Настоящие и бывшие: бонус

Лондон 1976 год Дерек объявился под вечер без предупреждения. Просто пришел и постучал в дверь, причем, кажется, ногой, что было, впрочем, извинительно: одна рука у него была занята корзиной, в которой сидел толстый старый кот, а другой рукой он держал поводок, который беспокойно натягивала рыжая собачка-корги. - Я понимаю, как это выглядит со стороны, - сказал Дерек вместо приветствия, - но можно мне остановиться у тебя на пару дней? Я бы снял номер в гостинице, но со зверьем это будет не очень удобно. Брайан продолжал растерянно таращиться, и Дерек пояснил: - Мы с Энтони расстались. Я собираюсь искать квартиру, но пока мне нужно где-то переночевать. - Вы с Энтони - что? - это прозвучало так фантастично, что Брайан не мог уловить смысл этих слов. - То есть, поссорились?.. Но что я держу тебя на пороге? Проходи. Дерек с облегчением поставил на пол явно тяжеленную корзину, из которой кот, впрочем, не спешил выбраться. Он сердито косил глазом, нахохлился и, кажется, даже тихо рычал, недовольный внезапной сменой обстановки. Корги, напротив, решительно ринулась обнюхивать углы в прихожей. - Надеюсь, тебе не слишком помешает этот зоопарк? - спросил Дерек. - Что ты. Обожаю животных, особенно собак, - Брайан присел на корточки перед корги. - Звать тебя как, красотка? - Лилу, - ответил Дерек вместо красотки. - Мы никогда не приглашали тебя в гости, а то бы ты давно с ней познакомился. Лилу оставила в покое ботинок, который обнюхивала, поставила передние лапы на колени Брайана и блаженно заулыбалась по-собачьи и замахала хвостом, а Брайан принялся чесать ее по бокам и по загривку, приговаривая все, что положено в таких случаях: - Молодец Лилу. Хорошая девочка Лилу… - Если мы тебя стесняем, скажи сразу, - повторил Дерек. Он, в отличие от собаки, был замкнут и сосредоточен. - Еще не слишком поздно, я могу попробовать договориться с кем-нибудь еще. - Все хорошо, живи сколько хочешь. Пойдем, я покажу тебе, где кинуть вещи... Хотя у тебя нет вещей, - озадаченно заметил Брайан, оглядев Дерека. - Не хватило рук, чтобы унести все. Я решил первым делом эвакуировать эту парочку, потому что… ну, ты знаешь Энтони, он и о себе-то позаботиться не в состоянии. Я ему даже таракана не доверю, не то что собаку и кота. В общем, если у тебя найдется запасная зубная щетка, я буду счастлив, а если одолжишь мне трусы и пижаму - прямо молиться за тебя буду остаток дней. - Ну что ты, - смешался Брайан, поднимаясь на ноги, - ерунда. Но кто же позаботится об Энтони, если он сам не может? Он хотел просто пошутить, разряжая обстановку, но Дерек еще больше помрачнел и отвернулся. - Ладно, пойдем, - сказал Брайан и повел его в гостевую спальню. Лилу, покоренная с первого взгляда, поспешила за ними. И даже кот нехотя вылез из корзины и потащился следом, всячески показывая, что он думает об этом дурдоме. Дереку не потребовалось много времени на обустройство, а Брайан только бестолково топтался в дверях. Сколько лет он мечтал именно об этом - что однажды Дерек просто постучит в дверь и сообщит, что с Энтони у них все, - и вот, свершилось, но Брайан почему-то не чувствовал, что мечта сбылась. Впрочем, торжествовать было преждевременно. Дерек наверняка вернется к Энтони уже завтра. Этот импульсивный уход в ночь даже без зубной щетки был похож на что угодно, только не на окончательный обдуманный разрыв. Как поссорились, так и помирятся. В любом случае, было немного лестно, что переждать семейную бурю Дерек пришел именно к нему, к Брайану. Не зря он был Дереку другом (в одностороннем порядке) вот уже двадцать лет. Все-таки Дерек это ценит, оказывается. Потом Брайан предложил выпить чего-нибудь, Дерек согласился, и скоро они уже сидели на диване в гостиной, а на столике перед ними возвышалась бутылка виски. - Так что у вас случилось-то? - поинтересовался Брайан из чистой вежливости. Подробности чужих семейных дрязг, даже если речь шла о Дереке, были ему совсем неинтересны. Дерек задумался, глядя в свой стакан. - На самом деле, ровным счетом ничего, - ответил он наконец. - Не подумай, что я скрываю от тебя что-то, просто действительно ничего не произошло. В этом и проблема. У нас уже давно ничего не происходит. Я не любовник, даже не друг. Я вечная нянька ребенка-вундеркинда. Он шагу без меня ступить не может, но это не значит, что он меня любит, просто ему так удобно. Кто-то должен о нем заботиться. Сегодня он стал уговаривать меня позвонить в “Обсервер” и отменить его интервью… У него ведь из-за травмы полно свободного времени, и наш пресс-секретарь насел на него, чтобы он общался с журналистами, а он это ненавидит. И вот, он сначала согласился на интервью, а теперь я, видите ли, должен позвонить, извиниться от его имени и все отменить. В этот момент я понял, что больше так не могу. Нужно закончить это прямо сейчас, если я не хочу провести так остаток жизни, а я точно не хочу. Все мы не молодеем, и скоро у меня уже не останется пороху на то, чтобы начать жизнь заново. Брайан выслушал эту исповедь с растущим недоумением. Повод для “развода” выглядел слишком уж смехотворным. Ну подумаешь, Доуэлл не захотел говорить по телефону с редакцией. Все знают, что там на него насядут, начнут уговаривать, просить назначить другую дату, а он из вежливости не сможет отказать. - Ну, ты нашел время, - хмыкнул он. - Энтони и так нелегко. Я знаю, что такое травма. Хочется наложить на себя руки. Почти десять лет назад блестящая карьера Брайана Шоу прервалась вместе с его, Брайана Шоу, ахилловым сухожилием. Он так и не восстановился и не вернулся на сцену. Теперь он педагог в родной компании. Энтони Доуэлл повредил шею в самом начале сезона. Лениво проходил с Линн Сеймур шаги многократно станцованной и наизусть известной обоим “Анастасии”. Недостаточно разогрелся перед репетицией. Или Линн, и так крепко сбитая, слишком плотно позавтракала. Или… В общем, прямо посреди общего прогона Доуэлл внезапно почти выронил из рук партнершу, рухнул на колени сам и схватился за шею, крича, что что-то случилось и он не может держать голову прямо. К испуганно стонущему и не отнимающему рук от шеи премьеру сбежались театральные физиотерапевты, потом пригласили консультанта из больницы. Дерек, присутствовавший при этом историческом моменте, велел Энтони не выделываться и не изображать умирающего гладиатора. Энтони ответил полным муки взглядом. Будь они одни, непременно закатил бы истерику, но на людях он всегда держал себя с королевским достоинством. Его тут же окружили остальные танцовщики, с укоризненным видом тесня от страдальца этого грубияна Ренчера. После этого о спокойной жизни можно было забыть. Энтони диагностировали межпозвоночную грыжу. Долго решался вопрос о том, быть или не быть хирургическому вмешательству. Наконец, после напряженных консилиумов и бесконечных обследований, решили обойтись. Энтони панически метался, не решаясь сделать выбор - на одной чаше весов была возможность более быстрого восстановления, на другой - риски такой операции. Он некстати вспомнил судьбу третьей мадам Баланчин и накрутил себя до истерических припадков, когда грозился скорее выпрыгнуть из окна, чем дать врачам притронуться к себе, ведь они тайно вколют ему наркоз и... Выслушивать все это и успокаивать больного приходилось, конечно же, Дереку. И вот, теперь и Брайан туда же. - Не равняй его с собой, - ответил Дерек. - С ним все будет в порядке. - Как ты можешь знать наверняка? - нахмурился Брайан. - Конечно, могу! Господи, да я всю его историю болезни за это время наизусть выучил. Я знаю все про эти гребаные межпозвоночные грыжи и, думаю, сам уже могу их оперировать. Прогноз благоприятный. Ну, посидит дома, будет ходить на процедуры в больницу, пропустит один сезон, а потом вернется, для начала просто в класс. Не помрет с голоду. Сам Энтони считал иначе. Если он больше не сможет танцевать, то нужно подумать об отдаленном и мрачном будущем. А свои накопления он только что истратил. Меньше года назад он купил для них с Дереком просторную видовую квартиру в Белгравии, куда они с большой помпой переехали из их старой съемной на Грейт Ормонд-стрит. Дерек предостерегал его против безумных трат (“Крошка, ты думаешь, ты кто? Рудольф Нуреев? Он может позволить себе квартиру в Дакота-Билдинг по соседству с Ленноном и Йоко, да с видом на Центральный Парк. А мы все же поскромнее”), а кроме того, не хотел расставаться с жилищем, в котором счастливо провел более двадцати лет, хотя там давно стало слишком тесно. Энтони натащил в дом целую библиотеку, свои костюмы из разных спектаклей, сувениры, памятные подарки с фестивалей, кипы журналов с рецензиями о себе-любимом. А еще к нему ходили многочисленные посетители, которые с трудом помещались в заставленной креслами крохотной гостиной. Слава небесам, Энтони не приглашал в дом балетоманов и прочих прихлебателей-поклонников держал на расстоянии. Брайан хмуро молчал, сдвинув брови. К Энтони Доуэллу он никогда не испытывал неприязни, несмотря даже на то, что тот был ему вроде как удачливым соперником. Друзьями они не стали, но Брайан уважал Энтони за профессионализм, серьезность, такт, здравый ум, выдержанный характер и полнейшее отсутствие каких-либо признаков звездной болезни. То, что с ним случилось, - эта ужасная травма - ничего, кроме сочувствия, не заслуживало, тем более от того, кто сам через это прошел. Узнав о том, что Энтони серьезно травмирован, Брайан первым делом подумал: “Как хорошо, что с ним рядом есть Дерек”. Дерек, с его жизнерадостностью, легкостью на подъем, общительностью и бонвиванством, мог легко скрасить мрачный период жизни. И тут вдруг такое… Брайан до сих пор был готов простить Дереку все, что угодно, но, прощая, он не мог не называть вещи своими именами. Бросить человека в таких обстоятельствах - это подлость. - Короче, - резюмировал он, - ты оставил его в беде. - Брайан, он меня допек. Я же говорю тебе, что в его травме нет ничего непоправимого, но он просто… Я почувствовал себя мебелью, слугой при нервной звезде, вокруг которой все должны носиться. - Он тебя “допек”, как только у него нашли грыжу, - настаивал Брайан. - Пока он был на коне, тебя все устраивало. Много лет. Дерек прикрыл глаза ладонью. - Что ты об этом знаешь? До травмы, пока он танцевал, все было еще хуже. У него никогда не было времени. Он вечно куда-то спешил, и я должен был подстраиваться под него. То я неделями видел его только в театре, а придя домой, он падал спать и даже не хотел… гм. То у него вдруг появился свободный день, и я немедленно должен бросить все свои дела и быть к его услугам. После спектаклей, дома, он ложился в ванну с пеной, а я тем временем расставлял по дому его букеты, как гребаная горничная Кларисса, а он еще кричал из ванной: “Дерек, принеси мне то, принеси мне это, посиди со мной, мне скучно”. Потом мы наконец ложимся спать. Стоит мне заснуть, как меня пихают в бок: “У меня ноги сводит, сделай мне массаж”. Если я прошу оставить меня в покое, он начинает жаловаться и страдать: “Мне так трудно, мне так больно, я так устал… а ты не хочешь сделать для меня такую мелочь”. Когда-то мне нравилось ухаживать за ним, но я был как-то не готов к тому, что вся моя жизнь будет состоять из одного ухаживания. Это не очень-то романтично и не очень располагает… к пылкой страсти. - А что он давал тебе взамен? - дипломатично прервал поток жалоб Брайан. - Кроме того, что ты мог им гордиться. Мысленно говорить себе: “Мой партнер - премьер Королевского балета, любимец критиков, герой светской хроники, один из лучших в нашем ремесле”. - В том-то и дело, что ничего. По-своему он любил меня… в первые годы. Он смотрел на меня с таким восторгом, с таким детским обожанием… Мы были неразлучны. А позже это была просто привычка, я уверен. Его потребность в комфорте, постоянстве, предсказуемости. Возможно, лень что-то менять. Потому что… Ну, допустим, он найдет другого парня, согласного его обслуживать. Желающие захомутать знаменитость всегда найдутся. Но ведь этого счастливчика надо будет еще натаскать, научить, как и чего, какой температуры должна быть вода в ванне, сколько заварки класть в чай и что отвечать по телефону разным людям. А старина Дерек, вроде как, уже зарекомендовал себя, так почему бы его не оставить? Я уверен, что только это держало его рядом со мной в последние годы. Даже в постели у нас давно уже не случалось прорывов и новых открытий. Брайан понимающе покивал. Ах, Дерек, Дерек. Центром вселенной должен быть только он сам. Это ему нужна после спектаклей горячая ванна и массаж, это его должны ждать, когда у него найдется свободная минутка, это к нему должны приспосабливаться. Удивительно, если подумать, что он выдержал так долго в противоестественной для себя ситуации. И, конечно, Брайан не мог не подумать про себя, что он-то мог бы дать Дереку все, в чем тот нуждался, особенно сейчас, когда его собственная карьера закончена и остались только утренние классы и репетиции, которые ему доверяли вести. Для Брайана было бы не в тягость делать Дереку приятное, заботиться о мелочах, быть надежным тылом и тихой гаванью. Он был бы счастлив видеть Дерека довольным и спокойным. Знать, что у него есть все, что нужно. Но Брайан не стал говорить об этом, чтобы дело не выглядело так, будто он радостно пляшет на чужой беде. Пользуется ситуацией, минутой слабости, чтобы набить себе цену, когда Дерек в разобранном состоянии и может на совершить необдуманные и импульсивные поступки. Вот, ушел же в ночь с котом в корзинке. Но Дерек вдруг спросил: - Ну, а ты как живешь? Давать поговорим о твоих делах для разнообразия. У тебя есть кто-нибудь? - Нет… - смутился Брайан. У него в самом деле не было никого, кроме одноразовых партнеров. Большого количества одноразовых партнеров, будем честны. Потребности Брайана в этом деле были по-прежнему высоки даже двадцать лет спустя. - Черт, - ответил Дерек, - не могу поверить, что никто тебя не заграбастал. Ты классно выглядишь, на самом деле, да. Брайан был дома и никого не ждал, поэтому щеголял в одной спортивной майке и шортах, являвшихся на самом деле обрезанными старыми джинсами - обрезанными по самое некуда. В последние годы его волосы стали сильно редеть, и он придумал бриться наголо. А еще, закончив танцевать, он наконец-то осуществил свою давнюю мечту и наделал татуировок - кельтские узоры, иероглифы, розы без шипов и с шипами и все прочее, что Дереку наверняка казалось мальчишеством и пошлятиной. Танцовщикам татуировки были строго запрещены, но теперь-то Брайан сам себе хозяин и может хоть на лбу узоры набивать. К его удивлению, после этой перемены имиджа в барах на него начали западать толпами мужики и даже молодые мальчики. Они говорили, что он похож на рок-музыканта. - И, кстати, ты в отличной форме, - добавил Дерек. - Я начал ходить в качалку, - признался Брайан. - Да ну?! - Серьезно. Тело просит нагрузок, просто все болит, если хотя бы один день в году не загонять себя до седьмого пота, и я ничего лучше качалки не придумал. - Ну ты даешь, - в голосе Дерека Брайан с удивлением услышал искреннее восхищение. - Я не знал… этого о тебе. - Да разве это интересно, - отмахнулся Брайан. - Наслаждаюсь жизнью, как умею. Обычно мальчики ходят в качалки и рисуют всякие глупые сентиментальные татуировки в юности, а потом всю жизнь стыдливо носят рубашки с длинными рукавами. И на качалки больше нет времени. Но у меня получилось наоборот. - Я тоже так хочу, - завистливо вздохнул Дерек и налил себе еще виски. - Наслаждаться жизнью… - Зато у тебя есть сцена. И твои роли, - не поддержал Брайан, который никак не мог понять, куда клонит гость. - Да ты обеспечен работой до старости. Вот что значит удобное амплуа. Признайся, ты с самого начала… помнишь, как ты первый раз появился у нас?.. знал, как выбрать самое удобное место в труппе. Мы все тебе еще обзавидуемся, когда нас отпарвят на покой, меня-то ладно, даже Энтони и Рудольфа с Бруном. А твои Ротбарты, Кощеи и злые феи по-прежнему будут нужны. Дерек недовольно дернул плечом. - Это важная часть моей жизни. Но не вся жизнь. Спать они благопристойно легли в разных комнатах. Брайан, как ни странно, не испытывал особого искушения встать ночью, пройти по коридору и толкнуть дверь в гостевую. Ему было достаточно знания, что Дерек сейчас там. В его доме. Проснувшись, Дерек первым делом отправился гулять с Лилу, и Брайан не отказал себе в удовольствии пройтись с ними. Похожая на низкорослую лисичку собака смешно шлепала своими коротенькими лапками по газонам, обнюхивала каждую скамейку, каждый пожарный гидрант и забор, поэтому идти приходилось не спеша, но Брайан все равно наслаждался. Это было похоже на сцену из семейной жизни - они встали и гуляют с собакой, идут по аллейке сквера бок о бок, касаясь друг друга плечами. Брайан был в потертой кожаной куртке, старых джинсах и тяжелых ботинках на рифленой подошве, а Дерек - прямо как с обложки GQ: в кашемировом пальто, вельветовых брюках, сверкающей начищенной обуви, в шарфе, завязанном сложным узлом, и перчатках из тонкой мягкой кожи. - Ты позвонишь ему? - спросил Брайан, когда Дерек купил в киоске утреннюю газету. - Не сегодня. Сначала найду квартиру, потом позвоню и договорюсь, когда можно забрать вещи. - Ты ведешь себя как подросток. Так не делается. Энтони, наверное, с ума сходит, что от тебя до сих пор нет вестей! - Я все ему объяснил перед уходом, не волнуйся так за него. Брайан протяжно вздохнул. Что бы Дерек ни объяснял, Энтони вряд ли его понял. Кто в состоянии с ходу понять, что его бросили после пятнадцати лет отношений только из-за просьбы позвонить? Особенно если до этого со стороны Энтони было много еще более беспардонных просьб, которые Дерек, тем не менее, безропотно выполнял. Перед Энтони теперь было даже совестно. У него, у Брайана такое приятное, уютное утро, а Энтони в своих роскошных апартаментах, должно быть, мечется из угла в угол. - Я думаю, - сказал Дерек, когда они уже повернули обратно к дому, - Энтони тоже будет только лучше от моего ухода. Он сможет найти себе кого-нибудь более подходящего. Ему нужен кто-то, кому нельзя сесть на шею, кем нельзя манипулировать, кто не побоится быть жестоким с ним. Ты знал, что он любит грубость? Есть в нем что-то от мазохиста. Я никогда не умел долго изображать из себя опереточного тирана. А Энтони это нравится, нравится быть жертвой. Ты знаешь, - вдруг спросил Дерек, - что он мне изменял? - Да ладно. Быть не может, - помотал головой Брайан, однако не очень уверенно. Он вспомнил, что несколько лет случайно увидел, как Энтони выходит из гримерки Рудольфа Нуреева. И вид у него при этом… подозрительный. Брайан тогда долго мучился, не сказать ли Дереку, но потом решил, что ничего, в сущности, не видел, мало ли зачем один премьер заглянул к другому, может, по делу, и Дерек мог бы расценить донос как неуклюжую попытку развести их с Энтони. Сейчас вспоминать об этом было глупо, и Брайан промолчал. - Было-было, - покивал Дерек, - это не просто мои подозрения, я его даже ловил на этом. Это не было чем-то серьезным, просто одноразовые приключения. Ну, или я чего-то не знаю, - он криво улыбнулся. - Энтони просто не мог устоять и сам страдал от этого каждый раз. Он умеет изобразить себя жертвой обстоятельств и вывернуть все так, чтобы его еще и жалели. Но я не жалуюсь, ты не думай. Я это к тому рассказываю, что он тоже был не вполне удовлетворен нашими отношениями. Может, теперь найдет то, чего хочет. - А как же ты? - не выдержал Брайан. - О себе ты подумал? Если долго живешь с кем-то, потому трудно снова одному. Дерек многозначительно взглянул на него. - Кто тебе сказал, что я собираюсь быть один? - То есть ты не просто так бросил Энтони, а у тебя есть кто-то еще? Я уже запутался! Ну… и кто же это? Дерек только засмеялся и вдруг приобнял Брайана и поцеловал в гладко выбритый висок. И тут же отпустил и пошел вперед за Лилу, которая тянула его на поводке. Дома уютная, почти семейная жизнь продолжалась. Утреннее происшествие обсуждать не стали. Брайан приготовил завтрак, получая просто невероятное удовольствие от этого процесса. Было так приятно спрашивать Дерека, положить ли в омлет бекон или побольше зелени? Кофе со сливками или без? А еще есть щепотка корицы, можно добавить. Потом они отправились в театр, где одному предстояло вести класс, а второму - заниматься. У Дерека не было с собой ни трико, ни туфель, но у Брайана, к счастью, нашлось это добро в шкафу, не все еще выбросил. В конце класса состоялось явление труппе Энтони Доуэлла - в ортопедическом воротнике, сковывающем шею. Из-за это инквизиторского приспособления он был вынужден облачиться в какой-то старый растянутый свитер. Да и в остальном выглядел он неважно - волосы всклокочены, лицо бескровное, под глазами синячищи. - Простите, я на минутку, - премьер покаянно прижал руку к груди, проскользнул в класс и подошел к Дереку, стоявшему у станка. Говорил он тихо, но Брайан, как подобало педагогу, прохаживался по залу и смог расслышать: - Если ты не совсем трус и не полное ничтожество, ты хотя бы поговоришь со мной. Я буду в своей гримерке. После этого Энтони так же деликатно удалился. Когда класс закончился, Дерек молча отправился на назначенное рандеву. Брайан сразу решил, что вот и конец. Наверняка парочка сейчас помирится. В подтверждение его опасений отсутствовал Дерек очень долго. Брайан никогда не опускался до слежки и подслушивания, но он слишком устал ждать развязки и в конце концов поднялся на премьерский этаж, пламенея ушами и надеясь, что Дерек не выглянет некстати и не застанет его за этим постыдным делом. - ...По крайней мере, ты должен отдать мне Лилу, - неслось из-за закрытой двери, на которой красовалась табличка “Доуэлл”. - Оберона, так и быть, оставь себе, он действительно к тебе привязан, но Лилу - моя собака! Ты не имел никакого права ее забирать! - А ты будешь с ней гулять, покупать ей подходящее мясо? О, да ты же понятия не имеешь, что она ест! Сколько раз за пять лет ты гулял с ней по утрам? - Все собаковладельцы как-то справляются, - обиделся Доуэлл. - Я определенно как-нибудь смогу с ней погулять, не совсем тупой. - Крошка, да ты сам до сортира дойти не в состоянии, если тебя не отвести за ручку. Хватит, ради бога. Мне в сто лет были не нужны эти животные, но раз уж так вышло, я за них отвечаю, и ты их не получишь. Я не хочу, чтобы Лилу сдохла от голода и жажды, потому что ты о ней забыл на неделю-другую. - Ты пытаешься выставить меня каким-то чудовищем! - в голосе премьера послышались слезливые нотки. - Почему ты вдруг стал таким жестоким? Я не сделал тебе ничего дурного. Если тебе не жаль меня, пожалей хотя бы собаку. Лилу умрет от тоски. Она любит меня! В отличие от тебя!.. - Не драматизируй, она всех на свете любит. Все, Энтони, обсуждение закончено. - Если ты не вернешь мне Лилу, я не отдам тебе твои рисунки! - Отлично, загонишь их однажды на “Сотбис” и озолотишься. Дверная ручка начала поворачиваться, и Брайан поспешил исчезнуть из коридора. Вечером, придя домой, Дерек углубился в изучение каталога, который ему дали в агентстве недвижимости. Брайан помалкивал и возился с котом. Оберон за день пообвыкся в новом доме и даже позволял себя гладить, а потом и вовсе тяжеловесно запрыгнул на диван к Брайану. Дерек иногда поднимал глаза от от каталога, но ничего не говорил. Наконец он отбросил каталог и испустил протяжный вздох. - Если есть на свете по-настоящему безнадежные дела, то первым пунктом в списке должно быть: “Найти квартиру в Лондоне”. У меня нет никакого желания, да и времени, объезжать несколько десятков вариантов, чтобы отмести их все. В объявлениях же вечно забывают написать, что в квартире нет горячей воды, до ближайшего транспорта сорок минут пешком, или мебель разваливается, или квартира требует ремонта, или газовое отопление до сих пор по монеткам, как во времена нашей юности... Есть вроде один вариант, чуть менее паршивый, чем другие. В Вестминстере. Ненавижу Вестминстер, да и квартирка крохотная как кукольный домик, судя по всему, но съезжу уж туда завтра, и если там не слишком страшно, подпишу договор на несколько месяцев и буду искать дальше. - Если эта квартира тебе не подойдет, ты можешь жить у меня, - повторил давешнее предложение Брайан. - Зачем выбрасывать деньги на ветер? Я не вожу домой никого из… В общем, ты меня нисколько не стесняешь. И Оберону тут начинает нравиться, верно я говорю, дедуля? - Брайан потискал кота. Вдруг он запоздало подумал о том, что его квартира тоже наверняка не подходит Дереку. Она ведь совсем простецкая, мебели в ней самый минимум, порядок и много света - вот и все, что нужно Брайану, но Дерек любит комфорт и роскошь. Он слышал рассказы коллег, которых, в отличие от него, приглашали в новую квартиру Доуэлла, - пять комнат, высокие потолки, дорогой современный ремонт, одна комната отдана под кабинет и библиотеку. И целая коллекция произведений искусства и старинная мебель, соседствующая с новомодной дизайнерской. - Если тебе хочется что-то тут поменять или переделать на свой вкус, - решился Брайан, - не стесняйся, я не против. Я буду даже рад, если ты займешься этой халупой. И Дерек в самом деле помог Брайану купить кое-какую новую мебель и светильники. По магазинам они ездили вместе, вместе ругались с поставщиками и ждали приезда мастеров, которые, как водится, не торопились и всячески трепали нервы. - Господи, - однажды сказал Дерек, - как же с тобой легко. Не то что с Энтони. Он в таких обстоятельствах способен достать весь мир. Энтони может, стоя у кассы, внезапно решить, что хочет шторы другого оттенка. Или, когда мастер собирал нам шкаф в библиотеку, обнаружить, что высота полок не та, на полку не влезают его подшивки Dance Magazine, а класть их плашмя - недостаточно красиво, и надо вызывать на ковер обмерщика... Их жизнь среди хаоса ремонта, к удовольствию Брайана, все больше напоминала семейную. Они писали друг другу записки в духе: “Будешь идти домой - захвати молока” и договаривались, кто когда гуляет с собакой. Между ними было все, кроме ночевок в одной постели, но Брайан, сам себе удивляясь, не собирался форсировать события, даже желания такого не возникало. Секс не имел особого значения. Брайан и по барам не ходил, с тех пор как Дерек поселился у него. Провести целомудренный вечер с ним было гораздо приятнее. Дерек, впрочем, тоже никуда не ходил. - Я слишком стар стал для блядок, - ответил он на шутливый вопрос Брайана. - Уже даже и не помню, что полагается делать в этих барах. И вот, однажды Дерек пришел после спектакля. Брайан был дома и вышел ему навстречу. - Привет, - сказал Дерек, вешая пальто. - Привет, - ответил Брайан, подойдя к нему. Честное слово, без всякой задней мысли, просто поздороваться. Но как-то так вышло, что они поцеловались и даже сами в первую секунду не поняли, что произошло, настолько это было просто и естественно, будто они каждый день так делают.