Остров сокровищ

Гермиона в очередной раз скептически осмотрела свое творение и, досадливо фыркнув, вышвырнула-таки в дверной проем откровенно неудавшуюся «вазу» из найденного утром куска полой бамбуковой ветки. Стоило признать: дизайн интерьера точно не входит в число ее сильных сторон. — Пакость, — подвела итог девушка и, устало махнув рукой, уселась на пристроенный ею же на роль неудобного стула плоский округлый камень. И все же, осмотревшись, она пришла к крайне неожиданному, но упоительному выводу, что в целом и общем обустройство нового жилья удалось ей не так уж и плохо! В центре разместились два более или менее подходящих для сидения валуна, на одном из которых она сейчас и расположилась. Прямо перед ней в окружении камешков поменьше выстроился небольшой шалашик из хвороста и веток, которому вскоре предстояло стать собственно «домашним очагом». Правда, надобности в костре пока такой уж острой не возникало — благо, в этой пещере всегда было тепло, едой, требующей обязательной термической обработки, девушка так и не разжилась, а местные фрукты вполне жевались и сырыми. Чуть поодаль у стены на нескольких естественных выступах рядочками выстроились скорлупки десятка разбитых кокосов, которые вполне могли сойти за кухонную утварь. И, конечно, «гвоздем» этой дизайнерской феерии стала кровать из сена и листьев, пусть и немногим более уютная, нежели голые камни, но все же достаточно мягкая и с одеялом из вороха тех же листьев, только значительно больших размеров. На «прикроватном столике» из куска сухой древесины выстроились несколько все тех же кокосовых плошечек, полных отвратно пахнущими лекарственными снадобьями из местной растительности. Почему-то все они изрядно воняли, но вполне прилично помогали. Внутри растеклось знакомое и такое любимое «всезнайкой» чувство, что она все сделала правильно. Лицо девушки озарилось усталой, но гордой улыбкой. Уже третьи сутки они со Снейпом обитали в этой неожиданно обнаруженной ими во время грозы пещере. Точнее, обживалась здесь новоиспеченная «хранительница очага» исключительно собственными силами, потому как мужчина, вконец заболев, все это время провалялся в беспокойном бреду. Временами его трясло в ознобе, потом он метался в горячке, обливаясь ручьями пота и бормоча себе под нос что-то невразумительное. Кашель стал мокрым и булькающим, порой Гермиона даже опасалась, что в следующем таком вот приступе мужчина просто-таки задохнется. Бывало, он проваливался в глубокий тихий сон, но чаще пребывал будто в пьяной полудреме, кого-то звал едва слышно, потом что-то просил, пару раз даже пытался сорваться на крик, но слова то и дело заглушал надсадный кашель. Несколько раз Гермиона разобрала едва слышное «Лили…», но для себя отметила, что не так уж и часто… Снейп хрипло вздохнул, раскинулся на занятом им ложе звездой и притих. Присев рядом, Гермиона в сотый раз приложила ладонь к его влажному лбу. Жар, слава Мерлину, спал, а кожа покрылась крупными капельками пота. «Надо же, как сильно заболел… — Гермиона вздохнула, натянув импровизированное покрывало на грудь шумно посапывающего «пациента». — А в школе он казался нам несокрушимым». Уже привычно девушка осмотрела травмированную ногу Снейпа. Здесь тоже дела шли значительно лучше, чем три дня назад. Все-таки раффлезия оказалась поистине чудодейственным средством! И это просто подарок судьбы, что им посчастливилось наткнуться здесь на это странное растение. Гермиона нашла еще несколько таких «пахучих красавиц», когда искала съедобные фрукты и зашла немного вглубь джунглей. Однако, на этот раз она исхитрилась сделать средство, настолько приближенное к оригинальному, насколько позволяли ей нынешние условия. И результат, как говорится, был на лицо, точнее, в их случае на ногах. Девушка старательно каждый вечер накладывала неприглядную кашицу из зловонных цветов на распухший сустав бывшего учителя и собственные сбитые ступни. Удивительно, но раны и синяки сходили от этой пакости будто зачарованные! Так что теперь Гермиона снова могла ходить, не кривясь от боли при каждом шаге, а снейповы лодыжки на вид казались вполне одинаковыми. Искренне наслаждаясь возможностью нормально передвигаться, девушка также припомнила недавнее снейпово приспособление, которое стало причиной самой серьезной их давешней ссоры, а должно было, судя по всему, стать ее обувью. Костеря сквозь зубы себя за глупость, а Снейпа за дурацкий характер, девушка сумела соорудить себе нечто похожее из подручных материалов и теперь шагала по джунглям в сандаликах из древесной коры, не калеча свои едва зажившие ножки. Однако, рассиживаться дальше времени не было, на сегодня девушка наметила для себя несколько важных и нужных дел, так что, сноровисто напоив водой и нехитрыми снадобьями своего пациента, Гермиона наспех сжевала банан вприкуску с половиной крупного авокадо и отправилась в другой конец пещеры, чтобы еще раз взглянуть на очень важную, но пока что недостижимую цель — океан. Итак, с этой стороны выход из пещеры находился на приличной высоте, да еще над совершенно отвесной скалой. Сколько ни силилась девушка присмотреть подходящие уступы, чтоб спуститься на пляж, ничего подходящего обнаружить не удалось. А переломать себе ноги отнюдь не хотелось, так что этот вариант был отметен еще в первый день. Верхушки редких пальм раскинулись тут как раз на уровне глаз, и не сказать, что далеко, но на таком досадном расстоянии, что дотянуться было нереально, а если прыгнуть, то возвращаемся к возможности переломать что-нибудь важное, например, шею. В общем, нужна была веревка, без вариантов. Гермиона даже заприметила выступ в стене, отлично подходящий для закрепления одного конца пока не существующего каната. Осталось только его разыскать. Естественно, на ум первым делом приходили длинные и прочные лианы, так лихо используемые героями в книгах. Но вот беда, ножа у горе-робинзонки при себе не было, а оторвать эти гадские живые веревки голыми руками Гермионе не удавалось вот уже третий день. Сегодня она решила испробовать вариант номер… какой-то, а именно бить плеть лианы камнем, пока та не истончится, и ее наконец станет возможно оторвать. Решительно девушка зашагала к основному входу в пещеру, которую в мыслях уже смело именовала «своей». Проходя мимо, она для верности еще разок потрогала прохладный лоб спящего Снейпа, удовлетворенно кивнула и уже вполне ловко сползла вниз обратно в джунгли. Ночью снова шел дождь, так что сейчас прохладные капли то и дело норовили прицельно прыгнуть потревожившей их прохожей на лоб или за шиворот, причем в этом деле им почему-то не мешала даже кудрявая копна спутанных волос, торчавших во все стороны. Далеко идти Гермиона не собиралась, чего-чего, а уж такого добра, как лианы, здесь было на каждом шагу, хоть ковры плети. Ну, если придумаешь, как эту прочную заразу оторвать. Приметив совсем неподалеку подходящее дерево с низко расположенными ветвями, девушка со вздохом нехотя стянула с ног защитную обувь и, сунув в карман увесистый камень, полезла к ближайшей ветке. Вопреки всеобщему мнению заучка Грейнджер в детстве отнюдь не сидела над книжками днями и ночами, а играла, бегала и лазила по деревьям, как и все дети. Так что сейчас, быстро вспомнив подзабытые навыки, девушка вполне шустро взобралась к намеченному месту, выбрала подходящую перекинувшуюся через ветвь длинную лиану и принялась старательно бить по ней камнем. И хотя занятие было довольно утомительным, а камень слишком тяжелым, сердце девушки радостно колотилось, потому что дело шло вполне удачно, с каждым ударом плеть истончалась, прочные волокна по одному расходились в стороны, рвались, и моток естественной веревки скоро обещал оказаться в ее руках. Девушка была так увлечена своим занятием, что напрочь позабыла о том, что вообще-то находится в диких джунглях, и тут она далеко не одна. И когда громкое хриплое уханье раздалось совсем близко, девушка вздрогнула всем телом и едва успела ухватиться покрепче и не свалиться. Настороженно затаив дыхание, она принялась всматриваться в плотные заросли. Звуки становились все громче. Без сомнения, кто-то быстро пробирался в верхнем ярусе леса, причем двигался точно в ее направлении. В какой-то момент Гермиона нутром ощутила, что опасность приблизилась на расстояние нескольких десятков метров, а лес вдруг погрузился в полную тишину. Ее собственное сердце колотилось сейчас так, будто задавало ритм в танцах местным аборигенам. Но спустя всего пару секунд совсем рядом раздалось тихое «Х-ху-у». А из густой шапки листьев в нее тем временем вонзился подозрительный взгляд внимательных карих глаз. Взрослый шимпанзе озадаченно и очень недоброжелательно разглядывал непрошенную гостью. Гермиона замерла, боясь пошевелиться, и уставилась в листву чуть повыше правого плеча обезьяны, припомнив вдруг, что прямой взгляд в глаза зверь запросто может принять за угрозу. Примат был довольно крупный, и девушка со страху почему-то сразу заприметила вполне солидные клыки в слегка приоткрытой пасти животного. Насколько она помнила, шимпанзе могут быть довольно агрессивны и, если решат, что им что-то угрожает, вполне могут напасть и на человека. «Мне конец», — промелькнуло в голове у школьной всезнайки. Совсем рядом вдруг треснула веточка. Девушка в испуге дернулась, вскрикнув. Шимпанзе, видимо, приняв это за воинственный клич врага, кинулся было в атаку, но секунду спустя нападать ему стало уже не на кого — Гермиона, отшатнувшись, не удержалась на ветке и кубарем свалилась вниз. А из листвы в этот момент вынырнул второй примат, заметно побольше первого, и сразу заприметил того недобрым взглядом. Эти двое явно были не рады друг другу. И, к счастью для растянувшейся под деревом девушки, соперничающие за лидерство самцы больше не обращали на нее никакого внимания. На какое-то время мир померк, а грудь горела огнем, потому что никак не удавалось вдохнуть. В ушах гулко шумело. Сознание стало возвращаться к девушке только спустя какое-то время. Худо-бедно изловчившись втянуть воздух, она едва не расплакалась от раскатившейся по телу боли. Вскоре в памяти прояснились воспоминания о недавних событиях, Гермиона вспомнила, где она, с кем, и что случилось непосредственно перед падением. Продолжая лежать неподвижно, она опасливо приоткрыла глаза. Шимпанзе нигде не было видно. Снова облегченно прикрыв ненадолго веки, девушка наконец решилась попробовать пошевелиться. Спина болела жутко, и сиюминутная мысль о сломанном позвоночнике заставила-таки выступить на глазах слезы. Каждый вдох давался с трудом, однако пальцы рук отозвались практически без заминок, как, впрочем, порадовали и ноги. «Это хорошо», — старательно убеждала девушка сама себя. Медленно перекатившись на бок, какое-то время Гермиона напряженно рассматривала вспыхнувший от боли в спине фейерверк перед глазами. Но стоило пестрым всполохам поблекнуть, и бывшая гриффиндорка принялась упрямо двигаться дальше. Встать с первого раза не получилось. Впрочем, как и со второго, да и, собственно, с третьего… Несколько шагов девушка проползла, потом поднялась на четвереньки, а когда сквозь деревья совсем близко стало видно гору с «их» пещерой, Гермиона медленно, но ковыляла уже на своих двоих, бормоча себе под нос благодарность Мерлину, что не ушла утром далеко от «дома». Кое-как добравшись наконец к подножию горы, девушка опять не сдержала слез — ко входу в показавшуюся сейчас такой родной пещеру еще нужно было взобраться, а она уже едва дышала. Но ей нужно было туда! Там можно будет лечь и расслабиться. Только там, не здесь! И она карабкалась по шершавым уступам, цеплялась за трещины, упорно передвигала отяжелевшие конечности, глотала упрямый воздух сквозь горящую боль в спине. Но вот он, последний рывок. Ладони чувствуют теплые камни пола. Однако этого мало — хочется другого тепла. Хочется, чтоб кто-то пожалел, обнял и помог. Приглушенный кашель раздается совсем близко. — Профессор, — едва слышно позвала она. Мужчина не отозвался. Гермиона из последних сил доползла к сделанной ею же кровати и устроилась рядом со Снейпом, уставившись в мерно приподнимающуюся в такт вдохам изуродованную спину. Она видела эти шрамы уже не единожды, но тем не менее каждый раз по её позвоночнику расползались противные колючие льдинки. Сейчас же эти страшные отметины представлялись ей ранами на собственной горящей болью спине. Мужчина опять тихо кашлянул и хрипло вздохнул, кожа на боках потянулась вслед за вздрогнувшими мышцами и приподнявшимися ребрами. Четыре рваные полосы, будто траншеи, растянулись от правой лопатки и до нижних ребер на левом боку — след чьих-то безжалостных острых когтей. Ближе к пояснице залегли три узкие белые вмятины — возможно, это был нож или что-то подобное… Целые острова красных, ребристых и сморщенных застарелых ожогов расползлись по плечам и бокам, превращая кожу человека в ужасное подобие лоскутного одеяния. Гермиона сама не поняла, когда ее рука приблизилась к такой беззащитной сейчас спине этого всегда недосягаемого человека, палец робко коснулся бугристой изуродованной кожи, медленно спустился по одному из самых длинных разрезов и замер, уткнувшись в сморщенную рваную яму, буквально чуточку не задевшую позвоночник. Что это? Будто вырвали кусок мяса… пара дюймов, и Хогвартс бы потерял своего легендарного нетопыря. «Мастер зелий», способный не только закупоривать в мензурках смерть, но и исцелять своим варевом смертельно больных, почему же ты не смог помочь себе самому? Зачем оставил эти ужасные отметины, почему не лечил раны?» «Не смог… — сам собой пробился сквозь навалившийся сон ответ. — Как сейчас не можешь помочь себе ты сама…» Уткнувшись носом в его теплую спину, она заплакала и уснула.