***
Минхо так и не оттер зловонную жижу с кафеля своей кухни, сам заляпался в ней по локти, которые тоже не отмываются. Его ничуть не удивил даже термоядерный запах выпечки и ананасов. Если все плохо, то все должно быть плохо до конца. Он просто медленно вздыхает, выпускает воздух через нос и умоляет себя быть ещё более терпеливым и собранным. Член приподнялся, Минхо напрягся и мысленно попросил убедительно кровь отхлынуть, а плоть опасть. Чтобы отвлечься, он пошел менять постельное белье в гостевой комнате, которая уже скорее всего явно стала принадлежать Феликсу. Младший часто приходит к Минхо, на самом деле. Когда его достаёт одиночество в большом родительском доме, он приходит с едой и щенячьим взглядом, будто ему могут отказать и выставить за дверь. Белье пахнет кондиционером, а за спиной у альфы Хёнджин неуверенно мнется, даже войти в комнату боится, потому что неловко ужасно. Он с альфой знаком совсем не так давно, а уже спит в его доме, с его братом в одной кровати, но почему-то и нет ощущения, что он совершает ошибку. — Знаешь, я ведь просил Ёнбока забрать с собой ту зловредную прозрачную штуку, на которую ты попался, но он постоянно забывал. Теперь я точно заставлю его убрать это из моей квартиры, потому что терпеть сейчас похоже на пытку, — альфа давно уже лицом к лицу с омегой стоит, старается дышать реже, через раз, а перед ним парень трепещет, тоже лишний вдох сделать боится. — Я к тебе даже прикоснуться боюсь почему-то. — Я тоже боюсь, — выдыхает Хёнджин, обдавая Минхо свежим мятным дыханием после чистки зубов. — Тогда, я, пожалуй, — Минхо снова руки поднимает, лица напротив бережно касается, большими пальцами по щекам ведет, у Хёнджина внутри все переворачивается, животный страх непонятного происхождения накрывает. Неужели сейчас его поцелует Минхо? Что он о нем подумает? Это ведь будет совсем неловко, потому что у Хвана опыта никакого нет, за это перед самим собой уже стыдно становится, но как же неловко будет… — Хёнджин-а, бро! Романтическая атмосфера с ансамблем кофе и ананаса с почти слышимым грохотом разрушается. Басовитый крик Феликса заставляет Хёнджина крупно вздрогнуть, а Минхо медленно уронить руки, которые остались безвольно висеть вдоль тела. — Я пойду в свою комнату, если что-то понадобится — не стесняйся. — Да-да, — кивает часто и до безумия нелепо Хёнджин. — Я пойду, там Феликс… Феликс продолжает завывать и просить Хвана принести ему полотенце. Ёнбок похож на не затыкающийся утром будильник: пока сам его не выключишь, он не умолкнет. Хёнджин приносит полотенце, парень в него заматывается, но омеге выйти из ванной не позволяет. — Ты выглядишь так, будто привидение поймал только что. Что опять такое? — Птицу обломинго я опять поймал, второй раз уже за сегодня и снова из-за тебя, — вздыхает Хёнджин, смотря с тоской на рыжего беса, который агрессивно сейчас свои зубы чистит. — Сорян, что я могу ещё сказать. Ну, обломался пару раз, ничего страшного, все равно он тебя поцелует и не только со временем. Разговор по душам они единогласно решили продолжить в спальне после отбоя. Минхо дождался, пока оба улягутся на своих половинах, и укрыл одним большим одеялом. Он показал, где лежат пледы, если Хван замёрзнет, и напомнил, что тот в любую минуту может разбудить его и сказать о возникшей проблеме. Как только альфа гасит свет во всей квартире, Феликс мгновенно садится на кровати и потирает ладошки. Ну нравятся ему такие интимные личные разговоры, что поделать? Он пихает Хёнджина, тот тоже встаёт неохотно. — Он правда чуть не поцеловал? — Думаю, да. Он опять взял моё лицо в свои руки и даже ближе подошёл. Но он говорил, что боится меня трогать… — Как это на него похоже. Он осторожничает, — цокает языком Феликс. — Как только Чанбин понял, что мы истинные, он сразу меня поцеловал и сказал, что мы пара. — У вас уже?.. — Хван дёргает бровями вверх вниз, но в темноте этого действия, конечно, не видно. — Пока нет, — вздыхает с досадой омега. — Мы хотим дождаться течки. С тех пор, как мы встречаемся, каждый раз что-то идёт не так. То он уезжает на соревнования, то я у родственников, и вот так у нас до сих пор ничего не было. — Ты этого хочешь? Не боишься? — Конечно, хочу. Зачем мне бояться? — низко шепчет Феликс и зябко ведёт плечами. — Я никогда не буду бояться или стесняться своей пары. Я его люблю, так что, разумеется, хочу его. — А как понять, что мы истинные? — Вас тянет друг к другу, так что это очевидно, следующий вопрос, — Феликс изображает звон колокольчика на викторине и хихикает глупо. — Я боюсь этого, — стыдливо опускает голову и тихо говорит Хван. — Даже поцелуев, потому что не умею вообще, мне так страшно и неловко, что он обо мне подумает? А вдруг он посмеется надо мной? — Он когда-то над тобой смеялся? — серьёзно спрашивает Ёнбок. — Прямо вот по-злому, так, как ты себе надумал. — Никогда. — Ну вот, тогда нечего бояться. Вы, ребята, так осторожничаете, будто у вас ещё пять жизней есть, чтобы эту потратить на смущения и неловкие обнимашки. Раз природа помогла вам найти друг друга, значит, она сделала это не зря. — Я… Просто я хочу быть уверенным, застрахованным от провала, понимаешь? А вдруг я его укушу или… — Не ной! — шикает Феликс. — Я-то что могу сделать? — А может, ты?.. — Чего, блять? — у Ёнбока глаза на лоб лезут, а брови под чёлку. — Ты хочешь, чтобы я это сделал? — Если ты сможешь, я буду твоим должником, — с жаром говорит Хёнджин, даже руки Ёнбока в свои хватает. — Помоги! — Да ради Бога! — Феликс расплывается в улыбке, которую даже при свете луны чётко видно. — Ты это сделаешь? Правда сделаешь?! — Хёнджин чуть с кровати не сваливается. — Да! Феликс соскакивает с кровати, включает светильник на ближайшей тумбочке, слегка щурится от света, его веснушки чётко проявляются на носу и щеках, придавая такой милый вид, что его за эти щёчки схватить захотелось, хотя на взгляд Хёнджина они слишком тощие. Хван тоже щурится, скидывает одеяло, шарит руками по кровати и садится удобнее, по-турецки, лицом к Феликсу. Тот копирует его позу. — Ты зубы чистил? — Разумеется! — Хёнджин чуть не подпрыгнул от возмущения. Он хороший мальчик, как это он не чистил зубы?! — Хорошо, я тоже. Двигайся ближе ко мне, ладно? Хёнджин послушно пододвигается к Феликсу. Тот улыбается в предвкушении. — Просто повторяй за мной, ладно? Но не активничай слишком сильно, пока не умеешь, иначе будет неловко. Облизни губы, как я, — Ёнбок облизнул свои розовые губы, и Хёнджин повторил и впервые обратил на них особое внимание. Они такие милые и мягкие, Хван раньше даже и не замечал. Наверно, его приятно целовать? На самом деле, до этого момента Хёнджин никогда не задумывался о том, каково это, целоваться с омегой. Но сейчас и думать некогда, его просто ждёт его первый поцелуй с Ёнбоком. — Когда целуешься, обязательно прикрывай глаза, так ты получишь больше удовольствия, да и вообще, процесс должен приносить наслаждение, отвращения быть не должно… Я же тебе нравлюсь? — Ч-чего? — Хван тормозит не по-детски. Феликс? Нравится ему? — В каком смысле? — Ну, я тебе приятен? — Конечно… — Хорошо, — Ли вздыхает и жмурится на секунду. — Я буду медленно приближаться, ты делай то же самое. Сначала я просто коснусь тебя, не пугайся если что слюны и языка, это нормально. Просто запоминай. Ты сам поймешь, когда нужно будет приоткрыть рот, только умоляю, не делай это как на приеме у стоматолога, ладно? — Да, хорошо, — Хёнджин нервно смеется, ёрзает, двигается ближе к Феликсу, так, что их колени теперь соприкасаются и хёнджиновы немного раскрываются под напором ёнбоковых. Парни сидят на своих половинах кровати — Феликс на левой, Хёнджин на правой, им обоим неловко, но дрожит только Хван. Ли аккуратно левую руку кладет на щеку Хвана, двигает свое лицо близко, Хёнджин чувствует спокойное свежее дыхание, сам дышит, старается дышать спокойнее, чтобы гипервентиляции не дай боже не случилось. В обморок ему свалиться только не хватало. Было бы очень неловко. Парень прижимается вдруг своими губами к губам Хвана, целует нежно, аккуратно, не пугает. Он медленно переходит к верхней губе, целует ее бережно, потом нижнюю захватывает и оставляет легкий поцелуй. Хёнджин повторяет, нелепо, старается изо всех сил и вдруг понимает, в чем прикол! Оказывается, нужно просто все отпустить и действовать инстинктивно, просто делать то, что хочется сейчас. Поэтому Хёнджин целует уже сам, верхнюю губу, нижнюю, а когда заканчивается воздух, напоследок целует просто и с мягким чмоком отстраняется. — Молодец! — Феликс раскраснелся, улыбается. — Все? — Можно и все… — Я не приоткрыл рот, — напоминает Хёнджин и, кажется, входит в раж, потому что целоваться ему очень понравилось! Чужие губы такие теплые и мягкие, чуть влажные, к ним приятно прикасаться нежно, даже если это губы Феликса. — Да ты азартный игрок, Хван, — Феликс трёт ладони и все ближе пододвигается к омеге. Они снова целуются, и на этот раз Ёнбок уже языком своим аккуратно проводит по нижней губе Хвана, призывая приоткрыть рот, что Хёнджин и делает, может, слегка резко, потому что случайно цепляет Ли зубами, пугается, но маленькая ладошка похлопывает его по бедру ободряюще, и омега расслабляется и снова предпочитает прикрыть глаза и плыть по естественному течению. Все было идеально, язык Феликса скользнул плавно и нежно в рот Хёнджина, и это могло бы продолжаться еще очень долго, если бы не… — А почему у вас свет го… — Минхо застывает на пороге, Хёнджин жмурится и думает, что ему снова ну охуеть как повезло, не день, а сплошная задница при активном участии Феликса. Омеги отлетают друг от друга ровно в то мгновение, когда старший начинает просто кричать. Не угрожать, не сыпать матами, это просто оглушительно громкое «а-а», наполненное страданиями, болью и отчаянием. Минхо орет громко, долго, на месте подпрыгивать начинает и руками зелёными по локоть смешно махать. К такому его жизнь явно не готовила. Как только душераздирающий вопль Минхо заканчивается, альфа начинает моральную и физическую расправу. — Ну что за хуйня-то опять творится, я вообще ничего не понимаю! Как так-то?! — Ты сильно не нервни… — Феликс пытался, он честно пытался хоть как-то успокоить брата, но у него не очень-то получилось, потому что Минхо, продолжая кидаться нецензурными выражениями, подлетел к кровати и за руку вытащил Феликса, а потом, у самой двери, зыркнул ну так опасно на Хвана, что тот не находит лучшего выхода, кроме как с головой залезть под одеяло и попытаться спастись так, будто Ли подкроватный монстр. — С тобой будет отдельный разговор! Феликса за ухо выволокли в коридор, где почти сразу после того, как дверь в комнату закрылась, что-то громко упало и разбилось. Хёнджин сперва думает, что это могли быть те самые стальные нервы Минхо. — Господи, что я наделал, божечки…***
— Телефон свой давай, — Ли рычит не хуже, чем медведь, разбуженный посреди зимней спячки. Поэтому младший не рискует выводить брата ещё сильнее, он отдаёт свой телефон и смотрит с дивана в гостиной на него. — Пароль, — Минхо включает смартфон, нетерпеливо ногой притопывает и злющим взглядом младшего сверлит. — Тринадцать, сорок три, сорок, — пищит Феликс и реально боится. Что он собрался делать? — Ты родителям будешь звонить?.. Минхо ну так опасно щурится и убийственно смотрит, что сразу умереть хочется. Он копается в контактах, находит нужный номер, нажимает на вызов и после первого гудка, наконец, отвечает Феликсу. — Я звоню Чанбину. — Не-ет! — теперь кричит в отчаянии Феликс, потому что ему от альфы влетит по первое число, и никто не спасёт. — Да, — одновременно говорят Минхо и Чанбин. Только первый злорадно, а второй устало и уже почти заспанно. — Что такое, маленький? Почему так поздно звонишь? Ты же уже спать должен. — Должен, да вот, понимаешь ли, не спит, — Минхо прогуливается по своей гостиной, сажает Феликса, стоящего столбом, на диван и продолжает ходить. Альфа шугает даже лезущего под ноги кота, который, мгновенно уловив состояние хозяина, куда-то исчезает, составляя компанию двум своим собратьям, оказавшимся мудрее. — Минхо? — Он самый, — раздражённо отвечает альфа, и краем глаза замечает поползновение Хёнджина из спальни. Дверь тихонько открывается, и омега пытается выскользнуть и тоже сесть на диван в гостиной. Минхо тут же снова звереет и вскидывается. — Зашёл обратно, и не выходишь, пока не позову! — Ты чего там, диктатор, устраиваешь? — смеется Чанбин, вяло переключая при этом каналы. — Что хочу, то и устраиваю! Приезжай немедленно сюда, хоть на такси, хоть на ковре самолете, мне поебать, но ты немедленно забираешь своего омегу! — альфа снова срывается на крик, а Хван на том конце трубки подпрыгивает и отстраняет телефон подальше от уха. — И твоего брата, между прочим, а Хёнджина ты у себя оставишь, вот так вот, да? — Забирай Феликса, если не хочешь к утру остаться одиноким! — вновь огрызается Минхо. — Да что там у вас за пиздец-то случился, скажи хоть нормально, я приеду сейчас, — Чанбин неуклюже влезает в джинсы, удерживая телефон плечом. — А вот такой пиздец, что наши омеги решили устроить себе ночь поцелуев. — Да ну нахуй, пиздежом пахнет, — замирает в нелепой позе Чанбин и округляет глаза. — Блять, они у меня на глазах еще разве что не потрахались, а ты мне говоришь, что этого не может быть? Забирай корень зла! Полчаса тебе максимум, иначе я начну убивать заложников, и первым будет рыжий! — Минхо отключается, швыряет телефон на диван, и идёт на кухню. Вскоре начинает кипеть вода и разносится запах настоящего кофе. — Ты же не уснёшь потом… — Феликс робко поднимает голову. — Я и так уже не усну, у меня одна картина перед глазами, и я не в восторге! — Ну Минхо-о… — Закрой рот и одевайся, придёт сейчас твой благоверный. — Ну, Минхо-о!.. — омега тянется к брату и повисает на его ноге безвольной куклой. — Сгинь, я сказал!***
Чанбин охренел — мало сказано. Как только он зашёл в квартиру, он подумал, что попал в цирк. Минхо, оскалившись злобно и почти брезгливо, пытается яростно трясти ногой, в которую мёртвой хваткой вцепился уже одетый полностью Феликс, стонущий и ноющий ну очень громко. Хёнджин за ноги дёргает младшего Ли, отдирая от альфы, потому что Ёнбок проворный, он уже с огромными усилиями поднимается все выше, хватая брата за руки. Феликс протестует, ногами дёргает, за которые Хван тянет. Каждый при этом издаёт шум. Минхо рычит, ворчит злобно, Хёнджин упрашивает громко Феликса перестать. И все они, кстати, были зелеными, как инопланетяне. Об этом он еще обязательно спросит у Феликса, но сейчас подавить истерический смех не получилось. — Вы, ребят, ёбнулись что ли? — Убери его от меня, чего встал-то? — Минхо смотрит волком на пришедшего альфу и продолжает, опираясь на стол, трясти почти всем телом, помогая Хёнджину стягивать с себя Феликса, которого даже приход Чанбина не утешил, даже скорее обнадежил. У него цель поважнее есть: вымолить у Минхо прощение и договор о неразглашении того, что было в спальне. Никак пока что. — Как он его уберёт-то?! — Хёнджин пыхтит, но Ёнбока снять не может. Его пальчики крепко держат футболку старшего. — Не знаю, какие у них там извращенные отношения. Хван, блять, скажи ему уже «к ноге» и валите!***
Чанбин внимательно выслушал гневную речь Минхо, покивал головой, подумал, а потом и вовсе, оценив разгоряченность альфы, предложил забрать с собой Хёнджина, а Феликса оставить у него, потому что у самого руки зачесались самосуд над своим омегой устроить. Он честно пытался забрать брата, потому что для семейных скандалов ему рановато, но Ли и слушать не желал. Он сказал, что каждый разбирается со своим омегой, так что им стоит поскорее уйти с Ёнбоком (который все ещё протестовал, потому что характер у Чанбина тяжёлый, да и по заднице можно было получить легко). Когда дверь за ними захлопнулась, альфа медленно повернулся в сторону гостевой комнаты, куда испарился Хёнджин. И он готов спорить, что омега не спит. Ли зашёл в комнату тихо, почти на цыпочках, и… И Хёнджина нет. Его нет в кровати, да и на балконе не видно. Минхо поднимает брови, потому что ещё одну кучу говна он за одну ночь разгребать не хочет. Неужели он такое заслужил? Альфа внимательно окидывает взглядом комнату, а затем, наткнувшись взглядом на одну интересную деталь, прыскает от смеха, почти совсем забывая о своём маниакальном желании убивать. Парень подходит вплотную к кровати, садится на корточки. — Хёнджин, я разочарован, — с улыбкой тихо говорит он. — Если ты прячешься, то не делай это так бездарно, — альфа щекочет пальцем голую розовую пятку, почти что застенчиво выглядывающую из-под кровати. Та быстро исчезает и Минхо слышит недовольное сопение под кроватью. — Если бы у меня был такой подкроватный монстр, я бы не был против, но сейчас ты можешь спать на кровати, — Минхо смеётся, а потом уверенно запускает руку под кровать, ловя парня за лодыжку и вытягивая его. Совсем скоро перед ним появляется Хван Хёнджин, нелепо лежащий на животе и цепляющийся из последних сил за абсолютно гладкий пол. — Ну и что вы тут мне устроили, м? — тихо спрашивает альфа, помогая парню подняться. Хёнджин лишь виновато прячет взгляд и голову опускает. — Пошли, уже поздно. Минхо берет Хёнджина за руку и ведёт в свою комнату. Омега аж рот разевает от удивления, но покорно идёт следом. Он будет спать в комнате альфы? А ведь он так и знал, что этим все закончится! Комната у Минхо светлая, красивая, как и остальная квартира. Кровать большая, даже чуть больше, чем для двоих. Хёнджин не может удержаться и ему хватает лишь вопросительного взгляда. — У меня три кота, и все они спят со мной, что ты так на меня смотришь? — Нет, ничего. Минхо выключает свет в квартире, укладывает омегу рядом с собой, сам ложится близко на бок и смотрит в глаза внимательно, еще сильнее смущая. — И зачем понадобилось все это делать? М? — альфа ласково гладит по щеке, а Хёнджин ну совсем теряется и жмет плечами, так же устремляя взгляд в лицо Минхо. — Что вам в голову ударило, извращуги малолетние? — Ты не намного старше, — хмурит брови Хван. — Или мне называть тебя аджосси? — Нет, — тут же смеется Минхо. — Я от этого обращения в ужасе, так что лучше просто мое имя. Так что там с твоими мотивами? — Сегодня… Были такие ситуации, когда ты был очень близко ко мне, понимаешь? — Я тебя напугал? — тут же оживляется альфа и смотрит с сожалением. — Слишком быстро? — Нет! — омега отвечает слишком быстро и резко, потому что Минхо попытался убрать руку с его лица, но Хван остановил его, прижимая чужую теплую (и зеленую все еще) ладонь обратно к своему лицу. Он прикладывает ладонь альфы к своей щеке снова и сам в нее носом зарывается. Пусть она и зеленая (хочется верить, что не надолго), но пахнет все так же им, Ли Минхо, кофе с нотками шоколада и корицы. — Ты никак не решался ко мне даже прикоснуться, хотя я ведь не кусаюсь, и… Твое поведение, то, что ты так бережно относишься, это не плохо, просто ты заставляешь меня думать, что со мной что-то не так, что ты не хочешь, ну… — Я понял, — Минхо кивает. — Мне быть смелее? — Думаю, да. — Но что все-таки вдохновило вас с Ёнбоком, — он передергивает плечами и жмурится, пытаясь выкинуть увиденное из головы. — Зачем вы этим занимались? — Знаешь, ни у кого из людей нет способности управлять временем, читать чужие мысли или видеть будущее, — задумчиво проговаривает Хван, двигаясь инстинктивно ближе к тёплой груди альфы. — А если бы была, то это идеальный человек. Если ты можешь знать, что о тебе думают, что надо делать, чтобы понравиться, и так личность потерялась бы в желании угождать всем и быть всеми любимыми, но это невозможно. Невозможно нравиться всем, невозможно иметь такие способности. Именно поэтому некоторые люди поступают иногда непонятно. Я не знал, что ты будешь думать обо мне, когда узнаешь, что я совсем не умею целоваться. Мне было бы неловко, я переживал, поэтому я сам попросил Феликса научить меня. Это только я виноват… Извини. — И только из-за этого я пережил такой кошмар?! — Минхо так искренне и облегченно смеется, что и Хёнджин улыбается спокойно. — Надо было просто поговорить со мной, а не делать все так быстро и необдуманно. К тому же, знаешь, что самое прекрасное для альф в юных омегах? Да и вообще, что самое прекрасное в первых отношениях для альф? — И что же самое прекрасное? — Хёнджин совсем близко свое лицо к лицу альфы располагает, даже на его подушку ложится, носом в его нос утыкается, так и не отпуская чужую руку из своей ладони и со своей щеки. — Невинность, — улыбается альфа, а затем дует губы. — Альфы жуткие собственники и ревнивцы, а ты свой первый поцелуй отдал. Да еще и кому! Моему брату! Я в ужас пришел, когда вас увидел, знаешь, как сильно разозлился? — По тебе было видно, — хихикает Хван. — Прости за то, что лишил тебя права первого поцелуя. Знаешь, Феликс научил просто касаться губами, а дальше мы не успели. — О, так ты хочешь продолжить урок поцелуев? — Минхо шепчет вкусно, его губы в лунном свете блестят, а глаза абсолютно черными кажутся, такими манящими и глубокими, что в омут сразу с головой прыгнуть хочется. Ответа альфа не ждет, лишь крепче свою руку на чужом лице размещает и целует омегу. Это кажется таким правильным и прекрасным для обоих, что Хёнджин даже тупых бабочек в животе не ощущает. С Феликсом приятно целоваться, конечно, но это не заменит того восхитительного чувства, когда ты соединяешься со своим истинным, возлюбленным, с тем, кто создан специально для тебя, будто на заказ, как ограниченная серия. Минхо невероятно приятный и нежный, он касается осторожно, а Хёнджин так же нежно, но неуверенно отвечает. Куда делись все его приобретенные умения? Почему он вдруг снова превратился в себя не помнящее желе от счастья? Он прикрыл глаза автоматически, и тихо простонал в поцелуй, стоило Минхо обвести языком контур его нижней губы. Хван сам от себя такой реакции не ожидает, но он продолжает выдыхать воздух со стонами прямо в рот Минхо, омега сам себя боится, что это за реакция такая? С громким чмоком он отстраняется и ныряет с головой под одеяло, ощущая, как пылают его щеки. — Эй, ты куда? Сбегаешь? — Минхо ловит омегу вместе с одеялом и разворачивает, как вкусный ананасовый кекс. — Никуда не уйдешь уже. — Мне неловко, — хнычет Хёнджин, решая спрятать все же свое лицо. Раз под одеяло нельзя, тогда он принимает решение крепко прижаться к альфе и уткнуться носом в его шею, чтобы вдыхать с ума сводящий запах и сопеть громко от удовольствия. — Это естественно, — улыбается альфа, Хёнджин это по голосу слышит. — Я хочу еще тебя целовать, так что тебе придется посмотреть на меня, ладно? Хёнджин отстраняется немного, но футболку Минхо все равно из рук не выпускает, сам на сей раз к мягким шоколадным губам тянется и поцелуй еще слаще срывает, снова слегка постанывая. Минхо смелеет окончательно и язык запускает осторожно, по рядам ровных зубов проходится, с хёнджиновым сплетается, и он может с уверенностью сказать, что ничего приятнее в жизни не делал. — Чёрт, я обожаю твои губы, знаешь? — Минхо осыпает просто так, хаотично, поцелуями лицо омеги, наслаждаясь этим чувством какого-то запредельного счастья. Такое ощущение, что лучше ничего и быть не может. — Теперь знаю, — Хёнджин улыбается, целует альфу в щеку и думает, что это невероятно нежно и мило, так по-домашнему и уютно, у них даже ноги перепутаны под одеялом. — А еще знаешь, как вкусно ты пахнешь? Как невыносимо классно ты пахнешь, как сильно? Это для меня наказание за грехи какие-то из далекой прошлой жизни, — Минхо улыбается. — Это Ёнбок, — смущается Хёнджин, понимая, о чем пытается сказать альфа. У него встал только от поцелуя и запаха, как неловко. — Я не знал, что в той банке. — Не думай об этом сейчас. Вообще ни о чем не думай, — омега получает мягкий поцелуй в макушку. — Все же, наверно, ему влетело. — Как минимум, задница у него точно болеть будет, — вздыхает Хёнджин. — Чанбин своеобразный, а еще у него на это кинк. И не спрашивай, откуда я знаю, тоже забыть хочу, — он помотал головой. Именно после этого Чанбин начал закрывать дверь в свою комнату на ключ. — У каждого свои методы, у кого-то кнут, — дергает бровями Минхо. — А у нас пряник? — улыбается Хван. — Поцелуи иногда вкуснее пряников, — Минхо закрепляет свои слова действиями, почти по-детски чмокая в губы. — Фу, как сладко, — смеется Хёнджин, находясь в абсолютном счастье. — А нам завтра рано вставать… — Ну, тогда засыпай. — Не могу рядом с тобой. — Я тебя просто обниму сейчас, и ты спокойно уснешь. Минхо прижимает к себе омегу, гладит по голове, зарываясь пальцами в волосы, вдыхая нежный запах и целуя все так же невесомо куда-то в макушку. И Хёнджин правда спокойно засыпает, перед ним во сне мелькает зеленый Феликс в зеленом платье Фионы из Шрека, он едет на осле, почему-то, до ужаса похожем на Чанбина, сам же Хёнджин тоже весь зеленый, летит на метле от дракона, извергающего пламя и кричащего ну очень схоже с Минхо. Хван улыбается во сне, щурится счастливо и носом ведет, цепляясь крепче за альфу. Ли же смотрит на него, как на ребенка, который наконец нашел покой. Хёнджин такой трогательно-нежный сейчас, что он готов его от целой армии защитить, за своей спиной спрятать и никому не отдавать. Альфа смотрит на спящего омегу до рассвета. Засранец Ёнбок был прав: не стоило пить кофе, он так и не уснул.***
Lee Felixxx Сучара, я тебя убью! Вот только смогу встать и сразу пришибу! Я даже сесть не могу, знаешь, как жопа горит? Я ебучий светлячок! ХВАН ХЁНДЖИН! 1!Law of total madness