Остров сокровищ

Этой ночью Гермиона не спала. И дело даже не в пресловутом дежурстве, которое девушка вознамерилась ответственно выдержать, просто сердце в груди отчего-то колотилось, как бешеное, а в голове вихрем кружились мысли, такие разные и такие странные… Снейп, шумно сопя во сне и время от времени глухо покашливая, трогательно доверчиво все ближе жался к теплому боку бывшей ученицы. Впрочем, этот самый бок вместе с самой Гермионой очень скоро дрожал от холода в унисон с прильнувшим к ней продрогшим мужчиной. «Где же я потеряла его мантию? Безголовая идиотка!» — злилась на себя она. — «В прошлые ночи такой холодины я не ощущала благодаря именно этой замечательной вещице. И он отдал ее мне… Просто отдал и слова не сказал. Замерзал сам и не забрал обратно, не предложил укрываться вместе, или хотя бы по очереди. Кашляет… Заболел, как пить дать. Как же холодно! Сляжем с ним оба и умрем тут, на этом проклятом острове». Слезы в который раз снова потекли по щекам. Мокрые дорожки обжигали льдом кожу, но вытирать их не хотелось — это бодрило. Мужчина вдруг вздрогнул особенно сильно, хрипло и надрывно закашлявшись, но не проснулся, а только глубже зарылся лицом в пушистые мягкие кудри сидящей рядом девушки. «Странный… бедный человек. Ведь ты не мог быть таким изначально. Ты бываешь совсем другим. Даже оказывается умеешь смеяться. Правда лицу твоему это непривычно, и морщинки, появляющиеся от смеха, совсем маленькие, не сравнить с глубокими траншеями, что рассекают твой лоб, когда ты злишься или напряжен». Гермиона продрогла уже на столько, что не могла контролировать собственную челюсть, и зубы во рту методично отбивали чечетку. Костерок продолжал лениво потрескивать, но его тепла решительно не хватало, чтобы одолеть эту «вечную мерзлоту». Девушка одной рукой подкинула в огонь несколько крупных веток, стараясь не потревожить спящего на ее плече мужчину. А потом, решив, что лучше уж утром выслушать какую-нибудь гадость, чем замерзнуть на смерть, обняла этого дрожащего ворчуна за плечи и прижалась к нему плотнее. «Что же с тобой происходит? Что-то ведь не дает тебе покоя ни днем, ни ночью. Совесть? Вина? Память? Ведь ты делал ужасные вещи. Да, ты был шпионом. Да, работал на Дамблдора. Да, есть множество оправданий. Но ты принял метку и был Пожирателем смерти. Убивал, мучил людей. Ты убил Дамблдора. Да, как оказалось, у тебя были уважительные причины для многих поступков. Подковёрные игры и запутанные секретные планы директора, в которых ты был всего лишь орудием, исполняющим грязную работу. Крайне опасную и тяжелую работу. Но ты все это делал! И не можешь не помнить об этом. Смерть и кровь, крики и боль людей, корчащихся в агонии от твоих зелий. Кто же вы, профессор? Непонятый герой без страха и упрека? Или убийца, улизнувший от наказания? Гарри сказал, что ты любил его маму. Столько лет и так сильно… Даже не верится, что такое вообще бывает. Сомневаюсь, что помри я на этом проклятом острове, Рональд проживет грядущие двадцать лет с моим именем на устах. Очень сомневаюсь. Если честно, и в себе сомневаюсь. А вот ты, говорят, сумел… Видел бы ты свое лицо, профессор, когда Гарри вывалил историю твоей вечной любви на заседании в Визенгамоте! У всех, набившихся в тот день в зал зевак, чудом глаза из орбит не повылазили! Это был фурор. Но я согласна с тобой полностью — Гарри не имел права этого делать. И все же, черт подери, если бы он смолчал, тебя бы точно отдали дементорам. Без вариантов. А так…» Снейп снова тяжело закашлялся и устроился поудобнее в кольце ласковых девичьих рук. Гермиона не смогла сдержать улыбки. И снова он совершенно другой. Так трудно подстроиться под этого сложного человека, уловить момент, когда одна его сущность вдруг сменяется другой. А самое главное, успеть убежать, когда опять выползет тот гад, что так щедро поливает всех ядом и сбивает с ног одним только взглядом. Девушка вздохнула: «Я на необитаемом острове на пару с терзающимся совестью сдвинутым Чудовищем». Легкая улыбка коснулась ее потрескавшихся губ, а мягкая дымка унесла уставшее сознание в мир снов. Слишком яркие солнечные лучики подсвечивают все вокруг интенсивным золотистым оттенком. Предметы немного плывут, будто присыпанные искрящейся пудрой. Воздух тягучий приторно сладкий. Жарко. Она знает — здесь все идеально и правильно. Но дышать этим липким воздухом до боли тяжело, а глаза болят от яркости красок. А еще шумно… Жутко шумно! Смех, разговоры, какие-то возгласы. Людей много, но лиц разобрать никак не выходит. Она силится понять, что происходит, и почти узнает этот странный покосившийся дом, звонкие голоса кажутся знакомыми, и даже запах — раздражающий нос переизбытком резких специй, сладкий, удушающий. Кто-то подхватывает ее под руку и тянет в толпу, все улыбаются, они ей рады. Такие яркие, с огненными волосами. Ее снова и снова душат в объятьях то одни, то другие. Она задыхается! Хочется убежать, но девушка точно знает — бежать некуда! Отчаяние течет по щекам противными липкими слезами. Она кричит, но с губ не срывается даже звука, никто не слышит, никто не замечает ее слез. Горьких и соленых слез — они отрезвляют, они другие. А толпа ликует, какофония звуков почти оглушает, голова грозится взорваться. Неуловимо знакомое веснушчатое лицо вдруг выныривает из общей слившейся массы. Он улыбается, яркие голубые глаза искрятся добротой и весельем. Но смотрят они в пустоту, сквозь нее, будто ее и нет вовсе. Он обнимает, прижимает к себе, что-то ласково шепчет над ухом. А она умирает в тисках его объятий, задыхается, в глазах темнеет, становится жутко холодно, ее трясет, челюсти стучат, в ушах шумит. Проснулась она мгновенно, резко открыв глаза. Оглушительный грохот прокатился по дремлющим джунглям, ледяные капли одна за другой громко врезались в трепыхаемые порывами ветра листья. Очередной раскат грома с силой ударила по барабанным перепонкам, небо полыхнуло яркой вспышкой молнии, будто взорвалось. Совсем рядом высокое дерево с жалобным треском расщепилось надвое и застыло причудливой черной рогатиной. А в следующую минуту с небес на землю полился океан, не иначе. От шока и неожиданности, Гермиона на миг растерялась, в тщетной попытке рассмотреть хоть что-то за этой плотной стеной тропического ливня. И снова гром, такой, что задрожала земля. Изломанное ранее дерево застонало и повалилось, едва не накрыв кривыми ветками остолбеневшую девушку. Жесткая сильная ладонь вдруг вцепилась ей в запястье и уверенно потащила за собой. Свободной рукой она быстро словила его локоть и доверчиво дернулась за ним. Этот стальной человек может все! Он всегда знает, куда идти и что делать! Внутри потеплело, в голове просветлело, и дождь уже не казался таким страшным. Но всего пара шагов и его мокрые пальцы вдруг соскользнули, оставляя ее одну в этом кошмаре, сердце сжалось от ужаса, будто земля ушла из-под ног. Она обернулась, силясь увидеть, что произошло. Едва различимая сквозь мрак ночи и дождь темная фигура скорчилась на земле. — Северус! Что с вами?! — плюхнулась Гермиона рядом с ним, пытаясь перекричать шум разбушевавшейся стихии. — Нога, — зло прорычал в ответ он. — Беги сама, я не могу! — Можешь! — безапелляционно выпалила она, резво зашвыривая его руку себе на плечо. Очередная вспышка молнии ослепила, запоздавший на миг гром, больно вгрызся в барабанные перепонки. Обхватить за талию, потянуть. Тяжелый… — Вставай!!! Он рычит и надрывно пыхтит, но встает и прыгает вперед на одной ноге, каждый раз наваливаясь на бывшую ученицу половиной собственной массы. Почти ничего не видно, они снова бегут куда-то, не разбирая дороги. Кривая узловатая коряга будто из ниоткуда выросла вдруг под ногами. Гермиона только и успела понять, что летит лицом в грязь, и зажмурилась в попытке уберечь глаза от мелких колючих веток. Нырнув в склизкую противную жижу с головой, девушка едва сумела из нее выбраться, как сразу вытянулась в поисках своего попутчика. — Северус!!! Мокрый и грязный мужчина тяжело выползал из того же злополучного болота в двух шагах от нее самой. Девушка быстро заработала ногами и руками, выбираясь из расползающейся, засасывающей массы и, ухватив бывшего учителя за руки, потянула к себе. Они оба почти выбрались, когда ее левая нога вдруг подвернулась, соскользнув на одной из расплывшихся кочек. Падение, казалось, растянулось на бесконечность, Гермиона будто со стороны наблюдала, как она сама падает, раскинув в стороны руки, потом плюхается спиной обратно в противное грязевое месиво, а в довершение на нее сверху валится Снейп, вышибая остатки воздуха из легких. Глаза затянуло темной пеленой, в висках запульсировала кровь, грудь сдавило болезненным спазмом. «Гермиона…» — неужто она все еще спит? «Гермиона…» — снова все краски нечеткие и плывут. «Девочка, очнись!» — снова знакомый голос. Другой голос, не тот, что был в прошлом сне. Этот хриплый, низкий, странно задевающий что-то в животе. «Гермиона! Посмотри на меня!» — этот красивый голос такой взволнованный, что нет сил не выполнить его просьбу. Она открыла глаза и бросила все силы на то, чтобы сфокусировать зрение и увидеть, наконец, кто же он, обладатель этого Голоса. Ледяные капли больно били в лицо, шум от дождя заглушал все остальные звуки. Непроглядную ночную тьму вдруг снова разорвала яркая вспышка молнии, выхватив из темноты бледное худое лицо Снейпа с горящими золотом бездонными глазищами. Странное чувство, будто она летит в далекую глубину этих удивительных омутов, охватило девушку. Но небо снова потухло, накрывая все вокруг непроглядной тьмой. И он исчез, странная связь отпустила. Очередной оглушительный грохот заставил мгновенно прийти в себя. — Северус! — выдохнула она испуганно. — Вставай! — рыкнул тот самый знакомый голос из темноты. — Нужно найти укрытие! И она встала, потому что Он так сказал, и без слов просто пошла за ним. Пальцы их сплелись, потому что оба боялись потерять в этой тьме того единственного, кто сейчас рядом. Она чувствовала, как сильно он иногда сжимает ее ладонь и потом медленно отпускает, видимо каждый шаг давался этому упрямому мужчине с большим трудом, поврежденная нога болела, а его хриплое сопение было слышно даже сквозь шум дождя и ветра. Вскоре земля под ногами перестала плыть и просто скользила, будто каток. Большие валуны вырастали на пути тут и там, а в беззащитные голые ступни все чаще врезались острые твердые края камней. Небо немного просветлело, в прорехах рваных туч кое-где просматривались подсвеченные робкими утренними лучиками участки. Дождь не прекращался, но теперь глаза различали темные силуэты высоких скал совсем близко. Молчаливый провожатый, судя по всему, вел ее именно к ним. Поступь его была тяжелой, он ужасно хромал и спотыкался. Силы его, кажется, были на исходе, потому как шел он все медленнее и все крепче сжимал ладонь Гермионы. Она закусила губу, потому что еще чуть-чуть и косточки в ее пальцах грозились неизменно сломаться. Снейп все сильнее сутулился и стал чаще надолго прикрывать глаза. Девушка, вдруг осознав, что совсем не боится своего бывшего строго учителя, поднырнула ему под руку и, снова обхватив за талию, практически взвалила медленно теряющего сознание мужчину себе на плечи. — Северус! — позвала Гермиона, чувствуя, как он повис на ней всей массой, и она не в силах его удержать. — Очнитесь, прошу вас! Стоило только подивиться силе его характера, потому как только что буквально провалившийся в беспамятство, этот упрямец осторожно тряхнул головой, приводя сам себя в чувства, и выпрямился, взгляд моментально стал осознанным. — Там пещера, — глухо проговорил он, немного запрокинув голову, и пристально всматриваясь в угловатый узор скал. Гермиона проследила за его взглядом и вскоре тоже заметила довольно высоко темнеющий провал. — Да, — кивнула она, соглашаясь, — но туда не добраться. Мужчина фыркнул: — Вы еще не пробовали, а уже сдаетесь. Настырная гриффиндорская львица так запросто поджала хвост? В который раз Гермионе искренне захотелось пнуть этого змея, но она сдержалась, понимая, что Гроза ерепенится из последних сил. Запал стукнуть едва держащегося на ногах вредину быстро отпустил, сменившись неожиданным желанием подыграть. Она понимала — он пытался почувствовать себя сильным, держать марку Ужаса подземелий. Девушка сумела сдержать улыбку. — А слизеринский змей, кажется, сильно самоуверен. Как вы себе это представляете? — Представляю, — пространно буркнул тот, высвобождаясь из объятий бывшей ученицы. Но Гермиона только сильней обхватила его бок и удержала вырывающуюся руку. — Перестаньте, пожалуйста, Северус, — попросила она, открыто посмотрев в его глаза. — Нам нужно туда дойти. Обоим нужно. Пойдемте. Желваки нервно запрыгали на его сжатой челюсти, но спустя пару долгих секунд он неохотно кивнул, и они, наконец, медленно двинулись дальше. Вместе. Ливень заметно поутих, сменился мелким моросящим дождиком и холодным порывистым ветром. Оказавшись у самого подножия почти отвесной скалы, путники устало привалились к ней спинами и, тяжело дыша, сползли на камни. — Я больше не могу, — жалобно простонала Гермиона. — Слабачка, — криво ухмыльнулся Снейп, и отрубился. Какое-то время девушка обессилено сидела, просто тяжело дыша и бездумно глядя на обмякшего без сознания мужчину рядом. Наконец, вздохнув поглубже, она запрокинула голову в поисках входа в пещеру. Темнеющая дыра в скале обнаружилась достаточно быстро и, присмотревшись повнимательнее, она пришла к выводу, что профессор таки оказался опять прав. Желанное укрытие хотя и располагалось довольно высоко от земли, но добраться до него показалось ей теперь вполне реальным — большие камни и просторные уступы выстраивались во вполне приемлемую «тропинку». А солидная высота делала это место достаточно безопасным от наземных хищников. Но это при условии, что какой-нибудь хищник не облюбовал это жилище для себя раньше них. Теперь вставал самый сложный вопрос, как затащить наверх отключившегося Снейпа. Профессор был довольно высок и, не смотря на внешнюю худобу, оказался довольно тяжелым. Ветер усилился, небо опять потемнело. Нужно было обязательно добраться до укрытия, иначе они оба просто замерзнут под этим бесконечным ледяным дождем и умрут. Гермиона подсела поближе к бывшему учителю и осторожно тряхнула его за плечо. — Северус, — позвала она тихо, будто боясь потревожить. Мужчина поморщился, но глаз не открыл. — Северус, — повторила попытку девушка теперь более настойчиво. Веки его дрогнули, и он посмотрел ей в лицо мутным взглядом.  — Как же ты меня достала… — Полагаю, не больше, чем вы меня, профессор, — обрадовавшись, что он все же очнулся, выпалила Гермиона, улыбаясь. — Вставайте. Нужно подняться в пещеру, скоро опять пойдет дождь. — Не хочу… — тихо выдохнул он, снова прикрывая глаза и норовя уснуть. — Нет, нет, нет, Северус! — встрепенулась девушка, невежливо толканув бывшего учителя. — Вставайте! Ну! Пыхтя и проклиная Мерлина, Гермиона ухватила мужчину под плечи и потянула к первому уступу. — Просыпайся, гад слизеринский! Кто тут хвост поджал?! А?! Ты, скользкая гадина! Давай вставай! Не смей умирать! Не смей бросать меня тут одну на это грёбаном острове! Очнись, скотина! Она попыталась приподнять его, но безвольное мокрое тело, вывалянное в склизкой грязи, казалось немыслимо тяжелым, а сама Гермиона тоже едва держалась на ногах от усталости. — Ну, очнись, — зарыдала от бессилия девушка, — пожалуйста! Небо вновь полыхнуло, странно подсвечивая клубы плотных туч, следом зарокотал гром, будто насмехаясь. И опять ливень… Девушка закрыла глаза, слезы смешались на ее щеках с дождем. Конечности казались свинцовыми, и идти уже никуда не хотелось. «Ну и пусть! Мы ведь все равно тут умрем. Раньше или позже, какая разница? Итог один. Так почему не сейчас?» И вдруг стало так спокойно и легко, что больше не надо никуда идти, не надо мучить уставшее тело. Можно, наконец, уснуть и быть свободной… Но что-то все же мешало! И это что-то схватило ее за шиворот, будто котенка, и так тряхнуло, что девушка подивилась, как так сложилось, что у нее не отлетела голова? Она открыла глаза. — Шевели ногами! — зло рыкнул ей в лицо Ужас подземелий Хогвартса. Девушка в шоке пыталась быстро сообразить: опоздала ли она на урок, или чего доброго уснула на лекции, или не выучила задание? Почему профессор так зол? Или (кошмар!) она запорола элементарное зелье, и взорвавшийся котел разнес пол Хогвартса?! Где мальчишки? Где Рон и Гарри? — Шевелись! Лезь, давай! И тут Гермиона вспомнила все. Приятную дрему сняло, как рукой. Шум льющего как из ведра дождя оглушал, стремительные потоки воды норовили смыть ее со скалы, на которой она, надо сказать, не представляла, каким образом оказалась. — Ну, помоги же мне, мать твою! — задыхаясь, прошипел ей в самое ухо знакомый голос профессора Снейпа. Гермиона встрепенулась и быстро метнула взглядом по сторонам. Она стояла довольно высоко над землей на небольшом скользком уступе, прижатая к скале телом бывшего учителя. Голова закружилась. — Осталось совсем чуть-чуть, девочка! Помоги же мне! Я не затащу туда сам нас обоих! Она смогла только кивнуть, вцепилась руками в ближайший выступающий камень и подтянулась. — Давай, — выдохнул ей в спину мужчина, подхватывая за ноги, и буквально закинул в тот самый провал пещеры. Девушка облегченно растянулась на ровных гладких камнях и улыбнулась. — Добрались. Получилось, профессор! «О, черт! Добралась! Он же там остался!» Резко вскочив, она перекинулась через край вытягивая руки в поисках Снейпа. — Северус, вы где?! — Здесь, — донеслось до нее совсем тихое. — Давайте руку! Вскоре ее пальцы нащупали его ладонь, и она потянула, напрягая все силы, что в ней еще остались. Он снова сдавил ее пальцы до хруста, подтянулся, и опустился животом рядом с ней, тяжело дыша и утыкаясь лицом в сгиб локтя. Но Гермиона и не думала останавливаться на достигнутом. Высвободив гудящую болью руку, она без лишнего стеснения ухватила мужчину за промокшие брюки и втянула его в новообретённое укрытие. — А вы говорили, не добраться, — едва ворочая языком пробормотал Снейп, вытягиваясь во весь рост и в очередной раз за этот день теряя сознание. — Да, профессор. Вы как всегда правы, сэр, — так же тихо ответила Гермиона и мгновенно уснула, уткнувшись носом в его горячий бок.