Она любила Огонь

      Купальница сидела в карете, чувствуя себя неловко. Глаза её отца были покрасневшими и с очень заметным синяками под ними. Может быть, Купальница ещё совсем ребёнок и много не знает, но она прекрасно осознаёт, что то, что делает её отец, неправильно. Она выглянула в окно и увидела дворец в стиле барокко. Поговаривали, что это поместье построил ещё Эосандер фон Гёте, который, правда, не был близким родственником семьи огненных королей. Купальница сошла из кареты и, сжимая подол платья, пошла за отцом. На входе их встретил слуга в опрятном оранжевом фраке, на котором была брошь с алым кристаллом. Слуга предложил отцу Купальницы напиток, который тот не стал брать, проигнорировав слугу, и просто прошёл дальше в зал. Купальница покорно шла следом, ощущая нарастающее чувство тревоги. Когда они пришли в бальный зал, плащ Купальницы пропал, обнажив её белоснежные платье и перчатки. Балы дебютанток проводятся зимой, в декабре или январе, потому Купальница выделялась среди гостей не только своим совсем ещё юным возрастом, но и платьем. На самом деле, на Королевские празднества, в число коих входил и День Огня, было принято надевать платья цвета вашей семьи, так что совершенно белая Купальница, за чьей семьёй был закреплён тёмно-синий, выглядела ещё вычурней. И пока бедняжка думала обо всём этом, её отец пропал, оставив её на волю судьбы.       Эльза сидела на стуле, поставленном на площадке лестницы. Видимо, это была попытка изобразить трон, но выглядело нелепо. И Эльза это и сама понимала, но при другом условии, она вообще не могла быть на балу. Да, в документах главой семьи фон Гёте и правительницей Огненных Кристаллов записана она, но по факту всё это — тётушка Роза, которая так же и бал устроила, что понимали все. Фактически, Эльза была нежеланным гостем на собственном торжестве, это становилось ещё обиднее, когда она вспоминала, что Роза была для неё настолько дальней родственницей, что не походила на других членов семьи. И хотя благоразумие уговаривало остаться на месте, сидящая внутри досада от того, что никто не оценит столь чудное алое платье, так что Эльза без лишних раздумий сбежала в зал. Конечно, этого никто не заметил: будто кому есть дело до маленьких девочек на лестницах и стульях.       Ощущение, будто открываешь дверь сада, который полон всех цветов мира, а из-за цветов в платьях и причёсках некоторых гостей, это ощущение лишь укрепилось. Алые позолоченные стены с колоннами и настолько вымытый дочиста прислугой пол, что ощущение будто действительно сделан из кристаллов, только алых. Эльза невольно вспомнила, как балы выглядели при отце, хотя в то время она редко пробегала в зал, чаще наблюдая за гостями из сада, если её и вовсе не уложили спать. Тогда людей было не сильно, но больше, мама была очень приветлива с женщинами, а отец — с мужчинами. Кстати, а где же тётушка Роза? Эльза видела её лишь незадолго до бала и лишь спросила разрешение выйти в зал. Интересно, а взяла ли Роза Илию? Эльза решила для лёгкости бежать за колоннами, так и на глаза людям меньше попадётся. Невольно обратив внимание на вьющиеся чёрные волосы, Эльза остановилась и присмотрелась к залу. Но там был не Илиа, а какая-то женщина в изумрудном платье. Эльза невольно присмотрелась к ней. Её чёрная причёска при всей своей сложности и явной длине выглядела слишком натурально для просто накладных волос. Её белоснежное овальное личико с аккуратным носиком было украшено нежным чахоточным румянцем, а от ярко-алых губ кожа казалась ещё более прозрачной. Её весенне-зелёные глаза были полны совершенно неописуемой нежности, которую Эльза не видела ни в чьих глазах до сего дня. Временами женщина улыбалась, совершенно мягко, что не могло не ворожить. — Мой муж не смог приехать со мной в Доичан, к сожалению, — Эльза решила немного послушать, о чём она говорит. — Но всё же я с радостью посещаю свою родину. Мой сын порой так просит взять его с собой. — Ох, какое совпадение, — к девушкам подошла тётушка Роза. — Мой тоже постоянно просится, но он скорее просится на встречу со своей родственницей, с которой они могли бы стать чудесной партией. — О, фрау Перр, — брюнетка улыбнулась ещё очаровательнее прежнего. — Благодарю Вас за этот чудесный вечер и приглашение на него. — А я премного благодарна, что Вы пришли, — Роза тоже улыбнулась, но такого восхищения как незнакомая дама у Эльзы не вызвала. — Я уже очень давно хотела познакомиться с Вами, и не только как с женой герцога Грея.       И Эльза бы слушала дальше, но её взгляд зацепился за белоснежное платье. Эльза впервые видела подобное на обычном балу, да и о семье с таким цветом она не слышала. Присмотревшись, Эльза поняла, что это девочка примерно её возраста, если не младше. Розовые волосы были самой обычной длины и собраны просто в два хвостика пышными белоснежными бантами. Эльза решила приблизиться к столь странной гостье. Ближе она заметила, что платье на девочке было весьма пышным — в три слоя — и даже имело шлейф. Вдруг девочка повернулась прямо к Эльзе, из-за чего та увидела её ярко-розовые глаза. Эльза напряглась, пытаясь вспомнить, где уже видела девушку с такими глазами и волосами. Хм, возможно, она и с хвостиками тоже была. — Ах, простите, — девочка сама заметила Эльзу и решила подойти. — Если честно, я волновалась, когда шла сюда, но я рада видеть мою сверстницу здесь... Хотя почему Вы не в белом? — Это же очевидно, это не мой дебют, я тут только по своему капризу, — Эльза явно гордилась этим фактом. — Ох, вот как, так бывает... — девочка призадумалась. — Купа, — рядом с девочкой появился какой-то совершенно мрачный мужчина, ещё и в чёрном. — Я собираюсь... кто это? — Папа, это фрёлен Эльза фон Гёте, — в этот момент Эльза ощутила угрызения совести за свою неспособность так же легко вспомнить имя этой девочки. Хотя "Купа" явно было сокращением от имени девочки. Осталось угадать само имя. — Тогда, — мрачный мужчина перебил мысленный поток Эльзы. — Разрешите представить Вам мою дочь, Купальницу Вальпургу фон Крад. Я слышал о Вашем положении, думаю, Вы сможете понять мою дочь.       Мысли Эльзы резко сместились с задачи вспомнить имя на вопрос о душевном здоровье хеарра перед ней. И тут же в голове всплыла сцена первой встречи с Купальницей: та была явно из людей, что не знают, когда, перед кем и о чём следует молчать. Теперь точно не было вопросов о воспитании Купальницы. — Так Вы присмотрите за ней, высокорожденная фон Гёте? — Эльза откровенно не понимала о чём речь, но кивнула.       Вдруг заиграла новая мелодия и Эльза увидела ту прекрасную брюнетку в танце с каким-то мужчиной. Эльза была правда заворожена ей, словно увидела самого совершенного из всех людей. И отчего-то она не могла перестать видеть в этой красавице Офелию, странное ощущение. Но в какой-то момент нежность глаз стала больше походить на блажь, что сопровождала Офелию до самого конца. — А вот и улица опять, Где в первый раз тебя пришлось мне повстречать. А вот и сад я увидала, Где с Мартою тебя я поджидала.       Эльза обернулась и увидела Маргарет. Та ласково улыбнулась и подошла ближе. — Ваш взгляд полон будто бы влюблённости к Миу Грей. — Так её полное имя такое, — задумчиво ответила Эльза, вновь обернувшись к залу. — Да, а Вы не слышали о ней? — Нет, а кто она? — Эльза была взволнована. — Ох, это долгая и печальная история, — Маргарет вновь улыбнулась. — Думаю, именно поэтому девочка опасно давать читать любовные романы, но всё же рассказывать всё пока что рано. Но обещаю, однажды Вы узнаете, а пока что: " Увы, остыла Твоя любовь; твои уста Так стали холодны! Твоих объятий сила Исчезла... То ли прежде было? О, горе, горе мне! Иль я уже не та?"       И с этими словами фон Пферд самодовольно ушла, а Эльза невольно засомневалась в своей вменяемости. Она совершенно не поняла, о чём Маргарет ей вообще хотела сказать и к чему цитировала "Фауста". Но вновь её размышления были прерваны, в этот раз началом полуночной интерлюдии. Если на обычных балах интерлюдия была нужна лишь для развлечения гостей, то в День Огня весь бал был лишь ради неё. Все прошли в сад, где слуги уже разожгли высокий костёр. Эльза присмотрелась к нему, разглядев в огне сложенные шалашом дрова. Как странно, но она не испытывала печали или тревоги, глядя на огонь. Может, потому что пламя не было голубым? Или же ей было так плевать на смерть собственной семьи? Но ведь ей было так грустно весь год! Она постоянно до сих пор думала, что лучше бы выжили Джулия, а сейчас просто нет никаких печальных мыслей. Что же с ней не так? А гости уже прыгали вокруг огня. Эльза мрачным взглядом обвела костёр и всё рядом с ним, заметив чьи-то кости, должно быть, коровы, всё же на День Огня положено приносить жертву. Будучи маленькой, Эльза слышала, что День Огня её семья привезла вместе с рыжими волосами откуда-то из Франкоссии. И по традиции было принято приносить в жертву вовсе ни коров, ни еду с напитками, и не у огня это делали, в жертву приносилась всегда ведьма или колдун. В поле, где в их шею вгоняли вилы, давая крови вытечь и напитать землю. И если так подумать, то Эльза и должна быть принесена в жертву как ведьма, но она не позволит этого. — Это весело, — Эльза обернулась на голос и увидела Купальницу. — В моей семье не принято приглашать кого-то, кроме членов семьи, даже на Вальпургиеву ночь устраивают два праздника: для семьи и в самой дальней усадьбе для других людей, куда обычно ездил только папа. Но я бы очень хотела устроить праздник для всех. А Вы пришли бы на наш семейный праздник? — Угу.       Купальница просто засияла от этого "ответа", что вызывало у Эльзы невольные угрызения совести. А вообще Купальница, видимо, ошиблась миром: ей бы стать Мартой и отправиться помогать фрау Метелице. Да, именно такое ощущение вызывала эта девочка с ещё более детским личиком. Вдруг Эльза заметила в толпе девушку, которая явно была её ровесницей. У девушки были голубые волосы, собранные просто в пучок, а рядом стоял парень того же возраста. Эльза моментально отбежала от Купальницы на поиски тётушки Розы: такое количество детей на мероприятии поражало её. — А что это за малышка бегает? — герцогиня Грей устремила взгляд на Эльзу. — Ох, это нынешняя глава семьи фон Гёте, — кто-то небрежно. — Эльза фон Гёте, младшая дочь Виктория и единственная выжившая в том пожаре. — Ох... вот как, — в её голосе на мгновение прозвучала необычайно глубокая досада. — Бедная сиротка, надеюсь, её опекуны будут с ней достаточно добры и чутки.       Эльза довольно быстро нашла тётю, она стояла предельно близко к костру, как и полагается хозяйке торжества. — Тётушка Роза, — Эльза запыхалась от бега. — Я видела в толпе моих ровесников, мальчика с седыми волосами и девочку с голубыми. Почему здесь столь..? — Ах, пренеприятный момент. Это король оборотней и его невеста, — Роза помрачнела. — Настолько же, насколько их магия зверина, настолько и они далеки от людей и наших норм. Пока что их ещё никто не смог вытеснить с места королей, так что приходиться терпеть подобное на четырёх основных балах. — Постойте, никто не может победить простых волков? — Эльза не верила в подобное утверждение. — Они берут количеством. Хотя ходят слухи, что нынешняя королева Зелёной Меди ещё с отрочества выходила на некую охоту на оборотней. Но это никто не доказал, просто слухи.       Эльза вновь посмотрела на пару. Почему-то она была уверена, что где-то уже видела эту голубовласку. В голове неожиданно промелькнула мысль, что ей бы подошёл розовый плащ, скрывающий почти всё лицо. Хм, неужели это вот эта малявка напала на неё в той таверне с одноглазой женщиной? А костёр всё горел, пока вокруг него кто-то прыгал и танцевал.       Пётр не любил скопления людей, ещё с детства ему казалось, что в идеале рядом с ним должно быть максимум пять человек, больше количество просто утомляло. Даже удивительно, как столь отрешённый человек смог достойно обучиться военному делу в училище. Пётр просто стоял у одной из картин, медленно рассматривая на ней каждый мазок, и вдруг он ощутил, как его руку резко обхватили. Пётр просто ласково посмотрел вниз, где, конечно, увидел Маргарет. — А помнишь, милый друг, как много мы с тобою Когда-то провели блаженно-чудных дней! Теперь мне обнимать уж больше не придется Тебя, мой дорогой, затем, что мне сдаётся, Что ты меня в ответ с презреньем оттолкнёшь. — Всё так же печалит история Мии? — Пётр усмехнулся. — Знаешь, ощущение, будто она осталась от моего прошлого, но и она так изменилась. Её сыну ведь уже шестнадцать! — Ты помнишь? — Конечно, возможно, он и не способен использовать божественную силу управления рекой Летой, но, может, он передаст эту силу своей дочери? Это же такой опасный ребёнок!

***

      Раннее утро на станции уже было шумным от стука и гула поезда. Мужчина с красно-малиновыми волосами и такими же глазами и одетый максимально обычно сошёл с поезда. В его руке был саквояж, вышитый в узор, вроде бы, цветочный, который сразу выдавал, что за время своего путешествия мужчина точно побывал в Винландии. И хотя из толпы его выделяла лишь эта сумка, Каролина моментально заметила его и подбежала с радостным криком "Мой любимый" и затем, откинув всякое приличие, обняла его. — Мой милый Ронни, — неожиданно в её речи появился франкосский акцент, коего до этого даже не было заметно. — Я была так удивлена, когда ты покинул Доичан. Хотя я понимаю, что это всё из-за твоей интрижки, но всё же... Уверена, малышке Эльзе было грустно, когда умерла её семья. — Умерла? — Верон оттолкнул Каролину. — О чём ты? — Ах, неужели Кати тебе ничего не писала? — её голос был полон фальшивого сочувствия. — Примерно год назад на поместье фон Гёте обрушилось синее пламя. Оно не жгло ничего кроме людей, а так же расступалось перед малюткой Эльзой, что позволило ей выжить и ныне занять, пусть и лишь на словах, титул главы семьи. Ну как, — теперь голос был полон насмешки. — Ты ведь уехал в надежде избежать лишних слухов и смягчить гнев Виктория на милость? Не переживай, iferanyu mi*, помимо того что Эльза цела и невредима, твоя родина ныне живёт и процветает, а я готова вновь составить моему милому компанию на следующие века, только скажи. — Каролина, перестань. Тебе давно следовало это заметить: ты меня раздражаешь. — Ох, Верон, почему же ты так злишься? — она нежно улыбнулась. — И Катарина, И Эльза, и кто угодно другой умрёт, а мы с тобой останемся, пора бы тебе помириться со мной.       Она была ровно такой же как и сотни лет назад. Всё тот же тёмно-серый плащ, всё то же тёмно-голубое вечернее платье и всё тот же пучок из каштановых волос. Да и в глазах никогда не было какого-то иного чувства кроме высокомерной скуки. Тот самый благородный сплин, что был в моде в недавних нулевых годах этого века.