***
Ночь, а Эльзе опять не спиться, вновь те кошмары, где сгорает Джулия. Она опадает пеплом и всё зовёт Эльзу с собой, а все вокруг твердят, что лучше бы выжила старшая из сестёр. Этот цикл снов словно бесконечен и однообразен, но всё равно пугает. Селена сидит перед девочкой, укутанной в одеяло. В голове воспоминания, как Джула так же укутывала в него сестру и звала её невестой. Селена чуть провела по волосам своей юной госпожи, убирая бледно-рыжую чёлку с алых глаз. У Джулии были другие глаза, цвета замёрзшего окна или грязного льда, но они всё равно казались самыми тёплыми в мире, когда смотрели на Эльзу. — И именно потому, что Ваша сестра была готова умереть за Вас, — Селена понимает, что это поведение претит её статусу горничной, и встаёт, собираясь уйти из комнаты. — Прошу Вас жить и быть счастливой. А я, как Ваш верный фамильяр, позабочусь о Вашем благополучии. И уходит, оставляя девочку один на один со всеми страхами. А ведь действительно, можно сказать, жизнь Эльзы теперь принадлежит Джулии, но что делать, когда спаситель мёртв? Жить дальше? Звучит как издёвка! Как можно спокойно жить, когда твоя сестра защищала тебя и умерла? Можно ли вообще жить? Если да, то как? Монахиней или просто в вечном трауре? На самом деле тот год в доме тётушки Розы был полон яда: тишины, словно населённая призраками-слугами, а живут в ней всего два человека, даже один, так как Илия почти всё время в Ингурандо, а дома он старался не засиживаться на одном месте: то на конной прогулке, то ещё где. А тётушка всё время пила чай в окружении каких-то странных побрякушек. Когда родители были живы, Роза почти не появлялась в их доме. Эльза не знала причину, но в тот год девочка начала думать, что тётя просто пугающая. Нет, она не избивала слуг и не орала на Илию, не предлагала Эльзе что-то странное, но ощущение было, словно Роза не здесь. Может, дело было в разговорах с ней? Нет, тётушка была очень нежной и ласковой, она была готова в любой момент утешить двоюродную племянницу. А ещё любила рассказывать истории из мифологии или же просто что-то, касающееся античной культуры. Наверное, из-за таких моментов могло создаться ощущение, что это было наоборот самое счастливое время, но нет. Все мысли о чём-то кроме пожара выбивались из головы, оставляя Эльзу один на один с каким-то странным чувством вины. Она не знала, в чём её вина, но была уверена, что виновата. Поместье фон Перр и весь мир так спокойно существовал. Как и сама фон Гёте. Все продолжали жить. Пёкся хлеб, лошади ели овёс, наступала весна, поместье фон Гёте стояло всё таким же, что и раньше, а облака всё так же лениво плыли по небу. Эльза уже и сама не понимала смысла проживания у тёти, но не понимала и смысла отъезда. В конце концов, какая разница, где ты? Верно, никакой. Солнце продолжит светить, а мыши грызть мебель. Этот мир неизменен, чтобы с тобой ни стало. Ничего не изменится, даже если Эльза исчезнет. И если это так, то почему же она не исчезла? Почему она вообще сейчас жива? А ведь действительно, какой был смысл во всём этом? Эльза не встречала в то время никаких родственников кроме тёти и Илии, но была уверена, что они её ненавидят. Она знала, что они не будут рады тому, что место следующего главы семьи перейдёт к ней, к девочке. Болезненной и младшей девочке. К тому же она лишь ребёнок. Верно, весь дом будет её ненавидеть. Если бы Джулия выжила вместо неё, семья бы приняла это легче. Эльза знает. А людям вокруг всё так же плевать. Всё же умри Эльза, и никто бы так же не заметил. Но почему же тогда думать об этом так противно и страшно?***
Илиа в сопровождении двух слуг забежал в дом. На улице уже начался ливень. Вот и лето кончается. Выходит, Эльза провела здесь уже полгода. Девочка вышла из библиотеки, где сейчас сидела. У Илии сейчас каникулы, но они скоро кончатся, а Эльза с ним так ни разу нормально и не поговорила. Конечно, это не играет никакой роли, но всё же было как-то неловко. Раньше Илиа был женихом Джулии, но даже с ней он виделся раза два. Если и больше, то не сильно. Юноша стоял сейчас в дверях в костюме для верховой езды, который промок насквозь. Сняв цилиндр и редингот, Илиа бросил эти элементы одежды в руки слуг, провёл рукой по чёрный кудрям, проверяя их на сухость, а потом побежал в сторону своей комнаты. Эльза, всё это время ждавшая его в одной из недальних от входа зал, вздохнула и направилась следом за троюродным братом. У дверей в свою комнату юноша остановился и посмотрел на кузину, которая продолжала за ним аккуратно идти. Золотые глаза были словно стеклянные. Илиа какое-то время смотрел на девочку, ожидая пояснений преследования, но ничего не услышав, заговорил сам: — Что-то нужно? — Я... — Эльза замялась и осмотрелась, пытаясь придумать, с чего можно начать разговор. — А... в этом году дожди сильные... — Не сильнее, чем в прошлом, — сухо. — А да? — Эльза сжала руки на груди, чувствуя стыд. — Я не часто покидала дом раньше... — А ещё не могли посмотреть в окно, видимо, Ваш отец слишком буквально воспринял фразу "выход в свет", — Илиа улыбнулся, а безэмоциональные глаза наполнились насмешкой. — Нет... просто, как-то не обращала на это внимание... — Эльза, успокойтесь, — приоткрыл дверь комнаты. — Нет нужды в общении со мной. Для развлечения беседами есть матушка, а меня прошу оставить. Я даже не считаю Вас за родственницу, потому факт нахождения со мной наедине я считаю непристойным, — Илиа улыбнулся шире, увидев смущение кузины. — К тому же, матушка сделает поблажку в связи с Вашей неотёсанностью. — Скажи... те, — Эльза сделала серьёзное выражение лица. — Почему Вас так часто нет дома? — Ни к чему мне это говорить. Как я уже сказал, для меня Вы не являетесь частью семьи, а потому я не считаю, что обязан отчитываться. Могу лишь сказать, что с лошадьми приятнее проводить время, чем с кем-то столь простым. На этих словах Илиа зашёл в комнату, закрыв дверь. Эльза хотела было сказать что-то, но не решилась. Она не всегда понимала зачем вообще хочет поговорить с троюродным братом, но всё равно продолжила какое-то время стоять у двери в его комнату. Звук какого-то шорканья, какой-то слабый, но противный до тошноты запах. Эльза догадывалась, что Илиа сейчас курит, но продолжала стоять. Она уже и сама не знала, чего ждёт, но отошла только когда слуга сообщил, что настало время ужина.***
Поместье Сименс редко посещает много людей. Наверное, подобное выглядит странно. А ещё очень странно то, как именно нынешний барон воспитывает сына: в четырёх стенах, не отправив его даже в школу. Комната баронского сына тоже не отличается особыми изысками: кровать, стол со стулом, на столе свеча и портрет над постелью. На столе иногда появляются книги, которые мальчик читает. Но большего не надо, всё же всё остальное можно или взять в других комнатах поместья или просто не нужно, по мнению барона. Сейчас его сын сидит в своей маленькой комнате у стола и читает "Мельмот Скиталец". Говорят, читая книгу, каждый раз ты находишь в ней что-то новое, но, видимо, это правило перестаёт действовать где-то после шестого раза. Леонард, а именно так зовут сына барона, закрывает книгу и смотрит на портрет. Там изображена брюнетка с выбритым лбом, на девушке зелёное платье, а на её распущенные волосы накинута тёмная вуаль. Леонард подходит к картине и, встав на кровать ногами, целует девушку на портрете в губы, аккуратно проводя пальцами по твёрдому холсту. — Я люблю тебя, — шепчет Леонард. — Люблю с момента, как узнал о тебе. Лиза, почему я родился сейчас? Я бы с радостью преодолел расстояние, чтобы стать твоим мужем, даже если некогда тебе было пятнадцать, а хотя бы в 1512 году, чтобы просто оказать поддержку. Ты подобна Мадонне... как бы я хотел встретить тебя и показать всю мою любовь. Я бы был мужем не хуже, чем Франческо... честно! — Выглядишь странно, — раздаётся в голове. Это голос Лео. Она чуть смеётся. Они с Леонардом идентичны: кукольные глаза серого цвета, пышные каштановые волосы и белоснежная кожа. Всё же они делят одно тело. Леонард смотрит на неё, опять улыбка. Лео умеет выражать эмоции, хотя глаза не менее стеклянные, чем у юноши. — И что тебя так зацепило в ней? Её любовь к Франческо? — немного апатично протягивает девушка. — А может, тебе просто нравятся брюнетки? Или тебя привлекают праведницы? — Она никак не связана с моими предпочтениями, — чувствует злость. — Она просто любима мной... Я просто люблю её. Я бы хотел посвятить ей свою жизнь, вот и всё. — Почему бы тогда не полюбить Жанну д`Арк? — Лео не слушала. — Или тебе важны не только цвет, но и длинна волос? — Я же сказал, что это не важно! — Леонард повысил голос. — Я вообще не об этом хотела... — Лео вздохнула. — Почему мы сидим взаперти? Нет, конечно, мы ещё дети, но если судить по книгам, дети учатся в школах и гуляют, а мы-то почему тут? — Отец сказал, что просто боится потерять меня... — неуверенно. — Тебя? Давай на чистоту, ему страшно потерять покорного гения, а вот я ему не нравлюсь, — Лео развела руками от возмущения. — Как будто ты мне нравишься. — Я с мёртвыми глазами, — апатично. — Я ненавижу твою безволие. Постоянно молчишь, пока этот старикан, говорит, что тебе делать. А если ему понадобится, чтобы ты умер? — Умру, — пощёчина. — Идиот! Размазня! Тебе вообще плевать на себя? Что такого особенного сделал этот мужик? — Он кормит меня и оплачивает моё обучение. — И лишь из-за этого ты готов умереть тут в обнимку с картиной? Я уже вижу твой последний час, но знаешь что? Если это действительно начнёт маячить на горизонте, я сбегу и тебя не спрошу! И на что ты вообще жалуешься, не пойму! Скука? Да тебе самому это всё нравится! — пощёчина. Если так подумать, то Леонарду действительно это не претило, всё же жизнь в четырёх стенах рядом с любимой, в полном уюте и безопасности, разве это так плохо. Леонард криво улыбнулся, обнажая зубы и прислонился щекой к портрету: — Лео, знаешь, сейчас очень популярен один философ, он не так давно начал издовать книги про мудреца, кажется, года два назад. Да. В этой книге есть слова о самом презренном существе, которое нашло счастье и более ничего не желает. Тебе не кажется, что это и есть я? — Раз оно презренное, то почему бы не стать лучше? — Лео на мгновение успокоилась о удивления. — Именно потому оно и презренное, что счастливо в своём совершенном несовершенстве, — пожал плечами Леонард. — Оно долго живёт, получает удовольствия, которые его не тяготят, а потом исчезает, ничего не оставив. — Постой, но это же ужасно! — Лео всё ещё была слишком удивлена, чтобы разозлиться. — Потому что всё все равно вернётся. И это всё уже было, это вечный и бесконечный круг, который нельзя изменить даже если знать его наизусть. Но это чушь, я не верю. — Почему, ты же это читал? — Лео не могла угомониться. — Сама подумай, как это бессмысленно. И ведь я бы мог предположить это как самостоятельный механизм, который просто сам по себе такой, но если приписывать этому смысл, это становится ещё абсурднее, всё же даже я не смогу прочитать одну и туже историю больше десяти раз. Да и к тому же, где же существенные доказательства, почему я должен верить в то, что я уже здесь был? Может быть, его последняя книга пролила свет на эти белые пятна, но я не получил её. И в принципе я ничего не хочу знать о подобном бреде.***
Что же, настало время отъезда. Эльза в последний раз осмотрела дом тётушки Розы. Сама женщина стояла рядом с ней. Как обычно в строгом алом платье и с накинутой шалью. Её голубые глаза были полны печали и одиночества, она погладила девушку по головке и как можно ласковее произнесла: — Двери моего дома всегда открыты для тебя, помни. Эльза кивнула. Может быть, она права и вся семья ненавидит её, но тётушка Роза полна любви. Хотя ей сейчас тоже наверняка грустно, но она такая ласковая, что Эльзе даже жалко уезжать, но если не уехать, нельзя будет начать новую жизнь как королевы Огненных Кристаллов. Так что на этом её годовой визит окончен. И когда девочка уже собиралась уйти, на лестнице раздался быстрый стук каблуков. Обернувшись, она увидела Илию. Он был лишь в брюках и рубашке, а чёрные волосы были ещё растрёпаны. Должно быть, одевался в спешке, что странно, ведь обычно он просыпался раньше всех кроме дворецкого. А тем временем юноша подбежал к Эльзе и, тяжело дыша, сказал: — Я полюбил Вас и хочу узнать, согласны ли Вы заключить помолвку. Глаза Розы и Эльзы резко расширились и тут же встретились, пока Илиа вставал на одно колено. Эльза не понимала этого. Совсем не понимала, разве он не оскорбил её? Разве не избегал? Что за резкая смена настроения? Стоп, нет, это же очевидно, ему что-то нужно. Точно, помолвка, он хочет всё ещё быть помолвлен с будущим главой семьи, то есть заменить Эльзой Джулию. Но как быть? А как должна поступить настоящая королева? Эрик ничего не говорил о "поклонниках". Тогда Эльза придумает сама. И такое, что точно скажет истинная фройлен: — Простите, но я не хочу обременять Вас браком с кем-то, до кого надо будет дотягиваться всю свою жизнь. Честно говоря, сама Эльза не до конца понимала, что она сказала, так как придумывала на ходу, но звучало, вроде, элегантно. Так что девушка сделала реверанс и поспешила в карету, пока в след ей не крикнул кузен, заставляя на мгновение остановиться: — Тогда я дотянусь! И тогда Вы согласитесь на брак? — Да, дотянись только, — сама того не замечая, девушка перешла на ты, но она была слишком горда тем как "виртуозно оскорбила этого нарцисса", так что остальное было не так важно. Карета быстро помчалась к дому фон Гёте. Отныне Эльза должна стать как можно сильнее, сильнее, чем Джулия, чтобы та, смотря с небес, была рада и горда за свою младшую сестрёнку.