Раздувая пыль

Мацумото нашла его в довольно плачевном состоянии. Он лежал пластом на диване в кабинете, с силой стиснув голову руками, а на лице было выражение глубокого страдания. — Тайчо… Если бы я знала, что вы так плохо переносите алкоголь… — начала было она, но он посмотрел на неё таким взглядом, будто вот сейчас вскочит и порвёт её на куски. – Простите! – пискнула она и выскочила из кабинета. Но голова у него не болела. Болело совсем в другом месте, а голова раскалывалась от множества мыслей, которые просто распирали мозг. Он вспомнил всё, всё до последней мелочи, будто увидел это всё со стороны. И ещё он горел со стыда, вспоминая как он… он!.. как похотливая шлюха извивался, когда его трахал… — Зараки! – не выдержал парень и застонал. «Ну почему… почему это произошло? Как это произошло? Зачем? К чему?.. – он ломал себе голову уже который час. Не в силах забыть хоть на мгновение. – И как этот дебил позволил этому случиться??! Урод! Ублюдок…» Он сжал кулаки и крепко зажмурил глаза, но это ни капельки не помогало избавиться от жгучего чувства стыда. Хотелось провалиться сквозь землю, удалить себе память, самоубиться в конце концов… И как, главный вопрос, теперь людям в глаза смотреть? Хотя они ничего и не знают, но он-то знает! Он просто не может забыть и избавиться от навязчивых мыслей. А ему? А с этим ублюдком как быть? «Я себя выдам… Он просто посмеётся надо мной и всё… Или будет напоминать об этом всю оставшуюся жизнь. За ним не заржавеет. А вы знаете, как капитан десятого отряда стонет во время секса?» — Чёрт побери! Что же делать… — он снова застонал, не в силах сдерживать эмоций. Вдруг раздался предельно осторожный стук в дверь, и в образовавшемся проёме возникла голова Мацумото. — Тайчо… — тихим и извиняющимся голосом пропищала она. — Что ещё? – гневно рявкнул он. Злясь больше не на неё, а на себя самого, что вообще попал в такую ситуацию. — Главнокомандующий собирает всех капитанов у себя. — Хорошо, иду, — хмуро отозвался Хитсугая и встал с дивана. Он только слегка поморщился, но постарался не показывать в каком он сейчас состоянии. Он чувствовал, что вот-вот упадёт, но всё-таки держался из последних сил. Голова кружилась, ноги были будто ватные, и по спине тёк холодный пот. «Это всё на нервной почве… на нервной почве… И этот ублюдок тоже виноват» — уговаривал себя он, дабы не свалиться. Унохана пару раз кидала на него подозрительные взгляды. Но она чисто из профессиональных соображений. Её намётанный глаз видел, что ему плохо. А остальные…да на него смотрели все. Хоть раз за последние десять минут на него кто-нибудь да взглянул. Заинтересованно или с тревогой, кто как. Единственный человек на него даже не покосился. Зараки стоял с каменным лицом всё время, казалось, его вообще ничего не интересует, даже то, что говорит Ямамото. После собрания парень на негнущихся ногах пошёл в сторону своего отряда, но его тут же догнала Унохана с гневом и тревогой во взгляде. — Хитсугая-тайчо… — начала было она, но Тоширо посмотрел на неё чуть удивлённо, выпрямившись и держась ровно. — Что такое? — Мне показалось… — Вам показалось, — чуть улыбнулся он и, применив шунпо, исчез. Весь следующий день он хотел только одного – умереть. И дело было не в каком-то там стыде за что-то там. Ему было реально хреново. Голова раскалывалась, внутри будто все кишки свернулись в сотни маленьких тугих узелков. И его рвало, рвало без конца. Ему казалось, что ещё чуть-чуть, и он выплюнет собственные внутренности. Голова раскалывалась, даже волосы казалось, шевелились от ужаса. Ему было безумно жарко, но в тоже время его всего трясло от озноба как во время землетрясения. Он готов был молить всех, каких только можно богов, хоть тех же шинигами, о смерти. О быстрой смерти, которая даст избавление от этого кошмара. Естественно от внимания четвёртого отряда это не ускользнуло. Унохана поставила диагноз отравление и как-то туманно обронила что-то на счёт чего-то нервного. Да, она делала осмотр. Когда она на следующий день совершенно случайно повстречала на улицах Серейтея Зараки, то окинула его таким холодным взглядом, на который наверно способен только ледяной дракон Хеоринмару. Зараки, конечно же, человек толстокожий и его такими мелочами не проймёшь, но какой-то червячок сомнения закрался ему в голову, заставляя мозг работать с небывалой скоростью сопоставляя факты. «Значит, — подумал он, — это всё-таки не осталось тайной». И пошёл себе дальше, не обращая внимания на шквал вопросов Ячиру. Поорав на своих подчинённых, что, мол, те ни хрена не делают, только лясы точат, он в скверном расположении духа направился по своим делам. Почему у него такое плохое настроение он понять не мог и это злило его ещё больше. А своими делами он выбрал поиск кого-то, кто с ним подерётся, надо было сбросить напряжение непонятно откуда взявшееся. Через несколько часов бесполезных поисков (всех с его пути как ветром сдувало, они видимо чувствовали, как вокруг него собирается тёмное мрачное облако плохого настроения), он вернулся в свой отряд и решил на худой конец проверить боевые способности своих подчинённых. Шинигами группами и по одиночке штурмовали капитана, будто скалу неуёмные волны в океане, но всё тщетно. Он как та же скала хладнокровно отбивал их приступы. Настроение хоть немного улучшилось. Он вошёл во вкус и уже с азартом бросался своими подчинёнными направо и налево. Как заметила весело болтающая ножками неподалёку Ячиру был счастлив не только Кенпачи. Все, кто участвовал в потасовке, с таким же азартом утирали кровь с разбитых губ и кидались в атаку. *** Как показала статистика, за последнее время снизились нападения пустых как на Руконгай, так и на мир живых. И по этому многим по обыкновению энергичным людям было не то что скучно, хотелось выть на луну. И каждый развлекался как мог. Многие, чтобы их личный состав не подрастерял боевых навыков в относительно мирное время, устраивали подобные тренировки боем. Все будто ждали, как дождя в жаркую погоду, что что-нибудь случится и встряхнёт эту тихую безмятежность. Но как на зло ничего не происходило. И в Серейтее нарастало напряжение. Люди привыкшие лить кровь не знали, чем себя занять. Так шло время. Те происшествия, что и происходили, не стоили внимания капитанов или их заместителей. Но они-то как раз и маялись от переизбытка нереализованной силы. Тогда-то кому-то и пришло в голову кое-что безумное. Это нечто сперва мелькнуло в тесном кругу рядовых какого-то из отрядов, потом с молниеносной скоростью разлетелось и по другим отрядам, не пропустив ни одного готового слушать уха. Но это была всего лишь бредовая идея, возникшая в пьяном угаре о реализации которой даже её создатели говорили со страхом. Не дай Ками ей воплотиться в жизнь, спокойной жизни Серейтея придёт конец… Но в конце-то концов, не этого ли все хотят? :) И вот эта идея наконец достигла и ушей высших чинов. Стоило только оформиться пониманию, как с мурашками по спине пришло и понимание другого. Это не просто идея… это гениальная идея! И началось бурное обсуждение новой темы. «А как вы думаете, не слишком ли было бы?..» «Эх, было бы здорово… Да кто позволит?» «Да не говорите чепухи! Это будет ужасно!» «Ага, значит уже говоришь, что это будет…» «А почему бы и нет?» «Не позволят…» «А кто спросит?» На этой фразе больше не было сказано ни слова. Машина заработала, множество мозгов усердно трудясь, соображало, КАК оживить то, что у всех на уме. КАК дать ему ЖИЗНЬ? И как это завуалировать, ведь это будет преступлением… Множество людей ломали головы, молча, ни говоря ни слова, не обмениваясь и взглядом. Хотя все уже знали решение. Но просто боялись. Боялись, что их желание осуществится. И тянули. Тянули с решением. Не зная, что кое-кто более решительный давно занялся делом, не тратя время на пустые разговоры и переживания. — Маюри-сама, все приготовления завершены, — сказал ровный голос. — Долго, Нему! Хочешь, чтобы я тебя разобрал на запчасти, идиотка? — Прошу прощения, Маюри-сама. — Образцы? — Готовы, Маюри-сама — Отлично! – произнёс Маюри, потирая руки и злорадно ухмыляясь. Впрочем, это его обычное состояние. – Тогда… начинаем! – и нажал на большую красную кнопку. — Да, Маюри-сама, — ответила девушка и, включив выключенные до этого камеры видеонаблюдения, резко изменилась в лице. – Тайчо, что-то пошло не так! – крикнула она и мониторы компьютеров в лаборатории взорвались истошным писком и миганием всевозможных лампочек и схем. — Что не так? Что не так?! Чёрт, здесь сейчас будет ад!.. – крикнул он и метнулся к выходу, Нему последовала за ним. Позже, когда аналитики 2 и 12 отрядов просматривали чудом сохранившуюся запись, с содроганием видели, как всё вокруг затряслось, запись пошла рябью, но всё же сохранила то, что происходило на тот момент в лаборатории. Раздался ужасающий грохот, откуда-то сверху сыпались камни, рушилась под их тяжестью техника. Самым ярким во всём этом хаосе был мощный хлопок, за которым никто не расслышал звука бьющегося стекла и льющейся потоками воды, вернее не воды, а специального раствора, в котором содержался очередной «эксперимент» Маюри. Больше запись не смогла запечатлеть ничего, так как корпус с находящейся в нём лабораторией был разрушен в считанные минуты… — Корпус разрушен… — равнодушно произнесла Нему, глядя с холма на территорию отряда и на то нечто, что с тяжёлой медлительностью поднималось из руин здания. — Ничего, его давно пора было ремонтировать, — капитан отряхнул запылившуюся хаори. – Ты точно проверила камеры? — Да, тайчо, даже если Соул Сосайети упадёт в ад и сгорит там, запись с камер видеонаблюдения сохранится. — Где ты слов-то таких набралась? – подозрительно посмотрел Маюри на неё. – Ладно, пойдём пожалуемся начальству, что наш эксперимент дал нежелательный эффект и в Серейтее скоро разгуляется кое-что интересное… гм, страшное. Девушка только кивнула и они оба исчезли, а восстановившуюся было тишину разорвал ужасный, разрывающий не только барабанные перепонки, но и слабые души, крик. *** — Отряд, наизготовку! – крикнул Комамура мощным голосом и с раздражением посмотрел на ораву одиннадцатого отряда, с дикими воплями и боевыми кличами, рвущимися в атаку во главе со своим безбашенным капитаном. «Идиоты… Если бы мы действовали слаженно, а не как куча диких зверей, мы бы давно уже одержали победу. Но нет… Им не нужна быстрая победа, им нужна драка». Со схожими мыслями в боевой готовности неподалёку стояла Унохана Ретсу. Ей уже осточертело злиться и беспокоиться по поводу этих идиотов, которым не сидится на одном месте ровно. Она просто стояла и смотрела на всё это безобразие, смиренно ожидая, когда в её лагерь поступит новая партия раненых. «Раненых, но счастливых…» — со вздохом подумала она. Как бы её дух врача не бунтовал против всего этого, но как человек она понимала, что битва это неотъемлемая часть жизни богов смерти, которым она, к слову сказать, тоже является. Частично она видела и свою вину в сложившейся ситуации. Она методично подавляла их стремление выплеснуть накопившееся друг на друга. Ведь они это не из вражды, а всего лишь из спортивного интереса. И вот к чему это привело в итоге. Они нашли способ, который может удовлетворить их всех, но… но и разрушить чуть ли не половину Общества Душ. Женщина вздохнула и направилась к лагерю, в который втекали потоки раненых в сопровождении её ребят из четвёртого, которых все за глаза почему-то называли зелёными. К слову о проблеме. Из руин лаборатории Маюри выбралось нечто невероятно огромных размеров, которое нельзя было отнести ни к живому, ни к мёртвому. Это был не пустой, не зверь и уж тем более не человек, это было просто «нечто», чему не могли дать ни названия, ни определения. Да и изучать этот феномен не было времени. Это нечто сразу же без разбора принялось громить всё вокруг, каким-то невообразимым образом не пропуская ни одной мельчайшей детали, которыми для него и являлись мелкие людишки, пытающиеся что-то сделать далеко внизу. Это нечто было огромным и казалось неповоротливым, но так же оно умудрялось замечать не только большие здания на своём пути, но и отдельных людей и бить прямо по ним. И удары эти были отнюдь не неуклюжими, они были стремительными, резкими и очень мощными. После каждого такого удара в земле образовался чуть ли не кратер. Именно поэтому все усилия в первую очередь были направлены на то, чтобы вывести это нечто на более или менее открытую местность. Конечно, была вероятность, что там он разгуляется не на шутку, но зато Серейтею будет нанесён меньший урон. И вот сейчас буквально все отряды находились на поле боя, атакуя и обороняясь, а позади, за их спинами виднелся кошмарный путь разрушений, по которому недавно прошлось это нечто ведомое отчаянными смельчаками, многих из которых то и дело отправляли в четвёртый отряд еле живыми. Монстр не давал опомниться не на минуту, не давал сложить о себе единое мнение, не давал изучить себя и выработать хоть какие-то стратегии борьбы. Он менялся ежеминутно. Менялся внешне, менял поведение, скорость, резкость движений, мощность. Менял структуру своего тела то становясь твёрдым как сталь, то рассыпаясь на мириады мелких пылинок. Наверно в этом поминутном изменении и было спасение для шинигами. Потому что останься монстр дольше, например, в этом состоянии пыли, от Общества Душ не осталось бы и следа за короткое время. Это было единственное, что могли сказать о монстре, крушащем всё направо и налево. Он менялся каждую минуту, ровно 60 секунд проходило с начала очередного изменения и никто не мог сказать, каким он будет в следующую минуту и чего от него ждать. За прошедшие полчаса, наблюдатели 12-го отряда успели выделить около тридцати форм, которые принимало Нечто и каждая из форм чётко фиксировалась. Отмечались её сильные и слабые стороны. Но какой от этого толк, если в следующую минуту от неё не останется и следа. Но учёные упорно продолжали свою работу, надеясь, что это непрерывное изменение когда-нибудь приобретет форму цикла и хоть одна из форм повторится. Тогда можно будет рассчитывать на победу. И то, на очень призрачную. Ведь слабых сторон у этого монстра в любом его обличье практически не было… Единственным человеком, которого не было сейчас на передовой, был Хитсугая. Вся эта заварушка с монстром произошла буквально на следующий день после того, как он проснулся в чужой постели и участвовать он в ней ну никак не мог, его всё ещё била жуткая лихорадка. Мацумото же он отправил на поле боя, командовать отрядом. Он много раз слышал гулкий грохот где-то далеко и отчётливо осознавал, что сейчас должен находиться там, но он был настолько слаб, что не мог даже поднять Хеоринмару. И ему не могло это не показаться странным. Вначале это состояние ещё можно было чем-то оправдать, переутомлением организма, понятно из-за чего, нервным срывом, реальным отравлением, ведь он впервые так напился непонятно чего. Но сейчас-то, когда Унохана напичкала его всевозможными лекарствами, когда по идее он уже должен скакать и прыгать как заяц, он почему-то лежит здесь и не то что рукой, языком пошевелить не может. — И зачем она это сделала?.. – еле-еле произнёс он в пустоту. Сорок третье изменение стало для участников столкновения настоящим кошмаром. Мало того, что им приходилось сражаться с этим непонятным чудом, так это чудо решило подбросить дровишек в огонь. Он начал осыпаться прямо у всех на глазах. И даже на какое-то мгновение буквально у всех, кто это видел, в мозгу промелькнул яркий и жгучий луч ликования, что это конец. Но в следующее же мгновение их надежды с треском рухнули. Каждая из отвалившихся частиц в ту же секунду превращалась в подобное своему хозяину маленькое нечто. Всю эту минуту собравшиеся находились в шоке, с замиранием сердца наблюдая, как десятки тёмных, почти бесформенных тел с небывалой скоростью движутся в разные стороны. И казалось в их движениях нет логики, но каждый из них уже наметил себе жертву. Минута прошла, Нечто изменилось в сорок четвёртый фиксируемый раз и продолжило атаковать, не дав никому передышки. Но его маленькие подобия не прекратили своего существования с его изменением. Они продолжили свой путь, инстинктивно выбирая самых слабых среди шинигами. Чаще это были сильно раненые бойцы, не способные сопротивляться. Но к ужасу командиров и товарищей эти монстры не убивали своих жертв. Они в стремительном броске рассыпались в пыль и в мгновение ока проникали внутрь шинигами через рот, не давая даже опомниться. И весь ужас заключался в том, что тело бойца уже повиновалось одной единой системе, которую все не задумываясь окрестили как Нечто… Их тела приобретали небывалую силу и скорость, позволяя раскрыть весь свой потенциал способностям бога смерти, но мозг их полностью отключался, уступая лишь импульсам, которые шли от главного средоточия всех проблем. … — Нацу! – выкрикнул в отчаянии один из бойцов 8-го отряда и тут же был атакован своим товарищем. Кое-как сумев отбиться, он всё же не прекращал попыток вернуть друга. – Нацу, это же я. Очнись же! Тобой овладела эта хрень, но ты должен бороться! Тот только взмахнул мечом, рассекая парню плечо. На лице его не отразилось ни одной эмоции. Следующий удар должен был быть последним, но одержимый вдруг вздрогнул и так же равнодушно посмотрел на лезвие меча, торчавшее остриём из его живота. Он не чувствовал ничего, ни боли ни сожаления, он уже разворачивался для атаки, как лезвие с силой, но плавно пошло вверх, разрубая плоть и кости будто кусок мяса от живота и до плеча. — Нацу… — прошептал парень залитый кровью своего бывшего товарища, не веря своим глазам. Из огромной кровоточащей раны вываливались куски грязи смешанной с кровью. — Очнись, пацан, это больше не Нацу, это враг, — раздался грубый голос над самой его головой. Он поднял взгляд и увидел залитое кровью лицо капитана Зараки, в глазах которого не было ни капли сожаления, а лишь азарт и жажда убийства. … Большинство командиров сковывали своих одержимых подчинённых с помощью кидо, надеясь впоследствии избавить их от этой одержимости, но времени на мягкое обращение со врагом совершенно не было, действовать нужно было зачастую жёстко и хладнокровно, дабы спасти тех, кого ещё можно спасти. С этими мелкими тварями и с одержимыми ими шинигами расправились довольно быстро, снова сосредоточившись на самом главном враге. Но от их внимания ускользнули несколько теней, которые ведомые инстинктом или импульсом атаковать слабые жертвы, направились совершенно в ином направлении, в сторону Руконгая и Серейтея. К сожалению эту утечку заметили слишком поздно, только когда по Руконгаю прокатилась волна паники из-за того, что там началось с появлением тварей. Отряд Сой Фонг был направлен на устранение этой угрозы, а в Серейтей направили людей из шестого отряда во главе с капитаном Кучики. Надежды, что твари не пройдут сквозь защитный барьер не оправдались. Ослабленный отсутствием основных сил Серейтей был в серьёзной опасности. … Хитсугая лежал и размышлял о том, что почти все сейчас сражаются с этим неудавшимся экспериментом и для других врагов, кем бы они ни были это просто отличнейший шанс ударить по Серейтею. «Тут же никого нет, — думал он, — а те кто и есть уж точно навряд ли что-то смогут сделать». Лихорадка спала, но слабость никуда не делась. Какая-то настырная слабость. И он в который раз утвердился в догадке, что это Унохана сделала что-то с ним, чтобы не пускать слабого ещё капитана на поле боя. «Но ведь я нужен там! Может там сейчас такое пекло, что без свежего воздуха они не справятся? Я должен быть там, а не здесь. Как она этого не понимает…» Вдруг он услышал какой-то странный шум снаружи, быстрый, шуршащий, будто змея с большой скоростью передвигалась по сухому песку. Он сжал свой меч и напрягся. Но это максимум, на что он был способен сейчас. «Вот и всё. Если это враг, то капитану 10-го отряда пришёл конец». Он не чувствовал страха или сожаления, когда перед ним возникла неясная тёмная фигура. Он просто вытащил меч из ножен и приготовился к последней в своей жизни атаке. Он увидел, как тварь рванулась к нему. Он увидел, как лезвие его меча рассекает пыль. Он почувствовал, как что-то рвётся внутрь, забивая собой дыхательные пути. Он почувствовал дикую боль во всём теле и только тогда встретился с темнотой. *** На поле боя было действительно жарко. Прошло не больше часа, но все чувствовали себя настолько вымотанными, будто ведут непрерывные бои уже несколько суток. В лагерь четвёртого отряда то и дело поступали всё новые и новые раненые. И медики сбивались с ног, пытаясь наспех подлатать их и оказать первую помощь. Те, кто после этого могли держать меч, возвращались в строй сжав зубы покрепче. Важен был каждый. В эти минуты Унохане хотелось оказаться там. Она с удивлением отмечала в себе это чувство, ведь ей было это совсем не свойственно. *** — Есть повторение! – шокировано выдохнул шинигами, неотрывно следивший за показаниями монитора. Он был настолько шокирован увиденным, что даже не было сил радоваться или ликовать. — Отлично! Теперь мы сможем его сделать! — Постойте, нужно дождаться следующего изменения, чтобы всё подтвердить… — И снова терять людей? – вырвалось у Комамуры. — Но другого выхода нет… Простите. — Следи за монитором, — бесстрастно проговорил Маюри. — Готовьте сразу информацию по возможному следующему изменению! Если оно всё-таки подтвердится, действовать нужно будет мгновенно! — Есть, сэр! Комамура отошёл от мобильного исследовательского центра и посмотрел на гигантскую глыбу, которая с завидной методичностью отбрасывала от себя наступающих. Он молился несуществующим богам, чтобы всё вышло. «Ну всё, отдышался, пора в бой». Он вытащил свой меч и, покрепче сцепив челюсти, рванулся с места с помощью шунпо. Ожидания подтвердились. Цикл был завершён и изменения монстра повторялись. Но это не очень-то упростило задачу. Каждую минуту он снова менялся и полученная информация не успевала распространяться среди всех шинигами, прежде чем монстр снова изменится. В тщетных попытках прошло ещё около получаса, но к тому времени множество умов 12 отряда смогли-таки добиться хоть каких-то результатов и с каждой последующей минутой во всех шинигами просыпалась уверенность в победе. Каждый, истекая кровью от полученных ран, улыбался, зная, что не он, так его товарищи сделают своё дело. И вот, когда чудовище, почуяв, что шансы его тают, начало отступать, небо и всё пространство вокруг разорвал на части такой жуткий крик, что даже у ветеранов по спинам пролетел холодок. Крик возобновился, но уже с большей силой и протяжностью, будто вой огромного раненого зверя. Казалось плачет сама земля и само небо. Третий крик уже прогремел у всех в головах, заставляя дрожать всё внутри и только тогда люди поняли, что это кричит не почти поверженный монстр, это что-то иное, что приближалось. — Смотрите! – раздался чей-то удивлённый крик. И все как по команде повернули головы туда, откуда веяло могильным холодом. От Серейтея медленно приближалась белая дымка, постепенно застилая собой горизонт. — Связь с Серейтеем прервана! – выкрикнул один из исследовательского отряда. — Что это значит? – тут же спросил Маюри. — Сигнал туда не поступает и оттуда ни звука. Такое ощущение, будто пытаемся связаться с пустотой. Так же связь оборвалась с отрядом капитана Кучики, мы не можем отследить даже намёк на его рейатсу. — Что за чертовщина… Дымка всё разрасталась, поначалу казалось медленно, но с каждой секундой наблюдатели понимали, что она приближается с большой скоростью. Этой белой дымкой покрывалось всё вокруг белого же облака, в котором виднелись завихрения. Когда облаку до поля боя оставалось не больше километра, шинигами почувствовали, что температура воздуха понизилась на десяток другой градусов, а в поднявшемся ветре серебрились мельчайшие льдинки, то и дело щиплющие незащищённые участки кожи. — Что это? – возмущённо спросил Маюри, но ответа решил не дожидаться и сделал серию шунпо с места, где стоял вверх, отдалившись на максимальное расстояние от земли. Мощнейший порыв ледяного ветра заставил его зажмуриться и на какое-то мгновение он почувствовал чудовищный холод, который казалось, проник в каждую клеточку его тела. Это происходило всего несколько секунд и внезапно прекратилось. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что прекратилось не только это. Вокруг всё было белым, земли капитан не видел из-за этой белой дымки, вернее инея. Казалось, даже воздух побелел. Но вскоре иней медленно начал опадать. Медленно и неспешно, с какой-то ленивой грацией и всё это в полном безветрии и в какой-то пронзительной тишине. Не было слышно совершенно ничего. Ни звуков боя, ни криков атакующих и раненых, ни воплей монстра и специфических звуков сражения. Ничего. А нет, дыхание, он отчётливо слышал своё дыхание. Сбитое, рваное. Он вдыхал полной грудью свежайший морозный воздух и всё никак не мог заставить себя думать. Когда дымка осела на столько, что стало видно горизонт, вернее линию соединяющую небо и этот белый туман, Маюри огляделся и увидел застывшие в точно такой же растерянности фигуры тех, кто подобно ему успел в последний момент уйти от опасности. Их было не много, в основном капитаны и лейтенанты, ну и кое-кто из рядовых. Из всей массы шинигами, что присутствовали на поле боя, эта кучка составляла кошмарно мизерную часть… «Выживших?..» — пронеслось у него в голове. От осознания того, что это может оказаться правдой, по спине капитана 12 отряда забегали толпы холодных мурашек. Но в то же время сердце часто забилось в каком-то волнении. Что могло произойти? Какая сила способна одним махом уничтожить такое количество народу? Они наверняка даже и не поняли, что их убило… Кто это мог быть? Очень интересно… Оглядевшись, он заметил, что выжившие собираются в одном месте и, не медля, решил присоединиться к ним, может кто-то что-то знает. Капитаны образовали круг в центре, но никто не сказал ни слова. У каждого в голове роились свои мысли и высказывать очевидное все боялись. — Хватит ломать головы, просто посмотрите вниз, — спокойно сказал Маюри. И все разом опустили головы. Иней всё ещё оседал, но уже видно было поверхность земли, её очертания. Всё было безупречно белым, ни единой тёмной точки. Только сплошь вся земля была будто усыпана множеством неровностей и бугорков, которые сгрудились вокруг гигантского холма, похожего на непонятное существо, застывшее в каком-то действии. Наступившее молчание прервал Маюри, к которому возвращалась способность мыслить. Его мозг уже перемолол множество мыслей, идей и вариантов развития событий и вычленил одну занятную вещь. — Что там было на сорок третьем этапе цикла? В ответ ему была опять тишина и лишь непонятливые взгляды людей, которые с трудом включали мыслительный процесс. Но через несколько секунд сбросив с себя эту заторможенность, все будто ожили. — Сорок третий? Будто я знаю, сколько их было вообще, мне не до этого было… — буркнул Шунсуй. — Да там каждое следующее изменение этого гада не так уж и замечалось, успевай только уносить ноги да атаковать изредка. Капитаны влились в активное обсуждение, что и как было на поле боя и уже утеряли суть вопроса, когда Маюри их вернул на землю. — Те тёмные субстанции, которые овладевали организмом… — помахал он рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Хочешь сказать… — Сой Фонг замолчала, обдумывая собственную догадку. — Ладно, хватит строить предположения, перечислю факты, — Маюри растопырил пальцы и начал загибать по одному. – Несколько этих тёмных субстанций улизнули в сторону Серейтея. Раз. Далее связь с Серейтеем прервалась. Это два. Три… — Из Серейтея к нам прилетел подарочек в виде снежного бурана, — закончил Шунсуй. – Дальше что? Может из твоей лаборатории сбежал ещё один питомец. — Это маловероятно. — Почему это? Все присутствующие заинтересовались данной версией и не очень-то ей обрадовались, если из лаборатории Маюри продолжат выползать подобные твари, то этот кошмар никогда не кончится. — Потому что она была разрушена до основания, во-первых. И во-вторых… — он тяжело вздохнул, — после того инцидента я позаботился о полном уничтожении всего, что там было. На месте моей лаборатории сейчас небольшая горка пепла. — Короче, дело к ночи, — вмешался в разговор Зараки. – Он хочет сказать, что та тень завладела кем-то в Серейтее. И этот кто-то припёрся сюда. Кто у нас ходячее воплощение снега? Кто был слаб в то время, когда всё это произошло и явно не мог сопротивляться тварям? Все ошарашено молчали. Эта догадка приходила им в голову, но никто не решался её полноценно оформить. А Унохана лишь отвела взгляд в сторону и в который раз подумала, что допустила слишком много ошибок в последнее время. — Хитсугая… — пробормотала она севшим голосом. — Но это же ещё большая катастрофа, — прошептал Укитаке. – Кто знает, каков его потенциал? Мы и с рядовыми шинигами еле справлялись, а с капитаном… — Да ещё и с мелким вундеркиндом, — добавил Зараки. — А хотите факт номер четыре? – усмехнулся Маюри и начал вытаскивать меч из ножен. Все напряглись и приготовились сделать то же самое. – Это юное дарование сейчас голодными глазами смотрит на нас. Оценить, насколько голодными были эти глаза присутствующим не удалось. За секунду почувствовав опасность все кинулись врассыпную. Кто успел среагировать. Кто не успел, те начали стремительно падать вниз ледяными статуями. — Хватайте их кто-нибудь! – крикнула Унохана. – Падения они не переживут! Позабыв о том, что внизу их может ждать ещё большая опасность, шинигами кинулись спасать товарищей. Шунсуй, передвигаясь с помощью шунпо, подхватил одну из ледяных фигур и, вздохнув, умчался подальше. Остановившись уже на незаснеженной местности, он бережно положил свою ношу на землю и оценивающе посмотрел на состояние льда. Духовная сила в теле ещё теплилась, но разбивать лёд было рискованно, мало ли что у него за свойства, после изменения хозяина. Мужчина ещё раз вздохнул и, проведя ладонью по льду там, где проглядывались бледные черты лица, сделал очередное шунпо в сторону снежной пустыни. «Джууширо, я вернусь за тобой…» Активных игроков осталось ещё меньше. Естественный отбор в наглядном варианте. Остались только самые быстрые, с интуицией, которая позволила им выжить, когда ситуация требовала мгновенных реакций. Хотя никто не защищён от случайности. Кучики Бьякуя так и не вернулся из Серейтея и даже самый чувствительный из присутствующих не мог почувствовать его рейатсу. На этот раз все рассредоточились, стараясь не сбиваться в группы, чтобы их было сложно вот так вот застать врасплох и бить по ним одним ударом. Был один момент, который одновременно и успокаивал и напрягал. Не было беспрерывных атак. Атакуй противник не останавливаясь, мало кто бы уцелел. А он чего-то ждёт, выжидает, или подыскивает цель. Разглядеть атакующего так и не смогли, зато они постоянно чувствовали на себе пристальный взгляд, который будто блуждал по каждой клеточке тела, вызывая бурю холодных мурашек и шевеление волос на голове. Взгляд был настолько холодным и кровожадным, что все уже начали настраивать себя на то, что смотрит это неизвестное нечто, а не капитан 10 отряда. Капитана больше нет и надо быть готовыми к тому, что либо они, либо он. Потому что церемониться в такой ситуации не получится. Так же всем безумно хотелось сесть где-нибудь и обсудить сложившуюся ситуацию, но теперь они даже парой слов перекинуться не могли, противник заставил их сторониться друг друга. «А может этого он и добивался? Хочет перебить нас по одному, методично избирая следующую жертву? – подумалось Шунсую. – Нет, что я в самом деле?.. Рассуждаю о Хитсугае, как о монстре. Хотя теперь это уже не Хитсугая и заражён он как раз таки монстром…» В голове Уноханы роились мысли о том, как излечить заражённое тело, если удастся его спасти. Маюри думал точно так же, только с одним нюансом. Тело он хотел не излечить, а изучить. Если действительно монстр раскрыл максимальные возможности тела шинигами, да ещё и с такими способностями, то это явно требует его пристального внимания. Все остальные в первую очередь думали о том, как победить противника, а уж о спасении и изучении можно подумать и после победы. Но атаковать никто не спешил. Если уж атаки противника достают на таком расстоянии, то о ближнем бое и мечтать не следует. Первым высвободил свой меч Генрюуссай. По логике вещей было предположить, что его Рюуджинджакка станет самым сильным противником Хеоринмару. Противостояние огня и льда. Все смотрели, как по небу разрастается палящее пламя, с замиранием сердца. Они не собирались молча смотреть. Каждый высматривал удобную позицию, ждал подходящего момента, чтобы нанести удар. Нанести удар и не быть поверженным. Нанести удар и достигнуть цели. Нанести удар, но не смертельный. Это было особенно сложно в текущей ситуации. Сверху туда, куда пламя и не доставало, чувствовался нестерпимый жар, от которого слезились глаза, а снизу, будто принимая вызов, веяло жгучим холодом. И в тот момент, когда две стихии, ринувшись друг другу навстречу, соприкоснулись в страшном ударе, одновременно раздалось несколько выкриков: — Бан-кай! Зараки даже не шелохнулся, когда все стремительно рванули вперёд. И не из-за того, что он был не уверен в успехе этой авантюры, не из-за того, что у его меча не было других воплощений. Он просто ждал. Смотрел на этот невероятный, яростный взрыв рейатсу и ждал. Он видел, как перед самым страшным столкновением, перед огромным огненным ядром, возникло не менее огромное ледяное ядро, напоминавшее кокон и все последующие события потонули во взрыве горячего пара. Когда туман, от испарившихся тонн воды рассеялся, Зараки увидел много чего интересного. Например, замершего в одной позе какого-то огромного самурая, или так же замершую огромную уродливую гусеницу. Понять где чьё было невозможно, ибо хозяева, кто в полуобмороженном виде, кто мокрый с ног до головы, с выпученными глазами находились далеко от воплощений своих мечей. Генрюуссай так же ретировался на безопасное расстояние от ледяного кокона, на котором казалось не осталось и следа от атаки. Тем, у кого банкаи были уже не пригодны к использованию пришлось их отозвать, а остальные заворожено наблюдали за тем, как лёд крошится и опадает вниз гигантскими кусками. В голове у каждого тут же представал образ Хитсугаи, каким он мог стать после этого заражения. И каждый представлял в меру своей испорченности. Маюри, например, размечтался на полную катушку, как вот сейчас из кокона вылезет непонятное нечто, которое в будущем (при благоприятном исходе этой кампании) можно будет наизучаться всласть. Но ничьи фантазии и ожидания не воплотились в жизнь. Их глазам предстал всё тот же хрупкий подросток. Единственное, что в нём изменилось, так это всё его тело стало белым, как снег и глаза приобрели такой же непроницаемо-белый цвет. Именно этими пугающе-белыми глазами он и смотрел сейчас наверх. Совершенно равнодушно. С каким-то ледяным равнодушием, будто ему совершенно всё равно, кто перед ним и кого убивать. Хотя так наверно и было на самом деле. Он опять медлил. Взглядом скользя по малочисленным выжившим, он будто выбирал, на кого напасть. В этой медлительности чувствовалась какая-то неизбежность. Видно было, что он даже не задумывается о том, что кто-то, какая-то козявка может его победить. Он просто спокойно выбирает себе жертву. За спиной Ямамото возникла тень. — Разрешите обратиться. — Говори. — У меня возникла одна бредовая идея. Но ввиду сложившейся ситуации любая бредовая идея может оказаться гениальной. — Продолжай. — Мне необходимо близко подобраться к капитану Хитсугае, а помочь мне в этом сможете только вы, я полагаю. — Что дальше? – спросил Генрюуссай, так и не обернувшись. — Дальше я использую способность моего меча и попробую высосать как можно больше рейатсу из тела капитана. — Меч магического типа? Разве в одиннадцатом… — В этом и загвоздка, пусть это останется в тайне, прошу вас. Получится или не получится, в любом случае. — Затея и правда бредовая. Ты хоть представляешь, каков объём рейатсу капитана? А в данной ситуации он превышает норму во много раз. — Я смогу его хотя бы ослабить, а там уже можно дать зелёный свет силам помощнее. Главное, чтобы хотя бы немного получилось. — Что необходимо от меня? — Сделать так, чтобы я приблизился к капитану и ещё организовать небольшую завесу, чтобы никто другой не видел того, что будет происходить там. — В другой бы ситуации я отдал бы тебя на порку твоему капитану за такие условия, но сейчас… — Но сейчас главное победа, — улыбнулся Аясегава. — Именно, — вздохнул главнокомандующий. – Тогда держись сзади, как можно ближе, а то ненароком и тебя спалю. — Есть. Только и вы, пожалуйста, когда мы окажемся там, постарайтесь как можно скорее оттуда ретироваться, а то ненароком и вас зацепит. Ямамото только усмехнулся и ринулся вперёд. А Зараки продолжал наблюдать. Он видел, как пламя вновь разрослось, закрывая багровым облаком главнокомандующего, как это облако, стремительно падая вниз, соприкоснулось с белоснежным покрывалом, которым обволок всё вокруг беловолосый капитан, как в новом смешении красного и белого мелькнули яркие цветные искорки. И в этот самый момент Зараки сорвался с места. Меч Аясегавы справился с поставленной задачей на отлично. Пусть он, грозя угробить и себя и хозяина, огромными глотками поглощал рейатсу одержимого капитана, но он смог не только заставить его отступить, но и ослабить защиту достаточно для того, чтобы испещрённый зазубринами меч, пройдя через тонкую преграду льда, как нож в масло вошёл в грудь беловолосого капитана. В этот самый миг его тело было сковано десятком кидо высокого уровня мгновенно оказавшихся рядом шинигами. — Зараки! – возмущённо вскрикнула Унохана, подлетающая на своём скате. – Ты мог его убить! — А я и хотел его убить, — спокойно произнёс он и резко выдернул меч. Кровь хлынула из раны, но на белом лице не отразилось ни единой эмоции, лишь в холодных глазах всё ещё сквозила жажда убийства. — Зараки, черти тебя дери! – выругалась Унохана. – Зажмите кто-нибудь рану! – она подскочила к Хитсугае и вытащила что-то из складок своей одежды. – Откройте ему рот. Шунсуй с опаской последовал её указаниям, боясь, что маленькое чудовище отгрызёт ему руку. Женщина вложила что-то ему в рот и зажала его, потому что парень начал вырываться, даже не смотря на сильные путы кидо. Буквально через минуту его тело начало обмякать, а глаза закрываться. — Всё будет хорошо, — приговаривала женщина шёпотом, придерживая его голову, пока он окончательно не отключился. И только тогда все смогли спокойно и облегчённо выдохнуть. — Будем надеяться, что за этим ничего не последует… — пробормотал Комамура, принимая безвольное тело маленького капитана на руки. — Будем надеяться, что расположение четвёртого отряда цело и невредимо, — устало произнесла Унохана. – В первую очередь надо переместить туда Хитсугаю и тех, кто просто ранен. С замороженными разберёмся позже, с ними ничего не случится. — Вы уверены? – спросил Шунсуй, вспоминая лицо Укитаке, под толстым слоем льда. — Да. Этот лёд, как и мы состоят из духовных частиц. Я и раньше имела дело с последствиями от меча Хитсугаи, так что будьте спокойны, а сейчас надо позаботиться о тех, кто нуждается в помощи больше всего. — Да, конечно. Последующие события для Общества Душ были не менее лёгкими. Как оказалось в Серейтее было не лучше. Начиная с расположения 10 отряда и до поля сражения обширная территория была покрыта зимой. И здания и те шинигами, которым не посчастливилось оказаться на пути снежного бурана. Как ни странно среди таких несчастливчиков оказался и Кучики со своим отрядом. Видимо то, что произошло с его младшим товарищем застало его врасплох и он не успел среагировать. В расположение четвёртого отряда доставляли раненых и тех, кого извлекали из-подо льда. Те, кто быстро вставали на ноги, присоединялись к поисковым и спасательным группам. Во втором научном корпусе 12 отряда содержали всех заражённых. Тех, кто находился в особо критическом состоянии из-за ранений помещали в особые капсулы, залитые специальным раствором, остальных же, продолжали удерживать с помощью кидо и обычных средств, благо это удавалось. В капсулы запускались созданные Маюри впопыхах мельчайшие монстры, размером с клетку, которые и совершали основную работу по спасению заражённых. Монстры одного типа быстро и легко соединялись с повреждёнными тканями организма и принимались за их восстановление. Другие же были направлены на более сложную задачу. Они проникали внутрь организма и изымали оттуда чужеродные тела по крупинкам. В целом на полную очистку от той самой чёрной пыли тела шинигами уходило около пяти-шести часов. К тому же дополнительные камеры постоянно конструировались, ибо заражённых, которых нужно спасти было катастрофически много. Пять-шесть часов. Хитсугая находился в капсуле уже вторые сутки. Инородные частицы плохо поддавались нейтрализации постоянно подключая к своей защите возможности организма. Монстры то и дело замораживались находясь даже внутри и это изрядно затормаживало процесс лечения. — Он сам себя гробит, — с болью в голосе произнесла Унохана, глядя на стеклянную капсулу, в которой находилось хрупкое тело Хитсугаи. Вражеская субстанция никак не хотела умирать, но постепенно сдавалась. Спасательные операции в Обществе Душ продолжались ещё долгое время. Все работали до изнеможения, кто-то от усталости терял сознание. Но к концу недели все раненые были госпитализированы, все заражённые (исключая Хитсугаю) поставлены на ноги или положены на больничные койки, а все оказавшиеся во льду извлечены из оного и направлены на лечение, либо на избавление от вражеского воздействия. Кстати о враге. Монстра уничтожили, пока он был ещё в замороженном состоянии. Можно сказать, он сам явился причиной своей гибели, опрометчиво завладев не тем шинигами. Общество постепенно приходило в сознание, не все сразу могли оправиться от такого шока. Ведь если бы не получилось сразить капитана 10 отряда, то Общество Душ пришлось бы переименовать в Царство Льда.