Остров сокровищ

Следующие несколько дней невольные сожители просуществовали на ставшем уже почти родным острове достаточно мирно. Каверзных тем оба сознательно избегали, каждый, впрочем, делал это из личных соображений. А о странном поцелуе ни Снейп, ни Гермиона и подавно показательно не вспоминали. Придя к общему решению отдохнуть, набраться сил и после направиться исследовать недра горы, бывший профессор и его бывшая ученица обустроились в новом месте с максимальным возможным комфортом и принялись воплощать свой план в жизнь. Эта часть острова, к счастью, изобиловала множеством съедобных плодов, а Снейп изрядно поднаторел в рыбной ловле, усовершенствовав деревянную рогатину острым шипом, сделанным из кончика жесткого листа крупной агавы. Гермиона в основном занималась собирательством растительной пищи, а пару раз ей посчастливилось обнаружить птичьи гнезда, которые голодная защитница страждущих разорила без зазрения совести. Пресной воды в округе имелось в достатке. А теплые источники позволяли не только худо-бедно смыть грязь и усталость, но давали божественную возможность понежиться в просторный «джакузи». В целом, можно сказать, что жизнь в этих диких джунглях обрела некоторую степень «комфортабельности» и даже в каком-то странном смысле уютности. Жилище и ночлег обустроили в неглубокой нише на одном из склонов горы. Пещерой это небольшое отверстие назвать было сложно, но в нем вполне хватало места, чтобы спать, вытянувшись во весь рост, а небольшая площадь и обогреваемые изнутри стены делали это местечко удивительно подходящим для отдыха. Наконец-то имея подобие плана и не торопясь куда-то обязательно идти, они смогли впервые за долгое время расслабиться, хорошо выспаться, плотно поесть и нормально вымыться. Все эти, казалось бы, привычные в обычных условиях вещи, в экстремальных условиях затерянного острова очень скоро дали свои плоды, и наши островитяне смогли-таки почувствовать себя Людьми. Снейп, в который раз подтверждая, что совсем не спроста получил звание Мастера зелий, обошел всю округу, изучая оказавшиеся в его распоряжении «ингредиенты», и одной здоровой рукой исхитрился соорудить и ранозаживляющий, и восстанавливающий, и укрепляющий составы, и даже подобие мыла, на основе вполне прилично вспенивающегося растения. Повседневная рутина затягивала и даже стала походить на привычную. И всё же, не смотря на значительные улучшения в бытовом плане, душевное состояние этих двоих оставляло желать лучшего. По крайней мере, сама Гермиона постоянно пребывала в некотором раздрае, то и дело силясь распутать клубок спутавшихся узлами мыслей, плотно засевших в её уставшей голове. А подумать ей таки было чём… После недавних неожиданных профессорских откровений, девушка крепко призадумалась — что-то решительно не клеилось во всей этой истории. Что-то не давало ей полностью поверить словам «бывшего пожирателя смерти». Все его рассказы, выданные в краткие моменты, когда он вдруг оказывался расположен к разговору, были наполнены какой-то жгучей тоской, болью и, пожалуй, обидой… Выходило, что те или иные люди по жизни раз за разом использовали его самого либо же его способности в своих не всегда «розовых» целях, а он сам в фантазиях сопливой девчонки представал вдруг благородным и несчастным рыцарем. Коим, к слову, этот вредный, жестокий и скользкий тип, исходя из его же поступков и слов, мог бы оказаться разве что в параллельном измерении. Как говорится: «Эта история шита белыми нитками…» Так что очень многие вещи заставляли въедливую заучку сомневаться и пристальнее следить за своим случайным соседом. Но на смену этим скептичным мыслям всегда приходили совсем другие: о том, как он спасал ее на этом острове, о том, что рассказывал про него Гарри и, конечно, о том, что за последнее время увидела в нем она сама. «А вдруг именно это и есть правда? Что если он всё же не обманул? Но может так статься, что всё же ложь, умело вложенная опытным шпионом в глупую голову слишком самоуверенной зазнайки, которая ошибочно возомнила себя слишком умной…» Гермиона в сотый раз тяжко вздохнула, искоса зыркнув на опять что-то мастерящего Снейпа. «Поистине неугомонный человек! С которым так неописуемо сложно!» В памяти неспешно всплыл образ Рона. Такого простого и понятного, всегда готового обнять и согреть своим теплом. Родного Рона… Следом за улыбающимся женихом контуры обрело всё такое дружное и забавное семейство Уизли. Люди, ставшие ей семьей, принявшие её и такие любимые ею. Гермиона и сама никак не могла взять в толк, как можно даже просто смотреть в сторону старого и вредного бывшего учителя, осужденного пожирателя смерти, опасного и неприятного человека, имея в качестве почти состоявшегося мужа Рона и всю его дружную веселую семью, как безусловных родственников?! Это ведь сумасшествие чистой воды! Бред… И тем не менее, что-то странное и непонятное то и дело сдавливало грудь, заставляло мысли метаться из крайности в крайность, а сердце колотиться с бешеной скоростью. Тряхнув головой, Гермиона постаралась сбросить вновь окутавшее её наваждение, и принялась мысленно повторять свою мантру: «Мне не нравится Снейп! Он мой бывший учитель… Он ОЧЕНЬ поршивый учитель! …хотя нет… преподавал он, кстати сказать, не так уж и плохо. После уроков выживания на занятиях Грозы подземелий, экзамены по зельеварению даже самые криворукие бездарности всегда сдавали вполне прилично, куда бы не поступали. Ну и ладно! Всё равно, он вредный и несправедливый ублюдок! Мелочный. Злопамятный. Самовлюблённый… … ох, и это тоже явно не о нём… с самооценкой у бывшего шпиона как раз-таки огромные проблемы. Ага, вот! Это точно сработает — Он Пожиратель смерти! Впрочем, и тут промах… слугой Темного лорда он тоже был каким-то недоделанным…» В сердцах сплюнув, девушка горестно покачала головой. — Все то у вас, профессор, наперекосяк! — пробормотала она себе под нос, со вздохом констатируя, — Как, собственно, и у меня самой… Очередной скучный день медленно тянулся, близясь к своему логичному завершению. Невольные сожители заполняли время однообразными, ставшими уже привычными делами, львиной долей которых, естественно, стало добывание пищи. И Гермиона, и Снейп, не сговариваясь, просто делали то, что им казалось сейчас уместным и целесообразным. Удивительно, но этот расклад работал идеально и без сбоев, быт наладился. И всё же, что-то неуловимое будто надломилось. Гермиона не могла с уверенностью разобрать, стал ли причиной разлада тот (наверное) неуместный поцелуй, или же всему виной последующий за ним вечерний разговор, оставивший неприятный осадок. Но так или иначе, общение с задумчивым и вновь отстранившимся мужчиной свелось теперь к необходимому минимуму, что, стоило признать, до глубины души огорчало девушку. Ей безумно не хватало острых и порой таких забавных пикировок с этим сложным человеком, обладающим неповторимо едким, саркастичным, но таким метким чувством юмора и, конечно, колоссальным интеллектом. Беседы с ним, в те редкие минуты, когда профессор был к этому расположен, воспринимались школьной умницей настоящей отдушиной. Казалось, он мог поддержать разговор о чём угодно, был начитан, эрудирован, имел свое мнение, размышлял. Его внутренний мир, без сомнения, был огромен и ярок. Однако же всё это таилось под непробиваемыми толщами отточенного, воздвигнутого в абсолют самоконтроля и вырывалось наружу только, когда этот человек по какой-то причине сам вдруг решал эту завесу слегка приподнять, ну или валялся в полубессознательном бреду… Очень часто понять его вообще не представлялось возможным, а порой он был эталоном логики и последовательности. Порой он был безобразно вспыльчив, груб и скор на едкие замечания, но минуту спустя мог утешить одним уверенным взглядом, поселить в душе надежду парой слов, сказанных его невероятным бархатным голосом. От всего этого голова шла кругом. От попыток разобраться в хитросплетениях многоликого слизеринца мозг буквально вскипал, а по венам бешено мчался адреналин. «Признайся уже хотя бы себе», — вымученно поморщилась Гермиона, ведя очередной диалог с самой собой. — «Ведь именно этого тебе не хватало в отношениях с Роном. Адреналина! Споров на совершенно немыслимые темы! Перепалок, примирений… страсти!» Девушка печально улыбнулась… Рональд, он замечательный. Он добрый, спокойный, бесхитростный, прямолинейный, как локомотив, понятный, неконфликтный, предсказуемый и… безумно скучный. С тех пор как, хвала Мерлину, война закончилась и «золотое трио», наконец, получило возможность жить жизнью обычных людей, будни будущей четы Уизли погрязли в серой унылой рутине, помноженной на кардинально различающиеся стремления и интересы. Гермиона вдруг с ужасом осознала: «У нас ведь нет ничего общего… Мы совершенно разные… И мне с ним удушающе скучно.» Ошарашенная своим открытием, девушка нашла взглядом бывшего преподавателя, в отдалении замешивающего в кокосовой плошке очередной шедевр зельеварения. «А с этим неуравновешенным аспидом мне, значит, весело?» — рвано хохотнув, девушка с досадой фыркнула и покачала головой. — «Прямо-таки, обхохочешься! Ровно сразу после того, как всю душу выплачешь. Ох, и дура же ты, Грейнджер! Дурнее уж, пожалуй, и некуда. Твоих явно перехваленных мозгов точно не хватит, чтобы понять, кто же он на самом деле: Непонятый доблестный принц на сияющем белом коне или Коварный пожиратель смерти на дохлом облезлом фестрале. Двойной шпион, которого до конца так и не раскусили ни Воландеморт, ни Дамблдор, однозначно не твой уровень». Небо полоснуло яркой вспышкой, спустя пару секунд приправленной громким раскатом грома. Гермиона вздрогнула и, поежившись, спешно вновь отыскала взглядом фигуру Снейпа. Тот тоже замер, вперив в неё ответный напряженный взгляд. Они оба не понаслышке знали, чем порой сопровождается гроза на этом странном острове. Одном коротким кивком, он велел ей укрыться от стихии в их небольшой, но уютной пещерке, служащей обычно местом для сна. Девушка вопросительно вскинула брови, не желая отходить далеко от единственного здесь живого человека во время очередного назревающего природного безумия. Но встретив еще более суровый «профессорский» взгляд, давший ей понять, что спорить сейчас с ним категорически бесполезно, девушка с силой сжала зубы и покорно полезла в укрытие, не теряя, впрочем, бывшего учителя из виду. Проливной дождь хлынул с неба резко и стремительно, шумно заколотив крупными каплями по раскидистым листьям пышной местной растительности. Гермиона немного подалась вперед, напрягая глаза и силясь разглядеть в сплошной стене тропического ливня знакомый силуэт. Мужчина же, в свою очередь, какое-то время внимательно всматривался в далекие вершины гор, затерявшиеся сейчас в темных клубах туч. Гермиона уже хотела было покинуть пещеру, чтобы вместе с промокшим насквозь профессором разобрать, что же его так сильно заинтересовало, когда земля уже знакомо содрогнулась под аккомпанемент оглушительного грохота. Огромные холодные капли дождя вдруг сменились не менее крупными белёсыми льдинками, с треском разлетающимися о склоны гор, разрывающими в клочья листву и врезающимися в пляж, взрывая песок будто небольшие гранаты. Девушка в испуге сжалась, инстинктивно вскидывая руки в порыве прикрыть голову, и на какой-то момент потеряла из виду Снейпа. За те несколько секунд, пока её сознание возвращалось к привычному режиму работы, Гермиона едва не поседела соображая, каковы шансы зельевара выжить под этим ледяным «расстрелом». Но мужчина, вдруг буквально влетевший в каком-то зверином прыжке в пещеру, заставил её растеряться еще больше, и она оторопело хватая воздух в беззвучном крике, отшатнулась от большой темной тени, впечатавшей таки её в шершавую стену. Град усилился и от оглушающего грохота теперь казалось, будто они сидят просто в центре массовой эпичной перестрелки. Гермиона судорожно дышала, пытаясь заставить мозг работать в стрессовой ситуации. — Северус, — позвала она, болезненно надеясь услышать ответ. Мужчина лежал тихо и неподвижно. Плечом он больно давил ей в ребро, а склоненной головой прижал правую руку, не давая нормально пошевелиться. — Северус, — позвала она громче, сквозь накатившие слезы молясь, чтобы он всё-таки отозвался. — М-м… — вдруг донеслось до неё сквозь гулкий грохот стихии, и это тихое мычание заставило сердце подпрыгнуть в радостном кульбите. Уже даже не пытаясь сдерживать слезы облегчения, девушка попыталась выбраться из-под обмякшего тела. Осторожно уложив мужчину на спину, Гермиона огладила лицо и голову, пытаясь на ощупь в темноте разобрать степень повреждений. Чуть сбоку на затылке заметно выпирала стремительно набухающая шишка, а над бровью кажется наметилось небольшое рассечение. — Северус, — еще раз позвала она, желая добиться внятного ответа и подтверждения, что все будет хорошо. Девушка улыбнулась, мимоходом отметив для себя, что ведь действительно же этот человек, которого все и всегда называли угрюмым пессимистом, циником и ядовитой занозой, на этом острове не давал ей отчаяться и сдаться, раз за разом повторяя, что ее найдут, что она вернется домой и что всё будет неизменно хорошо. И пусть делал он это в своей особенной, присущей только ему манере, но именно благодаря его поддержке и подначкам, она сумела протянуть здесь так долго, осталась живой и даже относительно невредимой. Чего не скажешь о нем самом. — Как вы? Есть серьёзные повреждения? «Дежавю…» — промелькнуло в голове. Некоторое время он молчал, Гермиона снова разволновалась, но потом расслышала хриплое: — Как я? И снова тишина, будто он молча сканировал собственный организм, ища ответ на озадачивший его вопрос. — Чувствую себя так, будто меня снова пожевала лордова змея… — а потом добавил с явным раздражением. — И снова выплюнула, скотина… Ненавижу идиотов, не умеющих доводить дело до конца. — Надо было сразу идти в укрытие, — наставительно отчеканила девушка, на миг забывшись, что перед ней отнюдь не один из родных мальчишек раздолбаев. Но осознав собственный прокол, терять марку уже всё равно было поздно, и она продолжила, не меняя тон. — Какого соплохвоста вы там разглядывали?! Снейп тут же поднялся и отстранился, усаживаясь и криво опираясь о стену. По исходившей от него волне раздражения, которую Гермиона ощутила буквально кожей, было понятно без слов: «Гроза недоволен». Пауза затянулась, и Гермиона, резонно рассудив, что нет смысла ждать от слизеринского упыря лояльного отношения к своему глупому выпаду, решила идти на попятную сама. — Извините, профессор. Это нервное. Гневное сопение стало едва различимым. — Может всё-таки скажете, что вас так заинтересовало? — решила развить первый успех она. — Гора проснулась, — услышала она, холодея. — В смысле? — В смысле из нее столбом валит дым… или пар. — Но ведь мы не нашли кратеров! — Это говорит лишь о том, что мы с вами хреновые исследователи. Новый подземный толчок оказался в разы сильнее всех предыдущих. Подкинутая вверх, Гермиона сначала больно приложилась головой о низкий потолок, а потом вдруг стремительно полетела вниз, разодрав плечо о острый край камня. Девушка так и не поняла, что точно произошло, но чувствовала, как достаточно долго кубарем катится в темную горячую бездну, будто в бездонный колодец. Она ничего не видела в окутавшей её кромешной темноте, а исцарапанное тело болело, казалось, каждой своей избитой клеточкой. Поначалу она пыталась сгруппироваться, прижать конечности, чтобы избежать серьезных травм и переломов, но совсем скоро забыла и об этом. Горячее липкое нечто вдруг окутало ее со всех сторон, все дальше утаскивая жертву в свои обжигающие глубины. Вода! Очень горячая вода! Стараясь экономить схваченный последним вдохом кислород, девушка изо всех сил пыталась грести и плыть. Кувыркнувшись в полной темноте бессчётное количество раз, пока летела сюда, девушка полностью потерялась в пространстве, напрочь не способная теперь разобрать где верх, а где низ. Она не имела понятия, куда нужно плыть, но тело в панике безостановочно двигалось. Грудь болезненно сдавило обжигающими тисками, в голове всё поплыло, виски, вздуваясь, пульсировали. Очень скоро, задыхаясь и выбившись из сил, она наконец замерла, подхваченная сильным горячим течением. Её понесло куда-то вперед, а потом обратно, рывком швырнуло в сторону, и всё вокруг окончательно померкло.