой «благоухающий» дохлятиной трофей. Впрочем, стоило признать, что бутон распространял намного более слабый запах, нежели его уже распустившийся родственник. Это радовало, потому как в голове у нее все еще продолжал перекатываться немного дезориентирующий туман. Однако же школьная всезнайка усиленно напрягла свой уставший мозг, выуживая из путаных закоулков памяти, что, собственно, с этой пакостью необходимо проделать, дабы она не вредила здоровью, а наоборот помогла. И совсем скоро она уже была в курсе, что бутон раффлезии необходимо растолочь, чтобы выступил маслянистый сок, который в свою очередь следует смешать с ещё несколькими мудреными ингредиентами, … которых у нее естественно не было. — Вот дура, — в сердцах сплюнула бывшая гриффиндорка, досадливо разглядывая бесполезный «пахучий» шарик в своих руках. — Почему нельзя было сразу подумать? Тогда бы и не лезла за этой гадостью. Чуть не отравилась там. Ужас! Утомленно вздыхая, девушка потащилась к месту, где не так давно оставила Снейпа. Мужчина все еще спал, неудобно привалившись спиной к шершавому стволу пальмы. «Устал, змей», — девушка и сама не поняла, почему вдруг стоит рядом с этим вредным человеком и рассматривает его с такой светлой улыбкой. «Дура и есть», — в конце концов сокрушенно тряхнула она головой и, решив «не пропадать же добру», присела на один из ближайших плоских камней и принялась мочалить добытый бутон увесистым камнем. — Мисс Грейнджер, — донеслось до ее слуха раздраженное ворчание в промежутке между ударами. — Вы долго собираетесь пытать мой мозг этим убийственно монотонным, но оглушительным грохотом? Видит Мерлин, вы хуже Темного Лорда! — А вы, профессор, хуже моей бабушки. Даже она меньше брюзжит, — кинула в ответ Гермиона, сама не понимая, с чего вдруг так осмелела, и все больше злясь. Девушка твердой походкой подошла к заметно напрягшемуся мужчине и уселась рядом с его травмированной ногой. Он даже не успел высказать свой протест, как она быстро и от души ляпнула на опухший сустав бурую бесформенную массу, разящую протухшим мясом. — Мать вашу, Грейнджер! — зашипел Снейп, вздрогнув всем телом и кривясь от боли. Вся спесь с обычно чрезмерно жалостливой девушки в один миг слетела, как небывало. Она испуганно отдернула руки и вскочила на коленки. — Простите, сэр! Я не хотела. Я хотела помочь… — Чтоб тебя… — сквозь сомкнутые зубы процедил зельевар, усиленно пытаясь дышать глубоко и размеренно. — Я хотела помочь. Это должно было быть лекарство. Просто… — Просто вы хотели помочь себе, но пока точно не определились, что для вас лучше: вылечить меня или добить! — все еще кривясь, перебил он ее. — Очень символично, что исцелить меня вы вознамерились «трупной лилией»! — Раффлезией, — с нажимом поправила Гермиона. — Это одно и то же, — несколько подрастерявший сноровку шпион, наконец, справился с болью и теперь недобро глядел своими угольками прямо ей в глаза. Гермиона поджала губы и отчеканила, не отводя взгляда: — Мне больше нравится «Раффлезия», — повторила она. — Это не мешает ей быть «Трупной лилией», — чисто из вредности заметил он. — Вы правы, профессор, не мешает, — со вздохом сдалась его бывшая ученица, переводя взгляд на собственные перепачканные пальцы. — Я увидела этот цветок и вспомнила о его лечебных свойствах. Полдня пыталась отодрать этот проклятый бутон, ни разу не вспомнив, про остальные ингредиенты. Чуть не задохнулась от этой вони. И все без толку. Дура. — И вы решили, чтоб не одной вам страдать, и меня извозить в этой гадости? — девушка уже готова была расплакаться от стыда, обиды и усталости, когда вдруг поняла, что в этом красивом, чуть хрипловатом баритоне совсем нет обвинительных ноток, скорее едва заметная веселость. Она вернула удивленный взгляд к его лицу — оно было… живым. Он шутил и при этом смеялся, ему было больно, и он морщился, не скрывая этого… от нее. Внутри растеклась приятная теплая волна, часть которой все-таки потекла по щекам слезами. — Я, правда, хотела помочь, — всхлипнула девушка. — Дополнительные ингредиенты, конечно, значительно усилили бы эффект, но сама по себе… раффлезия, — на этом слове он лукаво ухмыльнулся, — тоже обладает вполне приличными лечебными свойствами. Гермиона взглянула на него, уже не пытаясь скрыть любопытства. С ума сойти, это он так вот, на свой манер пытается ее успокоить? Вот ведь вредная бука, никогда не скажет прямо! Громко шмыгнув носом, она рассмеялась. — Какой же вы… Взгляд его стал пытливым, а левая бровь вопросительно выгнулась. Переступать эту хрупкую грань, совсем не хотелось, коль уж все так относительно спокойно разрешилось, и девушка решила сменить тему: — Я опять нашла бананы. Мужчина фыркнул. До жути захотелось скривить ему рожицу или показать язык. Сдержалась. Снейп продолжал сверлить ее выжидательным взглядом, слегка прищурившись и чуть ухмыльнувшись. «Играет со мной! Вот паршивец!» — хохотнула про себя девушка. Гермиона достала из импровизированной «пижамной сумки» свою потемневшую добычу. — О, банановая королева, — насмешливо протянул мужчина, — вам сегодня достались лучшие экземпляры. Во всем. — Не хотите, значит, вам и не достанется! — Как я могу отобрать у вас и это? Мне же уже досталась РАФФЛЕЗИЯ, — буркнул зельевар, кривясь, укладывая больную ногу поудобнее, и отвернулся. «Тяжелый человек…» — мысленно закатила глаза девушка и сунула своему вредному соседу два банана прямо в руки. — Давайте хватит на сегодня, — умоляюще попросила она, усаживаясь рядом с ним и намереваясь наконец поесть. Снейп шумно вздохнул, оставив просьбу без ответа, и принялся чистить свою долю угощения. Ели молча. Время от времени Гермиона искоса поглядывала на бывшего профессора. Он всегда казался им далеким, загадочным и пугающим. И вот теперь было так странно видеть его таким… обычным человеком — жующим потемневший банан, испытывающим боль и даже иногда улыбающимся. Дочего же он странный и необычный! Тем временем уже заметно стемнело. — Ложитесь спать, — услышала она его тихий, немного охрипший голос. — Давайте я подежурю, — спохватилась девушка, вспомнив свои недавние размышления. — А вы… — Ложитесь уже! — раздраженно перебил ее мужчина, но потом добавил спокойнее, — Я выспался. Снова спорить с ним отчего-то не хотелось совсем, и девушка, молча кивнув, прилегла прямо там, где сидела, подтянув ноги к груди и обняв себя руками. Становилось холодно. Всем сердцем Гермиона сейчас скучала за теплой уютной мантией Снейпа, которую он ей так щедро отдал, а она в последнем падении так безалаберно потеряла. После захода солнца здесь становилось на удивление холодно. Так что получается: все это время его мантия грела и выручала её, а сам он выходит ночами мерз? Вот и охрип. Вот и не спал. «Идиотка…» — подумала она и, зябко поёжившись, уснула. *** Пробуждение было не очень приятным — тело затекло, все кости болели и очень неприятно першило в горле. Не хватало только заболеть! Кривясь и морщась, девушка поднялась-таки с земли и разлепила сонные глаза. Солнышко только-только выползло из своего ночного укрытия, и воздух был еще довольно прохладным, все вокруг покрывали искрящиеся крупные капли росы. Гермиона отчаянно хныкнула, осознав, что и ее многострадальная одежда и спутанные волосы тоже изрядно вымокли. — Хочу домой, — жалобно простонала она. Ответа не последовало. Снейпа привычно с утра рядом не оказалось. Вздохнув, она с трудом поднялась на ноги. Сбитые в кровь ступни уже привычно пронзила резкая боль. «Надо чем-то обработать. И что вчера не додумалась и себе намазать той вонючей гадости, авось помогло бы», — шипя от боли, бедолага поковыляла к воде, умылась и тоскливо подумала о горячей ванне и аптечке. За спиной раздался негромкий шелест. Девушка испуганно обернулась и облегченно выдохнула — из зарослей выбралась знакомая высокая фигура. Вернувшись к дереву, под которым они провели ночь, Гермиона присела, рядом с уже расположившимся там же мужчиной. Тот молча разложил на земле свою странную поклажу и бесцеремонно притянул поближе к себе ее израненные ступни. — Чего ж вы свои ноги не намазали чудодейственным средством из «раффлезии»? — Не хватило, — буркнула девушка, по-детски краснея. Снейп скривил такую уничижительную мину, от которой, вполне возможно, по всей округе в кокосах скисло молоко, и констатировал: — Гриффиндор — это болезнь, неизлечимо поражающая головной мозг. Девушка в ответ лишь фыркнула, глядя, как бывший слизеринец, так и не скинув маску придирчивого брюзги, бережно поочередно нанес на ее саднящие ступни пахнущую цедрой липкую массу. «Тогда вам, профессор, туда прямая дорога», — подумала Гермиона, искренне надеясь, что способность к легиллименции у этого лже-змея тоже блокирована. Тем временем, Снейп уже вдохновенно вертел в руках плотный разлапистый лист, складывая из него замысловатое «оригами». Лицо его при этом разгладилось, приобретая более спокойное, слегка сосредоточенное выражение. Получившееся нечто он крепко примотал длинным куском лианы к небольшому плоскому обломку коры. Еще раз осмотрев свое ноу-хау, мужчина вдруг пристроил его к ступне Гермионы и накинул на лодыжку петлю. Девушка, все это время с интересом наблюдавшая процесс, от неожиданности инстинктивно дернулась. — Мисс Грейнджер, — раздраженно буркнул «изобретатель», притягивая ногу «подопытной» обратно, — чего вы прыгаете? — Что это? — уточнила девушка, с опаской поглядывая на странное приспособление. — Кора ядовитой секвойи. Но думаю, от небольшого количества яда вы не скончаетесь, разве что немного побьетесь в судорогах где-нибудь под кустом, зато потом сможете нормально ходить. Гермиона в ужасе отпрянула, но наткнувшись округлившимися глазами на хитрую ухмылку, в сердцах со всей силы врезала кулаком этому гаду в плечо. «Кто так шутит?!» Мужчина пошатнулся. И в этот момент девушке показалось, что все звуки в джунглях испуганно стихли. Будто в замедленной съемке Северус Снейп поднял на бывшую ученицу свои иссиня-черные угольки глаз. От его взгляда все внутренности покрылись инеем, а кровь замедлила свой стремительный бег в сосудах. Это был взгляд Дьявола. Он прошил насквозь, пригвоздил к застывшему воздуху. Девушка могла поклясться, что в какой-то момент четко видела, как непроглядная черная радужка по контуру темного зрачка плавится, будто подсвеченная золотом изнутри. Медленно, очень медленно тонкий длинный указательный палец приблизился к ее лицу, пока не застыл в нескольких сантиметрах от носа. Забыв дышать, Гермиона неотрывно следила за этим движением, даже не задумываясь над тем, как выглядит сейчас, сосредоточенно скосив оба глаза на кончик замершего у ее носа пальца. — Никогда, женщина, не смей поднимать на меня руку, — этот тихий стальной шепот, почти шелест, без сомнения, услышала каждая травинка в округе. Гермиона вдруг поняла, что от страха не в состоянии вымолвить ни слова. Несколько минут царила полная тишина, на смену которой неожиданно пришел жуткий звон в ушах. Мужчина снова пошатнулся и прикрыл глаза, разрывая контакт, отпуская жертву. Небрежно откинув остатки своего изобретения в сторону, он встал и, резко развернувшись, скрылся в ближайших зарослях. Отходя от шока, нервно подрагивая всем телом, Гермиона наконец сумела судорожно втянуть свежий воздух. По коже пробежала стая ледяных мурашек, девушка поежилась. На глазах выступили слезы. «Мефистофель, хренов! Пожиратель Смерти… И я, мать вашу, застряла с ним на необитаемом острове! Нет магии?! Почти сквиб? Безопасен?! Ага! Расскажите этот бред кому-нибудь другому! Да от этого «безопасного сквиба» только что магией разило так, что бездарным министерским чинушам самим в пору от него подзаряжаться!».