Остров сокровищ

Полдня Гермиона металась из крайности в крайность, то решая немедленно убраться подальше от опасного Пожирателя смерти, который того и свернет ей шею, то возвращаясь к мысли, что одной в джунглях ей точно не выжить, а рядом со Снейпом какой никакой, а шанс все же есть. Но уже в следующую минуту в памяти вновь всплывали его глаза — черные туннели, на дне которых бурлит золотом магия, будто вскипающая в кратерах вулкана лава. Кожа неприятно покрывалась колючими «мурашками», а мелкая дрожь заставляла трястись руки и подгибаться коленки. В один из таких моментов она все же умчалась прочь в густые заросли, впрочем, продвинуться слишком уж далеко ей все равно было не суждено. Совсем скоро она радикально изменила решению уйти, наткнувшись на длинную узорчатую «ветку», оказавшуюся толстой змеей, которая, к счастью, лениво отползла в сторону, медленно извиваясь полукольцами, и отчего-то решившая не связываться с возмутительницей спокойствия в лице остолбеневшей от страха Гермионы. Девушка, дрожа уже всем телом и вдохновенно рыдая от отчаяния и собственной беспомощности, сама не заметила, как вернулась на уже знакомый берег озера. Снейпа нигде не было видно. Она устроилась подальше от места, где они ночевали, прижавшись спиной к расположившимся в пушистых зарослях папоротников нагревшимся на солнышке крупным валунам. Слезы безостановочно продолжали течь по щекам, но уставшая морально и физически девушка уже перестала всхлипывать, просто бездумно глядя на зеркальную водную гладь. «Был бы он неладен этот проклятый остров! Но, мать его, до чего же красиво… " Когда солнце только-только перекатило через центр небосвода, краем глаза Гермиона заметила движение возле места их недавнего ночлега. Как бы это глупо не казалось даже ей самой, но сердце в этот момент радостно подпрыгнуло, ведь это значило, что теперь она снова не одна. Обернувшись, она исподлобья принялась наблюдать за угловатой худосочной фигурой бывшего преподавателя, сновавшего туда-сюда по берегу, сильно припадая на раненую ногу, а иногда и вовсе по-молодецки прыгая на одной. Эх, показал бы им кто-то хоть кусочек этого представления во времена, когда они учились школе. Зрелище произвело бы фурор! Мысли о школе, напомнили хогвартской умнице и о женихе, сейчас таком далеком. Рональд… Без сомнения, чисто внешне профессор откровенно пасовал перед своим бывшим учеником. За эти годы Рон вырос из школьника-раздолбая в почти двухметровую детину с кулаками-кувалдами! И хотя ее без двух минут муж не отправился, ни в авроры, ни в квиддич, как собирался изначально, парень неожиданно для всех нашел себя в рекламном бизнесе, благо статура и известная внешность теперь ему это позволяли. Впрочем, сказать, что это произошло совсем уж неожиданно, можно было бы разве что сильно лукавя — поклонников и славу Рональд Уизли любил всегда! Еще раз порадовавшись, что прямо перед ней раскинул длинные махровые ветви пушистый куст папоротника, и за этой солидной преградой заметить наблюдателя Снейпу было практически нереально, девушка села поудобнее и, подперев кулаком щеку, принялась осматривать бывшего учителя внимательнее. Профессор тоже казался довольно высоким, и все же Рону уступал не меньше чем на «полголовы»; он был широк в плечах, но отличался, «тонкой костью» и чрезмерной худобой. За прошедшие несколько послевоенных лет бывший двойной шпион вроде как немного посвежел… ну, пожалуй, совсем чуточку, но дни на этом острове вновь вернули лицу Грозы привычную всем истощенность, усталость и темные круги под глазами. Однако стоило признать, что таким уж страшным профессор все же не выглядел. Да, черты его лица были излишне угловаты и резки. Да, нос казался слишком длинным, а губы очень уж тонкими, взгляд тяжелым, и еще эта борода… Одним словом, Северус Снейп точно не сошел бы за эталон красоты, и все же чудовищем, каким он виделся ученикам в школе, он не был. Обычный человек… со своими «тараканами», просто его тараканы заметно раздались в размерах и несколько располнели… Мужчина тем временем, старательно ковыляя, перетаскал на берег увесистые охапки невысоких побегов с заостренными темными листьями, из которых на камнях вскоре образовался солидный по размерам стог. Девушка с любопытством наблюдала за его действиями из своего укрытия, с дотошной въедливостью всезнайки пытаясь сообразить, что же он такое делает? «Собрался разводить костер? Великовата поленница, однако… Или, может, строит хижину? Слишком мелкие стволики у этих растений». Снейп же продолжал усердно наматывать круги по близлежащим кустам, то и дело таща в образовавшуюся «кучу» все новые и новые ветки. Движения его казались резкими и рваными, зельевар явно злился и нервно швырял каждую очередную стопку к остальным. Не без зловредного удовлетворения Гермиона заметила, что ее непокладистый сосед теперь тоже щеголяет в одном ботинке, куда подевался второй, девушка не имела понятия, но это и не являлось столь важным! Главным казался сам факт, что теперь не она одна будет бить о камни голые пятки! Как бы это гадко не звучало. Хотя, возможно он просто снял обувь с распухшей ноги… Наконец, профессор остановился, тяжело дыша, и осмотрел результаты своих трудов. Кажется, размеры выросшего стога его наконец удовлетворили, потому что в кусты он больше не пошел, а просто устало опустился на теплые камни. Однако же посидел совсем не долго, что-то внутри него клокотало, не давая мужчине успокоиться и расслабиться. Он вдруг резко вскочил и, швыряя небольшие охапки побегов и листьев на тот самый плоский камень, на котором Гермиона сама вчера разбивала зловонные бутоны раффлезии, принялся кромсать толстой бамбуковой палкой эти тонкие веточки, превращая их в спутанное месиво. От этого зрелища по коже у Гермионы пробежали колючие мурашки. Бывший учитель с такой обреченной яростью изничтожал свою добычу импровизированным орудием, каждое новое движение его сквозило безысходной злостью. И с каждым новым оглушительным ударом палки о камень, девушка непроизвольно вздрагивала, но не могла отвести глаз. Он завораживал… невзирая на худобу и усталость, в этом человеке бурлила сила, настоящая, первобытная… мужская! Разинув рот и боясь пошевелиться, чтобы вдруг не выдать себя, она следила, как ее бывший учитель, надрывно зарычав, вдруг остервенело сорвал с себя мешавшие злиться остатки рубашки, которые прежде так ревностно берег, не желая снимать ни под каким предлогом. Изодранная, прохудившаяся ткань рваной тряпкой улетела в кусты, а взору оторопелой Гермионы открылась обнаженная спина мужчины. Спина, на которой не было ни единого куска здоровой кожи — это был один сплошной шрам, сплетенный из множества других — мелких, разных и ужасных… Волоски на теле неприятно приподнялись, не смотря на удушающую жару, Гермиону будто окатили ледяной водой. «Что с ним делали?! Терзали зубами и когтями, или полосовали проклятьями?» По ребрам и плечам расползлись темные уродливые пятна застарелых ожогов, поверх которых залегла россыпь некрупных, но глубоких порезов. Рваный рубец «украшал» его шею слева, ближе к ключице — тот самый укус той самой змеи… А за высоким воротом-стойкой его совсем не было видно! Вдогонку за ошмётками рубашки полетела запущенная туда же бамбуковая «дубинка». Кажется, сегодня «всегда ледяной Снейп» всё же слетел с катушек. Самоконтроль шпиона с треском рассыпался на куски. Не дай Мерлин, сейчас угодить Грозе под горячую руку! Но вдруг профессор, будто тяжело больной, осел на колени и, уперев руки о камни, без сил опустил голову. Весь запал в одно мгновение улетучился, как небывало, ореол яростного «силача» рассеялся в прах, и остался сидеть на камнях лишь в усмерть уставший человек, израненный и до боли сейчас беззащитный. Гермиона машинально утерла невесть когда снова потекшие по щекам слезы и уже почти кинулась спасать горемычного профессора, как вдруг замерла, не успев даже подняться — очередная смена декораций! Снейп резко встал, выпрямился и, сильно хромая, зашагал вперед, а спустя всего пару минут уже вернулся с давеча выкинутой палкой и снова упрямо принялся за работу. Некоторое время Гермиона так и сидела, очумело глядя на энергичные движения этого многоликого человека. «Что это вообще было? Сколько в этом теле личностей? Кто из них — он настоящий? Что с ним творится?» Так она и сидела, пытаясь хоть что-то понять, пока откровенно выбившийся из сил Снейп не измочалил, наконец, в месиво последний зеленый пучок. Выдохся то он выдохся, однако отдыхать, судя по всему, даже не собирался! Потому что, снова отшвырнув в сторону бамбуковую палку, теперь он принялся перетаскивать полученный с таким трудом «жмых» к озеру и топить его в воде. Только сейчас до умницы Грейнджер дошло, что же такое все это время делал ее бывший учитель — он собирался рыбачить! И выбрал для этого самый достойный Мастера зелий способ, потому как рыбу он вознамерился травить ядом. Когда-то, очень давно, вернувшись в родительский дом на каникулы из волшебной школы, Гермиона смотрела по телевизору телепередачу о путешествиях по джунглям и обычаях различных племен. Вихрастый паренек с экрана, решивший в тот день примерить на себя роль жителя одного из тамошних поселений, вместе с толпой полуголых темнокожих мужчин точно так же, как Снейп сейчас, собирал побеги определенного растения, название которого девушка вспомнить так и не сумела. Потом они дружно их дубасили палками, выбивая из стеблей сок. А потом все это добро стаскивали в воду озера или огороженного плотиной из камней участка небольшой речушки. Примечательно то, что этот самый сок, ради которого все затевалось, был абсолютно безвреден для человека, но содержал особые вещества, вызывающие у рыб сужение мелких кровеносных сосудов в жабрах, рыба просто задыхалась и всплывала на поверхность водоема. Интересно, откуда Снейп знает о таком экзотическом способе рыбной ловли? Или суровый профессор магической школы на досуге не гнушается посидеть перед магловским зомбоящиком? В конце концов, он же полукровка. К тому моменту, когда зельевар отволок последнюю охапку измочаленных растений в воду, силы его таки сошли на нет, и мужчина кулем свалился на спину, раскинув в стороны натруженные руки. Грудь его, на которой Гермиона тоже рассмотрела парочку длинных рубцов, тяжело вздымалась и опускалась при каждом вздохе. Даже если сейчас всплывет тонна рыбы, непосредственно этот рыбак уже не сможет ее не то что приготовить, но даже собрать. Да уж, у тех ребят с экрана телевизора дело спорилось куда веселее — толпой-то! А этот горе-герой перелопатил все в одиночку. «Эх, профессор, дать бы вам хороший подзатыльник! Кабы знать, что позже вы за это меня саму не пришибете». Вздохнув, девушка выбралась наконец из своего укрытия и направилась к месту вчерашнего ночлега, опасливо поглядывая на лежавшего неподвижно мужчину. Устал, змей. Но потраченных им сил было жаль до боли в груди — полдня, столько трудов, и все в пустую? Нет уж! Гермиона, решив задвинуть подальше свои обиды и страхи, отправилась собирать хворост и сухой мох для костра, которым и решила заняться. «Раз уж на ужин намечается рыбка, то она будет жареной!» Но стоило ей приблизится к притихшему мужчине, как тот резво сорвался с места и замер, готовый к атаке. Девушка вздрогнула и остановилась. О, сколько она смогла рассмотреть сейчас в его темных бездонных глазищах! Как может такой сильный человек, глядеть таким колючим затравленным взглядом? Что может заставить взрослого мужчину смотреть на невысокую хрупкую девушку с таким диким вызовом? Будто она может ему что-нибудь сделать… Гермиона прекрасно поняла: лучшая защита — нападение. Вот, что он делает — защищается. Так, как привык, пытаясь выжить среди кошмара, что навсегда оставил страшные отметины на его теле, и душе, без сомнения, тоже досталось… Он привык нападать и шипеть, язвить и ранить первым. И спину прикрыть было некому… Гермиона стояла тихо-тихо. Одно неверное слово, одно неправильное движение, и обиженный на весь мир хищник в нем нападет. Наконец, девушка, вся покрываясь липким потом и внутренне дрожа от страха, медленно опустила глаза к земле и продолжила свой путь к уже сложенной ею ранее небольшой кучке из хвороста. Кожа на спине горела от буквально физического ощущения на себе его пронзительного горящего взгляда, и она бы точно не удивилась, если бы волосы на ее голове сейчас вспыхнули будто факел. Сердце прыгало уже где-то в районе горла. «Прошу тебя успокойся, змееныш сдвинутый! Это же я — просто Гермиона Грейнджер. Раздражающая, но безвредная заучка. Прошу, стань обычным, фыркай и говори гадости только не смотри на меня волком!» Кое-как пристроив дрожащими руками несколько веток к будущему костру, девушка встала и побрела за очередной партией, осторожно искоса поглядывая на Снейпа. Тот не сдвинулся с места, продолжая внимательно следить за движениями бывшей ученицы, но уже не казался таким напряженным. Взгляд его больше не жалил, а скорее был тяжелым, и в нем сквозило раскаяние. «Мерлин, что же с тобой творится, человек?» Краем глаза она видела, как устало мужчина вздохнул, а плечи его поникли. Потом он и вовсе отвернулся, усаживаясь у самой кромки воды, и выставив на обозрение то, что так усиленно прятал — свои шрамы. Любуйся, мол… Любоваться не хотелось — зрелище было просто ужасным. Стоило лишь на секунду представить момент получения этих отметин и боль, как девушку моментально начинало ощутимо подташнивать. Когда основа для костра была готова, Гермиона, присмотрев подходящие палки, принялась тереть их друг о друга. «Огонь будет!» — твердила она сама себе, усердно шерхая деревяшками. Но, Мордред, как же это было тяжело! Совсем скоро руки просто таки гудели, и казалось, что не ровен час они просто отнимутся, пальцы пекло, а вожделенное пламя все не появлялось. Снейп же так и сидел на берегу, ни разу не обернувшись. Рыбы пока не наблюдалось… «Хреновые из нас с вами Робинзоны, профессор», — тяжело дыша от напряжения, думала Гермиона, когда мочалка из сухого мха под нагревшимися от долгого трения палками в ее руках вдруг испустила полупрозрачный дымок и начала неохотно тлеть. А спустя еще неопределенное время девушка едва не прослезилась, когда прямо перед ней заплясали первые веселые язычки пламени. Пребывая в состоянии эйфории, она даже не сразу заметила, когда именно Снейп сгрузил рядом с новоявленным костром штук пятнадцать разноколиберных рыбешек и присел поближе к огню, грея мокрые, видимо замерзшие в воде ладони. «А руки у него и впрямь красивые» — про себя отметила Гермиона, как бы невзначай скользнув взглядом по длинным изящным пальцам. Тряхнув головой, в попытке отогнать подальше неурочные мысли, она притянула импровизированный шампур в виде тонкого прочного прутика и выбрала симпатичную рыбешку средних размеров. Рот наполнился слюной в предвкушении горячей, приготовленной на огне пищи. С удивлением девушка обнаружила, что свой улов профессор каким-то немыслимым в этих условиях образом даже умудрился худо-бедно почистить. Осмотрев рваные края распотрошенных брюшек, она пришла к выводу, что сделал он это либо каким-то условно острым камнем, либо ракушкой, так еще и вымыл изнутри! Стоило признать — профессор все-таки молодец, от Рона такой изобретательности ждать не приходилось. Пока Гермиона возилась с нанизыванием тушки на острый прутик, Снейп снова устроился на своем насиженном месте, облокотился о ту же пальму, которую облюбовал вчера, и практически моментально вырубился. Вертя рыбу подрумянивающимися боками над костром, Гермиона уже во второй раз получила возможность рассмотреть этого мужчину, не опасаясь быть облитой ядовитым сарказмом. Спал он плохо, то и дело дергаясь и нервно вздрагивая. За этот день он как-то резко сдал и осунулся. Понятное дело, что после такого трудового марафона, который сам себе сегодня устроил этот упрямый человек, любой бы устал и поплохел, но помимо этого с зельеваром происходило и что-то другое. Будто это нечто разъедает его изнутри, не дает покоя… Разбудить профессора, чтобы тот поел, девушка этим вечером так и не решилась, побоявшись очередной не совсем понятной ей вспышки гнева. Так что Гермиона, старательно замотала в широкие листы банановых пальм его порцию жареного угощения, и наслаждаясь ощущением сытого желудка, задумчиво смотрела в бездонное звездное небо. Это ее первое дежурство. Девушка усмехнулась, чувствуя себя часовым на вахте. Начинало снова холодать. «Странное место — днем жарит, ночью — зима…» Поежившись, она снова посмотрела на своего тихо сопящего соседа. Снейп спал, зябко обхватив себя руками и смешно нахохлившись — замерз. Рубашку он выкинул, мантию потеряла безголовая гриффиндорка. «Нет, профессор Снейп, вы от гриффиндоровской глупости и на необитаемом острове не скроетесь! Это ваш рок» — усмехнулась она. Но веселье быстро сошло на нет, стоило взгляду зацепиться за рваный шрам на шее, ожоги, уродующие плечи и длинные полосы порезов на груди. Мороз пробрался девушке теперь даже под кожу. Она осторожно подсела поближе, робко прислоняясь боком к его холодному плечу. Мужчина поморщился во сне и вдруг устроил голову на ее теплом плече, спрятав ледяной нос в каштановых кудрях. Так и сидела Гермиона в ночи, с прыгающим в груди сердцем прислушиваясь, как он дышит ей в шею.