* * *
На ферме ливень уже закончился. Нут и Ата проверяли сельскохозяйственных дроидов и выпускали на поле, какая-то местная глазастая тварюшка, ничего не боясь, сидела на невысокой ограде и чистила рыжий хвост. — Ну? — спросил Нут, подходя ближе и вытирая руки. — Напор ослаб, можно и поесть? Или… о, э… сэр? — он сдержанно поклонился Прие, и Квай-Гон отметил, что с полом представителя у него возникли затруднения. — Ата, вы нам нужны. Оби-Ван, тебе... тебе придется остаться. Отшельник не говорил про него ни слова. Да и не стоило тащить ребёнка пусть не на верную, но на весьма вероятную смерть. Квай-Гон не чувствовал опасности, но по опыту знал, что в одной связке с представителем Прией расслабляться не стоит. Оби-Ван изменился в лице, и на секунду Квай-Гон задумался, насколько он прав, лишая падавана возможности научиться хоть чему-нибудь. — Но ведь он ваш ученик, — негромко вмешался Прия. — Будущий рыцарь, защитник тех, кто в защите нуждается... если вы не хотите, чтобы он шёл навстречу опасности с вами вместе, зачем вы взяли его в ученики? Я свидетель, в Ордене хватает более безопасных жизненных путей. Он мог бы стать, например, агротехником... Вот только лекций о долге рыцаря и не хватало для полного счастья. Понятно, что этнограф не мог не завидовать тому, кому выпали удача и возможность стать чем-то большим, но... Квай-Гон помнил себя тринадцатилетним. Он тоже радовался, что взрослые берут его с собой, разрешают играть по их правилам. Тогда, а теперь он понимал, сколько ночных кошмаров, сколько залеченных, но не забытых ран мучают его сейчас потому, что тогда его, неготового, бросали против взрослых и по-взрослому жестоких врагов. — Сказано про урожай дураков, — ледяным тоном напомнил Квай-Гон. — Оби-Вана даже близко там не было. — Может быть, в таком случае стоит задуматься, о ком именно он говорил? — не сдавался Прия. — Я спросил, есть ли ему до моей компании дело, и есть ли разница, что кто-то успел… Квай-Гон жестом остановил его излияния: и так было понятно, что он намекает на Мэйдо. Возможно, не просто так — для страховки, для нападения? Но Квай-Гон не собирался снова наступать на эти грабли. — Мне он не мешает. Не знаю, чем он помешал лично вам, мастер Джинн, — бесстрастно закончил панторанин. Ата улыбнулась Оби-Вану, оглянулась на Пери, который выбежал из сарая и был крайне разочарован тем, что что-то затевается без него, на нахмурившегося Нута, на Прию… — Мне тоже он не мешает, — поколебавшись, фыркнула она. Два дурака объединились против третьего, но демократию джедаи должны были уважать даже тогда, когда она приводила к не лучшим результатам. Нут поморщился, но препятствовать не стал. — Долго не разгуливай, работы полно, — сказал он Ате и тут же обернулся к Пери: — А ты чего уши развесил? Зря учился? Показывай, на что способен... Прия деликатно, но без улыбки подвинулся на заднем сидении, освобождая место, и Ата в ответ разочарованно надула губы. Спидер взлетел, зверюшка соскочила с ограды и теперь зыркала из прибитой дождем травы, Ата потребовала объяснений, Квай-Гон наскоро напомнил ей слова отшельника. Прия указал на ориентир — горы, к которым ушла гроза. До них было гораздо дальше, чем показалось вначале, спидер все летел и летел, а горы не приближались. — До них километров сто пятьдесят, — сказал Прия, и они наконец догнали грозу. Красные облака неслись так низко, что казалось — руку высуни из спидера, и зачерпнёшь их, как песок или такую же красную глину. Ветер усилился, Квай-Гон закрыл глаза и постарался не думать и не принимать решений самостоятельно: поднять спидер, развернуть его боком, так, чтобы попасть под встречный порыв, снова развернуть под изменчивое направление ветра. Выше, ниже, снова поворот, и еще один, и снова выше, ниже, немного вперед. Иногда, нарушая концентрацию, приходили мысли — каково видеть человека с закрытыми глазами и отрешённым выражением лица, когда этот человек в грозу управляет спидером. Один раз Квай-Гон позволил себе об этом серьезно задуматься и тут же чуть не перевернул спидер. Урок он усвоил мгновенно. Сила никак не хотела вести их напрямую к горам. Времени прошло немало, и, когда ветер немного стих и Квай-Гон оценил местоположение, стало ясно, что до гор еще лететь и лететь. Оби-Ван сполз куда-то вниз и не подавал признаков жизни, остальные тоже молчали. — Кажется, я понял, почему он сказал «сходить», — изрек Прия. — Пешком добраться, пожалуй, как бы и не полегче было. Что скажете, сударыня? — Я… — голос Аты был полон сомнений. — Я не знаю. Я и верю, и не верю этим словам. Про дураков. А если это правда? Ещё вчера она агрессивно отрицала само существование Силы, а сегодня готова была прислушиваться к очень спорным пророчествам. Обдумала все и сделала верный вывод — или ей кто-то в этом помог? Она стремилась быть как можно ближе к представителю Прие, потому ли, что он ей нравился — заметить это было несложно, или же потому, что это зачем-то нужно было ему? И спор про падавана... хотел ли панторанин подорвать доверие ученика к учителю? Задёшево купить симпатию наивного ребёнка? Или считал, совершенно справедливо, что при ученике никто не будет обсуждать его донос? Опять же — Мэйдо. С досадой Квай-Гон признался себе, что нашел человека, который мог бы все ему прояснить: про планы губернатора, инвестиции, земельные споры, про референдум, хатт его побери, который все-таки отменили. Пожалуй, единственного человека, который видел всю картину целиком... только вот откровенничать был не намерен. Почему? Неизвестно. Но то, что почему-то позволено было знать Прие, Квай-Гону узнать не давали. Совсем как в старой песенке: «А седьмая — добрая, святая — сама за меня не пошла». Начались горы. Подлетать к ним было опасно, Прия, что-то прикинув, указал направо. Квай-Гон повел спидер вдоль гряды. — Ветер снова усиливается, — предупредил Прия. — Восточный? — Нет, южный, — ответил Прия, и это был добрый знак: пророчество могло и не сбыться. — Вон они, — он указал вперед. — Там Красная Гора. Серый с темно-зелеными пятнами горный массив был далеко впереди, но Квай-Гон видел, что при таком ветре безрассудно к нему приближаться: малейшая ошибка — и сбудется пророчество на сей раз уже Нута, насчет костей. Зелень при близком рассмотрении оказалась лесом — неприятным, мрачным, даже жутковатые «руки Нэгны» выглядели приветливее. — Мы разве уже приехали? — удивилась Ата, когда спидер едва не задел верхушки деревьев. — Сказано: идти. Пешком. Значит, пойдём. Спидер неловко плюхнулся — при такой погоде было не до изящного пилотажа. Оби-Ван чуть не уткнулся в переднюю панель, Прия клацнул зубами и тихо зашипел, пытаясь удержаться, Ата засадила ему локтем в живот. — Руки из задницы! Хоть долетели, — хмуро сказала она, явив живой наглядный пример для небольшой лекции о том, что люди не знают благодарности и принимают услуги как должное, а отказ умасливать — как оскорбление. Оби-Ван был как раз под рукой, но момент для нравоучений был не самый удачный. На дне ущелья ветер налетал порывами, частыми, противными, но не сильными, и дождь скорее накрапывал. Теперь роль слепого проводника взял на себя Прия. Сразу за ним, готовый защитить от любой опасности, спешил Квай-Гон — защитить панторанина или остальных, он пока не решил. Замыкали группу Ата и преисполненный восторга ученик. Это было странное ущелье… покрытое пористым серым камнем, в который просачивалась вода, неприветливое и глухое, здесь даже звуки шагов рассеивались и терялись. Прия ушел далеко вперед, потом исчез за поворотом, Оби-Ван обогнал Квай-Гона, но держался в его поле зрения и периодически оглядывался, Ата все так же шла сзади. Когда они догнали наконец Прию, тот стоял, уставившись на огромную долину, и без лишних слов стало понятно, что имел в виду Юргылин, говоря о небе, горящем сорок восемь раз. — Здесь посадочная площадка, — потрясенно произнесла Ата. — Всё выжжено. И никто ничего не видел? — Видел, — возразил Прия. — Но молчал. Или просто мы его не слушали?.. — А где Красная Гора? — спросила Ата. — Там, — махнул рукой Квай-Гон, — посмотрите, как садились шаттлы, их грузовые отсеки были с той стороны. Красная Гора действительно была... красной. Яркая, не похожая ни на что доселе виденное, даже на вид плотнее, ниже прочих гор. Склоны её блестели от дождя, к подножию вплотную подобрался лес, не было никаких следов транспортеров, и Квай-Гон понял, что в поисках входа полагаться они могут только на Силу. А в Силе творилось что-то странное… и знакомое. Те же болезненные, изуродованные потоки, какие были под Нэгной. Они не двигались, замерли, будто спали. Вся Красная Гора была пронизана этой искалеченной Силой, кроме… Да, кроме проходов и коридоров. И некоторых помещений, очевидно, рабочих и жилых. — Вход должен быть здесь, — сказал Квай-Гон, но при этом в упор не видел, где этот самый вход. Оби-Ван уставился на гору широко раскрытыми глазами и тоже ничего не понимал. — Транспортёры больше никуда не проедут. — И как мы туда попадем? — любопытство Аты перешло в раздражение. — Может, ваша Сила подскажет, как открыть этот кусок скалы? Или гора сама падет от вашего великолепия? — Кто бы это ни строил, — спокойно ответил Прия, — главный вход он сделал не сразу. Должен быть другой, запасной, точнее, изначальный, — он прикрыл глаза, подумал и указал куда-то вправо и вверх. Дороги находить он умел. Ещё бы думать научился, и хоть сейчас в рыцари. А пока у него твари боятся не солнца, а светлого времени суток. Квай-Гон хотел подбодрить Ату, но не мог подобрать слова, а Прия тем временем карабкался наверх по скалам. — Он меня бесит, — хмуро сообщил Оби-Ван. — Вас не уважает и постоянно нудит. Йода оказался прав, говоря, что тренировки тела падавану не слишком нужны: прыгал тот преловко, направляя себя Силой и одновременно используя её, чтобы придать себе ускорение и смягчить приземление. Прия уже стоял на узком выступе скалы — места для всех четверых там не было, и Оби-Ван, пристроившись рядом, наблюдал, как панторанин вскрывает мечом металлическую дверь. Квай-Гон припомнил, что Йода говорил и про духовное развитие падаванов, но он уже забыл, что именно. Возможно, что-то про тренировки спокойствия, судя восторгу Оби-Вана, а ведь только что бесился!.. Впрочем, пожалуй, восторг лучше злобы, рассудил Квай-Гон, подождал, пока Прия и Оби-Ван зайдут внутрь, подхватил Ату и с ней вместе запрыгнул на уступ, чем немного поднял ей настроение. Свет пробивался только на несколько метров вперед, дальше всё терялось в непроглядной темноте. Квай-Гон забрал фонарик у Оби-Вана, Прия — у Аты, и они пошли первыми, следя за свободными от изувеченных потоков Силы путями. Коридор был длинный и заканчивался запертой дверью. На сей раз вход прорезал Квай-Гон. Не то чтобы его не радовала пара ожогов, которые успел получить Прия — не надо пытаться делать то, что не умеешь, — но сейчас разумнее было беречь себя и других от лишних травм. В свете меча были видны провода и жестяной короб, идущие поверху. Один за другим все пролезли в проход и оказались в большом гулком зале. — Какой-то склад, — объявил Квай-Гон, обшарив фонариком пол. — Рельсы, провалы… Ата отобрала у Прии фонарик и направила луч на стену. — Пустой, — удивленно сказала она. — Все вывезли? Она пошла на другой конец склада, Прия увязался было за ней, но тут Квай-Гону пришлось вмешаться: он резко дёрнул панторанина на себя, заставив пролететь несколько метров, цепляя каблуками пол. Выглядело должным образом нелепо и могло помочь особо самонадеянным спуститься с высот на землю. — Ты заметил, что творится в Силе? — тихо спросил Квай-Гон. — Странные потоки. Не темные, но как будто… — Заметил, — так же тихо отозвался Прия. — Не знаю, как их назвать. Они повсюду, и они… спящие? — Точно такие же потоки были в Нэгне, — Квай-Гон теперь говорил почти неслышно. — Они исходили от безруких, их было множество. Что-то можешь сказать? Прия отрицательно помотал головой, повернулся и ушел к Ате, переминавшейся перед новой дверью. Рядом стоял Оби-Ван и проявлял не меньшее нетерпение. — Не отходи далеко, — попросила его Ата. Падаван, ощутив себя защитником прекрасной дамы, просиял. Ата напрасно топталась под дверью, и Квай-Гону больше не случилось блеснуть джедайскими навыками: все прочие двери, попадавшиеся на пути, открывались спокойно. Всё было заброшено, и довольно давно — это было понятно по спертому, тяжелому воздуху. Здесь уже долгое время никто не появлялся, и Квай-Гон спрашивал себя — кто здесь был и почему покинул это место. Шаги в коридорах отдавались неровно, то гулко, то были почти неслышны, и даже тени иногда замирали в свете лучей. За очередной дверью оказался еще один огромный зал. — Зал управления! — восторженно закричала Ата, распознав в отблеске фонариков генераторную установку. — Можно попробовать включить свет! Она подошла к пультам и тщательно их осмотрела. Все ждали, переглядываясь, Оби-Ван по-прежнему торчал рядом с Атой, и Квай-Гон на всякий случай перетащил его поближе к себе. — Вряд ли остался заряд, — с сомнением сказала Ата. — Но, кажется, это работает как-то так… Она нажала несколько кнопок. Сначала ничего не происходило, потом раздалось гудение, одна за другой вспыхнули несколько дрожащих ламп, а потом весь зал залил белый, ослепляющий свет. Ата взвыла и затрясла головой, Оби-Ван тоже оказался к подобному не готов и теперь тер глаза руками, Квай-Гон смотрел, как загораются на пульте разноцветные лампочки. Включились вентиляторы, воздух стал свежее и прохладнее — система гнала его снаружи. Но вместо ожидаемого облегчения на краю сознания заскребло непонятное беспокойство, будто они только что совершили непоправимую ошибку. — Надо найти, откуда взялись эти потоки, — сказал Квай-Гон Прие. — Какие у тебя полномочия? Прия пожал плечами, но Квай-Гон и не рассчитывал на ответ: он себя выдаст сам, надо лишь подождать. Они разделились и осмотрели зал. Квай-Гон следил за Оби-Ваном. Тот разумно ничего не трогал, но успел осмотреть буквально каждую панель. — Здесь только свет и питание, — наконец подытожила Ата. — Больше ничего. И заряд до сих пор держится… почему бросили такое классное оборудование? Краем глаза Квай-Гон заметил, что Оби-Ван осторожно потянулся куда-то. — Оби-Ван! — крикнул он, напугав всех вокруг. Ата тут же бросилась на защиту. — Что вы его постоянно дергаете? — завопила она, хотя Квай-Гон не сдержался единственный раз. — Вы не даете ребенку вообще никакой свободы! — Он не ребёнок, он юный джедай и нуждается в контроле старших для своей и окружающих безопасности, — спокойно объяснил Квай-Гон и незаметно для Аты провел у нее перед лицом рукой. — Останьтесь здесь с Оби-Ваном. Нам надо кое-что проверить… Возможно, будет лучше, если вы этого не увидите. Спутник из Прии вышел отвратительный, как и следовало ожидать. Пока Квай-Гон осторожно, шаг за шагом, пробирался по очередному коридору, где как в киноужастике мигали лампы, из щелей вентиляции сквозили холодные струи воздуха и валялись на полу провода, детали и шланги, панторанин то обгонял его, то отставал, заглядывая буквально в каждую щель. — Очень странно, — объявил Прия, закрывая очередную дверь. — Они вывозили, что могли, но при этом оставили самое ценное. Слишком заметное? — Например? — насторожился Квай-Гон. Эта гора ему не нравилась и без очередных загадочных рассуждений. В Нэгне всё было проще: безрукие, объедки безруких, останки безруких, отравленная безрукими Сила. А здесь разливался тот же яд, но при этом никого — и ничего, кроме брошенной дорогостоящей техники, не было. — Оборудование из машинного зала, — серьезно ответил Прия. — Даже у лурменов возникли бы подозрения, предложи им хоть что-то оттуда. А за той дверью несколько новеньких датакронов. Вы ведь рыцарь, наверное, знаете, к чему это? Я такого в жизни не встречал. Обдумывать его слова было некогда: за новой дверью искажение сжималось в особенно плотный и болезненный ком. Белый мертвенный свет освещал темно-зеленые стены, выдранные наспех провода, медицинское оборудование… то, которое не успели или не смогли снять. И ничего больше, ничего, что можно было увидеть глазами, а не почувствовать в Силе. Что бы здесь ни творили, результатом были боль, отчаяние и страх. Прия сразу заглянул за металлическую дверь в другом конце лаборатории. — Здесь холодрыга, как на Хоте! — пробормотал он. — Нагнало за тот час, пока мы ходим. Но странно не это. Странно, что тьма здесь словно родилась сама собой, а не пришла по приглашению. — Кто-то использовал темные техники, — нахмурившись, сказал Квай-Гон. — Кто-то, кто владеет Силой, нашел фалнаутов, построил базу и проводил эксперименты. Кто обладал достаточными средствами, властью и силой, чтобы сотворить такое? Темные джедаи? Но о павших ему ничего известно не было. Безумные учёные? Очевидный вариант, но кто им платил? Ситы? О них не слышали уже тысячу лет. Кто это делал и зачем? — Здесь нет следов манипуляции тьмой, — тихо ответил Прия. — Скорее, просто... следы экспериментов. Необязательно присягать тёмной стороне, чтобы творить чудовищные вещи. — И ты даже не заметил этого! Ты — джедай, твое призвание помогать людям и бороться с темной стороной Силы. Ты должен был следить за этой планетой! А ты за спиной Ордена… — Квай-Гон не стал договаривать ни про доклад, ни про интрижки с Мэйдо, но понадеялся, что панторанин поймет его и так. Тот словно его и не слышал: — Из года в год, из века в век, снова и снова мы повторяем одну и ту же ошибку. Нам чудится, лишь мы, одарённые, способны творить как истинное добро, так и настоящее зло. Мы забываем, что даже величайшего из мастеров может убить меткий выстрел из самого дешёвого бластера, и даже темнейшего ситха способен превзойти обычный рабовладелец, забавы ради скармливающий рабов-перестарков любимому питомцу. Пока ситх вопит и грозится кулаком самой Силе, этот зауряднейший из разумных попивает сладкие вина или покуривает кальян, а у него перед глазами гибнет беспомощное существо, никому не чинившее дурного, и другое существо, неразумное, превращается в лютое чудовище… Привычка представителя проповедовать при каждом неудобном для всех, кроме него, случае была ужасна. Сейчас, впрочем, он явно пытался болтовнёй заглушить в себе страх — может быть, страх, что никакой донос уже не спасёт его от того, что на его территории проходили тёмные обряды, а он даже этого не заметил. А ведь так демонстрировал любовь к фалнаутам, так хвастался хорошими с ними отношениями! — Посмотри, как искажены линии Силы! Она дрожит от боли, от страха и ярости! Ты действительно считаешь, что это могло произойти случайно? «Не нарочно ли он хвастался этой любовью? — с неприязнью подумал Квай-Гон. — Не потому ли, что он не слепой идиот, нет, соучастник, стремящийся прикрыть своих подельников? Сначала заманил в Нэгну в день запланированного взрыва, потом сюда…» — Слетайте на Татуин, мастер Джинн. Слетайте однажды туда, и обсудим — и тьму, и техники, что угодно, — покачал головой Прия; нет, вопреки всему он был в самом деле спокоен. Не понимал, во что влип? Или спланировал, как разом от всех избавиться? — А я только напомню: чтобы причинить боль живому, не нужны ни Великая Сила, ни великая сила. Достаточно изобретательности и парочки специальных приборов... а точнее, достаточно нежелания думать о последствиях, желания получить результат и при этом быть уверенным в собственной правоте и праве поступать, как вздумается. Очередная очевидная истина. Но поверить, что подобное искажение могло появиться просто так, само по себе? Нет, это было почти невозможно. Чтобы создать такое, нужно понимать, что творишь. «Или это неловкая ложь на тот случай, если я вдруг поверю, и рисковать, убивая меня, падавана и влюблённую дурёху, уже не потребуется?» — Забавно, что мы восхищаемся достижениями одарённых, но закрываем глаза на достижения нормальных людей. Забавно, потому что мы не хвалим рыбу за то, что она умеет плавать, или птицу за то, что она умеет летать. Зачем хвалить умеющего направлять Силу за то, что он это умеет? Не лучше ли оглянуться и склониться перед теми, кто достигает величия без удобно проложенного пути, своим умом и своими стараниями? — К чему ты это? — оборвал его Квай-Гон. — Не лучше ли нам восхититься достижением нормальных людей и пойти осмотреть комнату с датакронами? — улыбнулся Прия. Там мог быть ответ. Или ловушка. Которая сама по себе станет ответом, так что... — Восхитимся, чего бы и нет.Глава 13
28 апреля 2019 г. в 05:27
Они выбрались наружу тем же путем, как проникли. На улице по-прежнему уныло лило.
— Интересно, куда она может направиться, — пробормотал Квай-Гон больше самому себе.
Подозрения были: к панторанину. Который непонятно почему и зачем... хотя понятно, почему и зачем, пусть думать об этом было мерзко: потому, что пёстрый панторанский представитель просчитался так, что едва не погубил и себя, и всех, кто отправился к Нэгне с ним вместе. Разумеется, он при первой возможности подставил других, лишь бы себя выгородить. И вставал вопрос, почему учитель Дуку поверил именно ему, а не Квай-Гону, своему ученику и другу.
Но Квай-Гон сомневался, что Мэйдо рискнет ради панторанина угонять спидер среди бела дня. Оби-Ван изучил огромную лужу, поднял голову и рассудительно заметил:
— Учитель, но она же не выйдет, пока не убедится, что мы улетели.
— Она не может знать, где мы оставили спидер. И, судя по всему, она торопится.
Оби-Ван вздохнул и надолго задумался.
— А разве мы не должны наблюдать референдум?.. — наконец осторожно спросил он.
Квай-Гон прикрыл глаза и тихо, грустно рассмеялся: злиться душевных сил уже не было. Как объяснить ученику? Сказать — «референдум отменен», но тогда Оби-Ван задаст новый вопрос: когда за нами прибудет шаттл? И придётся объяснять, долго и занудно, про губернатора, про его планы, про Прию, про его доклад — донос — в Орден, про его невнимательность, про цепочки событий и мелкие знаки... разве ребёнок это сможет понять?
«И хорошо, что он мало что понял из информации Мэйдо», — недовольно подумал Квай-Гон.
— Референдум не сегодня, — наконец подобрал он слова, — а Сила криком кричит, ты ведь слышишь: надо помогать живым и защищать уже мёртвых. Долг джедая, мой ученик, долг джедая не в том, чтобы исполнять приказы или следовать правилам. Долг джедая — слушать Силу и помогать тем, кто нуждается в помощи.
Оби-Ван кивнул, показывая, что понял Квай-Гона и все обдумает чуть погодя.
— Надо поискать, как она покидала дом…
Буквально через пару метров Квай-Гон увидел, что полчаса назад вломился в открытую дверь. Заметить беглым взглядом искусно сделанный лаз было почти невозможно, но на этот раз Квай-Гон знал, что искать. Теперь следовало подождать... падаван, правда, изрядно промок, но не жаловался.
Минут через десять лаз приоткрылся. Квай-Гон был уверен, что Мэйдо его не увидит, но оказался неправ.
— Как же вы мне надоели, — насмешливо сказала она, пряча зеркальце. — Но одно очко я вам все-таки засчитаю.
— Могу я предложить вам руку помощи? — галантно поинтересовался Квай-Гон, широко улыбнувшись; дамы на эту улыбку всегда весело смущались.
— Я просила за меня не беспокоиться! — усмешка пропала, Мэйдо вспылила, но из лаза выбралась без проблем, несмотря на ранение, и теперь отряхивалась. — Что вам от меня еще нужно?
Она уже сменила клоунские тряпки на комбинезон и была при оружии. Квай-Гон снова вспомнил ее беспричинную злость под скалой и решил взять реванш, но он сам только что предложил перемирие, а Мэйдо на него согласилась.
— Услуга за услугу. Вы сняли жучок, я отвезу вас, куда скажете.
— Благодарю, но это несвоевременно. За что буду признательна, так это за то, что вы оставите меня, наконец, в покое.
Квай-Гон пожал плечами, Мэйдо развернулась и быстро ушла вниз по улице, не по направлению к почте, что означало — либо ей не нужна сейчас межпланетная связь, либо она путала следы. Но это было уже неважно.
— Давай проведаем кое-кого, — предложил Квай-Гон падавану. Если Мэйдо не собиралась наносить визит вежливости представителю Прие, возможно, был подходящий случай сделать это самому.
Оби-Ван устроился в спидере и всем видом демонстрировал, что полностью подчиняется воле учителя. И, несмотря на его серьезное и сосредоточенное лицо, Квай-Гон видел, что падаван разрывается между надеждой на приключение и грустной уверенностью, что его в это приключение опять не возьмут.
Представитель Прия стоял под дождем с мрачным видом, рассматривая снижающийся спидер. Вряд ли он ожидал увидеть Квай-Гона, особенно после того, как так вовремя доложился Ордену. Квай-Гон же решал, стоит сразу высказать все недовольство или позволить Прие насладиться чувством, что противник пребывает в счастливом неведении.
— Я прибыл вместе с падаваном, — с радушной улыбкой крикнул Прие Квай-Гон, выбираясь из спидера. — Разве не замечательно? Три джедая — лучше, чем один, не так ли?
Если панторанин и был с этим согласен, то виду не подал, только выдавил из себя подобие улыбки в ответ на радостное приветствие Оби-Вана. И смотреть на его убитую физиономию было едва ли не веселее и приятнее, чем на детский восторг ученика. Потом он подошел к спидеру.
— Раз уж вы здесь, — начал он и запнулся, будто что-то решал для себя. — Погода не слишком располагает, но не совершить ли нам небольшую прогулку?
— Координаты? — с показным равнодушием спросил Квай-Гон. Замешательство Прии его забавляло, но он не мог понять, с чем оно связано: с осознанием чувства вины или это было что-то иное.
— Точных координат я не знаю, придется искать, — очень неохотно признался Прия. — Нам нужна Красная Гора, это где-то километров двести отсюда к северу. Надеюсь, топлива хватит.
— Разве это не Нэгна? — удивился Квай-Гон, немедленно вспомнив слова отшельника Юргылина. Меньше всего он ожидал, что сейчас выплывет странный совет, больше смахивающий на издевательство.
— Нет. Это другое место, оно необитаемо. Слишком часто там сходит пирокластическое облако.
— Сорок восемь раз горело небо, — припомнил Квай-Гон, — за сорок восемь полных звезд. Что это значит? Извержение?
— Сорок восемь звёзд — три местных года. А горящее небо... горящее небо местные используют для описания слишком многих и слишком разных вещей. Но фалнауты понимают, что в вулканах огонь земной, а не небесный.
Сила что-то настойчиво говорила. Что-то важное, что было сказано точно тогда же. Мэйдо ушла и не слышала этих слов, Ата, скорее всего, не обратила внимания, а Прия — не придал им значения?
«На случайность совсем не похоже. Ты ведь любишь ходить, а? Так возьми урожай дураков и сходи туда с ними. Вдруг ума прибавится?»
Квай-Гон замер.
— Что он сказал после этих сорока восьми звезд? — быстро спросил он. — Ты помнишь?
Сейчас, второй раз за все это время, он ощутил с представителем... нечто вроде общности. Ощутил, что они — пусть разные, пусть нагруженные ошибками и неверными мыслями, пусть несовершенные, но всё же — джедаи. На лице панторанина отразилось запоздалое понимание.
— Взять урожай дураков, — медленно произнес он.
— И сходить, — добавил Квай-Гон. — Он спросил, любишь ли ты ходить.
Который раз официальный представитель Ордена на Венисиоле нестерпимо глупо ошибался. Сознательно или нет, еще предстояло выяснить. Прия молчал, Оби-Ван застыл, боясь спугнуть удачу: назревало что-то интересное, и он надеялся, что не останется в стороне.
Квай-Гон тоже помолчал, прокручивая в голове совет отшельника. «Возьми урожай дураков» — было ли это важно? Кого он имел в виду? Самого Прию и Квай-Гона? Скорее всего. Ату? Она стояла рядом с ними.
— Тогда сделаем, как он говорил, — решительно сказал Квай-Гон. — Но сначала захватим еще одного дурака.