Fake Management for Beginners

      Квай-Гон выдохнул. Мысленно выругался. Сделал глубокий вдох и выдохнул снова. «Нет эмоций, есть лишь покой». Он прибыл сюда не для мелочных свар и даже не ради референдума. Задача стояла важнее и сложнее: понять, какая тьма кроется за непрекращающимися проблемами, найти эту тьму, принести в неё свет и увидеть, как тьма погибнет. Ни один отшельник — ни синий, ни зелёный — не мог помешать Квай-Гону выполнять свой долг.       — Рыцарь Шани, — сказал он самым нейтральным тоном, — вы можете истолковать ваш загадочный разговор?       — Я не рыцарь, — ответил тот, хмуро глядя куда-то в сторону.       — Мастер Прия...       — Тем более нет. Просто Прия вполне сгодится, я же сказал: я этнограф.       И кому только в голову пришло назначить представителем Ордена, хранителем планеты, мало что чудака — чудака без рыцарского звания?! Того, кто не знает ни сражений, ни мирных переговоров, кто не прошёл строгую школу джедайства хотя бы до половины, не умеет держать в руках меч. Хотя... пожалуй, в повседневной жизни он мог быть полезен. Знать обычаи, немного уметь лечить... для мирного времени этого должно быть довольно. Что поделать, если мирное время закончилось?       — И всё же, о чём вы говорили? Вот эти грибы, цветы, звери? — пусть с трудом, но Квай-Гон удержался от очевидных шуток. — Звучало то ли как бред, то ли как шифр.       — Об урожае, — ответил Прия, по-прежнему словно издалека. — В этом месяце красных грибов ещё не должно быть, они позже пойдут. А вот лиловые грибы, наоборот, никак не появятся. Местные удивительно неоригинальны в придумывании имён и названий, верно? Если богиня в облике птицы — значит, пусть будет птица, если красные — то значит, красные. И не спутаешь, тоже добро.       Был бы здесь Оби-Ван, можно было бы указать на Прию и сказать: вот почему не каждый джедай, а лишь рыцарь или мастер может исполнять такие сложные миссии. Умирают люди и экзоты, совершаются преступления, обнаглевшие политики готовятся выбить у тружеников почву из под ног — в самом буквальном смысле! А этот стоит и рассуждает про урожай грибов и особенности именословия.       — Почему он говорил на бейсике? — вдруг нахмурилась Ата. И ее замечание было невероятно своевременно.       Неохотно к ней повернувшись, Прия — в обычной своей манере, слишком укуренной для кротости и слишком кроткой для укуренности, — ответил:       — Потому что здесь были вы, разумеется. Это же базовое правило вежливости: говорить на понятном всем языке, а не секретничать на своём. «Больше двух — говорят вслух». Кстати, сударыня, не подскажете, зачем вы сюда явились? Если что, учтите на будущее: свидания лучше назначать не в этом лесу, тут всякой дряни многовато. На землях фермера Саймса есть отличный сарай, он весьма популярен.       — Мы на него сели, — выдал Квай-Гон машинально и мысленно отвесил себе подзатыльник: думать надо сначала, только потом говорить.       Панторанин нарочито закатил глаза:       — Птица-ворона, ну что вы за люди? Один был сарай для свиданок, и тот поломали. А ещё мир в Республике собираются сохранять! И всё-таки, сударыня, почему...       — Я вам не сударыня! — взвилась успокоившаяся было Ата. — Ваша сударыня сливает по фермам топливо, с ней и милуйтесь хоть в кустах, хоть в сараях! Пока она еще не на нарах на Кесселе!       Прия задумчиво наклонил голову. Протянул руку, словно... щупая или пытаясь поймать на ладонь, или маня ветер. Он явно не собирался отвечать, предпочитая вернуться к раздражающей маске невинного дурачка.       — Мэйдо, — строго напомнил Квай-Гон, — намерена подделать результаты голосования.       Строго говоря, ни один суд в Республике ее слова прямым намерением бы не признал, но повод пнуть наглого зануду был слишком вдохновляющим.       — Вот как? — деланно удивился Прия. — Я немедленно доложу об этом мастеру Винду. И о том, что вы один взяли на себя заботу обо всех бедах этой планеты и далеко продвинулись в стараниях её от этих бед защитить, — он покивал сам себе и добавил: — Но сарай-то чем провинился? Гнездо разврата? Так они без привязанности и без недолжных страстей, чисто ради невинного удовольствия.       — Ты понимаешь, что одного моего слова довольно, чтобы вы оба с вашими планами оказались в тюрьме? И я уверен, Ата не откажется подтвердить обвинения.       Ата энергично закивала.       — Самостоятельно принимать решения, не утруждая Совет, это я понимаю, но вот так — впервые. Невинную женщину, симпатичную, затащили на свидание в совершенно неправильный лес, а теперь ещё лжесвидетельствовать заставляете?! Подсудное же дело, за такое и на Спинтир отправиться можно, размышлять о своих ошибках да медитировать на Кодекс. Опомнитесь, пока не поздно!       Ата какое-то время стояла, растерянно и смущенно глядя на Прию. Потом покосилась уже на Квай-Гона, поморщилась и вдруг упёрла руки в бока:       — Что ты о себе вообще возомнил, морда расписная? Да у лепты в жопе лучше оказаться, чем с ним в постели!       — Везде-то вы побывали, всё-то вы знаете, — почти неслышно хмыкнул панторанин.       Ата постучала себя пальцем по лбу; вышло гулко — как видно, под кожей был киберимплант: программисты любили их себе устанавливать.       — Решается судьба планеты! — с возмущением сказала она.       Прия развёл руками:       — У меня и права голоса нет, я же джедай. А что бы вам ни наплёл мастер Джинн, сударыня, мы, джедаи, обязаны быть в стороне от политики. Тот, кто хранит закон, кто приводит его в исполнение, если придётся, сам законы устанавливать не должен, — наконец развернувшись всем корпусом к ним, он прибавил: — В ваши отношения я вмешиваться не стану, но всё-таки, что вы искали в этом лесу?       Квай-Гону надоели их препирательства, а синерожий зануда соизволил вернуться к насущным проблемам.       — Кто такие «безумные братья»? Откуда они взялись? Почему они убивают… кроме того, что они ищут жизнь?       Панторанин наклонил голову и ничего не ответил.       — Они проникли в город. Ты хоть представляешь, что там творится?       — Полагаю, что ничего хорошего?       — Они пожирают не всех. Только тех, кто давно не ел.       — В таком случае, горожане могут ничего не бояться. Их жизненный цикл устроен так, что они спят, когда не жрут, и жрут, когда не спят. И едва ли они станут держать строгий пост во благо людоедов...       — Это и вправду может быть вирус? — серьезно и очень тихо спросила Ата. — Смертельный?       Прия лениво отмахнулся и сказал, как обычно, невпопад:       — Дурак тот, кто щадит бешеного зверя за то, что зверь болен и не в ответе за себя. Зейн Керрик, хоть и легендарный герой, своей попыткой спасти бедненьких больных предопределил, что чума ракгулов водится теперь по всей Галактике.       — Может, им еще можно помочь, — печально возразила Ата. — Ракгулей же сывороткой лечат? Если найти, где они живут...       Бедная наивная девушка! Квай-Гон хорошо помнил, как служил медбратом во время очередной вспышки, и триаж ему снился до сих пор. Как и крики тех несчастных, кто отправлялся в камеры устранения: после третьей стадии болезнь была неизлечима.       — Координаты Нэгны я могу вам хоть сейчас в автопилот вбить.       Воспоминанием детства всплыли все голофильмы, какие Квай-Гон только видел, когда воровал у учителя командировочные и тайком сбегал из Храма. Сколько раз он тихонько сквозь зубы поносил идиотов, неизвестно с какого ляду согласившихся на такое! Сколько раз он шипел: «Это ловушка, чем ты думал?!» — пока главный герой, очень умный и хитрый, в белой куртке садился за руль и включал автопилот.       — Поедешь с нами, — сухо сказал Квай-Гон вслух. — Навигатор из тебя в самый раз.       Перевёл взгляд на Ату. Снова на панторанина. На Ату. Покачал головой: и вот так всякий раз — когда срочно нужны компетентные люди, под рукой одни клоуны. Но дамочка-программист, хоть и страшна была внешне (особенно в комбинезоне, позволяющем заценить мышцы рук и плечевого пояса), хоть не полная дура была, понимала хоть что-то. Представитель-панторанин п... представившийся Прией... снова «п»... подобному проигрывал.       Заметив взгляд Квай-Гона, подскочила Ата:       — Я не позволю причинить им вред. И… — она немного замялась. — На меня что-то нашло. Всё из-за… в общем, я еду с вами. Не пытайтесь от меня отделаться, я уже в полном порядке.       Квай-Гон, поколебавшись немного, кивнул. Возможно, и вправду стоило взять ее с собой. Она не умела за себя постоять, но Сила настаивала: надо брать. Ее всегда можно будет отправить на спидере за подмогой, заодно и уберечь.       Ата пошла к спидеру первая, то и дело оборачиваясь. Панторанин шел чуть позади и периодически довольно похмыкивал.       — Она назвала меня ревнивой, — Ата вдруг резко встала и нервно дернула поравнявшегося с ней Квай-Гона за рукав. — Вампа дохлая. Зачем Озу связываться с такими… перевозчиками?       — Если бы я знал, непременно ответил. Здесь замешаны немалые деньги.       — Она воровка и хамка!       — Не поспорить, — согласился Квай-Гон. Ата еще не была в полном порядке, что бы она ни утверждала, но постепенно он начал понимать, как можно выбраться из неудобной ситуации.       Панторанин прошел мимо них с приклеенной мерзенькой улыбкой — по крайней мере, он знал хотя бы часть дороги до спидера, и Квай-Гон не стал его останавливать.       — Мне кажется, она... контролирует представителя Прию, — сказал он осторожно. — Я бы предположил, что тут замешаны гипноз или вещества — вы видели своими глазами: стоило ей исчезнуть, как он заговорил по-человечески.       Ата задумчиво кивнула.       — Его можно как-то... вывести из-под её контроля, — продолжал Квай-Гон, сам начиная верить своим словам. — Может быть, дротик со снотворным тут бы помог... или что-то подобное... тогда мы могли бы увезти его, например, на ферму, и подождать, пока он оклемается...       — Да зачем дротик? — ожидаемо фыркнула Ата. — Давайте я его просто по башке огрею? У меня рука тяжёлая!       Квай-Гон молча поймал её руку и крепко пожал: всё правильно, договорились.       Они как раз вышли на полянку, когда дожидавшийся их там Прия подал голос:       — Нам придется сесть… километров за пять. Иначе можем их распугать. Сейчас они еще активны.       — Они нападают каждую ночь? — спросил Квай-Гон, немного удивившись тому, что панторанин не стал язвить и говорить загадками.       — Там интересно, — вместо прямого ответа пообещал Прия, — сами увидите.       Что он имел в виду — Квай-Гон выяснять не стал.

* * *

      Когда они садились в спидер, небо еще было темным. Когда пролетали над каменистой и неровной дорогой, ведущей куда-то к хаттам в задницы, уже рассвело.       Венисиольское солнце, ласковое даже в этом позорном углу Галактики, озарило небольшой оазис из полувысохших кустов: чьи-то внутренности на ветвях, черви и насекомые, спешившие насытиться съедобной гирляндой. Но на этот раз обедом стали не люди и не фалнауты: недалеко пара подросших птенцов лептотиол доедала голову старшего сородича.       Ата сидела сзади, напряженная и недовольная, и, увидев место трапезы, содрогнулась и отвернулась от окна.       — Вы уверены, что нам стоит туда идти? — с сомнением спросила она.       — Он бы не шёл, если бы не был уверен, — панторанин успел ответить первым. — Зачем задавать вопросы, на которые знаешь ответ? Но ваше участие необязательно, сударыня. Эти чудесные древесные звери дарят не только сон, но и массу незабываемых, неконтролируемых эмоций… В племени их слюну используют как компонент для афродизиака. Вы можете остаться в спидере. Да и идти придется порядком.       Он был прав. Ата была достаточно сильна физически, но, как и Оби-Вана, её стоило держать подальше от опасности.       — Вам лучше будет охранять спидер, — привел Квай-Гон испытанный на падаване аргумент. — Если что, вы сможете его хотя бы поднять. Без спидера мы и сами станем набором костей…       — Там пахнет тухлой рыбой, сударыня, — добавил Прия. — И достаточно сильно. Мы уже можем снижаться. Смотрите, какая впереди красота.       Квай-Гон ожидал увидеть еще одно неприглядное зрелище, но в этот раз был приятно удивлен. Понятие о красоте у синерожего зануды было своеобразным, но, по крайней мере, это было творение природы, а не рук… — или у них не было рук? — сумасшедших фалнаутов.       Спидер остановился на самом краю странного болота, или леса, или и того, и другого сразу, и место, на которое указал Прия для посадки, казалось более-менее надежным, но вот остальное…       — Это твердая почва. По ней можно идти без опаски.       — А эти… руки? — в ужасе спросила Ата. — Они живые?       — Деревья? В определенном смысле живые, конечно. Но бояться не стоит, они никого не едят.       Есть было не обязательно, хватало внешнего вида: безлистные, с толстыми, кривыми стволами и ветками, похожими на огромные руки полусгнивших покойников, торчащие из земли. Казалось, они только и ждут, чтобы ухватить неосторожных путников и утащить их в бесконечные топи, откуда нет выхода. Небо начали затягивать облака, и тени причудливо заиграли на стволах, превращая и без того жуткий лес в кошмарный театр.       — А вот те, к кому мы собрались в гости, охотно едят... практически всё, что съедобно. Людей, фалнаутов... панторан наверняка тоже. Одарённые Силой, впрочем, их пугают. Напасть на них безумные братья могут, только когда выбор встанет между страхом и голодом, и голод победит — голод всегда побеждает. Поэтому мы с вами, мастер Джинн, можем ничего не бояться. Но если вдруг случится что-то непредвиденное... не удивляйтесь, ничего не трогайте, ни во что не вмешивайтесь, делайте, что я скажу… и не только я. Даже если вы не будете согласны — возразите потом. Надеюсь, вы понимаете, что у меня в разы больше опыта взаимодействия с этой планетой и её обита...       На полуслове он осёкся, забавно щёлкнув зубами, и осел на сиденье. Ата довольно улыбнулась:       — Ну, я подумала, вроде бы пора?       — Несомненно, — короткое движение руки — и Ата тоже завалилась на спинку сидения, закрыв глаза и погрузившись в сон.       Квай-Гон твёрдо знал — более того, ясно чувствовал, что в тёмное святилище он обязан войти один, и если эти двое так безрассудны, что готовы делить с ним опасность, он обязан не дать им навредить себе и друг другу. Наведённый сон не продлится долго. Будь то слишком даже хорошая для частного спидера броня или присутствие одарённого, Ата была под надёжной защитой.       Теперь надо было защитить Венисиолу. Только вот — от кого? От Прии с его непонятными, но едва ли добрыми намерениями, от глупышки Аты с её стремлением помочь всем и сразу… От неизвестных планов графов Серенно? Если Пери запомнил все правильно, если речь действительно шла о семье учителя Дуку... учителя, подозрительно много знавшего о настолько глухом углу Галактики...       — Разберусь с логовом тварей — позвоню, всё выспрошу и всё выскажу!       Прия не обманул хотя бы в одном: почва, на вид напоминавшая мягкую и мокрую глину, была твердой и немного пружинила, но и только. Она была даже не скользкой, а деревья в самом деле были всего лишь деревьями, и прогулку по лесу рук можно было бы назвать приятной, если бы не вонь. То и дело попадались непонятно чьи кости, перья лепт, ноги лепт, что-то, похожее на шкуру ездовой ящерицы, изредка — кредитные чипы.       Недавно убитые фалнауты пахли, как и любые другие покойники, но по истечении нескольких дней начинали вонять почему-то рыбой. Вскоре нашелся и сам источник: полуобглоданный труп. Судя по недоеденным леккам... фалнаутка.       Если безумные братья способны к самообучению, наподобие, может, ракгулей, тогда они должны рано или поздно понять, что необязательно жрать на месте, можно похищать жертв и держать их голодными, пока они не придут... в пригодное для еды состояние. И, возможно, в логове есть те, кого надо спасти... если Керрика помянули просто так, а не как намек на то, что «безумные братья» умеют обращать своих жертв в себе подобных.       Квай-Гон снова вдохнул мерзкий тухлый запах, сам себя побранил (от такого и тронуться можно) и сам себя похвалил (за смекалку). Кем бы ни были возможные пленники, их жизнь была не менее ценной, чем... чем любая другая жизнь.       Лес рук всё не кончался. Венисиольское солнце совсем затянуло облаками, но никаких признаков дождя не было и в помине. Расписной хаттов сын пугал? Запутывал? Чего он вообще добивался, что значило его странное предупреждение, что могло произойти, что он требовал беспрекословного подчинения?       Он знал о пленниках? Знал, что их, возможно, тоже придется убивать?       Радовало только одно — по дороге не попался ни один свежий труп. И это же настораживало, подтверждая версию с пленниками. Нут не мог ошибиться, когда говорил, что нападавшие едят только голодных жертв. Может быть, и мужа Ченыл они сначала собирались тащить с собой, но потом почему-то бросили, и он продолжал преследовать их, движимый уже только местью…       Лес кончился внезапно: только что впереди были сплошные изогнутые стволы и похожие на обглоданные кости пальцы-ветки, как вдруг замаячила небольшая равнина, и Квай-Гон застыл на границе леса, пытаясь понять, чего добивался панторанин, заставляя их садиться хатт знает где и терять как минимум час, а быть может, и больше.       Здесь можно было выстроить небольшой космопорт: километр до отрогов скал, несколько километров справа и слева, до кромки леса. Все же Квай-Гон осмотрелся, но нет, вокруг была такая же пыльная красноватая почва, как и на той равнине, где приземлился шаттл.       Может, оставлять Ату с этим синим было большой ошибкой, но поворачивать назад было уже поздно.       Вход в скалу обнаружился быстро: возле него валялась целая груда костей. Кто бы ни обитал там, внутри, они следили за подобием порядка хотя бы в своем логове.       Внутри было прохладно и на удивление светло, зато вонь стояла как на рынках в прибрежных городах, когда внутренности рыб и других морских тварей, целый день пролежав на солнце, источали просто непередаваемый аромат.       Гора была из вроде бы прочного на первый взгляд, но при близком рассмотрении — красноватого, пористого и очень хрупкого камня. Было похоже, что это какая-то странная вулканическая порода, и красный песок повсюду — вулканическая пыль. Извержения или сейсмическая активность поблизости послужили причиной появления многих расщелин и трещин, сквозь которые пробивался свет, но от геологии Квай-Гон был слишком далек и однозначных выводов делать не стал. Своды тоже были то довольно высокими, то настолько низкими, что приходилось пригибаться. И то и дело вниз падали мелкие камешки и осыпался песок.       Возле первой развилки лежала дохлая молодая лепта и смердела так, что вся вонь до этого показалась ароматами парфюмерной лавки.       От шагов оставалось эхо, но больше никаких звуков — будто не было ни «безумных братьев», ни пленников. В голову даже пришла мысль, что там, где остались Прия и Ата, гораздо опаснее. Но Квай-Гон отогнал ее, сосредотачиваясь на обстановке.       Пещера уходила вглубь и не единожды разветвлялась. Кое-где была почти непроглядная тьма, но местами своды сильно расходились, и отдельные галереи просто ослепляли после темноты. Пол был неровным, усыпанным камнями и неизвестно чем еще — скорее всего, костями и плотью жертв. Потом запах почти пропал, как и звуки, и только где-то далеко стало слышно журчание воды.       Там, где вода, должны были находиться и «безумные братья», и пленники.       В Силе обозначилось слабое присутствие жизни. А еще боль, в Силе было столько боли! Она накатывала волнами, то отступая, то заполняя всё вокруг.       Свернув в очередной темный проход из светлой галереи, Квай-Гон заметил фалнаута, лежащего на полу. Сначала он решил пройти мимо, но потом заметил кое-что странное, зажег тусклый фонарик и посветил фалнауту на ноги. На то, что от них осталось: обглоданные кости.       Этого несчастного ели живьем. И, может быть, поэтому он сейчас попытался удрать, объеденными руками без кистей беспомощно хватаясь за каменные стены.       Квай-Гон присел рядом, с помощью Силы снимая боль. Фалнаут дернулся — всё лицо у него было залито кровью, и, присмотревшись, Квай-Гон понял, что глаза ему просто-напросто вырвали, видеть он ничего не мог, просто старался сбежать от любой, даже мнимой, опасности.       Квай-Гон навел на него сон. Часы фалнаута были сочтены, но лишать его жизни до того, как этого захочет Сила, было неправильно.       Квай-Гон, погасив фонарик, продолжал довольно быстро двигаться дальше. Где-то там впереди отчетливо горела жизнь. Возможно, он нашел наконец то, что искал.       Грот или что-то похожее, это стало понятно по воздуху, здесь было очень темно и очень много жизни. Отчетливо журчала вода, и было слышно ровное, громкое дыхание.       Квай-Гон осторожно выглянул из-за камня: несколько существ лежали на полу вповалку. И спали. Квай-Гон, подумав, вытащил фонарик и осторожно посветил. Фалнауты, грязные и почти все абсолютно раздетые, только на некоторых было что-то, напоминающее больничные тряпки.       Все фалнауты были мужчинами. И было в них что-то странное, то, к чему стоило приглядеться.       Вот оно. В сборнике сказок и легенд Серенно, которую Дуку любил читать — иногда вслух и своему ученику, было нечто похожее. Духи и демоны могут превращаться в людей, но всегда остаётся какая-то мелочь, нестыковка, неловкий момент.       Клешни вместо рук. От плеча до локтя всё было в полном порядке, но ниже... уродливые клешни, но не из хитина, не жёсткие, нет, покрытые плотью. Похоже, у всех них так и не разделились кости пальцев, обросли кожей и мышцами, прямо как есть. Даже не клешни — плавники, как у водных млекопитающих?       Безрукие. Это имел в виду муж Ченыл?       Один, второй, третий… Сколько их было, посчитать не удавалось, но вряд ли больше двадцати. В Силе эти фалнатуты выглядели обычными, неодаренными, но было в них то, что не давало Квай-Гону покоя. Потоки Силы были… изуродованными. Не темными, именно изуродованными. Квай-Гону приходилось сталкиваться с Темной стороной Силы, и то, что он видел сейчас, совсем не походило на какие-то темные техники. Но кто совершил это? Как? Зачем? Или они родились такими?       И еще одна странность, которую понял Квай-Гон, как только погасил фонарик: фалнаутов, спящих в полной тьме, было мало. Слишком мало для такого количества жертв. Нут говорил о сорока погибших, и это были только те, кого смог найти Риз.       Кроме этих изуродованных фалнаутов, больше не было никого. Ни пленников, ни...       Далеко, наверное, у самого входа, едва различимо упали несколько камней. Слышимость в пещере была превосходная, даже легкое эхо не мешало теперь расслышать шаги, но расстояние могло и обманывать.       Квай-Гон прислушался. Прия ощущался бы в Силе иначе, как одаренный. Ата? Вряд ли. Другие «безумные братья»? Их тоже было видно иначе. Значит, все-таки пленники. Кто-то из них смог выбраться или хотя бы пытался.       Припоминая свой путь, Квай-Гон направился обратно. Кто бы ни был там, возле входа, он тоже умел передвигаться тихо, хотя время от времени всё же раздавались шаги и шорохи. Вскоре Квай-Гон подошел так близко, что его тоже услышали. Наступила тишина.       Квай-Гон прошел мимо фалнаута — тот уже был мертв. И больше не было слышно ни звуков, ни шагов. Кто-то или избегал нападения, или сам готовился напасть.       Если бы не годами отточенная реакция, Квай-Гон получил бы пару дыр в совершенно неподходящих местах, но он успел отбить выстрелы бластера. Сверху посыпалась каменная крошка. Стрелявший припустил по галерее, но отбежал недалеко, снова затаился. Что-то глухо упало и покатилось по камням, потом раздалось характерное шуршание, будто кто-то пролезал в щель, опять стукнул камень, и всё стихло.       Было похоже, что некто застрял и теперь задумался, что ему делать дальше. Так как обычно в щели лезут головой вперед, можно было ничего не опасаться, и Квай-Гон, выключив меч, без сомнений пошёл вперёд.       — Что вы здесь делаете?       Дурацкий вопрос, дурацкая ситуация, и, разумеется, Мэйдо не собиралась лезть ни в какую щель, просто стояла, прижавшись к стене, и враждебно смотрела. В этой галерейке они были на равных — ни темнота, ни свет, полумрак.       — Что вы здесь делаете? — в свою очередь спросила она. Страха в ней не было, а вот недоумения, досады и злости — хоть отбавляй.       В одной руке Мэйдо держала бластер, в другой — небольшую черную коробочку. Через плечо у нее была перекинута сумка, за поясом торчал второй бластер, и ничего хорошего ее вид не обещал.       — Вы говорите с официальным представителем Ордена и Сената, — напомнил Квай-Гон.       Мэйдо дернула рукой с зажатой коробочкой так, будто собиралась вытащить висящий на цепочке чип, но застыла и с шипением выдохнула.       — Ладно, — произнесла она. — Просто стойте там и не мешайте мне делать то, что я делаю.       Она повернулась к стене и ловко просунула коробочку в расщелину.       — А что именно вы делаете?       — На что это похоже? Я минирую это хаттово логово. Если вам нечего...       — Здесь могут быть пленники! — перебил ее Квай-Гон. — Не только…       — Здесь никого нет, — оборвала его Мэйдо и быстро прошла вперед. — Если намерены убедиться, я вас не держу.       Она вытащила из сумки еще один заряд, осмотрелась и прилепила к стене. Несмотря на ранение, действовала она очень ловко.       Вот о чем предупреждал синий Прия. Не удивляться, не вмешиваться, подчиняться, не спорить. Он знал, что она будет здесь, знал, что она собирается сделать: уничтожить скалу вместе с ее обитателями.       — Заботитесь о безопасности перевозчиков? — не удержался Квай-Гон. — До такой степени, что готовы убивать безоружных?       — А что мне еще с ними делать? Ловить для столичного зоопарка? — Мэйдо снова сделала несколько шагов, прислушалась.       — Они ведь живые.       — Мы тоже пока живые. Но если я их не убью — будем мертвые. В сторону! — вдруг заорала она и выпустила наугад несколько зарядов в темный тоннель. — Какого хатта!       Мэйдо промахнулась. В Силе, мигом вскипевшей сердитой волной, отразились ужас и голод. Несколько фалнаутов возникли из темноты, бесшумные и очень быстрые, не отрываясь, они смотрели на свет меча, но близко не подходили. Свет их манил; но Сила, должно быть, и в самом деле пугала.       Мэйдо еще раз выстрелила, но Квай-Гон успел перехватить ее руку, заряд ушел вверх, в проход посыпались мелкие обломки камней.       Фалнауты страшно завопили и, сталкиваясь и мешкая, бросились обратно. Мэйдо вырвалась, сделала еще несколько выстрелов — вопль боли, раздавшийся из темноты, подтвердил, что она в кого-то попала, но какой-то заряд ударил и в неплотно державшийся камень, и раздался грохот — сначала несильный, но сразу же переросший почти что в обвал.       — Что ты творишь?! Убить нас хочешь? — крикнул Квай-Гон.       Мэйдо только выругалась и бросилась к выходу из пещеры.       Квай-Гон выключил меч и поспешил за ней: нужно было немедленно убираться, пока их не завалило. Мэйдо нигде не было видно — убежать так быстро она не могла. Перепутала повороты или что-то задумала?       Квай-Гон тоже выругался. Заблудиться было немудрено, сам бы он без помощи Силы не разобрался. Был бы здесь Оби-Ван, получил бы небольшую отповедь о том, куда заводит людей жадность и жажда наживы. А других людей — желание спасать жалких тварей. Мэйдо была той еще тварью, но на жалкую никак не походила.       — Вам нравится убивать.       — А вам — спасать убогие формы жизни, — Мэйдо вышла из очередного темного прохода. — Поспорим, что хуже, когда я закончу. Сколько здесь еще коридоров?       — Не знаю, я их не считал.       «Какая от тебя вообще польза», — читалось во взгляде Мэйдо. Она вытащила фонарик и посветила перед собой.       И заорала от неожиданности: в нескольких метрах стояли безрукие.       Квай-Гон оттолкнул Мэйдо в сторону и шагнул вперед, держа в руке включенный меч. Фалнауты в панике бросились врассыпную.       Второй раз подряд — уже доказательство. Прия не врал, и Арой говорила всё правильно. Одарённых твари в самом деле боялись.       И тут Квай-Гон понял, что синерожий зануда не просто так согласился вести их к скале. Он должен был быть здесь и отпугивать своим присутствием безруких, пока Мэйдо будет расставлять заряды — роль незавидная, но необходимая. Два одаренных — лучше, чем один, поэтому он так легко пошел на уступки.       Если бы Квай-Гон не успел или передумал, если бы он не оказался здесь так вовремя, Мэйдо, возможно, уже была бы обедом.       Мэйдо где-то сзади знакомо зашипела. Квай-Гон обернулся — он слегка перестарался, так что она сидела теперь на камнях, растирая ушибленную ногу.       — Вставайте, — Квай-Гон протянул ей руку. — Нужно выбираться отсюда, не хочу прорубать путь наружу световым мечом.       Мэйдо обожгла его злым взглядом, будто он только что не спас ее, а наоборот — бросил фалнаутам в пасти. Проигнорировав помощь, она поднялась на ноги, поправила сумку и отправилась к выходу.       Теперь они шли в тишине, памятуя, что из-за угла могут выскочить безумные фалнауты. На развилке ориентиром источала смрад дохлая лепта.       — Вонь здесь невыносимая, — обронила Мэйдо, и в этот момент путь им преградила живая стена.