«Что ж, Пак Розэ, надеюсь, что полученные тобой спустя мгновение раны и почти боевые ссадины будут стоить того».
И с этими мыслями она, прося прощения перед всеми Богами, которых знает, просто прыгает в эту пирамидку, якобы «поскальзываясь» на секундой ранее уроненном торте. Стекло тут же раскалывается на мелкие кусочки. Все замирают на месте, а в том числе и удивленный ДжэХён, что секунду назад шагал к девушке. Розэ оказывается на самом полу, в густой разлитой жидкости. И на «приправу» макается лицом в её сгустки, собранные руками. Отлично, раздел «маскировка» — выполнен. — О господи, госпожа Пак! — кричит женщина, что несла бокалы. И все остальные столпляются перед девушкой. И ДжэХён, вопреки её планам, подбегает к ней, пытаясь помочь встать. — Вы в порядке? — обеспокоено выдаёт он, и Розэ, что прежде плашмя валялась на полу, поднимает лицо, глаза переводит на него — и они встречаются взглядами. Но вся эта мешанина с коктейлем, что оказалась на её платье и полностью замазала лицо, не позволяет узнать и выделить ни одну знакомую черту. Отныне и волосы, прилепленные к её прежде миловидному лицу, лишают Чона шансов что-либо сделать. Он протягивает руку. Но Розэ её не принимает, а лишь отворачивается и с трудом встаёт самостоятельно. ДжэХён с ужасом глядит на всё произошедшее. — О Боже! Розэ! Доченька моя, что случилось? — Я просто, — пытается она изменить голос, чтобы окончательно отвести от себя подозрения. — Кхе, кхе...Споткнулась...— и быстро соображает, — Я в порядке, но мне нужно пойти в уборную. Приведу себя в порядок. — Господин Чон пойдёт с тобой и поможет тебе, — серьезно говорит ей отец. — Нет...— начинает нервничать полностью испачканная в густой жиже Розэ. — Не стоит...Я сама справлюсь. И скоро растворяется в проёме. — Иди, — кивает отец ДжэХёна. — Сделай, как сказал господин Пак. Молодой человек послушно кивает и следует прямо за девушкой. Пока Розэ быстренько бежит в уборную, в надежде вытащить куски стекла, что поранили её руки и ноги, и вымыть лицо, ДжэХён следует за ней. Но не зная об этом, она смотрит лишь вперёд. И буквально цепенеет, замечая знакомый темный силуэт мужчины, что сейчас двигается в противоположную сторону — вглубь зала.«А что здесь делает Генерал Чон ЧонГук?! Да что за день-то такой!»
И сильно закусывая губы, старается остаться незамеченной. И это у неё хорошо получается, потому что: во-первых — она замазана с ног до головы; а во-вторых — ЧонГук сейчас сосредоточен на чем-то другом...В его руках букет цветов, но смотрит он чётко вперёд, и никуда больше с таким взглядом, как будто это — не цветы, а патроны, которыми он точно кого-то пристрелит. «Лучше бы были патроны» — наверняка думает ЧонГук, мечтая лишь о вылазке, а не о делах, подобных походу на балы каких-то богатых людей. Он совсем не замечает Розэ, проходящую мимо него. И ей везет в этом плане, потому что ДжэХён — одно дело, но тоже обидно. А совсем другое — принципиальный Генерал, которому она хотела доказать, что сделана из прочных камней, а не из привередливого шёлка. Он не просто выпрет её из армии, если узнает...Он ей жить нормально не даст, наверное, придёт и задушит ночью подушкой... И хоть это всего лишь фантазии Пак Розэ, менее жутко и страшно от этого не становится. ЧонГук хуже титанов, а хуже ЧонГука — ЮнГи. Так что Розэ совсем негде разминуться, чтобы спокойно выдохнуть. Единственную надежду на понимание и нормальное человеческое отношение, дружбу, она находила в лице ДжэХёна, и рассчитывала на него. И если он узнает — это точно будет начало конца для неё. Она забегает в уборную, закрывая дверь на замок, и припадает к зеркалу. — Ну и видок у тебя, подруга...— говорит она сама себе, глядя в зеркало. И дело даже не в разлитом коктейле. Не в тысяче разлитых коктейлей. Потому что разум угодливо твердит: в форме военной тебе намного лучше. И Розэ не может спорить сама с собой. «Терпи, солдат. Ты же в армии, Пак Розэ, значит тебе ничего не страшно!» — твердит она себе мысленно, пока вытаскивает кусок стекла из руки. К счастью, обшивка платья в некоторых местах была сделана из плотной ткани, поэтому мелкие осколки навредили не всему телу Розэ. Иногда от таких избавиться намного сложнее и проблемнее, чем от больших, потому что они не видимы и кожа постоянно ноет. — Вам нужна помощь? — и со здравого смысла её сбивает голос ДжэХёна. «Опять он...Ну за что..? Почему именно ты, ты же такой хороший человек, я не хочу раскрываться перед тобой...» — она жмурится и чуть ли не плачет от осознания своей загнанности в этот несуразный угол из-за собственных идей. Ну а что можно было сделать ещё? Розэ просто действовала. Она делала всё, что только смогла придумать... — О, нет, я сказала, что справлюсь сама, — постаралась она понизить голос и тем самым отпугнуть ДжэХёна. Он точно не узнал её, потому что в зеркале перед собой Розэ заметила лишь слой пены из-под напитка, равномерно покрывший лицо. А он здорово изменил её внешний вид... Но ДжэХён был джентельменом, и внимательно слушал и следовал указаниям отца, поэтому ответил: — В таком случае, я подожду снаружи, пока вы не закончите. Розэ глубоко вздохнула. Умылась, достала осколки и постаралась остановить кровь, порвав края платья и перевязав им свои «глупо полученные» раны. В помещении вошла женщина, прислуга в этом огромном особняке. Отец отправил её как помощь для дочери, потому что ДжэХён всё равно не смог бы зайти в женскую уборную. — Госпожа, вы в порядке? — удивилась женщина, увидев госпожу Пак, и прикрывая за собой дверь.«Как уже надоел этот вопрос, ах...»
— НаЁн-а, — выдала Розэ, расположив руки по оба плеча женщины. — Мне нужна твоя помощь. И глазки Розэ ярко заблестели. Так выглядит рождение ещё одного гениального плана Розэ. *** Следующий день. Нога ЧиМина резко срывается за порог, обратно в комнату, и всё, что он успевает — это дернуть дверную ручку, чтобы та закрылась. С разбега падает в кровать и шипит сам же на себя оттого, что упал, зацепив руку. Но в миг замолкает, отворачиваясь к стене и делая вид, что спит. Здесь никого нет, в отличие от казарм, так что они с Дженни спали в соседних комнатах все эти пару дней. И вот, дверь открывается, впуская утренний свет в комнату. На пороге сонная Дженни, не проведшая ни секунды во сне. Стянула парик, уже давно избавившись от него, и вернулась, как она была уверена, до пробуждения ЧиМина. — Доброе утро, — твердит она довольно громко, надеясь, что удастся его разбудить. — Ты обещал, что сегодня мы позавтракаем сухим хлебом. Я с тренировки, ещё раздобыла варенье, — звучит удивительно. — Команда специально собрала ягоды во время последней вылазки. Всем раздали. На самом деле она врет — варенье Дженни купила на последние сбережения, когда была в стене «Шина». Просто Пак очень любил варенье, а добыть его здесь реально было очень проблематично...Разве что на полях за стеной, вот она и придумала эту легенду, чтобы он не переживал. ЧиМин лениво поворачивается на её слова в нужную сторону, и слабо приоткрывает один глаз, показательно щурясь «из-за света». — Правда? Это поражает до глубины души...Так мило с её стороны, что сердце ЧиМина ещё немного, и точно даст трещину, которую не залатает ничто, кроме этой самой банки с вареньем. На самом деле он так и не смог победить в себе инстинкт «сверхопеки» и поперся в стену «Шина» за Дженни...Следить за кем-то с шилом в одном месте вроде неё было довольно тяжелой задачей, поэтому он уж очень утомился...Так сказать, наблюдение за наблюдающими — пока Дженни пряталась за стеной возле магазина цветов, наблюдая за кем-то, ЧиМин не уточнял, за кем, но следил за ней. Это было очень важно, так как фестивали в богатых городах не всегда заканчиваются хорошо для таких перебежцев, как она. — Пошли покушаем, — довольно бодро встаёт он с кровати и тащится к столу под довольную улыбку девушки. Дженни очень заботливая в глубине души, просто такую часть её характера разглядеть не всегда удаётся с первого раза. Если бы она не таскала ему хлеб, когда он был в тюрьме — его бы сейчас не было здесь. Так что ЧиМин прекрасно осознавал, что душевно он привязан к Дженни навсегда. Вот так навечно и бесповоротно, красной нитью, которая протянута через весь мир. И если понадобится — станет самой важной и помогающей выжить опорой. Потому что именно этим однажды стала для него Дженни.Она стала его смыслом.
*** За стеной «Роза» всё как обычно. Солдаты тренируются, начальство разрабатывает цели и сами вылазки. Жизнь идёт полным ходом. Лалиса сидит на возвышении перед тренировочной площадкой, задумавшись, и всё переваривает в собственной голове случившееся. Того удивительного незнакомца, что очаровал её своим танцем и поцелуем... ЧиМин и Дженни, всё ещё отдыхая, радостно едят варенье и что-то обсуждают. ДжэХён валяется в кровати, ещё будучи в стене «Шина», заложив руки за голову и вспоминая ту странную девушку, которую ему представили как госпожу Пак Розэ. Это удивительно, всё-таки. Он никогда не представлял, что особа из семьи, приближённой к королевской, может быть настолько метушливой и неловкой. Наверное, она получила много ран из-за того стекла...Но не проронила ни слезинки, упав на стэнд с бокалами. И даже не кричала и не причитала перед служанками и гостями. — Не знаю, кто она по своей сути, но уже восхищаюсь её выдержкой, — выдохнул Чон, глядя в потолок и улыбаясь своим же мыслям. Пусть даже она странная, а он так и не увидел её лица в нормальной обстановке, чтобы судить. Но она чем-то зацепила его. Розэ сидела на кухне тётушки, всё думая о том, как она будет возвращаться в строй завтра с таким количеством порезов...Ей бы не было так больно из-за одной большой раны, возможно...Но тысячи маленьких, полученных из-за того падения на стекло, напоминали утыкающиеся в кожу наточенные иголки...Она обрабатывала каждый сантиметр тела, закусывая губу и вдыхая запах отвара, что специально для неё варила тётушка. Госпожа Пак посмеивалась над племянницей, что оказалась настолько отчаянной, что пожертвовала собственным телом... — Опасно так сильно не хотеть замуж. Могла просто пообщаться с ним, — говорила женщина. — Это был мой одногруппник, — хмурилась Розэ. Тётушка Пак повернулась к девушке с удивленным лицом. — В таком случае...Ты достаточно бесстрашная. — Мне было страшно, — почему-то сказала Пак. — Но одно дело просто бояться, а другое дело — бояться и делать. На это женщина лишь кивнула, поставив отвар на стол, перед Розэ. Да, это был наитупейший поступок, потому что когда триумф из-за побега с бала сошёл, девушка почувствовала, что болит буквально всё тело...И как ей придётся тренироваться? Ещё непонятно... И лишь в отдаленном уголочке...Не просто мед.части, а в специально выделенной комнате с разлетающимся от ветра белыми шторами, стоял мягкий утренний свет. Он не осмеливался прокрасться в комнату ни на миллиметр, словно боялся разбудить девушку, что лежала на широкой койке. Словно боялся нарушить её нежный сон. Бледна кожа, худоба, но не смертельная, и длинные тёмные волосы, что делали её больше похожей на мифическое существо. Фея, эфемерная и как будто придуманная чьим-то изощренным разумом — это инопланетная красота, как не от мира сего. И одновременно с этим настолько нежная, словно кувшинки лотоса, словно молодая луна, словно побелевшее солнце. С ней почему-то связывались все светлые цвета. То ли из-за белых перин и простыней, то ли из-за её белого платья, в котором её нашли, то ли...Из-за цвета кожи. Или какого-то другого ощущения, которое превосходно описывало её невероятную красоту. Сама невинность, сама чистота. Такие не влюбляются, а влюбляют. Вокруг таких всегда сама жизнь и много людей. Но жива ли она на самом деле? А если и жива...Когда эта прекрасная спящая красавица откроет свои глаза?
Дверь открывается с лёгким скрипом, но даже она не в состоянии разбудить её. Мир становится таким, что звезды зависают над состоянием «покой» в её отношении. Тяжёлые сапоги с рифленой подошвой передвигаются по тихой комнате, которая впустила в свои покои...Маршала. ЮнГи подходит к её кровати, и какое-то время просто стоит на месте, внимательно разглядывая её идеальные черты лица: маленький нос с высокой переносицей, пересохшие губы, большая линия на разрезе глаз. Родинки, осторожно рассыпанные по лицу, лишь дополняющие его красоту. Она словно послана сюда с Небес. И её жизнь, сохранившаяся в самом опасном месте — в лесу, кишащем титанами, тому прямое доказательство. Раз она выжила — это... — Не могу поверить в то, что это ты...«Ким ДжиСу... Как же случилось так, что ты оказалась жива...?»
[Flashback] Пять лет назад. Воздух, что шёл на троих друзей, сидящих на траве, совсем не напоминал ветер. И в секунды этого осознания, точнее даже прежде, чем оно пришло... Стена «Мария» рухнула. Зрачки всех резко сузились, и лишь ЧонГук отреагировал первым — он резко подкинулся с места с единственной мыслью: — Мама... — ЧонГук, что это было?! — изумился ЮнГи, пытаясь как-то отвлечь от тревоги друга. Но отцом Чона был влиятельный в военной сфере мужчина — сам командующий, поэтому ему буквально генетически передались все самые лучшие качества. Так, может, и должно было быть, но на деле ЧонГук был пока что лишь просто солдатом. С людьми, за которых он волновался. Человеком со своими эмоциями и страхами, человеком со своими причинами к действию... И лишь их подруга, ДжиСу, оставалась стоять неподвижно, молча глядя в сторону пролома в стене. И... Огромного титана, что возвышался над ней. Бог знает, сколько метров в высоту, он был намного выше стены, поэтому ему ничего не стоило смять здесь всё под ноль, превратив прежде оживленное поселение в пустырь, добравшись до центральных стен... Ужас и липкая паника, как настоящая зараза крались по венам прямиком к мозгу, крича и перечисляя здравому смыслу и разуму причины ещё на подходе. Причины и методы бороться за свою жизнь. — Случилось что-то страшное...— выдала Ким, и продолжила стоять, словно оцепеневшая. Чон резко схватил ЮнГи за руку, и глядя в его глаза своими, полными серьёзности, выговорил: — Не смей подходить к эпицентру прорыва. Я выберусь оттуда сам, как только спасу маму...А ты...Обязательно доставь Су в безопасное место, понял? ЧонГук долго не ждал ответа, поэтому на озадаченный кивок Мина расценил ситуацию как принятую, и просто сорвался с прежнего места, побежав к окраине — к дому, где осталась его мать... — ЧонГук! — ЮнГи кричал другу вслед, но тот больше не реагировал. Напоследок он бросил лишь беглое: «Вы должны выжить! Встретимся по ту сторону стены!». — По ту сторону стены, как же...Этот идиот собрался умереть?! — выкрикнул ЮнГи ему вслед, но ответа не последовало: чёрная макушка Чона уже скрылась за поворотом. — Он бежит прямики в эпицентр нашествия этих тварей? — Может быть, военные держат всё под контролем, и он просто п...Поможет им...— дрожащим голосом молвила ДжиСу. — Он же тоже солдат... На ней восседало белое платье и её любимый шарф, подаренный ЧонГуком. ЮнГи не оставалось ничего, как бежать в совершенно противоположную ЧонГуку сторону — к стене «Роза», через которую могли начать переправку беженцев в любую минуту. Поэтому он повернулся к ДжиСу, и серьезно взглянул на неё. — Пошли, — он крепко схватил её за руку, забывая обо всем, что мучило его прежде. — Но ЧонГук... Тогда он не знал, что видит её в последний раз... — Нет времени на это! Он военный...Как и я. И я уверен, что он справится. Это его решение. И я пообещал ему защитить тебя. Я пообещал это и себе... Случайности печальны тем, что они случаются. Титаны очень быстро расползлись в пределах стены «Мария». И как ДжиСу и ЮнГи не бежали в сторону стены «Роза»...Им оставалось всего ничего... Столпотворение людей, что спешили переправиться, заставило их разделиться, и когда Мин двигался против самого страшного — потока паникующих людей, ДжиСу эта же толпа отодвинула куда-то назад. Прямо туда, где показался один из немногих титанов, что пробрались так далеко... И рука Мина тянется к ней изо всех сил. ДжиСу слишком хрупкая, чтобы противостоять напору людей, а ЮнГи не хватает всего лишь пары миллиметров. Их пальцы соприкасаются напоследок, становясь последним прикосновением. Лёгким, едва ли ощутимым теплом кончиков указательных пальцев...А дальше...Они разъединяются навсегда. И ДжиСу схватили прямо на глазах ЮнГи. Потому что она была самой крайней. Потому что кто-то решил, что из их дружной тройки друзей именно она должна умереть первой. Первой и единственной, потому что, как назло, и ЧонГук, и ЮнГи выжили. Они выжили, но расценили это скорее как наказание. [end of flashback] Именно поэтому сейчас ЮнГи глядел на тело ДжиСу с таким неверием...Её сожрали прямо у него на глазах. Щелкнули смертельной пастью, заглотили после одного нажима...Кости раздробились уже пройдя шершавое покрытие огромного желудка. У неё не было шансов...И ЮнГи это не могло привидеться или присниться. Потому что последние пять лет лишь эту картину он и видел перед глазами. Как ЧонГук уходит спасать свою мать, оставляя их вдвоём. И как самый ценный человек, за которого на себя взял ответственность Мин, погибает у него на глазах...И вернувшийся живым Чон начинает во всем обвинять именно Маршала, в то время ещё человека без имени и звания. Но ЮнГи было невозможно убить осуждением, если учитывать, что после смерти ДжиСу он и так более не был живым. И как же, скажите, теперь продолжать это странное существование, больше похожее на сон, когда девчонка из отряда ЧонГука находит тело ДжиСу в дереве? По большому счету нетронутое, не покалеченное...Столько вопросов сразу же зарождается в голове...Она не может быть призраком, и не может быть плодом разыгравшегося воображения. Её видели все. Все знали, что она — жива. Генерал ЧонГук заполнял в этот момент какие-то бумаги, совсем не думая о вчерашней беседе с влиятельным человеком в стене «Шина». Он ни о чем не подозревает, ничего не знает. Он увидел список солдат, выставленных на следующую вылазку, и вопросительно вскинул бровью. Маршал уже должен был вернуться. Поэтому ЧонГук решил сходить к нему лично, и выяснить, почему половина его команды оказалась в списке выходящих за стену без ведома самого ЧонГука. Вот только какой будет его реакция, когда он увидит, чем закончилась последняя вылазка Маршала?