Макабр

Семейная идиллия — это то, к чему стремятся молодые пары. Что может быть лучше уютного домика, собаки и пары детишек, что напоминают твоего возлюбленного? Впервые за долгое время Ада и Шу выбрались из дома, не на публику, а просто провести день вместе. Почти полтора месяца эти двое не отходят друг от друга. Гуляя по торговому центру, Ада поглаживает свой прилично округлившийся живот, пока Шу покорно идёт рядом, придерживая жену за локоть. Кажется, что у этой пары и не может быть другого конца, кроме как "и жили они долго и счастливо", но судьба коварная штука. Беременность у вампиров один из самых сложных этапов жизни: плод в любом случае сильнее матери и может запросто погубить свою родительницу и себя заодно. Всего за два месяца маленький упыренок развиваться как человеческий малыш за все сорок недель, что, вновь таки, несёт огромную угрозу для будущей матери. Ада не являлась вампиром до конца и никакого логического объяснения, жаль, ее семья так и не нашла. Ранний токсикоз, частые кровотечения, задышки, ломота в теле, и болезненные шевеления малыша, это минимальный набор симптомов, с которыми шатенка засыпала ночью и просыпалась каждое утро. — Шу, ты только глянь, — Ада держала в руках распашонку мятного цвета с незамысловатыми рисуночками мишек, проводя подушечками пальцев по аккуратным шовчикам. — Давай купим, прошу тебя. Ты только представь как эта одежка будет на нем сидеть. Шу молча кивнул головой и тепло улыбнулся, но как только его жена прошла к кассе, улыбка с его лица пропала, а челюсть сильно сжалась. Ему все ещё не нравилась идея стать отцом, а ещё больше ему было не по душе носиться с этой беременной клушей и предугадывать ее настроение. Он так и не водил ее к врачу, ведь ему вообще не интересно ее здоровье, его совершенно не волновал пол и самочувствие ребёнка, ведь он знал — рано или поздно его чадо станет самым огромным разочарованием в его жизни. Блондин перевел взгляд на мягкие игрушки и среди сотен плюшевых телец его внимание привлек щенок. Неживые стеклянные черные глазки смотрели на него, носик был такой же черный, как и спинка, а вот животик имел приятный кофейный оттенок. В голове вампира вновь всплыли неприятные воспоминания, а к горлу подступил ком. — Эдгар, — еле тихо, будто бы и вовсе не хотел говорить, произнес мужчина, подходя к стойке и беря щенка. Холодные пальцы впились в шерсть игрушки, точно также Шу держал в руках собаку, что вручил ему его друг в далёком детстве. Не долго думая, блондин прошел к кассе и оплатил семейные покупки, повез Аду домой, вновь думая о чем-то. — А когда мы поедем на УЗИ, чтобы наконец-то узнать кто у нас? — Ада улыбнулась и сжала в бледных от анемии ладонях чашку теплого травяного чая. — Ты обещал, ещё на прошлой неделе, помнишь? — Она наклонила голову набок, смотря на супруга. — Конечно помню, свет очей моих, — Шу даже не глянул в ее сторону, а его самого почти передёрнуло от противного обращения к Аде. Именно так его отец, Карлхайнц, обращался к первой супруге – Корделии. — Мне, к примеру, все равно, кто у нас родиться, мальчик или девочка, это правда не имеет значения. Главное, что это наш ребенок, — он вновь врёт ей и, в первую очередь, себе. Ему все ещё сложно поверить, что появлению детей можно радоваться. Ему сложно построить семью, ведь у него ее никогда не было, и вряд ли будет. — Надеюсь, он будет похож на тебя. Я думаю, нашему малышу пойдет светлый цвет волос, — будущая мать принялась довольно пить чай, все также смотря на супруга. Шу смотрел на Аду и ненавидел ее улыбку, он искренне не понимал как можно любить то, что тебя убивает. Он наблюдал как шатенку рвет кровью, как она корчиться от болезненных толчков, как ее живот покрыт синяками, но она все равно счастлива. Каждый вечер девушка желает спокойной ночи своему плоду, надеясь, что он ее слышит. С каждым днём это все больше и больше напоминало паранойю. Бессмертный иногда косился на утроб жены, понимая, что она вынашивает монстра. Такого же как он, маленького упыря, что унаследует худшие гены семьи Сакамаки. *** Вампир смотрит на молодую луну, пока Ада спокойно спит в кровати. Клубы горького дыма выходят из его лёгких. Морозный ветерок врывается в открытое окно, развеивая невесомую ткань. Блондин перевел свой взгляд на смертную, делая новую затяжку, слегка закусывая свои губы. Человеческая природа такая непредсказуемая. Люди любят, когда им морально плохо, когда от чувств их просто разрывает на кусочки. Они тянутся к тем, кому безразличны и губят тех, для кого являются смыслом жизни. Шу издал смешок, сбиваясь со счета сколько раз Ада произнесла "я тебя люблю" за последнее время. Его правда смешила ее глупость, ведь признаваться в любви тому, кого боишься, вверх идиотизма. Или, возможно, это высшее проявление любви. Вампир затушил сигарету и прошел к супружескому ложе, аккуратно, бесшумно присаживаясь на край. Холодная ладонь мужчины легла на живот Ады. Ребенок, словно почувствовав отца, тут же дал о себе знать, шевелясь под кожей матери, принося дискомфорт женскому телу. — Такое же тупое существо, как и твоя мать, — блондин не спеша водил рукой, поглаживая, пока его ребенок продолжал пинать внутренние органы Ады. — Как же это противно, — он цокнул языком, подперев голову второй рукой. Шу продолжал смотреть на округлость и ему становилось от этого неспокойно на душе. Мужчина начал представлять, как через лет пять, он или она, радостно будет бежать к нему на встречу, произнося "папа", как крепкие руки вампира подхватят наследника, прижмут к своей груди где никогда не было слышно стука сердца, и они вместе зайдут в особняк, чтобы просто насладиться временем вдвоем. Шу не верил в то, что когда-то он будет сидеть у детской кроватки, поглаживая мягкие кудри малыша, рассказывая истории о своей жизни, переживая за это маленькое существо, что является частью его самого. Вампир наклонился и мягко поцеловал живот девушки, судорожно выдохнув. *** Ада вошла в особняк держа в руках черно-белый снимок. Она радостно рассматривала очертания плода, пока подымалась по лестнице к кабинету мужа. Подойдя к огромной деревянной двери она прислушалась к частым вздохам и громким девичьим стонам, что доносились из кабинета. Руки начали предательски дрожать и девушка открыла тяжёлую дверь. Шу прижимал к столу рыжеволосую девушку, сильнее вколачиваясь в податливое юное тело. Руки вампира блуждали по чувствительной коже пассии на которых виднелись укусы. От этой картины Аду начало тошнить, по щекам предательски полились слезы, она кинула снимок и, с грохотом захлопнув дверь, быстро пошла по коридорам на улицу, сдерживая рвотные позывы. Ее тело дрожало, она не разбирала куда идти, но знала, что оставаться в этом доме она просто не может. Шатенка подбежала к лестнице, не оглядываясь в темный коридор, но вампирские руки перехватили ее, не давая и шага сделать в сторону ступеней. Шу притянул смертную к себе, стараясь взглянуть в ее голубые глаза. — Не прикасайся ко мне, — Ада рыдала, захлебываясь собственными слезами, навзрыд умоляла и старалась убрать руки супруга, что с большей цепкостью сжимал ее бледные запястья. — Убери, убери от меня свои грязные руки! — Ада продолжала рыпаться и словно молитву вновь и вновь повторяла эти слова ничего не видя из-за слёз. — Ты жалкий подонок, от тебя воняет женскими духами, а на губах ее помада, — шатенка откинула голову назад, рвано вбирая воздух, слегка кашлянув. Шу вдавил ее в стену, ударяя девичье тело о бетон. Его холодные безразличные глаза больше не были такими спокойными. Все его тело: дыхание, напряжённые скулы и ненависть в глазах выражали злобу. Шатенка безразлично подняла на него мутный взгляд, стараясь вздохнуть спокойнее. Она сжала свои бескровные губы, облокачиваясь всем телом на стену. — Я ненавижу тебя и твоего отпрыска во мне, — секунду спустя она прикрыла глаза. — Мне больно, поэтому убери пожалуйста от меня свои руки, — ее голос стал тише, с лёгкой хрипотцой, а лицо оставалось все таким же спокойным. Шу медленно убрал свои руки, а на бледных кистях девушки появились синяки. Ада отшатнулась от него, кашляя, подавляя истерику, и направилась куда-то к спальням. Живот начало сильно тянуть, из-за чего шатенка стиснула зубы. Облокотившись рукой об стену, она обернулась назад, в надежде увидеть там раскаяное лицо вампира, но мужская фигура будто растворилась в воздухе. Девушка взглянула на багровые отметины на запястьях. Голова неприятно загудела и она присела на корточки, приложив ладонь к затылку. Тонкие женские пальцы тут же окрасились кровью. — Вот черт, — Ада начала часто дышать, еле поднявшись, она оперлась о стену, медленно доходя до ближайшей ванной комнаты. Включив воду, шатенку вырвало кровью, боль в желудке возросла, а живот начало тянуть сильнее. Коричневые волосы приклеились к затылку, пропитываясь красной жидкостью. Смертная внимательно всмотрелась в свое отражение: от счастливой девятнадцатилетней девушки не осталось и следа. Все что она видела, ее пугало: впалые щеки, подтёки со рта, огромные синяки под глазами и трупный цвет кожи. Единственное, что выделялось на бледном девичьем лице были наивные голубые испуганные глаза, взгляд которых упал на лезвие от опасной бритвы, что маняще лежало на умывальнике. Не долго думая, Ада схватила его, и направилась к ванне, через боль залезая в нее, включая горячую воду, что сильным потоком упала на утомившееся тело. Вода почти сразу приобрела слегка красный оттенок, а брызги разлетелись в стороны, пачкая бортики. Ада провела лезвием по тонким кистям, вспарывая почти прозрачную кожу. Шатенка поморщила нос, начала дрожать, но уверенно сделала вторую насечку, наблюдая как вода окрашивается сильнее. Она разрыдалась, облокачиваясь на бортик ванны, делая порезы глубже, продолжая морщиться от невыносимой боли. Ада начала вспоминать о своем детстве, об увлечении танцами и о нелюбимейшей еде — мамином супе. Она улыбнулась, рассматривая потолок комнаты, делая глубокий вдох, вспоминая о родителях, что все еще не вернулись из своего путешествия. Ванная комната залилась истерическим смехом девушки, что вскоре перерос в истерику. Она кричала о том, как ненавидит его, ненавидит свою жизнь. Она кричала до боли в горле и грудной клетке, вытирала слезы кровавыми руками, размазывая ещё теплую кровь по своему лицу. Судороги прошлись по телу смертной и она прикрыла свои глаза наслаждаясь последними минутами своих страданий. *** Скорая, дорога, операционная, реанимация. Долгие пять с половиной часов Шу не находил себе места, наматывая круги по коридорам. Его все больше бесило то, что он что-то чувствует к маленькому комку, что все это время находился в его жене. Ему было абсолютно фиолетово на состояние Ады, его не интересовало сможет ли она подняться на ноги, вампир всматривался в двери реанимации, сверля маленькое окошко взглядом, ожидая медсестру. Вдруг, дверь распахнулась, а на пороге стояла девушка в белом халате с маленьким свертком в руках. Она подошла к молодому отцу и вручила ребенка ему в руки. — У вас мальчик, — работница приветливо улыбнулась, но все внимание бессмертного было направлено на маленького блондина в его руках. Медсестра продолжала что-то говорить о критическом состоянии матери, о потери крови, но старший Сакамаки все пропускал мимо ушей. Все звуки отошли на задний план, ледяные глаза рассматривали маленькую копию: аккуратный носик, закрытые глаза со слегка дрожащими ресничками и маленькие пухлые губки. Шу нежно поцеловал наследника в лоб, прижимая его как можно сильнее, но в то же время достаточно осторожно, к своей груди. В его голове не укладывалось, что всего за мгновение, как только он увидел своего сына, он полюбил его настолько сильно, что ему становилось противно от самого себя, за то, что всего пару месяцев назад считал его ошибкой. — Эдгар, — вампир всматривается в черты лица своего ребенка и слегка улыбается, вновь повторяя имя своего друга. — Тебя будут звать Эдгар, — вновь, более четко произносит Шу, поглаживая пшеничные кудри новорожденного. Буквально за стенкой лучшие врачи больницы сражались за жизнь Ады. Препараты отказывались хоть как-то действовать, переливание крови было бесполезным, но через пару часов Аду все-таки переводят в палату, подключая к нескольким аппаратам, без помощи которых ее жизнь сейчас невозможна. Шу сидит с ребенком на руках и смотрит на лежащее тело своей супруги. Звуки от аппаратов искусственного жизнеобеспечения нарушают тишину и покой ночной больницы. Блондин не спеша подымается, подходит к кушетке и мягко целует посеревшую кожу Ады. — Спасибо тебе, — рука вампира тянется к кнопке отключения питания, и все мониторчики спокойно гаснут, исполняя заветное желание Ады — умереть. Бессмертный спокойно берет плед с детской кроватки, укутывая маленького вампира в мягкую ткань, и, в последний раз, взглянув на свою жену, удаляется из палаты, выключая за собой свет, погружая больничные стены в темноту.

The end.