* * *
Племя матери Арой они услышали задолго до того, как увидели: как только вышли из спидера. Хохот, плеск ладоней, звуки гнусавых скрипок и кожаных барабанов, урчание и мяуканье синтезатора — у фалнаутов был праздник. По низкому серому небосводу шарили синие, зелёные и красные огни прожекторов, из-за пасмурной погоды огни были видны даже днем. — Цветомузыка? — удивился Квай-Гон. — Но они же... дикари? — И что? — Ата удивленно моргнула. — Цветомузыка дешёвая... Квай-Гон сделал непроницаемое лицо и отвернулся. Навстречу прошла компания молоденьких экзотов, скорее раздетых, чем одетых. Зелёная кожа в свете настоящих и фальшивых факелов казалась красновато-коричневой. Вообще фалнаутов становилось всё больше — похоже, на этот праздник собрались несколько кланов. Шаман крутил рукоятки синтезатора, взрослые передавали друг другу большую чашу с чем-то — в лучшем случае — спиртным. Полуодетая молодёжь толпилась у одной из палаток, то затягивая песню (не всегда в тон), то пускаясь в пляс — щегольнуть умением обращаться с лекками (красиво, но слишком часто мимо ритма). Потом они вдруг увидели Оби-Вана. Нашлись! Мальчики нашлись! Ата была готова орать от облегчения. Оби-Ван сидел на камушке и вертел в руках рукоять светового меча. За ухом у него торчал крупный жёлтый цветок, на плечи кто-то накинул, поверх джедайской формы, цветастую, с длинными кистями шаль. Вокруг водила хоровод смешная местная мелюзга, пока больше похожая на клубки щупалец — с зубастой пастью и круглыми наивными глазами. Только Пери нигде не было видно. — Оби-Ван! — крикнула Ата, подбегая к нему. Детвора тут же разбежалась в стороны. — Ата! Учитель! — радостно замахал тот руками. Несколько фалнаутов встревоженно обернулись, но, поскольку ни мальчик, ни Ата не представляли опасности, быстро успокоились и вернулись к своим делам. — Где Пери? Что случилось? Ты цел? — обеспокоенно спросила Ата. Квай-Гон молчал, а Оби-Ван избегал встречаться с ним взглядом. — Пери в хижине, а меня туда не пускают, — Оби-Ван указал на палатку, рядом с которой собралось так много народу. — Я в порядке. — А Пери… с ним всё хорошо? — Да… нет… я не знаю, когда я в последний раз его видел, с ним было всё хорошо… Всё это было невероятно странно — особенно то, с каким усердием Оби-Ван отворачивался от пристального взгляда учителя. Что за нравы у этих джедаев? Ата посмотрела на Квай-Гона, на Оби-Вана, и нервы у нее не выдержали. — Я не знаю, что там у джедаев за такое положено, — высказала она, — но давайте уже заберем Пери и поедем домой. Я хочу спать, мальчики голодные, и вообще — сейчас пойдет дождь. Вспомнив о джедаях, Ата закрутила головой в поисках Прии, но того нигде не было видно — то ли он был не в курсе происходящего, то ли организовал всё и сбежал. — Это он молодец, конечно, — на свои же догадки хмуро ответила Ата вслух. Чувствовала она крайнее разочарование. — За Пери я его тресну так, что встать не сможет ни для какой Мэйдо. Хотя… она считает его женщиной. У этой дамочки своеобразные предпочтения! — Да, очень своеобразные, — ответил Квай-Гон и повернулся к ученику, всем видом показывая, что сейчас не время для посторонних разговоров. Оби-Ван тоскливо всхлипнул. — Сейчас не время для слёз, — своим ласковым, маркошачьим тоном сказал Квай-Гон. — Сейчас время для мыслей и действий. Что произошло? — Мы были в комнате Пери, — издалека начал Оби-Ван. — Я занимался, как вы мне и велели, учитель, у меня даже начало получаться… Пери сначала задавал мне вопросы, но потом он мне надоел, потому что мешал сконцентрироваться, я попросил его чем-нибудь заняться... А потом… потом я услышал, что он меня зовет. То есть… кричит. Внизу, — он запнулся, — простите, учитель. — Тебе не за что просить прощения, продолжай, Оби-Ван. И Ата невольно задумалась: искренне он или манипулирует? Почему Оби-Ван извиняется? Да что не так с этими джедаями?! Ободренный Оби-Ван заговорил снова. — Я схватил меч и побежал вниз. Они уже тащили Пери к выходу. И я решил, что господин Нут тоже где-то там или что его уже убили, но… но… я их узнал, и… Ата не видела ничего, за что его можно было бы упрекнуть. Судя по всему, Квай-Гон — тоже. Но мальчик всё равно за что-то на себя страшно сердился. Возможно, дело было и не в джедаях, просто Оби-Ван чересчур серьезно и строго относился к себе? Ата невольно улыбнулась. — Я сразу их узнал, они же из этого племени. И тогда я крикнул Пери, что, может быть, что-то случилось с вами и с Атой, и нужна наша помощь. Они выбили у Пери бластер… А я подумал, что они отвезут нас к вам. Но они вытащили нас наружу, связали и… — на этих словах Оби-Ван потер запястья. — Положили на ящериц. Ну, тех, хвостатых, от которых в городе столько дерьма. Они так воняют, учитель! — и он с сомнением понюхал рукав и скривился. Оби-Ван выглядел до того потешно, что Ата, не выдержав, засмеялась. Квай-Гон тоже улыбнулся, Оби-Ван обиженно посмотрел на них и чуть улыбнулся тоже, но потом посерьезнел. — А гадят они на ходу, — добавил он. — И тогда я уже догадался, что, наверное, вы ни при чем, а в нас опять собираются тыкать палками. Пери они воткнули кляп, а на меня очень долго смотрели и о чем-то переговаривались, но потом и меня положили на ящерицу… Теперь Квай-Гон нахмурился. — Докладывать надо последовательно, — строго сказал он. — Дальше? — Всю дорогу я пытался освободиться, даже ослабил веревки с помощью Силы, — Ата снова хихикнула: очень уж резко самобичевание превратилось в самолюбование. Оби-Ван замолчал, опять отвернувшись. — А что потом? — подбодрила его Ата и опять оглядела поселение, но никаких признаков Прии не наблюдалось. — А потом, учитель, — в сторону поведал Оби-Ван, — я услышал крики, ящерицу остановили, и… и вот, — и он с тяжелым вздохом протянул Квай-Гону меч. Ата не поняла, что не так. Меч как меч, ей вообще было странно, что такое опасное оружие доверяют ребенку. Но Квай-Гон оценил нанесенный ущерб и, сдерживая улыбку, вернул меч Оби-Вану. — Он выскользнул, и на него наступила вонючая ящерица… Сложно было сказать, чем Оби-Ван раздосадован больше: похищением, тем, что его провели как мальчика или тем, что лишился меча так… нелепо. — Гораздо хуже, — ровным голосом заметил Квай-Гон, — что он теперь не работает, электроника перегорела от… Повисла какая-то напряженная тишина. Оби-Ван смотрел куда-то на землю, он явно боялся поднять голову и посмотреть на Квай-Гона. А тот внезапно разразился таким хохотом, что привлек внимание нескольких фалнаутов, ошивавшихся неподалеку. Ате тоже хотелось рассмеяться, но она крепилась, понимая, что это огорчит Оби-Вана еще больше. — Простите, учитель, я подвел вас, — он виновато опустил голову и выглядел до того несчастно, что оставалось и в самом деле только поржать и по голове погладить. — Я знаю, что меч — это моя жизнь, я его починю. Наконец отсмеявшись и успокоившись, Квай-Гон сказал: — Мой дорогой ученик, меч, конечно, славное оружие, которое еще не раз спасет тебе жизнь, но джедаю помогает не меч, а Сила, — Квай-Гон положил руку на плечо своему ученику. — А меч свой ты починишь, надеюсь, с кристаллом всё в порядке. Хотя, конечно, пахнет он теперь... главное, не пытайся обтирать одеколоном или духами Майры. Я как-то сглупил, так Декстер весь вечер допытывался, кто под ёлкой дел наделал, если в его забегаловке отродясь ничего хвойного не водилось… Это замечание приободрило Оби-Вана, он сразу заулыбался и заговорил дальше: — Нас принесли сюда. Потом на меня и Пери долго смотрели. Пришла какая-то зеленая женщина. А потом — мужчина. Они увели Пери в хижину, объяснили, что ничего плохого нам не сделают, и велели мне тут Пери ждать. Ну я и… я ждал, пытался слушать Силу, но она тоже велела мне ждать. А потом приехали вы. — Ну и что будет с Пери? — конечно, на этот вопрос не могли ответить ни Оби-Ван, ни Квай-Гон, но последний казался чересчур безучастным, и Ата обернулась к нему: — Вы стоите такой спокойный, будто вам решительно всё равно. — Потому что он жив, здоров и даже накормлен, — улыбнулся Квай-Гон. — Ему действительно ничего не угрожает, насколько я вижу… Но вот зачем он в хижине — я сказать не могу. Но не на вертеле, это уже замечательно. — В самом деле, какое счастье! — ядовито хмыкнула Ата. — Будь на месте нашего мальчика — ваш, вы тоже вот так бы... — Разумеется, нет, — этот голос она могла узнать из тысячи: остальные девятьсот девяносто девять не заставляли так стискивать зубы то ли от раздражения, то ли от волнения. — Мастер Квай-Гон знает, что неодарённые легче переносят стрессовые ситуации, и опять же, им они не грозят падением на тёмную сторону. Но волноваться вам нечего: Пери в полном здравии и в безопасности, и нужен от него сущий пустяк: консуммировать брак с внучкой Арой. Только так можно снять с девушки родовое проклятие. — Какое проклятие, что вы несете? — отшатнулась от него Ата. Творилось какое-то безумие. Сила, проклятия… Есть ли здесь хоть кто-то нормальный? Ате захотелось орать. Просто так, без слов, без эмоций — орать, выпустить все сомнения, все страхи, все... — А что такое «консуммация»? — вытянул шею Оби-Ван. — Это обряд? Его съедят? Ата с благодарностью на него посмотрела: его наивные вопросы хоть немного примирили ее с происходящим кошмаром. — Консуммация — это завершение на языке древних, — глазом не моргнув, ответил Прия. — И я полагаю, это та услуга, которая будет в радость самому юноше тоже. В конце концов, внучка вождя сама его выбрала. Иногда мне кажется, — доверительно добавил он, — что чрезвычайно уместное проклятие она тоже... сама выбрала. Если вы понимаете, о чём я. Ата оценивающе посмотрела на Квай-Гона. — Мне кажется, у вас лучше получится, — уверенно заявила она. — Пери, готова поспорить, вообще ничего не умеет. Судя по выражению лица Квай-Гона, ему эта идея не очень понравилась. Оби-Ван, который ничего не понимал, на всякий случай вцепился в учителя так, что оторвать его уже не представлялось возможным. — Представитель Прия, полномочия провести переговоры от лица Ордена есть только у вас. Я полагаю, более того, что снятие аффектов тёмной стороны, включая проклятия — неотъемлемая часть ваших обязанностей, — определенно, Квай-Гон был вообще не в восторге. — Украли ребенка и собираются уложить его в постель к какой-то девчонке, — возмутилась Ата. — Против воли Пери! Как будто любой мальчишка всегда согласен... консуммировать, — эвфемизм она проговорила очень, очень старательно и ядовито. — Ну, может быть, этот конкретный и в самом деле согласен? — усмехнулся Прия. — Впрочем… Он резко обернулся, в ту же сторону обернулся и Квай-Гон, и, не сговариваясь, они куда-то рванули. Ата прислушалась и различила гудение спидера. — Это же Оз, — выдохнула она. — Ой… Она не ошиблась. Из кустов донеслась грязная брань на два голоса, хруст веток, глухие звуки ударов... наконец все трое показались в поле зрения — Квай-Гон сдерживал Оза, тот неприлично орал и вырывался, а Прия, пятясь, что-то пытался объяснить. На лице Оза была написана злость, на лице Квай-Гона — досада, а что было, кроме росписи, на лице Прии, Ата не видела, но надеялась, что ничего хорошего и пара синяков. — Сраные водоросли! — орал Оз во всю мощь. — Да отпусти меня уже! Где мой сын? На куски… Прие, видимо, его крики надоели, и он точно так же, как недавно Квай-Гон, помахал у Оза перед лицом рукой, и у него эта штука сработала: тот заткнулся. Прия договорил и на всякий случай отошел подальше. Квай-Гон выпустил Оза, и тот рысью подбежал к Ате. — Выкладывай, — приказал он. — Хочу всё услышать от тебя, а не от этой джедайской братии. Один чуть руки не вырвал, второй… тьфу, в башке шумит. — Вы обещали ничего не делать им во вред, — напомнил Прия. Оз только отмахнулся. Ата, то и дело оглядываясь на Квай-Гона, которому пришлось в нужных местах дополнять ее рассказ, поведала историю о ночном побеге мальчиков и о похищении. Прия стоял в стороне и отрешённо улыбался. Как так выходило, что только что она хотела с ним поговорить, может, даже поблагодарить, а теперь руки чесались его побить? Оз сначала слушал молча и хмурился, потом начал приходить в себя и порывался то наброситься на окруживших их фалнаутов (Квай-Гон был настороже и резким движением разворачивал его обратно к Ате), то потрепать Прию (Ата была только за, но Квай-Гон опять не давал), то просто орать благим матом. Он успел проклясть Пери за несдержанность, Ату — за уроки программирования, Оби-Вана — за подначки, Квай-Гона — за ненадлежащее воспитание падавана, фалнаутов — просто по факту их существования. Ате даже пришлось пригрозить ему принудительным применением Силы (хотя она в нее и не верила), потому что никому не нужны необдуманные жертвы. Оз при этих словах совсем пошел вразнос, но, услышав о разбитом мальчишками спидере, неожиданно успокоился, вытащил датапад и занес стоимость спидера в раздел «стребовать с Йеллы Мэйдо». Ата довольно потерла руки. Хотя бы один плюс в этом скандале, безусловно, присутствовал. — И что они хотят делать теперь? — обреченно спросил Оз. — Ну, кроме того, что я уже слышал? — Снять проклятие, разумеется, — издали пояснил Прия. — Ничего необычного. Оз похлопал себя по бедрам — безрезультатно: оба бластера успел отобрать Квай-Гон. — Вы, как отец, — добавил Прия, — можете, конечно, его заменить... — Я? — как-то растерянно сказал Оз. — У меня же жена… И четверо детей. Майра меня убьет. А другого выхода нет? Ате показалось, что он уже почти согласился. — Разумеется, есть, — кивнул Прия. — Но вы так торопились гневаться и драться, что не заметили, как ломитесь в открытую дверь. Отшельник Юргылин давно уже обещал свою помощь. Просто девочке действительно понравился ваш сын, а праздник полнолетия не каждый день случается. — Вы тут все — сраные клоуны, — искренне сказал Оз, но было заметно, что он уже успокоился. — Почему у меня в голове так шумит? Я как пьяный… Верните мне Пери, — крикнул он фалнаутам, — хаттовы водоросли! — Осторожнее, сударь, — предупредил Прия. — Они владеют Силой так, что нам с ними не справиться. Никому не справиться. Так что… не злите их. Оз молча посмотрел на него так, что даже Ате стало стыдно. — В виде извинения за причинённый моральный вред — не желаете ли присоединиться к праздничному пиру? Местные блюда достаточно вкусные, чтобы сойти за деликатес. Особенно мясо еленей, да и птичье молоко мне понравилось. — Надеюсь, «елень» — не имя чьей-нибудь бабушки, — хмуро скривился Квай-Гон. — И даже не имя чьего-нибудь дедушки, — покладисто ответил Прия. Ответ был настолько уходом от ответа, что Ата зареклась принимать любое мясное блюдо. Вокруг всё так же шумели фалнауты, ближе к лесу горел костер — на нем жарили какого-то зверя (небось, еленя). За ближайшей хижиной, смущенно похихикивая, собрались дети, они строили рожицы Оби-Вану и, кажется… ей? Ата тоже улыбнулась в ответ. Хоть они и были клубками зелёных щупалец, они были... ну, очень милыми клубками щупалец. Из хижины вывели Пери. Тот, потерянно хлопая глазами, увидел сначала Ату и Квай-Гона и рванулся к ним, потом заметил отца и попятился. Оз встал и собрался было разораться, но вместо этого просто раскрыл Пери объятья и ничего не сказал.* * *
Еда, пусть и безыскусная, оказалась невероятно вкусной. Эффект сомнола, сначала напоровшийся на дикий мандраж, а потом просто мучавший желанием прилечь хоть где и хоть как, постепенно отступил. Где-то в стороне очнувшийся от джедайских штучек Оз обещал сыну оторвать всё выпирающее, а Оби-Ван чего-то добивался от Квай-Гона. — Не хотите прогуляться? Мне кажется, вы немного устали от шума и от толпы, — услышала Ата за спиной голос Прии. — От чего я устала, так это от вашей привычки возникать из ниоткуда и пугать собеседников. Вот честное слово, как будто вы не взрослый... панторанин, а тупой приколист-подросток. — Человек. Человек вполне сойдёт — ведь все мы люди, кто не нелюди. Чем дальше, тем больше он ей напоминал старые сказки её родины. Те, в которых приходили удивительные и странные создания из тёмных лесов и полых холмов, дарили кому мудрость, кому богатство, а кому и горе, и исчезали обратно в свой волшебный мир. Раньше она удивлялась: как может нормальный разумный человек связаться с чем-то подобным? Почему не убегает при первой возможности, а наоборот, покорно идёт в поводу? Теперь она позволила отвести себя в сторону от костров, тем более что шумное веселье и правда не столько радовало, сколько выматывало. — Вы боитесь, — сказал Прия. — Как я могу вас успокоить? Только этот человек мог задавать такие неправильные и обидные вопросы настолько обыденным тоном, что они казались естественными. Хотя стукнуть его всё равно хотелось. — Страх рождается из одиночества, — добавил он задумчиво. — Когда мы одни, полагаемся лишь на себя, но мы ведь знаем, какой это ненадёжный союзник. Себя мы подвести готовы всегда, верно? Отвечать не хотелось. И говорить на эту тему — тоже. — Почему вы сами не захотели подменить Пери? — спросила Ата. — Не нравятся красотки с тентаклями? Грубость на грубость, резкость на резкость. Лезет в душу? Наткнётся на колючую проволоку и электронную изгородь. — Я джедай, — пожал он плечами. — Это подразумевает целомудрие, нет? — Джедай... — Ата скривилась. — Что вы такое, в самом деле? Правда, что ли, колдуны? Или просто у вас техника хорошая? Вместо ответа Прия вытянул руку вперёд, и ему на большой палец села... сначала показалось, что бабочка. Потом Ата поняла: огонь. Два языка пламени просто были похожи на крылья. — Жжётся, — растерянно сказала она, прикоснувшись. — Конечно. Это ведь огонь, сударыня, — Прия улыбнулся. — Огонь, вода, воздух, птицы и звери, цветы и травы, деревья и горы — всё есть Сила. Жизнь, сама по себе, в добре и во зле, есть Сила. Кто-то мнит, что подчинил её. Кто-то надеется, что направляет её... — А вы? — А я и мои друзья фалнауты её слушаем. В конце концов, она старше и умнее нас. Можно сказать, она мать, а мы её дети, — он усмехнулся. — Ну и конечно, как всякие дети, мы просим её развлечь нас, защитить нас, научить нас. Огненная бабочка взлетела ввысь в тёмное небо, опала на землю, рассыпавшись мириадами искр. Сила и вправду существует? — Я хотел сказать вам, сударыня: не бойтесь. Пока вы здесь, на Венисиоле, вы не одна. Я всегда буду на вашей стороне, обещаю. Таким красавицам грешно бояться, разве нет? От этих его слов, от улыбки, от интонации внутри что-то сжалось. Как всегда, когда хотелось покраснеть и смутиться, Ата рассердилась. — Что это там у костра творится? — поспешила она перевести тему. Прия прищурился, вглядываясь: — О, так это шаман! Какой торжественный. Неужто ему духи что-нибудь наплели? Ата не могла сказать, видела ли она этого фалнаута раньше: местные зелёные были, несмотря на татуировки — или именно из-за них — ещё больше похожи друг на друга, чем городские. — Заговорит Венисиола, — с лёгким подвывом начал шаман. Ата прыснула в кулак: звук был как у небесного голоса в чалактанском мультике. Такой же пафосный, неестественный и нелепый одновременно. — Тысяча голосов сольётся в один, и проснётся пламя, и гордость гордых развеет ветер, как клочья тумана! — возгласил шаман. — Вижу, вижу, вижу! Несутся алые звери на крыльях восточных ветров, и нет ни спасения от них, ни укрытия! Стоящие перед ложным выбором поплатятся за доверчивость, и имеющие ложные цели поплатятся за коварство. Не будет ни города, ни села, ни господина, ни раба, лишь алые цветы и алые звери! Выдав на слове «звери» особо восхитительную трель, он умолк. — Эта вот самодеятельность — тоже Сила? — радостно ухватилась за возможность ужалить собеседника и прогнать его со слишком личных тем Ата. — Зависит от точки зрения, полагаю, — отозвался Прия. — Великая ли Сила скрыта в этих словах или нет, впрочем, сила в них есть. Сила менять этот мир, например. Не скучайте, сударыня: здесь так много приятных людей, с которыми можно приятно побеседовать, — сказал он с лёгким поклоном и, к разочарованию Аты, скрылся в темноте. Как обычно. Она уже начала привыкать.