Unknown
Ты знаешь, что Ёнбок и Хёнджин помирились?
Unknown Впервые слышу об этомUnknown
Но это ведь хорошая новость?.
Unknown Это ещё неизвестно. Надо за ними присматривать.Unknown Я буду за ними приглядывать
Unknown Кто бы ещё за тобой приглядывал.Unknown Не понял
Unknown Ну я и не удивился, в принципе. Ты не можешь себя контролировать, как ты будешь держать в узде их обоих, а тем более Феликса? Ты слишком самоуверенный.Unknown Юношеский максимализм, сам должен понимать. Да и ты не очень-то стар, чтобы давать такие замечания.
Unknown Я сужу по твоему поведению. На половозрелого альфу пока не тянешьUnknown Ты такой гадкий. Что в тебе вообще нашёл мой брат.
Unknown Я харизматичен и умён.Unknown Без комментариев, но за омегами я все равно смотреть буду.
***
— С ума сойти, — фыркает Чанбин, блокируя телефон. — Самомнение, граничащее с манией величия. Самовлюбленный засранец. В гостиной тихо работает телевизор с очередным развлекательным шоу, которые Чанбин ненавидит. Феликс вот обожает такие программы, и альфе приходится смотреть, чтобы привыкать к этому и относиться проще. Родители в офисе, а подготовка к финальным экзаменам может и подождать. Ничего ведь страшного, если он один день отдохнёт от всего этого дерьма? Хёнджин шумно копошится в своей комнате, что-то роняет, чем-то грохает и смешно ворчит. — Ты не видел большую общую тетрадь в клетку? — омега сует голову в гостиную и с отчаянием смотрит на брата. — Которая с щеночками? — спрашивает альфа, а Хёнджин кивает. — Утром я точно видел ее на кухне, рядом с микроволновкой. Ураган Хёнджин топает по коридору, шумно дышит, находит тетрадь, чуть не орет от счастья, пихает ее на ходу в портфель, а когда на его глаза попадается плохо лежащее в вазочке яблоко, он, не долго думая, его тоже сметает. Потом уверенным шагом идёт в коридор, сверкая… Пяткой? — Эй, герой, ты бы второй носок надел все-таки, — прикрикивает Чанбин, а Хёнджин снова разворачивается и бежит в комнату. — Раньше мог сказать? — Ну извини, ты тут как ракета реактивная носишься. У тебя математика? — Да, — Хёнджин бурчит, снова уже находясь в коридоре и завязывая шнурки на белых кедах. — Во сколько заканчиваешь? — лениво тянет альфа. — В восемь вечера, а что? — Тебя встретить? Поздно же будет, и… — Не корчь из себя идеального брата, ты же знаешь, что меня и Ёнбока заберёт Минхо, поэтому и спрашиваешь, — Хёнджин смеётся и готов поклясться, что брат слегка порозовел. — Удачи, — Хёнджин разобрал только это, а потом быстро выскользнул за дверь. Снова он опаздывает, это, кажется, его персональное проклятие: как бы рано он ни начал собираться, он все равно опоздает, на минуту, на две, но опоздает.***
— Я думал, ты не придёшь, — Чонин, прищурившись, оглядывает альфу, который только что зашёл к нему в комнату. Вообще, у Яна хороший день, и это кажется абсурдом. Он написал реферат, эссе и пять сочинений, которые уже отправил заказчикам и получил деньги. Свой заработок Чонин выводит на собственную карту, которую завёл совсем недавно через онлайн банк. Даже родители не знают об этом счёте ничего, а омега все продолжает копить деньги. Если честно, он сам не знает зачем. У него нет определённой цели, но если он её не придумает, то обязательно отдаст деньги родителям. — Йа, ты теперь всегда будешь ко мне обращаться неформально? — Бан Чан улыбается, несмотря на свой возмущенный тон. — Мне обращаться к тебе «хённим» и говорить «Вы»? — спрашивает Ян и улыбается, подъезжая к кровати, на которой уже сидит Бан. — Нет, пожалуй, нет, — Крис улыбается, а Чонин не может не ответить. Или его день был таким хорошим из-за ожидания Чана? — Ложись, красавчик, твои стройные ножки во мне нуждаются. Чонин смеётся и паркуется около кровати. Он поднимается на руках и, до того, как толкнуться со всей силы, смотрит на Бана, а тот кивает ободряюще и выставляет свою руку, за которую омега тут же хватается и садится на кровать, нос к носу с Крисом. — Не хватает надписей и звуков, как в дорамах и шоу, правда? — ляпает вдруг Чонин, а затем тут же прикусывает свой язык, осознавая какую чушь сморозил. — Возможно, — Чан улыбается и помогает омеге лечь удобнее, а затем, для экономии времени снимает с него штаны сам, чтобы провести терапию как можно более эффективно. — Ты делал гимнастику? — Да, — кивает Чонин, и его глаза загораются. Он честно нашёл комплекс дыхательных упражнений и тщательно их исполнял. — Смотри, пока я буду разминать тебя, объясняй мне принципы работы дыхательной гимнастики, упражнения, а потом показывай, — Чан берет аккуратно снова ногу Чонина и медленно, аккуратно сгибает в колене и ведёт почти к самой груди омеги. Он повторяет, потом так же берет другую ногу, крутит голеностопы, даже пальцы сгибает, а потом покалывает их тупой иголкой. Чонин этого не чувствует, конечно, но видит. — Дыхательная гимнастика… — Чан особенно плотно прижимает правую ногу к грудной клетке и в глаза смотрит, кивает, заставляет продолжать. — Полезна для всего организма, укрепляет здоровье, упрочняет костно-связочную систему… Только я в это не верю, если тебе интересно. Есть «очистительное» дыхание, дыхание для похудения, пения, бега… — Чонин вдруг смотрит доктору в глаза умоляюще. — Не заставляй меня страдать этой хернёй, умоляю! — Можешь не рассказывать, — смеётся Чан. — Я вообще думал, что ты не будешь ничего рассказывать. Я был готов к тому, что ты скажешь, что даже в гугл не удосужишься заглянуть… — Ты меня не знаешь, — фыркает Чонин. — А я ведь все это читал, учился дышать, со всеми задержками, выпусками, правда, там надо через шаги дышать часто, так что я искал просто дыхание. — Прилежный ученик, значит, — хмыкает Чан, разогревая бедра парня. — Не представляешь насколько. — Был отличником в школе? — Да, — Ян мотает головой и как-то выгибается, смотря в монитор своего ноутбука, оставшегося на столе. Экран потух, выключился. — Чем ты занимаешься здесь? Всё это время проходишь школьную программу? — Не только, — уклончиво отвечает он. — Я её уже почти прошёл. Но люди такие ленивые и глупые, знаешь, они лучше будут висеть в социальных сетях, а заданное сочинение закажут. — Ты у нас исполнитель, да? Гребешь деньги лопатой, состоятельный человек? — Бан проходится какими-то валиками по всей поверхности его худых ног, он смеётся, но Чонин не обижается, потому что Бан делает это как-то беззлобно, по доброму. — Между прочим, очень даже прилично получается, чтоб ты знал. — Кем хочешь быть в будущем? Заметь, я уже не говорю «когда вырастешь». — Ещё бы ты так сказал, — фырчит омега. — Космонавтом. Крис снова подвисает, даже манипуляции свои прекращает на какое-то время и растерянно смотрит в стену. — Да пошутил я, господи, — закатывает глаза Чонин. — Переводчиком я буду. Книги буду переводить, четыре языка знаю. — Правда? — Корейский, английский, китайский, немецкий, даже уже дипломы получил по трём. Типа, когда в совершенстве владеешь. — Не осилил китайский до конца? — улыбается Чан. — Я могу только поздороваться на китайском и сказать «руки вверх» на немецком. — Каждому свое. А ты кем хочешь стать, когда вырастешь? — Чонин упускает момент, когда Бан начинает разрабатывать тазобедренные суставы. Крис посмотрел на него скептически, но ответил. — Хочу открыть реабилитационный кабинет или, если дела пойдут, центр. Чтобы люди не молились в церквях о том, чтобы снова ходить, а получали реальную помощь. Может, потом напишу несколько научных работ. Вот тебя на ноги поставлю и возьму интервью, самую лучшую статью напишу, честно. — Наполеоновские планы, — присвистывает омега. — Это хорошо, но сложно. Тебе нужен будет начальный капитал, да и вообще вложиться много надо будет. — Я знаю, — пожимает плечами Чан. — Поэтому понимаю, что раньше тридцати пяти это не осуществлю. В Австралии ещё мог бы, наверно, попытаться, но в Корее точно надо подождать. — Почему тогда ты не вернёшься в Австралию? — Я же обещал, что не оставлю тебя, — он не улыбается, говорит серьёзно, и Чонин почему-то больше не хочет ничего говорить. Он лежит молча до конца процедур, так и не показав ни одного дыхательного упражнения.***
Хёнджин уже еле сидит на этой математике, спасает, кстати, не слабо, присутствие Феликса. Он его немного отвлекает от уныния, которое так и накатывает на него волнами. — Тебя потом домой отвезти? — Конечно, — шепчет Хёнджин. — Куда же ещё. А ты разве не домой поедешь? — Останусь у Минхо, — фырчит Ли. — Он совсем в последнее время ничего не жрёт, даже не готовит, так что мы сначала отвезем тебя, потом в магазин. — Ты ему всегда готовишь? — Стараюсь почаще, иначе этот дурак если не умрёт, то разжиреет от фастфуда точно. Ты же умеешь готовить? — Ёнбок стреляет глазами любопытно. Хёнджин лишь делает большие глаза и мотает головой отрицательно. — Да ладно! Чанбин умеет готовить, почему он тебя не научил? — Чанбин умеет готовить? — Хёнджин даже рот приоткрыл от удивления. Его старший брат умеет готовить, а он об этом впервые слышит. — О-о, — тянет Феликс. — Я научу тебя, чтобы ты кормил моего придурка нормально. Папа расстроится, если он помрет, — Феликс грустно смотрит на парня. — у нас даже рыбки долго не жили. — Когда ты?.. — Не поедешь домой, оба у Минхо останемся, — сверкает Феликс, как начищенная медаль, которых много висит на стене Чанбина. — Будем учиться и наносить вынужденный ущерб кухне. — Омега хочет открыть рот и возразить что-то, но не успевает. Случилось то, чего он боялся. — Я вам не мешаю? — учитель подошел вплотную к их парте и прервал междусобойчик. — Вы уже выполнили задание, которое я дал, или у вас есть какие-то вопросы? — Нет, учитель, извините, — Феликс чуть привстал и учтиво поклонился. Альфа посмотрел на них с недовольством, но все же отошел обратно к доске, оставив их в покое, но все еще следя за ними. Хёнджин листает остервенело тетрадку. Никогда с ним такого не было, и сейчас он даже злится на Ёнбока немного. Никогда ему не делали замечания, тем более на математике. Именно сейчас у омеги такое ощущение, что он связался с дурной компанией. Хван дёргает из серединки двойной листочек и начинает писать быстро, неаккуратно, а затем сует листок под нос Феликсу.«Я не могу спать у альфы! К тому же малознакомого! Ты с ума сошёл?»
«Да в смысле у незнакомого? Это же Минхо. Меня ты вообще знаешь с третьего класса. Боишься, что родители не отпустят? Или ты боишься Минхо?»
«Не исключено. К тому же, ты сам называл меня шлюхой, так что сейчас?»
«Я называл, но никогда не думал так, на самом деле. Можешь звать меня пиздюком, если тебе полегчает. А там я буду с тобой. Ты ведь не будешь спать в одной постели с Минхо. Мы ляжем в гостевой комнате, вместе, так что все в порядке. Можем заехать к тебе домой и взять, что тебе нужно»
«Очередная авантюра»
Феликс кашляет, пытаясь скрыть свой смех. Он перетягивает к себе листочек и снова что-то пишет. Почерк у него неаккуратный, крупный, буквы на разных уровнях, так что создаётся впечатление, что они «пляшут». Хёнджин с трудом разбирает иногда жирные закорючки, потому что у Ли ещё и ручка дурацкая, жирная, шариковая, которая мажет сильно и оставляет помарки.«Ты серьёзно, никогда не оставался с ночевой у друзей или родственников? Настолько тепличный, что и этого боишься? Ничего же страшного нет. Спроси у родителей, уверен, они разрешат, когда скажешь, что ты будешь со мной и моим братом. Твои старики классные, хорошо относятся к моей семье»
«Нет, никогда не был на подобных… Шабашах. Я спрошу, но если мне откажут, умолять я не буду, к тому же завтра в школу надо»
«Но ты ведь не боишься его?»
«Я не знаю уже, если честно»
«Тебе не стоит этого бояться. Минхо тебя никогда не обидит»
«Почему такая уверенность?»
«Я просто знаю, он же мой брат»
Хенджину хватает одного скептического взгляда, чтобы Ли закатил глаза и снова начал что-то писать на листочке, при этом забавно пыхтя, как маленький медвежонок.«У него никогда не было омеги. Даже в школе. Ты первый, кто его заинтересовал. Думаю, вы истинные, и он тоже об этом догадывается, так что беречь тебя будет так, будто ты его четвёртый кот»
Слово «никогда» было подчёркнуто несколько раз отвратительной мажущей синей пастой. Истинность? Что вообще Хёнджин о ней знает? Он никогда не думал о том, что встретит истинного, поэтому и не волновался на самом-то деле. А теперь он думает, как можно понять, что нашёл истинную пару. Надо будет расспросить об этом Феликса получше, а пока он набирает сообщение папе под чутким бдением Ёнбока, из-за рыжей головы которого, Хёнджин сам, если честно, почти не видит, что пишет. Папа ответил, что со спокойной душой отпускает его к Феликсу и его брату. Надо ли говорить о том, что Ли был счастлив и захлопал в ладоши, чуть потирая их, злобно хихикая при этом, как муха, готовая поработить мир, а Хван в свою очередь в голос взвыл от досады. И стоит ли упомянуть тот факт, что их сразу выставили из класса набираться ума в другом месте, а не на дополнительном занятии.***
— Привет, можешь приехать за нами раньше? — Вы уже все? — Минхо значительно удивился и даже телефон поудобнее перехватил. — За какие такие заслуги вас раньше отпустили? — История об этом предпочтет умолчать, — уклончиво ответил Феликс, ковыряя носком ботинка тротуар. — Ну ладно, — легко соглашается он. — Стой на крыльце, история, скоро буду. Мы сначала Хёнджина до дома везём, да? — Кстати, об этом! — Феликс подпрыгивает на месте, пугая Хёнджина, у которого все нервы и без него расшатаны. — Мы тут подумали, что оба у тебя сегодня останемся. Так что сначала Джинни возьмёт свои трусишки и щётку из дома, а потом уже по намеченному плану. — Оу, хм, — в трубке на какое-то мгновение повисла тишина и даже Хёнджин уже не выдержал и прислонился своим ухом к чужому телефону. — Хорошо, я понял. — Ты не против? — Нет. Почему бы и нет? Вы завтра сможете подольше поспать, раз я вас в школу повезу, да и от меня ближе. — А он на учёбу не опоздает сам? — шепчет Хван в свободное ухо рыжему омеге, который тут же транслирует вопрос. — Нет, как раз все чётко получится. — Ждём, — Феликс сбрасывает звонок, а у Хёнджина сердце по всему телу свободным прогулочным шагом путешествует. Он его ощущает одновременно в горле, в пятках и в желудке. В ушах стучит. — Ты че такой красный? Не пугай меня, блять!.. Феликс трясёт омегу за плечи, пока он скукоживается, садится на корточки и утыкается носом в колени. — Что с тобой? — Мне… Неловко. — Я же испугался, придур…***
Ходить по магазинам с Феликсом нихрена не весело. В принципе с Феликсом довольно сложно, потому что он похож на активную жизнерадостную собачку, которой мало внимания. Он носится между рядами и никак не может выбрать то, что ему нужно. Бедный Хёнджин столько за всю свою жизнь не бегал, сколько намотал сейчас по торговому центру. Его не поймать, даже за шиворот, так что Хван просто следует за ним почти молча. — Феликс! — уже почти кричит и топает ногами Хёнджин, когда они остановились в отделе со специями, пройдясь перед этим по овощам, фруктам, зелени, мясу… И везде Ли останавливался часа на полтора, дотошно выбирая продукты и упаковывая, чтобы потом вручить Хёнджину и отправить его к весам. — Я сейчас лягу на пол и заплачу, слышишь меня?! — Ли только плечами передернул, продолжая искать что-то. — Я устрою истерику! — Люди смотрят, — под нос бормочет омега, и ему пришлось подвинуться ближе. — Меня твои истерики не трогают, просто оставь мне тележку, и пиздуй в машину к хитрожопому братцу. Может, твои слезы отчаяния и сопли ужаса произведут на него впечатление. Иди, иди отсюда. Феликс лениво машет рукой, а Хёнджин аж дэб от счастья делает и подпрыгивает, тут же срываясь на бег. А сраный кориандр Ёнбок и без Хвана найти сможет, правда ведь? И на секундочку Хёнджин даже понимает, что старший Ли вообще-то и вправду очень хитрожопый. Сидит себе в машине, залипает в телефон и в ус не дует. Почему-то сразу всплыла картинка Минхо с усами. Хёнджина передернуло, и он поспешил отогнать наваждение вместе с громким хлопком передней двери (он нарочно, между прочим, бахнул посильнее, но реакции никакой не последовало). — Почему ты мне не сказал? — смотрит возмущенно на альфу Хёнджин. — Это твой первый поход с ним в продуктовый, так что я решил, что будет неплохо сделать его незабываемым, — он улыбается очаровательно, а омега давится своим возмущением. — Он чудовище! — Зато он может из всего этого потом многое собрать. Еще и мясные заготовки делает, — жмет плечами Минхо. — Покупает сразу килограммов пять, заставляет меня делать фарш, а потом замораживает у меня, чтобы я мог просто кинуть на сковородку. — Он заботливый… Минхо хмыкает и качает головой утвердительно. Темы для разговора больше нет, поэтому Хёнджин решает тоже ткнуться в смартфон. Через весь экран тянется трещина. Он цокает тихо и сам себе подзатыльник дает за такое свинское отношение к вещам. Вот у Чанбина его телефон уже два года, и ни одной царапины на защитном стекле, а у Хёнджина уже семь стекол в мусорке валялись. Хван открывает простую залипательную игру, которую рекламировали часто в инстаграме, поэтому он тоже решил присоединиться к обществу деградантов. — Минхо, — вдруг зовёт Хёнджин, и альфа снова хмыкает. — Как так ты сразу на второй курс поступил? — Я поступил на первый курс как все, просто я не уставал на лекциях, не думал. Мне было скучно, понимаешь? Поэтому я сидел в библиотеке общался со вторым курсом, смотрел, чем они занимаются, и понял, что это не так сложно. Так что я решил пройти побыстрее обучение на первом. В начале года я сдал декану экзамен, который должен был сдавать в конце, и меня тут же перевели на курс выше. — Вау, — потрясённо вздыхает омега. — Ты такой умный. — Ты подумал? Над тем, кем все-таки будешь. — Мне бы хотелось, если честно… Взять с тебя пример… — Даже так? — брови Ли взлетают и исчезают под чёлкой. — Я помогу тебе, если нужно будет. — А можно я тоже проскочу? — Хёнджин ерзает на переднем сидении, а глаза альфы становятся все больше. — Куда? — голос Ли как-то странно звучит. Выше, чем надо. Похоже, Хван его очень удивил. — Через последний класс старшей школы. Хотя бы попробую, у меня ведь есть целое лето. Думаешь, у меня получится? — Я не знаю, если честно, — цокает языком Минхо. — Но если ты будешь стараться, то почему нет? Но придется пройти все предметы, потому что проверять тебя будут не только с итоговыми экзаменами, но и по всем дисциплинам. — Я знаю. Ты мне поможешь? За лето надо пройти последний класс, а сам я… — Хёнджин в нерешительности закусывает губу. — Не думаю, что смогу. — Верь в себя, а я буду рядом. Минхо вдруг тянет руку к его лицу, кладёт ладонь на щеку и поглаживает, большим пальцем проходится по нижней пухлой губе, которую Хван кусал нещадно до этого. Омега застывает, с круглыми глазами смотрит в лицо Ли. Давно уже губу из тисков зубов выпустил, теперь с приоткрытыми розовыми припухшими из-за кусаний губами сидит, дышит через рот, медленно психику Минхо расшатывает. — Не кусай, ранки останутся, — с трудом прочищает горло альфа и убирает руку медленно. — Я тебя напугал? Хёнджин хочет ответить, что нет, ни капли, просто странно, но очень даже приятно, однако не успевает, потому что по капоту барабанит Феликс. Рядом с ним полная тележка из магазина, а сам он стоит, уперев руки в бока. Минхо тут же вылетает из машины, забирает тележку и выгружает продукты. Затем он возвращает её в магазин. Ёнбок тем временем садится на заднее сидение и сопит. Хёнджин же просто смотрит прямо перед собой, до побеления костяшек стискивая ремень безопасности. — Я все видел, к твоему сведению, — доносится вдруг совсем рядом с ухом Хвана низкий шёпот. И не надо гадать, чтобы понять, что Феликс высунул свою рыжую голову, и выглядит весьма комично, но явно не для Хёнджина, потому что этот омега похож больше на опасного змея искусителя. — Что ты видел? — Хёнджин врубает дурака и предпочитает не палить себя раньше времени, если Феликс (ну вдруг, ну грешным делом!) имеет в виду что-то другое. — Я видел всё. — Боже, нет, — Хван розовеет и отворачивается вправо, к стеклу, чтобы скрыться насколько это возможно от всего мира. — Что такое? — Минхо садится в машину и оглядывается сначала на скрючившегося Хвана, потом смотрит на довольную физиономию брата. — Минхо, ты тормоз! Ну, надо же было его целовать!.. На секунду альфа впадает в ступор, смотрит снова на Хёнджина, потом в его голове что-то складывается, и он тут же впихивает в раскрытый для очередной гадости рот Феликса шоколадный батончик прямо в упаковке. Тот чертыхается, отплевывается, но батончик не возвращает, лишь шуршит упаковкой, вскрывает. — Вот, молодец, займи свой свисток шоколадкой, демон. Минхо только с парковки выруливает, а уже в стрессе находится. У него мурашки бегут по всем неприличным местам и волосы на затылке дыбом встают от осознания того пиздеца, который может случиться с ним и двумя глупыми несовершеннолетними омегами в его доме, с учётом того, что один из них самый настоящий черт. Феликс шуршит шоколадкой, а потом просто зловеще шуршит своим пещерным голосом. — Я видел всё.Don't stop, rush, turning the world upside down Where no one else found it…
My treasure