Per aspera ad astra

Отснявшись во всем, что планировалось отснять, ещё раз напомнив Петрову время выезда и отзвонившись Лебедеву на предмет успешного выполнения порученного задания, Игорь наконец-то может переключить всё своё внимание на Ванечку, терпеливо поджидающего его на скамейке в длинном, пустом коридоре. Мальчишка развлекается с телефоном - остается только надеяться, что не постит ещё какие-нибудь откровенные фотки. Жутко представить, что Тигра ещё мог отколоть в ответ, развлечение ему явно понравилось, раз он не оставил мысль об этом после того, как Игорь ушел. - Ну так что, мороженое? - улыбается Игорь, коротко потрепав Ваньку по волосам. Тот смешно морщит нос и жмурится, кивая. - Как предпочитаешь, в парке на скамейке, или дома на диване? - Это ты меня к себе приглашаешь? - веселится пацан, задирая голову. Так и видно, каких усилий ему стоит не протянуть руки и не уложить Игорю на бёдра - желание сделать это читается во взгляде. Игорь надеется, что Ваня выберет второй вариант - чувственный голод накатывает с внезапной силой, хочется и прикоснуться, и поцеловать, и в себя вжать. - Это я тебя к себе приглашаю, - соглашается Игорь. - Если у тебя вдруг нет других планов. Ванька мотает головой, подтверждая, что, конечно, никаких других планов у него нет. Приходится заехать в магазин, в холодильнике, как и положено, полнейшая пустота, а к вечеру захочется не только мороженого, но и нормально пожрать. Да и завтракать тоже чем-то надо - с ужином проще, лучше заказать, чтобы не выкидывать продукты, а вот пачку молока Ваньке к кофе купить надо. И ещё кучу всякого, включая три совершенно классических вида мороженого - пломбир, шоколадное и клубничное. Большая квартира встречает тишиной и лёгкой затхлостью воздуха, Игорь, закинув продукты на кухню отправляется открывать окна и проветривать, пока Ванька исследует квартиру, вертя головой по сторонам. - Обед? - предлагает Игорь, заталкивая продукты в холодильник, оглядываясь на зашедшего в кухню Ванечку. Тот так легко вписывается в окружающую обстановку, словно Игорь его каждое утро видит заходящим на кухню. Перспектива заманчивая. Ванька мотает головой. - Мороженое, - расплывается в улыбке, задирая голову, и неторопливо, явно смакуя удовольствие, запускает руки Игорю под футболку. Гошу наконец-то отпускает, приходит понимание, что сейчас - можно. Не таясь, не опасаясь, просто притянуть Ванечку к себе за затылок и поцеловать, скользя языком в горячий, податливый рот. - Мороженое, значит, - низко выдыхает Игорь, кивнув и, прихватив ведёрко с пломбиром и пару ложек, увлекает чуть не подпрыгивающего от предвкушения пацана за собой. Думал ещё мгновение - в гостиную или в спальню, но решил, что глупо затевать что-то серьезное на диване. А планы на Ванечку были серьезные. Ложка легко входит в мягкое, одуряюще пахнущее сливками мороженое, а Ванька, без малейшего стеснения или колебания, плюхнувшийся на застеленную кровать, наблюдает за Игорем так, словно тот шаман какой-то древней северной страны - с благоговением и восторгом. - Заслужил, - улыбается Игорь, поднося полную ложку лакомства к мягким, нетерпеливо приоткрытым губам. - Только не простынь. Ванечка, вместо того, чтобы забрать ложку, размашисто лижет языком её содержимое, у Игоря аж дух захватывает от этого юркого розового языка и тающего на губах мороженого. Ванечка в ведерко с мороженым бесцеремонно залазит пальцами. А потом подносит пальцы к Гошиным губам и смотрит с интересом, забыв, кажется, как дышать, когда Игорь втягивает его указательный палец в рот до самой ладони. Игорь прикрывает глаза - потому что вкусно, потому что жарко, потому что слишком, а Ванечка тихо, дрожаще стонет, гладит влажными сладкими пальцами по лицу и ежесекундно облизывает губы. Ложки Игорь убирает подальше. Они, кажется, оба молчат, не произносят ни слова - только стоны и частые, горячечные вздохи. А ещё взгляды, говорящие куда больше слов. Поцелуи со вкусом мороженого и судорожно отброшенная куда подальше одежда. - Хороший мой, - кажется, первое, что говорит Игорь, наклоняясь над обнажённым Ванечкой, с нажимом проводя ладонью вдоль бока. Ваня шумно вздыхает, старается наощупь найти банку с мороженым, чтобы запустить в неё пальцы, но не успевает - Игорь отодвигает её подальше, чтоб не дотянулся, набирает лакомство на пальцы и с почти исследовательским интересом капает густой холодной субстанцией на твердый розовый сосок. Ванька ошарашенно охает, выгибается под Игорем, и сбивается на долгий, трепещущий стон, когда Игорь прижимается к соску губами, собирая мороженое. То же повторяет и с другим, и ещё раз, и ещё, пока Ванечка не начинает метаться на постели, зарываясь пальцами в волосы. Целовать его, разгоряченного и нетерпеливого даже слаще обычного. Он чуть-чуть дрожит, и от холодного мороженого, то и дело касающегося кожи, и от нетерпения, прилежно отвечая на поцелуй, бормоча нежно-сладкое “пожалуйста”, когда Игорь тянет с него бельё. Игорь не спрашивает, был ли у пацана кто-то до него, он просто делает всё, как в первый раз - долго бережно ласкает, сцеловывая стоны с губ, гладит крепкие бёдра, сжимая чуть сильнее, чем стоило - может останутся синяки, но Игорь и так тратит слишком много своего хваленого терпения на то, чтобы не подмять под себя на всё готового Ваньку. Чтобы он никогда об этом не жалел. Чтобы ему было хорошо. И Ванечка в ответ награждает сладкими, как пресловутое мороженое, стонами, цепляется за волосы, трепетно сжимается на пальцах, просит не останавливаться, просит продолжать. Просит: - Игорь, пожалуйста.. Игорёша… - то зарываясь лицом в шею, то откидываясь на подушку. На верхней губе у него подсыхает мороженое, и Игорь не удерживается от соблазна, скормить парню ещё порцию лакомства с рук, обновляя влажный белый след на розовых губах прежде, чем настойчиво-мягко толкнуться в тугую, жаркую глубину податливого тела. Ванечка замирает, жмурится, впиваясь пальцами Игорю в плечо. Мысль о том, что стал первым, приятно греет, наполняет ещё большей нежностью, хотя казалось бы - куда уж больше. Игорь касается губами закрытых век, начиная двигаться очень осторожно и плавно, шепчет тихо-тихо: - Сейчас, мой маленький… Сейчас будет хорошо… Я позабочусь о тебе… - Мне хорошо, - полузадушенно хрипит Ванечка, принимая каждое движение всем крепким, жарким телом. - Игорёш… Да… Кожа липнет к коже, потому что мороженым они оба перемазаны с ног до головы, но и это неважно - весь мир тонет в обоюдном удовольствии, в поцелуе, в стонах в губы. И, наконец, в яркой белоснежной вспышке. Сначала Ванечка обнимает одной рукой за шею, второй лаская себя быстрыми, сбивчивыми движениями, пытаясь попадать в такт движениям Игоря. Гоша, сжалившись, заменяет его руку своей, торопливо, чувствуя, что сам уже на грани, лаская твёрдый, влажный от смазки член, и легонько кусает Ваньку за запястье, когда тот пытается закрыть руками красное, искаженное удовольствием лицо. Ванька слушается, смотрит на Игоря не отрывая взгляда, даже когда содрогается в оргазме, распахнув нежные розовые губы для тонкого, чувственного вскрика. Игорь следует за ним почти сразу же, только и успевает пару раз провести ладонью по члену, чтобы кончить на залитый спермой подрагивающий живот. Ванька вздрагивает, глядя то на него, то на творящееся на его коже безобразие, и тянет Игоря к себе для поцелуя. После такого, конечно, приходится идти в душ - стирать с кожи сперму и мороженое то ещё испытание, но вдвоем всё равно легче, да и веселее. Ванька ржёт, то и дело тыкаясь носом Игорю в шею: ему то щекотно, то он просто счастлив - видно по сияющим глазам цвета молочного шоколада. В конце концов поймать его в объятья, прижать спиной к своей груди и уткнуться носом в мокрую макушку - и всё это под горячими, упругими струями воды, - так хорошо и правильно, что хочется то ли заорать, то ли замурлыкать. Ванька вот мурлычет, гладит по руке, обнимающей поперек груди, и назад руку заводит, чтобы сжать бедро. - Мне Тигрыч тут присоветовал одно местечко где-то на Мальдивах, - тихо шепчет Игорь, поглаживая своего медвежонка по груди и животу - Ванька пофыркивает от щекотки, продолжая ластиться. - Говорит наших там никого, да и по английски почти никто не говорит. Тишина, красота, море и анонимность. Хочешь, съездим? - Хочу, - без раздумий соглашается Ванька, откинув голову Игорю на плечо, но ненадолго - вода мгновенно заливает лицо, и он мотает головой, недовольно фырча. Игорь вымывает остатки шампуня из мокрых Ванькиных волос, и выключает воду. Шоколадное мороженое заканчивается ещё до ужина. Они валяются на перестеленной кровати, врубив плазму, смотрят свеженький супергеройский боевичок - странно даже, что Тигра не успел его три раза показать Игорю, он по таким вещам тащился, как и Ванька, и шоколадное мороженое - и заначка соленого попкорна - как нельзя кстати. Хотя как раз это и называется “нарушать режим питания”, сегодня Игорь закрывает на это глаза, главное проследить, чтобы пацан завтракать мороженым не вздумал, это уже будет перебор. Ужин всё-таки заказывают - пару стейков, салат, кое-какую мелочевку. Ваньку чуть ли не силой приходится вытаскивать из кровати - ортопедический матрас явно пришелся ему по вкусу, но Игорю он тоже очень нравился и есть на нём он точно не собирался. У Игоря давно не было ничего подобного. Чтобы просто хотелось обнимать, целовать за ухом, кормить салатом - вытаскивая из греческого все маслины, которые Ванька очень по-детски не любил. Ванечка всё время поглядывал большими восторженными глазищами и лез целоваться, а Игорь всё никак не мог им насытиться, хотелось всё больше и больше - целовать, гладить, заботиться, никуда не отпускать. Быть не просто не одному, а рядом с таким открытым, влюбленным Ванечкой, от одного вида которого сердце колотилось как бешеное, было просто восхитительно. А вечером, после устроенного Ванькой супергеройского марафона, было просто охуенно забраться наконец-то вдвоем в постель, потянуть Ванечку под себя, и долго, неспешно целовать, раздвигая длинные, крепкие ноги, вжимаясь пахом в пах - Ванька охал, норовил скрестить ноги на Игоревой пояснице, покусывал губы, торопливо стягивая с себя и Игоря одежду - тот просто оторваться не мог от поцелуев, от гладкой солоновато-сладкой кожи, от маленьких розовых сосков, твердеющих и краснеющих от ласки. Когда Игорь спускается ниже, тянет с Ваньки бельё и легко касается губами влажной розовой головки, Ванька поражённо охает, вцепившись обеими руками в простынь, и вдруг просяще скулит “пожалуйста”, часто-часто взмахивая пушистыми ресницами. Как такому отказать? Игорь и не собирался - неспешно берёт в рот, позволяя горячей твердой плоти туго толкнуться в глотку, и выпускает из плена губ, выводя языком на стволе замысловатые узоры и мягко сжимая ладонью упругую мошонку. Ваня бормочет что-то неразборчивое, то закрывает лицо рукой, то устраивает пятку Игорю на плечо, то несмело зарывается в волосы на затылке и направляет - Игорь позволяет, ему нравится это ощущение, тем более, что Ванечка не перебарщивает, поддаёт бёдрами снизу вверх, но мягко, почти ласково, трепетно поглаживая по затылку. - Ты такой красивый, - завороженно шепчет Ванечка, приподнимаясь на локте и поглаживая поднявшего голову Игоря по щеке, по натруженным, горящим губам. - Особенно когда в рот беру? - хмыкает Гоша, легонько толкнув пацана в грудь, чтобы лёг, и подхватывая под коленки. - Да всегда, - серьезно отвечает Ваня, потянувшись обеими руками к Игорю, поймав за шею и притянув к себе. Напрягается в первые мгновения, неровно выдыхает в шею, но быстро отпускает себя, доверчиво подставляя губы поцелую. Тёма, оставив Гошу с Ванечкой и выслушав ещё разок о точном времени отъезда - он даже не сердился на Гошу, понимал, в принципе, что тот очень за него переживает, - поехал по своим, оговоренным даже с Полковником делам. Хорошее настроение изрядно подпортила попавшаяся за обедом статейка - Тёма старался мониторить, что про него пишут в газетенках, и это редко становилось поводом для радости. Ну так и в этот раз “Правдивы ли слухи о переходе Петрова…” и бла-бла-бла. Артём сначала взглядом пробежался, поморщился, да и забыл - такая херня каждый сезон на четверть игроков обрушивается. Слухи о трансферах, аренде, травмах, да о чем угодно, лишь бы сезон начался “повеселее” с журналистской точки зрения. Когда у него об этом же спросили на встрече, вообще прямого отношения к спорту не имеющей - ну чисто из любопытства, - Артёму стоило больших усилий не огрызнуться в ответ. - А я слышала, что дело решённое, - девица хитро подмигивает прихуевшему от такого расклада Артёму и как ни в чём ни бывало, возвращается к рабочим вопросам. Ну просто охуеть теперь. Вечерние поиски в интернете выдают-таки результаты более подробные, чем то, на что Артём наткнулся за обедом. И выглядит всё… Ну, отвратительно правдоподобно. Интервью с Лебедевым совсем свежее, прям горяченькое ещё, и тем больнее вчитываться в сказанное - или, точнее в несказанное. Если б слух пустили о том, что скандальную звезду выпрут и правда куда-то в ебеня, Тёма бы не поверил. Не из-за того даже, что было между ним и Полковником в номере, а просто потому, что видно - ценными, хоть и проблемными, кадрами Валентин Юрич разбрасываться не будет, для него футбол - вообще на самом первом месте. А вот сплавить куда-нибудь в почти такую же престижную команду… Это выглядело слишком похожим на правду. - Старший тренер от комментариев отказался, мотивируя тем, что говорить об этом пока рано, - ядовито зачитывает Тёма с экрана, чувствуя, как злость и обида вскипают где-то под рёбрами - горько, желчно, обжигающе. - Мы, блядь, будем рады видеть у себя столичную звезду, - передразнивает своего предположительно будущего тренера, захлопывая крышку ноутбука, и наворачивая по комнате несколько кругов. - Да какого хрена?! Вопрос, заданный в пустоту, ожидаемо остается без ответа, а злость изнутри распирает. Объективно говоря, всё это нормально, в порядке вещей и не Артёму решать, где он будет играть, тем более, что СМИ не пророчат ему особо понижения. Но это неважно, не сейчас, не тогда, когда у Тёмы появился шанс вообще на всё с Лебедевым. И на игру в его команде. И на что-то ещё. Личное. От этого особенно обидно. Артём до ночи шерстит интернет в поисках ещё чего-нибудь, натыкаясь на всё новые и новые слухи о том, что он вот-вот сменит клубные цвета. Новость пришла журналистам по вкусу, её смаковали везде - от обсуждения “топ-10 скандальных футболистов”, до полуофициальных пабликов клубов в соцсетях. Ничего особенного нового Артём про себя не прочитал, но ему на это было плевать. Важно было только то, что судьба его снова прокатила. Почти как в семнадцать, когда Лебедев уехал из страны, и Тёма остался с весьма размытыми мечтами о будущем. Тогда, как и сейчас, ему ничего не обещали, - хотя нет, сейчас-то как раз кое что обещали! Но не про профессиональные перспективы. Их, как ни обидно признавать, Тёма просрал совершенно самостоятельно, с упорством идиота дискредитируя родной клуб. В голове такой сумбур творится, что дышать больно. Артём в сотый раз за вечер захлопывает ноут - и как только крышка не отломалась и не треснула, достает заначенную бутылку вискаря, наливает в стакан на два пальца и залпом опрокидывает в себя. Горло обжигает алкоголем, а следом злыми слезами обжигает глаза. Пить не хочется, хочется, блять, чтобы потрепали по плечам, сказали “ну ты чего, Тёмыч, не страдай херней, всё в порядке”. Позвонить Гоше кажется даже неплохой идеей. Только голос у того заспанный, и Тёма, только услышав его, догадывается посмотреть на часы - начало второго. - С тобой всё в порядке? - первым делом спрашивает Игорь и едва слышно, мимо трубки шепчет. - Спи давай, всё в порядке. Тёме так остро-завидно становится, что он прямо на пол в гостиной садится, думая - вот бы ему так. Счастливо и просто. - Артём, что случилось? - чуть громче интересуется Гоша, видно вышел из спальни, чтобы не тревожить своего птенчика. - Ты знал, что Лебедев меня в другой клуб отдать хочет? - хрипло интересуется Артём, ожидая от Гоши честного ответа. Тот всегда таким был - честным. - Артём, блин, ты из-за этого мне в два часа ночи названиваешь? - сердится Игорь, но шёпотом. - Ты совсем уже? Завтра давай поговорим. - Игорь, блять, ответь, это вообще простой вопрос! - огрызается Артём, неожиданно даже для себя швырнув в стену пустой стакан, который так и держал в руке. - Ты где? - жестко интересуется капитан. - Дома я, блин. Ты знал? - Артём, ну были разговоры поначалу, - смягчается Игорь. - Ты же знаешь, что вёл себя как мудила последние полгода. - Да знаю, и что он решил? - Тём, я не знаю. Разговоры были - окончательного решения не было. Слушай, я не знаю, что там у тебя приключилось, но лучше тебе с Лебедевым завтра и поговорить… Последнюю фразу Тёма даже не дослушивает, это так похоже на Игоря - давай, прояви терпение, в этом нет ничего сложного. Артём более терпеливых людей вообще не знал. Правда если Гоша срывался, это был пиздец, но у самого Артёма не было и десятой доли его выдержки. Поэтому и мобильник летит в стену, рассыпаясь осколками рядом с разбитым стаканом. Артёма колотит до тошноты. Он пытается представить себе, что дальше будет - там, за хренову тысячу километров отсюда, в очень приличном клубе, с наверняка неплохими ребятами. Представляет очень хорошо, отчетливо. Вряд ли изменится что-то кардинально, а это значит, что дальше будет так же, как до возвращения Лебедева, полгода, в которые он “вёл себя как мудила” по меткому определению Игоря растянутся в хрен знает сколько, и карьере действительно придет пиздец - опять-таки по меткому замечанию Игоря. И не потому что Лебедев мудак, а потому что Артём сам виноват, только от этого вообще не легче. Игорь определенно мог найти себе на утро полдюжины занятий поинтереснее, чем названивать Петрову, раз за разом натыкаясь на механический женский голос, любезно сообщающий, что аппарат абонента выключен. Ванька, вон, сонный и растрепанный пьет кофе, вместо молока - которое Игорь всё-таки забыл купить, - плюхнув туда почти полбанки мороженого. Это был какой-то сахарный пиздец, но Ванечка так довольно щурился, поглощая этот молочный клубнично-кофейный коктейль, что Игорь сдался. И сделал себе пометку - не покупать больше одной банки мороженого. Это как с Тигрой - когда ему паршиво, можно угостить его милкивэем, а можно - здоровенной плиткой шоколада. Радости будет одинаково, но лучше всё-таки ограничиться милкивэем. - Не берёт трубку? - вздыхает Ванька, с самого утра переживавший за Тёму. - Да скорее телефон разбил, - хмурится Игорь, откладывая трубку в сторону, и отпивая из чашки немного остывший кофе. - Не в первый раз. - Надо к нему съездить, - полувопросительно тянет Ваня, поглядывая поверх большой чашки с шапкой нерастаявшего мороженого. - Не ближний свет, - Игорь уже и так и эдак обдумывает эту перспективу. - Соберемся и поедем. Поднимусь, поговорю с ним. - Ага, - Ванька серьезно кивает. - Я не думаю, что Валентин Юрич его в аренду сдаст. - Не наше дело, - Игорь мотает головой, потому что совсем не хочет в это лезть, но придется. С Артёмом всё равно придется поговорить. - И от нас не зависит. Да и от Петрова уже не зависит. - Не знаю, чего он так сорвался, - вздыхает Ванечка, подталкивая к Игорю телефон с открытой статьей - свежее интервью Полковника о возможных перестановках в клубе и вообще о будущем. Как всегда одни общие фразы - журналисты Лебедева просто ненавидели за то, что тот никогда не давал им никаких намёков. Все намёки обычно выдумывались самими репортерами, в зависимости от таланта и фантазии. - Тёме много поводов не надо, - бормочет Игорь, мельком проглядывая статью. - Это как если б я залупался по поводу того, что про меня ни слова. - А чего про тебя говорить? - Ванька, нахально отбирает у Игоря телефон и перехватывает его ладонь, мягко сжимая, заглядывая в глаза. - Ты идеальный. Это, блин, смущает.