Fake Management for Beginners

      — Держи, держи! Пери, лови! Вот хаттова срань!       Последний раз от таких воплей Квай-Гон просыпался, когда ученица тайком пронесла в Храм «такого пушистого» ядовитого паука. А теперь, похоже, кто-то вывелся из яиц... «Говорят, детям полезно заводить питомцев, это учит ответственности, — подумал он. — Не говорят только, кого именно учат». Грохнулось что-то тяжелое, кто-то взвыл, Нут опять разразился руганью. От кухни в отсутствие хозяйственной Майры было благоразумнее держаться подальше, а поэтому Квай-Гон никуда не торопился.       Он прокручивал в памяти вчерашний день. В одном от проклятущего представителя была польза: от странного чая прибавилось сил и прояснилось в мыслях. Как никогда четко звучал голос Силы: «Спеши, не думай, делай!», и почему-то — голос учителя: «Главное — различать, чего хочет Сила, а чего — твоя охочая до приключений... душа».       Квай-Гон не спеша протянул руку к мечу и вдруг замер. Вчера он не обратил на слова Нута никакого внимания, но сейчас его как ошпарило. «Завтра придется быть осторожными, а то и вовсе не ехать на референдум». Допустим, Прия не сообщил Нуту об отмене, и это было объяснимо, но почему об этом до сих пор не знал сам Нут?       Квай-Гон влетел в кухню, но Нута там уже не было. Вылупиться тоже ничего пока не успело — и к лучшему. Ата что-то сосредоточенно мешала в кастрюле, по полу елозил тряпкой хмурый Пери, собирая в сковородку то, что могло бы стать завтраком. Оби-Ван, положив голову на руку, рассеянно тыкал пальцем лежащие перед ним на тарелочке яйца. Учителя он словно и не заметил.       На самом краю стола Квай-Гон увидел включенный датапад. «Самки время от времени вытаскивают яйца из воды и тщательно мнут, чтобы обеспечить работу пищеварительной системы зародышей».       — Готовишься стать многодетной матерью? — в шутку спросил он у Оби-Вана. Тот только печально вздохнул.       — Уй, дай мне тоже потыкать! — Пери, весь встрепанный, вытряхнул содержимое сковородки в ведро, швырнул тряпку под раковину и плюхнулся рядом с Оби-Ваном.       — Руки! — рявкнул падаван и уже тише добавил: — Вымой!       Пери испуганно скомкал подол рубашки. «А ученик набирается потихоньку характера», — отметил Квай-Гон. Раньше Оби-Ван не то что голос повысить — посмотреть недовольно смел через раз.       — Мягкие... — условно-чистым пальцем Пери коснулся яйца. — А кто из них вылупится?       — Кто-то вылупится, — исчерпывающе ответил Квай-Гон. Он и сам толком не знал, являлась ли та зверюга яйцам матерью или просто забрела ими перекусить.       — Пери, делом займись, — окликнул мрачный Нут, заглядывая в дверь. — Иди закрой сарай, а потом…       — Па? — встрепенулся Пери. — А в город?       — В город? — Нут поморщился и покосился на Квай-Гона. — В город вечером. Я же тебе говорил.       Пери не успел ничего возразить — Нут скрылся. Оби-Ван убрал яйца обратно в банку с водой и окончательно приуныл.       — Тебе зачем в город? — спросила Ата — зря: отвлекшись, она схватилась голой рукой за горячее. «Так вот откуда сковородка на полу!» — Да не сиди ты истуканом, — взмолилась она. — Встань сюда и мешай вот это.       Она села на стул, задумчиво кусая губы. Квай-Гон ждал: обстановка была слегка напряженной.       — Сегодня я никуда не поеду, — наконец сообщила Ата. — Завтра могу тебя взять с собой. Пери? Ты меня слышишь? Только у отца отпросись.       — Нечего ему делать в городе, — Нут опять выскочил, как сит из люка на детском утреннике. — Я тебе что сказал? Сарай закрой!       Пери вскинулся, бросил лопатку в раковину и вылетел из кухни, на прощание хлопнув дверью.       — Да что с ним такое, — пробормотал Нут, оценивающе приглядываясь к содержимому кастрюли. — Влюбился он, что ли, никак не пойму. Этого мне еще не хватало!       Оби-Ван покраснел и демонстративно уткнулся в датапад. Квай-Гон с трудом удержался от смеха: мальчишки, какие же оба ещё мальчишки! Один влюбился, а связаться с дамой сердца не мог, вот и выпрашивал датапад, другой решил не отставать.       «Она старше меня...»       Славная, отзывчивая, добрая Ата, смелая и неглупая. Настоящая находка для любого, кто может позволить себе любовь и привязанность. «А не этот фанатик, — подумал Квай-Гон, вспоминая, с каким лицом Прия выговаривал ему самому из-за «близких отношений». — Откуда только взял, морда синяя?»       Ата, Ата... почему раз за разом Квай-Гон вообще думал о ней, причём как... мужчина о женщине, а не как джедай о гражданских? А о ком ещё? Мэйдо всё ещё хороша собой, но характер! Декстер говорил: «Не спи, откусит и забудет», — что было грубо, но очень похоже на правду.       И Прия. Прия милое... пока спит зубами к стенке. Даже без его строгого целибата — о таких фантазировать приятно, но вживую — только с кляпом, а это тёмная сторона как она есть.       Нут навалил себе тарелку, уселся и стал наворачивать. Квай-Гон равнодушно спросил:       — И как там Саймс?       — А? — Нут от удивления чуть не пронес ложку мимо рта. — А, Саймс… Ну… Что Саймс, мы… к вечеру поедем. И Сутр, хаттовы щупальца ему во все дыры, решит, что всё на мази, и… Слушай, не смотри ты мне в тарелку как год не евший, вон полная кастрюля!       Квай-Гон пропустил его любезное предложение мимо ушей.       — Так ты все же поедешь на референдум?       — Тьфу, — в сердцах сказал Нут. — Вот привязался. А я должен?       Он снова недоговаривал, и Квай-Гон не мог понять, что именно. Он посмотрел, как Оби-Ван зачитывается советами по уходу за яйцами, ни слова не говоря, отобрал у него датапад и открыл страницу местных новостей.       «Избирательный участок начал работу», — прочитал он. Потом прочитал еще раз, проверив дату.       — Референдум уже начался, — стараясь, чтобы в голосе не прозвучало удивление, довел до всеобщего сведения Квай-Гон и сунул Нуту датапад. Тот скосил глаза, медленно отложил ложку.       — Дадут мне пожрать в этом доме? — рявкнул Нут, резко поднялся и вышел.       Наступила тишина.       — Какого хатта? — пробормотал Квай-Гон и тоже встал из-за стола.       В коридоре никого не было, но всё равно он вышел на улицу и достал комлинк. «Мог ли Сенат внезапно изменить решение? Мэйдо предупредила Прию, а тот — Нута, что Саймсу стоит быть осторожным?» Меньше всего на свете хотелось сейчас, да и вообще, разговаривать с панторанином, но именно он сделал так, чтобы референдум не состоялся, и не знал, что Квай-Гон тоже в курсе отмены. И прежде чем связаться с Орденом, нужно было получить объяснения от него.       Сигнала не было. Квай-Гон сделал вторую попытку — с тем же результатом.       Два дня назад ни губернатор, ни Мэйдо не знали об отмене референдума. Тогда и сам Квай-Гон только получил ответ с Корусканта… Но Мэйдо осталась в городе, могла узнать о любых изменениях, только связи с ней у Квай-Гона не было, а даже если бы и была? Когда эта заносчивая… особа делилась с ним хоть какими-то сведениями?       Вышла Ата и направилась к сараю с дроидами. Тотчас оттуда выскочил красный Пери, замер на пороге, просительно глядя то на Квай-Гона, то на Ату.       — Ну, попробуй, — смеясь, сказала Ата. — Может быть, мастер Джинн возьмет тебя с собой, ему-то вопли твоего отца до хаттовой задницы!       — Мне правда очень надо, — вздохнул Пери. — Я не буду мешать.       — А чего им мешать, — фыркнула Ата, обернувшись. — Посидят на участке, посмотрят на представление. Референдум уже идет, а наблюдатели только раскачиваются.       И она зашла в сарай, выпихнув из прохода Пери, и закрыла за собой дверь.       «Сердится, — сделал очевидный вывод Квай-Гон. — За подкат». За такое он и сам бы сердился, надо сказать, и что только на него нашло? Он хорошенько подумал и решил, что никаких эмоций Ата у него всё-таки не вызывает. «Тёмная сторона, не иначе».       Из дома показался Оби-Ван — хорошо, что без банки. Пери, восприняв это как сигнал, побежал к губернаторскому спидеру. Оби-Ван уселся рядом, и Пери начал доставать его насчет яиц. Судя по выражению лица падавана, доволен он этим не был, но в присутствии учителя отвечал вежливо, сдержанно, пожалуй, слишком заученно — только что не цитировал прочитанное, и Квай-Гон еще раз отметил, что Оби-Вана надо натаскать в риторике.       Погода была отличной — теплой, спокойной, облака местами расходились, и была надежда на то, что выглянет солнце. Квай-Гон сосредоточился на управлении, то и дело напоминая себе, что гнев — тоже путь к темной стороне. Сначала стоило получить объяснения, потом принимать решение. Насчет Прии он не обольщался, проклятый панторанин был ему не по зубам, но оставалась Мэйдо... а у любого джедая имелись методы вывести кого надо на нужный разговор.       Мальчишки болтали не переставая.       — Если сделать им температуру повыше, выведутся самцы, — рассуждал Оби-Ван. — А если сунуть в холод, то самки. Так было в статье написано. А если одно яйцо — под плиту, а второе — в холод? — он даже оживился. — У меня будет парочка!       Квай-Гон засчитал падавану лишний балл. Сам он, наверное, поступил точно так же, если бы ему сейчас было тринадцать лет.       — Уйдешь из Ордена, откроешь зоопарк? — захохотал Пери. — Тогда прихвати еще и фалнаутов. Ты в племени этих водорослей видел? — сейчас он подражал отцу. — Они, пока мелкие, тоже бесполые, все с лекками. А лет в десять-двенадцать начинают окукливаться, потом вылупляются, либо мальчики, либо девочки…       С разведением фалнаутов в Храме Квай-Гон был категорически не согласен. Они ему и тут успели до смерти надоесть.       Столица была уже близко. По дороге тащились повозки — жители, которые не сбежали в город от нападений, направлялись на референдум.       Рынок, не так давно разоренный, был полон ярких огней и покупателей. Ящериц из города выгнали, улицы украсили плакатами и флагами. Горожане проявляли удивительное единение и благодушие, что-то кричали и радовались от души.       Следуя командам дроида-регулировщика, Квай-Гон пристроил спидер возле резиденции губернатора. И стоило им вылезти, все, кто был на площади, уставились на них.       — Наблюдатели!       — Интересно, Сутр им уже заплатил?       — Конечно, а после референдума еще заплатит. И спидер они ему не вернут, помяни мое слово.       — А дроида, говорят, не нашли.       — Вообще-то я слышал, что они неподкупные, поэтому я ставлю на то, что их где-то по тихому просто убьют.       Квай-Гон огляделся. На резиденции красовался плакат «Честные голоса Венисиолы! Сделай выбор в пользу будущего!». Чуть ниже висел еще один: «Губернатор Венисиолы Уббар Сутр гарантирует присутствие джедаев Республики в качестве наблюдателей!» Губернаторские гарантии закрывали половину какого-то рекламного плаката, и прямо под ними Квай-Гон прочитал: «Гастроли цирка шапито» и пожалел, что магистр Йода этого не видит.       Резиденция была заперта. Возле входа в одиночестве митинговал знакомый член «Нетронутой природы». Квай-Гон поманил Оби-Вана и Пери: в Силе глухо зарокотала опасность. Оби-Ван тоже что-то почувствовал и насторожился, Пери притих. Все куда-то стекались, и Квай-Гон решил, что самым разумным будет идти следом.       Дальше он смог убедиться, что горожане проявили в украшении города небывалый энтузиазм. «Голосуй!» — призывал разрезанный плакат, затем табличка сухо извещала: «Общественный туалет — 100 м», а следом трепыхалось продолжение плаката: «Или терпи дальше!».       Дерьмо с улиц никто не убрал, и Квай-Гон на всякий случай смотрел себе под ноги.       — Голосуем за Нута! — услышал он крик. — Тогда пособия увеличат. А гостиницы — гостиницы это что? Правильно! Рабочие места!       — Сутр спятил! Пускай сам работает! Давайте все голосовать против него!       — А как же джедаи? Они будут потом всех, кто против, сажать в тюрьму? Я туда не хочу, там опасно.       Квай-Гон замедлил шаг.       — Бей несогласных! — наконец определился кто-то, и публика, с облегчением выдохнув, принялась друг друга лупить.       Квай-Гон вытащил из толпы Оби-Вана и Пери и отправился к городской почте. По дороге он еще раз попробовал связаться с Прией, и снова попытки ни к чему не привели.       «Твой голос — не подарок! Земельный референдум», — возвещал криво намалеванный плакат на двери. Почта была обнесена красной лентой с надписью «Не входить, опасно!». Антенны не было видно, а по периметру курсировал дроид, мигая лампочками и неприятно пища. Квай-Гон лихо вспрыгнул на соседнюю крышу, прихватив с собой обоих мальчишек. Пери смешно взвизгивал, Оби-Ван угрюмо молчал.       Крыша почтамта рухнула вместе с антенной связи.       Раздражение сменилось недоумением. Когда обрушилась крыша? Внутри были люди — много людей. Погибли они или смогли спастись? Узнал ли губернатор об отмене референдума? Или…       Или — что?       И со странной уверенностью в собственной правоте Квай-Гон словно услышал признание. Будто хрипловатым и насмешливым голосом ему поведали всё, как было, и с улыбкой неприкрытого превосходства объявили, что он проиграл.       Времени разбираться с почтой не было, они спустились, вернулись на улицу, где уже расходились участники драки, и последовали за теми, кто шел куда-то целенаправленно.       Референдум проходил в одноэтажном деревянном здании. Перед ним тоже шло побоище, но довольно своеобразное: над головами дерущихся летали лепешки ящериц, при этом было похоже, что процесс метания друг в друга дерьма доставляет участникам истинное удовольствие.       Квай-Гон заметил фалнаута, знакомого ему по самому первому дню — того самого, который устроил собрание, а потом спровоцировал драку. Про него же губернатор сказал, что тот поджег стенд и «мутит горожан». Сейчас фалнаут стоял в стороне и наблюдал за говнометанием цепким взглядом. Увидев джедаев, он поморщился и куда-то делся.       Квай-Гон жестом приказал мальчикам ждать в переулке, вклинился в толпу и, пользуясь преимуществом среди в основном низкорослых горожан, попал внутрь помещения для голосования довольно быстро. Здание, как и прочие, было ветхим, но достаточно светлым, часть круглых столов сдвинули к стенам, за оставшимися призывно шевелили лекками нарядные фалнаутки, чуть в стороне от них сидела совсем молодая девушка в строгом темном одеянии. Посредине зала стояли два ящика, на одном из которых было написано «За», на другом — «Против», и уже успевшие взять бюллетени избиратели гадали, куда им что бросать.       Насколько это было правильно, Квай-Гон понятия не имел. Девушка в строгом костюме, увидев его, встала и робко заулыбалась.       — Добро пожаловать, мы рады в нашей комиссии приветствовать наблюдателей Республики, — она изо всех сил старалась держаться уверенно. — Я председатель Лу Арги. Могу познакомить вас со всеми процедурами. Видите, сколько народу?       Она мило покраснела. Высокая должность ее явно смущала, и если бы не странная, нелепая до крайности ситуация, Квай-Гон даже бы приободрил ее, но сейчас ему было не до сочувствия.       — Помещение не самое подходящее, но оно пустовало с тех пор, как господин губернатор закрыл рассадник разврата, который тут был… Я же не думаю, что это препятствие, правда? В смысле, вы, как наблюдатель, не видите в этом ничего предосудительного?       В этом Квай-Гон, как наблюдатель, ничего предосудительного не видел. Он вспомнил рассказ Нута и то, что губернатор не приложил к уничтожению «рассадника» руку, но это его вообще не беспокоило.       — А почему, например, не на почте? — строго спросил Квай-Гон, ухватившись за возможность прояснить обрушение крыши. Девушка покраснела еще сильнее.       — Ну, оттуда, конечно, пришлось выгнать беженцев, — запинаясь, объяснила она, — но проблема оказалась не в этом… Крыша рухнула, когда хотели укрепить плакат. Счастье, что никто не пострадал, да?       Квай-Гон неплохо изучил крышу почтамта. На ней можно было парковать спидеры… до тех пор, пока кто-то, очень неплохо знакомый с подрывным делом, не изменил ситуацию в корне.       «Зачем? — заорал он в пустоту. — Зачем, для чего она это сделала?»       Он не пытался искать ответ. Мэйдо могла служить многим господам. И тем, кто построил варварскую базу в Красной Горе… Где она теперь? Гадать было бесполезно. Заметает следы? Тишком отчитывается перед кем-то?       Опасность, недавно невнятно бормотавшая, почти кричала.       Но Мэйдо не могла оставаться без связи. Еще одна антенна была у представителя Прии: тот угрожал немедленным разговором с Орденом и лично магистром Винду, и это были не простые угрозы.       Квай-Гон шел против потока горожан, направлявшихся на референдум. Они провожали наблюдателей и тащившегося за ними Пери удивленными взглядами и обменивались изумительными репликами, но Квай-Гон их не слушал. Прия и его антенна тоже могли подождать.       Резиденция губернатора по-прежнему была заперта, но Квай-Гон и не думал стучаться в дверь. Он направился к лазу, который ему так любезно показала Мэйдо, и Оби-Ван с Пери преданно поспешили за ним.       — Не выйдет из тебя джедая, — еле слышно хихикнул Оби-Ван, когда Пери тяжело и непозволительно громко бухнулся на пол.       Лаз вел в узкий, низкий коридор — Мэйдо в самый раз, а вот Квай-Гону... не очень. В проходе валялась дохлая андроид, которая очень сильно мешала Мэйдо держать всё под контролем.       Квай-Гон дошел до конца коридора, осторожно повернул ключ в двери — Мэйдо была предусмотрительна, насколько возможно. В резиденции стояла тишина. Молчала Сила, только опасность не унималась, мешая слышать что-либо ещё. Квай-Гон поднялся по лестнице, прошел до кабинета, заглянул внутрь — тихо, пусто. На другом конце комнаты была дверь, из которой вышел губернатор в самый первый их визит. Теперь он был... неподалёку, точнее понять не выходило.       Губернатор, Прия, Мэйдо. Кто главарь, кто исполнитель? Прия, разумеется, лишь инструмент. Губернатор или Мэйдо? Сообщники они или играют друг против друга? Скорее второе, но это было больше необъяснимой убежденностью, чем обоснованным выводом. Губернатор слишком бесхитростен, а Мэйдо? Слишком хитра.       Но она сняла жучок со спидера и призналась в этом так просто. И на этот вопрос был ответ: втиралась в доверие. Делала то, что прекрасно умела, судя по Нуту, ну и Прия, синий панторанский дурачок, был готов исполнить любой ее приказ.       Квай-Гон решительно постучал в дверь. Ему никто не ответил, но он был настойчив. В тот момент, когда он уже решил пустить в дело меч, в замке заскрежетал ключ.       — Я полагал, что вы смотрите за референдумом! — всплеснул руками губернатор. — Я туда не хочу, там слишком многолюдно. Опасно даже, я бы сказал, но вы же можете меня охранять? Ведь правда? — он сразу оживился, скоренько перебежав в кабинет. — Тогда мы сейчас попьем чай и отправимся. А, вот и ваш мальчик. Какой он милый.       Пери куда-то исчез. Квай-Гон вопросительно посмотрел на Оби-Вана, тот только пожал плечами.       — Да, да, я как раз заваривал чай, — продолжал губернатор, бегая по кабинету. — Успокаивает. Я весь на нервах.       Он действительно был слишком взвинчен: Сила горела его волнением, испугом и чем-то еще. Может быть, решительностью? Но Сила не говорила, почему он взволнован, испуган, какое решение принял. Квай-Гон не придумал, как бы его спросить, получил ли он сообщение с Корусканта.       Губернатор тем временем убежал.       — Куда делся Пери? — шепотом спросил у падавана Квай-Гон.       — Ну, — смутился Оби-Ван, — он, наверное…       — Ладно.       После того, как безруких они уничтожили, Пери ничего не грозило. Может быть, он наконец улучил момент и удрал к своей даме сердца.       «Не хватало сейчас только сердечных ран...»       Губернатор вернулся, держа поднос с заварочным чайником, тремя чашками и большим графином. Управлялся с посудой он настолько ловко, что Квай-Гон задумался, не был ли тот в юности официантом. Или, быть может, содержал гостиницу? Не просто же так его манил туристический бизнес?       Губернатор поставил поднос на стол рядом с... книгой. Настоящей книгой. «Современный туристический менеджмент для начинающих», — сообщал заголовок. «Чему современный? Битве при Малакоре или открытию гипердрайва?»       — Ну, прошу, — любезно развел руками губернатор. — Местные травы, они…       Снизу донесся топот ног.       — А вот и Пери, — вполголоса пробормотал Квай-Гон и громче добавил: — Думаю, вам стоит принести еще одну чашку.       Он не успел додумать, что для одного Пери как-то многовато ног.       — Руки! Поставьте чайник на стол, Сутр. Два шага назад и не двигаться.       «На ловца и зверь бежит...»       И Мэйдо, и Прия, без сомнения, побывали ночью в ранкорьей заднице. Панторанину досталось особенно — вся одежда была изорвана, комлинк он успел потерять, только что меч уцелел. Губернатор трясущимися руками вернул чайник на стол, отошел и, растерянно блея и тыча пальцем в Мэйдо, переводил потерянный взгляд с нее на Квай-Гона.       — Госпожа Джодо, — наконец выдавил он, хлопая глазами, — вы… я… при всем моем уважении, я…       Мэйдо повелительно подняла руку, приказывая замолчать. Бластер она не опустила, но Квай-Гон был уверен, что выстрелить ей не даст.       — Йелла Мэйдо, — громко и очень отчетливо произнес Квай-Гон, — именем Республики я объявляю, что вы арестованы. Вы обвиняетесь в систематических кражах, проникновении в чужое жилье, подлоге личности, уничтожении межпланетных средств связи. Прия Шани, именем Республики я объявляю о вашем аресте как пособника. Вы будете переданы в руки правосудия.       — Да, да, — очнулся губернатор, — в городе нельзя находиться с оружием. Это незаконно! А что, — он разочарованно обернулся к Квай-Гону, — денег она мне, выходит, не даст?       — Йелла Мэйдо, Прия Шани, — продолжал Квай-Гон, — сдайте оружие, и не советую оказывать сопротивление.       Прия только прикрыл глаза. Он пытался что-то сказать, передать мысленной речью, но Квай-Гон никогда не был особенно хорош в этой области. Да и что тот мог сказать? Всё ради блага фалнаутов — гарантии, которые он униженно выпрашивал у Мэйдо.       Мэйдо опустила бластер. Она не боялась и не сомневалась. Усталость и решимость, больше ничего. «Преступник пойман, — подумал Квай-Гон. — Иногда он чувствует облегчение...»       Наконец она разлепила плотно сжатые губы.       — Я сейчас сделаю одну вещь, — бесстрастно предупредила она. — Постарайтесь принять это как должное, мастер Джинн, и не отрубите мне руки. Я не собираюсь ни на кого нападать или предпринимать попытки к бегству. Я просто хочу вам кое-что показать.       Говоря это, она поднесла руку к шее, совсем как под Нэгной, когда Квай-Гон ей напомнил о своих полномочиях. Опасность... опасность была не здесь, поэтому он позволил ей снять с шеи идентификационный чип на длинной крепкой цепочке и перебросить ему. «Да у неё в привычку вошло кидаться в меня всяким…»       Квай-Гон кивнул на датакрон губернатору, тот нервно допрыгал до стола, включил питание. Все молчали, только губернатор встревоженно пыхтел.       На мгновение Квай-Гон отвлекся, чтобы вставить чип в разъем датакрона, а потом встретился взглядом с Мэйдо и понял, что она впервые за все время смотрит ему прямо в глаза.       Губернатор придушенно ахнул, шарахнулся в сторону и рухнул в кресло. Оно не выдержало, скрипнуло и развалилось, губернатор шлепнулся на пол и заерзал в обломках, но на него никто даже не глянул. Ни Мэйдо, ни Прия, ни Оби-Ван, ни Квай-Гон, который за доли секунды успел осознать, что ни один преступник не смотрит так уверенно и свободно.       «Полномочный эмиссар Сената Республики, представитель Комитета по интеграции, Комитета по межпространственному сообщению, Комитета по противодействию коррупции...»       Дальше Квай-Гон читать не стал. Он обратил внимание только на подпись — Финис Валорум, сенатор от сектора Лиитон. Тот самый, который выбил и его собственную миссию на Венисиолу.       Учитель Дуку, отправив сюда проверенного бизнес-посредника, подстраховался, когда Валоруму потребовался свой представитель. Ему не нужны были лишние глаза и уши, и он отрекомендовал Сенату Мэйдо — как оказалось, не зря. Она отменно отыграла роль, даже роли, и если бы не Квай-Гон, не выдала бы себя до конца. Учитель отправил сюда же своего бывшего ученика, прекрасно понимая, что именно так риск — наименьший.       — Губернатор Венисиолы Уббар Сутр, — со смешком сказала Мэйдо, — именем Республики я объявляю о вашем аресте. Вы обвиняетесь в халатности и злоупотреблении властью, подкупе избирателей, проведении незаконного референдума, фальсификации документов учета, растрате средств бюджета Венисиолы, незаконном строительстве, незаконном изъятии земель у собственников, подготовке убийства полномочных представителей Сената и Ордена, организации убийства журналиста Риза…       Губернатор, поднимаясь, встал на колени, и вид у него был испуганный и покаянный.       — Я верил вам! — фальцетом воскликнул он. — Я же вам верил!       — Настолько, что озвучили мне не одно преступное намерение, — ухмыльнулась Мэйдо. — На случай, если вы не расслышали обвинения, мастер Джинн: господин Сутр намеревался устранить вас и вашего падавана. Я не знаю, что ему помешало, может быть, мы?       Квай-Гон обернулся к столику, на котором стоял фарфоровый чайник. Мэйдо не может сейчас быть права, мелькнуло в него в голове, он бы почувствовал угрозу в Силе, если бы это было действительно так?       — Вероятно, вам стоит проверить его карманы, — негромко посоветовал Прия. — Здесь немало разных ядов, способных убить человека за считанные секунды.       — Не надо, не надо, — взмолился губернатор, беспомощно отмахиваясь от Квай-Гона. — Я сам… я сам всё отдам…       И он действительно, не вставая с колен, протянул небольшую стеклянную ампулку с ярко-зеленой жидкостью.       — Не вздумайте ее открывать, — предупредил Прия. — В первые секунды концентрированные пары могут убить даже джедая…       — Вы сказали про Риза… эмиссар, — обращаться так к Мэйдо было очень сложно, но в сложившейся ситуации — единственно правильно. — Значит, вы тоже там побывали?       — Разумеется, — кивнула Мэйдо, и в первый раз Квай-Гон не заметил в ее легкой улыбке ни насмешки, ни превосходства. Он осторожно крутил в руке ампулку, не зная, куда ее деть. — Слишком грубо сработано. Безрукие в черте города? Что им там делать? К тому же, вы сами должны были понять, в чем господин Сутр ошибся?       — Свет, — в тон ей ответил Квай-Гон, задним умом понимая, где облажался. — Если ночью тюрьма не охраняется…       — Нет никакого смысла оставлять свет в комнате для охраны. И убирать труп так быстро. За что вы отдали приказ убить Риза, Сутр? Я не спрашиваю, кому, вы все равно назовете мне исполнителей.       Квай-Гон подумал и передал ампулу Прие. Тот моментально спрятал ее в бездонных карманах порванной шинели.       — Он как-то сообщил в Сенат от моего имени… насчет наблюдателей, — простонал губернатор. — Вот их. Я был в шоке, когда они ко мне заявились. Я был напуган.       — Еще бы, — хмыкнула Мэйдо, подошла к датакрону и вынула чип. — Вы отдали приказ об аресте, только вот просчитались. Риз никого не вызывал.       — Да? — растерянно пискнул губернатор, и Квай-Гон, которому коленопреклоненная поза бывшего властителя Венисиолы уже надоела, рывком поставил его на ноги. — Да? А кто?       Мэйдо ему ничего не ответила.       — Со мной связался Нут, — подойдя ближе, почти шепотом сообщила она Квай-Гону. — И сказал, что референдум уже идет. Мы летели на предельной скорости. Так что знайте, кому вы теперь обязаны жизнью.       Сложно было сказать, кого именно она имела в виду.       — Так Нут об отмене знал?       — Я просила ему передать это еще вчера. У меня не сто рук, чтобы лично обеспечить всем безопасность.       «И себе в том числе, — ехидно подумал Квай-Гон, представив, что было бы, если бы Мэйдо сгинула в пещерах Нэгны. — За тобой теперь только следи...»       Губернатор еле слышно хныкал. То ли не понял всей серьезности своего положения, то ли открытие, что все это время он делился не самыми законными планами с эмиссаром Сената, отбило ему последний ум.       — Оби-Ван, — распорядился Квай-Гон, — останешься здесь. Комната будет закрыта.       Падаван неуверенно кивнул, и Квай-Гон попытался приободрить его, потрепав по плечу. Не лучший вариант — мальчишку могут взять на жалость или обмануть, тело у него пока крепче, чем разум, но выбирая между падаваном с боевой подготовкой и целителем-дипломатом, еле способным пару камней поднять…       — Держи, — и панторанин, улыбаясь, вручил Оби-Вану свой меч. — Ты умеешь обращаться с ним лучше меня. Уверен, ты справишься.       — А нам, — прибавила Мэйдо, — придется прекратить это хаттово шапито.