-16-
Утро выдалось пасмурным, но к пробуждению Тэхена солнечные лучи все-таки смогли хоть сколько-то пробиться сквозь плотные тучи. Впереди предстояла куча дел, и раскрывал глаза он уже с бурлящей внутри энергией. Он собрал в кучу весь свой энтузиазм и твердо намерился пронести его с собой через весь день. Даже при всей своей ненависти к раннему утру, он не удержался и стал напевать себе сдавленную мелодию в душе, а потом невольно растянул губы в улыбке, завидев часы со Звездной ночью в комоде. Он набросал пару вопросов даже не для полноценного интервью, а так, для небольшого комментария, который надо будет потом вставить в статью, чтобы выгодно дополнить фотографии скульптур. Здесь уже власть над процессом всецело принадлежала ему. Он настолько погрузился в это дело и восторг от скульптур, что грань между личным и рабочим интересом уже давно смазалась до неузнаваемости. — Ты сегодня такой красивый, — его окутал согревающий голос, развеивая утреннюю прохладу. — А? — Тэхен вот только закончил завязывать шелковый галстук с цветочным принтом и развернулся от зеркала к своему жениху. — Красивый ты сегодня, говорю, — повторил он, обнимая Тэхена со спины и чмокая в висок. — Я, чтоб ты знал, всегда красивый, — Тэхен по-ребячески высунул язык. — Да ладно, я просто хотел сказать, что сегодня ты у меня какой-то прямо неземной. Не знаю, ты весь светишься, — хихикнул Дэхо. — Я просто счастлив, — застенчиво улыбнулся Тэхен, еще разок окинув взглядом свое отражение. — Хотя пора уже что-то делать с волосами, глянь, как корни отросли. — Опять в пепельный покрасишь? — Дэхо запустил ладонь в его волосы. — Мм, нет, наверное; хочу обратно в коричневый. В карамельный какой-то… — он отделил пару прядей от растрепанной челки и прикинул, как оно будет смотреться. — А можно, — Дэхо нежно перебирал пальцами его волосы. — Ладно, пора на работу. Хочешь, пообедаем вместе? — Ой… у меня там дел навалом, я не смогу вырваться из офиса. Дедлайны горят, надо все успеть. — Что, начальство заставляет пахать до ночи? — Дэхо поправил запонки и расправил рубашку. — Да нет. Это, знаешь, вызов самому себе, — Тэхен закусил губу. — Нужно все доделать к пятнице. — Ты только не сильно перетруждайся, хорошо? Отпишись мне перед сном, — он оставил на его губах прощальный поцелуй. — Люблю тебя. — Как скажешь, — пробормотал Тэхен. — Я тебя тоже. Тэхен снова взглянул на свое отражение. А он и вправду сегодня красивый. Даже как-то слишком. — Приветик, Чимин, это я. Раз трубку ты брать отказываешься, запишу голосовое. Так, короче, скинешь мне номер салона? А то я его то ли потерял, то ли удалил, совсем из головы вылетело. Хочу постричься и подкрасить корни, я тебя расцелую, если пришлешь. Спасибо, пока. Он отпустил кнопку записи и подождал, пока рядом с сообщением не засветилось «отправлено», а затем перевел тяжелый взгляд на руль, который все так же цепко сжимал рукой, несмотря на то, что уже минут пять как припарковался у дома Чонгука. Хотя прожигал он взглядом, право, даже не руль, а поблескивающее кольцо на безымянном пальце. Оно умудрялось сиять даже в тусклом свете пасмурного утра. Он и словом не обмолвился Чонгуку о своем статусе, но твердо пообещал себе больше не тянуть и рассказать все как есть. Но приходить и с ходу отсвечивать помолвочным кольцом… так нельзя. Кольцо повисло бы между ними тяжелой недосказанностью. И чем дольше он на него смотрел, тем сильнее его ослепляло сиянием. Чонгук не сможет его не заметить. А он ведь не заслуживал такого; для таких новостей мало того что сначала надо выждать удачный момент, так потом еще и дать время все переварить. Если уж избежать этого не получится, нужно хотя бы постараться минимизировать ущерб. Тэхен нерешительно покрутил кольцо на пальце и все-таки снял. Оно сидело как влитое, и пусть он еще не до конца привык к небольшой тяжести, без него стало совсем как-то пусто. И суть ведь была не в самом кольце, а в его значении. Палец перестал покалывать, только он спрятал кольцо в надежное место подальше от глаз и без оглядки зашагал к дому. Тэхен постучал в чонгукову дверь примерно в полдесятого. Он попросил фотографа приехать к десяти, а самому ему пришлось прийти пораньше, чтобы проконтролировать Чонгука и его бессонницу, которая была ну вот совсем некстати, даже с учетом того, что фотографировать его толком и не нужно было — так, фотки две-три, — весь фокус был на скульптурах. По дороге он заехал в пекарню, прикупив там булочки с корицей и два латте. Он как раз уже набирал номер Чонгука, как дверь наконец-таки распахнулась. — О, а я тебе как раз собирался звонить. Слушай, ты бы сходил к лору, а то что-то… — пробормотал он, сбросив вызов. Тэхен поднял взгляд и мгновенно забыл, как дышать. — И тебе утра. С Чонгуком они встречались уже трижды и никогда так рано. Он смотрелся так хорошо в блеклом утреннем свете. И это было еще мягко сказано. Тэхен скользнул взглядом от его шелковистых темных волос вниз к сияющим бездонным глазам и подвис на смехотворно милой родинке под нижней губой. Нарядился он в рубашку поло в серо-голубую полоску, явно нарочно забыв застегнуть последние две пуговицы на вороте, и рваные черные джинсы, безбожно тесно обхватывающее его бедра, с широким ремнем, опоясывающим тонкую талию. — А? Классно, скажи, — сказал Чонгук, покрутившись вокруг своей оси. — Я даже не ожидал… — Тэхен невольно облизнул губы, благо Чонгук не заметил. — Что, думал, я явлюсь весь в краске с темными кругами под глазами и мешками в пол-лица? — Тэхен просто кивнул, до сих пор очухиваясь от первого впечатления. — Не хочу разрушать твои иллюзии, но я как бы в курсе, что такое маски для лица. — Ну конечно, — закатил глаза Тэхен, вернувшись в реальность. Чонгук лукаво ухмыльнулся. Твою мать, вот зря он забыл взять с собой бумажный пакет. — Да у нас все равно есть свой стилист и… так, ладно, пошли готовиться. — Ох, тебе понравится. Тэхен вздрогнул от этой непоколебимой самоуверенности. Чонгук развернулся, зашагав вглубь дома по коридору, и Тэхен, резко вспомнив, зачем вообще сюда пришел, поспешно закрыл за собой дверь и тоже двинулся к гостиной. Дом играл новыми красками в мягких солнечных лучах. Но в полнейший восторг его привела даже не поразительная разница между домом днем и ночью, а стоящая на столе ровно по центру комнаты скульптура. Она купалась в теплом желтоватом свете, точно ожившее воспоминание Тэхена, правда, Чонгук уже успел за вчерашний день — и, судя по всему, часть ночи — ее покрасить. А он явно недооценил чонгуковы таланты, раз так быстро тогда приписал ей идеальность. Девушка была просто неземной. Чонгук нарочито подчеркнул и без того острые черты, выделил скулы и добавил лицу живости каплей румян. Вместо глаз, как и тогда, была зияющая пустота, которая теперь уже не так перетягивала на себя внимание: весь фокус сместился на ее грудную клетку. Чонгук прорисовал все детали ребер и грудины с особой дотошностью, но это еще не все: из девушки, как из кокона, наружу рвались сотни, тысячи бабочек. Одна не похожая на другую — калейдоскоп цвета и форм. Чем дольше он в нее всматривался, тем сильнее узловатые вены и суставы начинали напоминать складки и текстуру кокона. Но больше всего ему запала в душу спина с больше уже не бесцветным глазом. Кроме прорисованных ребер на ней была еще одна-единственная деталь — голубая бабочка в самом центре, органично сливающаяся своим крылом воедино с глазом. Везде четко прослеживались следы аэрографа — явно его любимого инструмента, — но, присмотревшись, Тэхен заметил мелкие детали, раскрашенные вручную. Вот зараза, Тэхен же по-человечески попросил не заканчивать до приезда фотографа. Но как тут было злиться после такого шедевра? — Я-я… — он не смог подобрать слов, даже многолетний стаж не помог. — Ну?.. — Я же сказал не заканчивать! — Тэхен обошел скульптуру, очерчивая глазами все изгибы, стараясь одновременно прочувствовать и впитать в себя каждую деталь. — Что тебе не нравится? Она и не закончена. — Что? — Тэхен выпучил глаза. Чонгук выдавил из себя робкую улыбку. — Она еще не готова, там кучу всего надо доделать: добавить тени вот здесь, возле ребер и… чего? — Ты повернутый, — Тэхен скрестил руки на груди. — Ужас, она и так идеальная, а тебе еще чего-то не хватает? — Ну в каком она месте идеальная? Надо еще полирнуть и… не издевайся ты, я перфекционист, — жалобно возмутился Чонгук. — Ты реально какой-то повернутый, но не парься, выглядит реально круто. Камера ее полюбит. Тэхен отпил кофе, а Чонгук уже давно держал свой в руках. Ему он сегодня явно был нужнее. — Мне немного стремно из-за интервью… — внезапно пробормотал он, передернув плечами под пронзительным взглядом Тэхена. — Да там нечего волноваться. Пара рядовых вопросов, ничего такого. — Я в курсе, просто… — Чонгук почесал затылок. — Не хочу ничего всрать. — Ну ты чего, как? — Тэхен удивленно уставился на него. — Без понятия. Я просто могу ляпнуть какую-то ересь… я вообще не умею описывать процесс. Вот лучше пусть мои работы сами расскажут обо мне. — Это без вариантов. Но я тебя все равно не буду просить описывать каждую работу, хотя ты бы справился. Тут скорее надо рассказать о сути, знаешь, чтобы читателю стало интересно. Чонгуку все это дело доверия не внушало. — Слушай, ну ты сам сказал, что доверяешь мне, так что давай, вперед. Там нечего делать. Только я, ты и фотограф. Можем даже потренироваться, пока он не приехал. Как называется скульптура? Чонгук пристально посмотрел ему в глаза. — «Бабочки в животе». И вот оно, опять это чувство, не дающее Тэхену покоя. Каждый раз, когда Чонгук смотрел на него вот так, ему хотелось подойти ближе и коснуться. Каждый раз его сердце неровно билось в груди. Его собственные бабочки. Тэхен резко разорвал зрительный контакт и отошел обратно к скульптуре. — Чонгук... мне нужно тебе кое-что рассказать, только я не знаю, с чего начать. — Ты о чем? — Чонгук покачал головой. И только Тэхен собрался с силами, приготовившись выдать связную мысль, как их прервала трель дверного звонка. — О, это, наверное, фотограф с визажистом. — Я тогда пойду открою. Ну... потом поговорим, хорошо? — Д-да. Извини, это же твой день. Чонгук растворился в темноте коридора. Тэхен облегченно вздохнул. Он и не заметил, что неосознанно задерживал дыхание. Нельзя было вот так рисковать прямо перед интервью и ждать, что все пройдет гладко. О чем он только думал? А он, наверное, вообще решил не думать... в этом-то и вся проблема. Он услышал, как кто-то стал вносить оборудование. Фотограф всегда брал с собой несколько ассистентов, чтобы те притаскивали свет и дополнительную аппаратуру на всякий случай. Первой в комнату вошла визажистка. Тэхен знал ее очень хорошо, она устроилась в издательство задолго до него и, наверное, даже раньше Джухен, но он, честно говоря, не решался спросить ее возраст. — Привет, нуна! Рад тебя видеть. Он по-доброму потрепала его по волосам. — Тебя бы отретушировать. — Я в курсе... — Да ладно, ты все равно красивый, и этот вот тоже, скульптор, ничего такой. Подкрасить бы ему только брови и добавить румян, — попутно она раскрыла свою огромную косметичку и надела круглые очки. — Доверяю его в твои руки. Ладно, я пойду поговорю с Минхао. Спасибо, что пришла. Он наткнулся на Чонгука как раз тогда, когда тот без особого труда переносил часть аппаратуры, пока фотограф настраивал фокус и проверял баланс белого перед началом, сняв пару пробных кадров со вспышкой. — Ах, да, Чонгук, познакомься, это наш фотограф — Сюй Минхао, он спец в своем деле. Слава богу, Джухен отправила именно его, потому что на других у Тэхена, ей-богу, совсем не хватало терпения. Но Минхао? О-о, он прекрасно знал, как снять лучшие кадры, и если кто и мог запечатлеть на камеру жизнь и динамику скульптуры — даже если она стояла абсолютно недвижимо, — так это Минхао. Он притащил с собой ассистента, который теперь без лишнего шума настраивал свет. — А-ага. А мне... мне ну... что мне надо делать? Тэхен несколько раз проморгался, пока до него не дошло, в чем дело. Чонгук нервничал из-за незнакомцев. Нет, Тэхен, конечно, знал, что он был далеко не самым открытым человеком, но чтобы настолько застенчивым... особенно, если вспомнить его бесстыжую сторону. А может и не стоило так опрометчиво сравнивать поведение Чонгука рядом с другими людьми и рядом с Тэхеном... И все равно Тэхену сильно бросилось в глаза напряжение Чонгука перед незнакомцами. Он даже невольно этому умилился. — Иди, тебя сейчас накрасят. А я пока объясню Минхао, что делать с визуалом, и потом уже займемся интервью. Пойдет? Он ободряюще сжал чонгуково плечо, придав голосу максимально мягкий тон. Чонгук расслабился под его нежным касанием, и Тэхен сделал себе мысленную пометку, что нужно будет аккуратней следить за своими действиями и реакцией на них. Но даже так, сейчас Чонгуку надо было помочь немного расслабиться и войти в колею.-17-
Тэхен и так всегда знал, что Минхао — прекрасный фотограф, но этой съемкой он, право, превзошел сам себя. Грамотно выставленный свет выгодно подчеркивал все цвета, изгибы и линии скульптуры. Даже когда Чонгук неуемно влезал в кадр с кистью, чтобы подправить ее то тут, то там, а то она — с его слов — была далекой от идеала, Минхао просто терпеливо ждал. Ну а Тэхен настойчиво — уже в пятый раз — пытался объяснить, что ему надо было просто создавать видимость работы, а не реально исправлять все на ходу. По итогу Чонгук и сам удивился качеству фотографий, признавшись, что даже в Европе ему не смогли так отснять портфолио. Пока процесс съемки кипел, Тэхен, к своему стыду, вместо того, чтобы следить за камерой, не мог оторвать глаз от Чонгука. Не мог перестать смотреть, как он закусывал большой палец, как у него каждый раз перехватывало дыхание и как раздувалась грудь при вдохе. Да он реально нервничал. — Капец, как же круто! Ты только подожди, я еще текст такой напишу… — Ну мне как бы больше ничего и не остается, — фыркнул Чонгук. Тэхен пихнул его локтем. Ну у него, по крайней мере, получилось хоть сколько-то разрядить обстановку. — Так, теперь интервью. Готов? — спросил Тэхен, сев за стол. Он уже успел настроить диктофон и достать блокнот с ручкой — нравилось ему уже потом добавлять к итоговому материалу мелкие детали, которые не в состоянии уловить техника. Тэхен поднял взгляд вверх и дал себе мысленную затрещину за невольно ускорившееся сердцебиение. Очередное интервью, обычный комментарий от очередного гостя номера. Нельзя ему было так нервничать, он же тут вроде как самый спокойный и рассудительный, но… почему сердце каждый раз сбивалось с ритма, стоило встретиться с ним глазами? Господи, Тэхен же не школьник с бушующими гормонами. А визажистка постаралась на славу. И хоть Чонгуку, по-хорошему, макияж и не особо-то был нужен, она все равно сумела ненавязчиво подчеркнуть все его и без того красивые черты. Она слегка подвела его большие глаза, растушевала по нижним векам легкой дымкой коричневые тени и немного подкрасила брови у основания и изгиба — у него и свои были очень даже ничего, — а потом он уже сам нанес персиковый бальзам на губы для влажного блеска и пухлости. — Ну что, поехали? — сглотнул Тэхен. Чонгук молча кивнул, и он, приняв это за согласие, включил диктофон. — Мистер Чон, вы совсем недавно вернулись обратно в Сеул после жизни за границей. Будьте добры, расскажите читателям поподробней о своем пребывании в Европе и его влиянии на ваши работы. — В основном я жил в Испании. Еще был в Италии, но недолго, в Испании я прожил намного дольше: где-то два с половиной, почти даже три года. Я поступил на факультет искусств в Куэнке уже с полной стипендией благодаря моему сеульскому ментору. И я тогда еще совсем не знал язык, так что поначалу было очень тяжело, пока мне не повезло попасть в музей Пабло Серрано в Сарагосе. Там были гениальные работы Пикассо, Жана Тэнгли, Энди Уорхола, Александра Колдера и многих других, но… Он затих под конец предложения и перевел задумчивый взгляд к окну, вернувшись воспоминаниями обратно туда, в Испанию. А потом посмотрел на Тэхена так, будто он один удерживал его мысли здесь. Его глаза искрились чистым светом. [Портрет: Глаза Твои как Произведение Искусства] Звук затвора выдернул Тэхена из плена собственных мыслей. Минхао еще носился с камерой вокруг них. — Прошу прощения, о чем вы говорили? — Я же тогда еще совсем молодой был; просто какой-то мальчик из Пусана, один в чужой стране, но там, посреди музея, я будто снова вернулся домой. Я оглядывался вокруг, рассматривал картины, скульптуры, и внезапно меня осенило. Я сказал себе: «Вот оно. Только так я смогу говорить на понятном всем языке». Последняя фраза выбила весь воздух из легких Тэхена. — А по поводу влияния могу сказать, что я большой фанат Сальвадора Дали, а он, как известно, начинал с кубизма и только потом пришел к сюрреализму, и это его становление очень повлияло на меня как на скульптора. Я несколько раз ездил в Барселону в сады Артигаса, в парк Гуэля… Вся чонгукова нервозность будто куда-то испарилась, и интервью, по большому счету, ничем не отличалось от обычного разговора. Он многое рассказал о своей жизни в Испании, о процессе создания скульптур и поисках вдохновения; он настолько окунулся в воспоминания, что перестал замечать все вокруг, будто забыл, что они были не одни. А еще не спускал с Тэхена пронзительного взгляда. — Как думаете, есть ли место классическому искусству в мире современных технологий? — Я рос рука об руку с технологиями, и мне правда непонятно, с чего некоторые вдруг взяли, что искусство никак не может с ними сосуществовать и, даже больше, как-то переплетаться. Их вечно противопоставляют друг другу, на корню оборвав идею их связи, но сам я всегда стараюсь не стоять на месте и работать с чем-то новым, будь то аэрограф или последняя формула красок… сейчас индустрия развивается с небывалой скоростью. — Не расскажете, ваши работы связывает какой-то общий настрой, или каждая из них уникальна по-своему? — Раз на раз не приходится. Как я уже говорил, за каждой скульптурой стоит своя история, но, тем не менее, я все равно годами пытался выработать собственный стиль, а это всегда самое сложное. Тут не обойдешься без какой-то последовательности и связи между работами. Мне не жалко времени на создание скульптур и их историй. Тэхен нацарапал пару заметок в блокнот. — Вы чуть раньше упоминали своего ментора… — О, точно! Я поступил в художественную академию, там один профессор увидел во мне потенциал и предложил попробовать получить стипендию. Даже не знаю, как Намджун-хена за это можно отблагодарить. — Погодите… Намджун, то есть, Ким Намджун? Тот, который пишет книги об искусстве, которыми пользуются во всем мире? Наш корейский Гомбрих? Тэхен за малым не остановил запись, чтобы как следует выругаться на Чонгука. Вот расскажи он об этом ему сразу, Джухен и уговаривать бы не пришлось. Ну и справедливости ради, он сам не мог устоять перед великими фигурами мирового искусства. У него даже коленки задрожали. — Да? Он самый… мы виделись несколько раз, пока он был в туре по Европе со своей книгой; вечно у него дел по горло. — О, правда? А еще позже ты сказать не мог? — Ну ты же не спрашивал! Ладно, эту часть он вырежет… — Не поделитесь с нами напоследок своими планами? — Очень хочу провести выставку в Сеуле, раз уж я сейчас здесь. Перед этим, конечно, предстоит много дел. Если говорить о технике, тот тут мне еще работать и работать, есть куда расти, а на выставке я хочу показать именно те идеи, которые привез с собой из Европы. Тэхен облегченно выдохнул. Все прошло в разы лучше, чем он ожидал. — Сделано! — огласил он, выключив диктофон. — Всем спасибо. Чонгук тоже заметно приободрился. — Хочешь закажем доставку? За счет компании, — спросил его Тэхен. Пока они там переговаривались в сторонке, остальные уже начали потихоньку паковаться. — Ага, у меня есть пара номерков на примете. Ты что будешь? — Хочу кимчи с жареным рисом. Спасибо. Чонгук подорвался с места, но в самый последний момент резко застыл. Он без предупреждения заправил прядь тэхеновых волос за ухо. Абсолютно буднично, будто и не было в этом жесте никакой интимности. — Длинные такие. Тэхен прикусил язык и взмолился, чтобы никто этого не заметил. Адреналин ударил прямо в самое сердце. — Я в курсе, — пробормотал он. — Пора уже постричься. — Мне нравится, — уверенно отрезал Чонгук. — Так, я хочу есть, заказывай уже еду, — Тэхен оперативно сменил тему. Рука Чонгука на секунду зависла в воздухе, а затем он просто кивнул и, развернувшись, вышел из комнаты.-18-
После обеда Тэхен решил с ходу поехать в офис и тут же начать работать над статьей, пока внутри еще бурлил энтузиазм. Ну и лучше повода как можно быстрее смотаться из дома Чонгука, чтобы как следует обдумать свое признание, было не найти. Работа кипела полным ходом. Минхао в соседнем кабинете в экстренном порядке обрабатывал фотографии — Тэхену нужно будет его отблагодарить за то, что согласился на такую авантюру. Да и всех остальных тоже. Ну а по-другому никак. Чонгук ему доверился, и он сделает все возможное, чтобы не подвести. Четыре часа пролетели незаметно. Его отвлек звонок по офисному телефону. — Это Тэхен, с кем я сейчас разговариваю? — Привет, Тэхен, я тебе скинул сегодняшние фотки. Маякни, если еще нужно будет с чем-то помочь. — Спасибо, Минхао. Обязательно. Тэхен дважды пытался попасть по кнопке завершения вызова, так ему уже не терпелось наконец-то увидеть фотографии своими глазами. Минхао отправил ему все фото файлом, и выгружать пришлось их долго и мучительно. Тэхен сделал глубокий вдох перед тем, как открыть первую фотографию. Эту он уже видел на камере. Идеальная, впрочем, как и все остальные. Просто нереально было выбрать всего несколько штук для номера. Он уже считал, что окончательно определился, пока не наткнулся взглядом на пару самых последних кадров. Их сняли как раз во время интервью, когда они с Чонгуком сидели друг напротив друга. На них Чонгук буквально светился изнутри, забавно сморщив нос, пока Тэхен записывал себе что-то в блокнот. Так глаза у него искрились, только когда речь заходила об искусстве. И, как по заказу, его телефон завибрировал новым сообщением. Даже смотреть не нужно было, чтобы догадаться, от кого оно. Входящее от Чонгука: Ну что, сегодня?.. Тэхен прожигал тяжелым взглядом непрочитанное сообщение, пока экран снова не погас. И все-таки не было никакого безболезненного выхода из этой ситуации. — Если ты опять притащил с собой колу, я тебя не впущу. Чонгук с подозрительным прищуром шагнул вперед, закрывая собой проход. — Да я же сразу сказал, что приду с пивом, — Тэхен потряс перед ним пакетом. — Ого, что, так по мне соскучился? Тэхен театрально закатил глаза. — Мы просто отмечаем удачную съемку, точка, — он шагнул вперед, вот только Чонгук ни на миллиметр не сдвинулся с места. Тэхен со вздохом раскрыл пакет и кивнул на холодные запотевшие бутылки. — Видишь? — Ладно, допустим, я тебе поверил. — Допустим, я тебя укушу, если ты сейчас же не впустишь меня внутрь. Чонгук залился звонким смехом и — наконец-то — широко распахнул дверь. — Как там продвигается написание статьи? — Ничего не скажу, пока не закончу. Мое золотое правило. — И ты его не нарушишь хотя бы один разок для меня? — Чонгук шел впереди, чуть повернув голову, чтобы было удобней разговаривать. — Ну или можешь просто… прогнуть его чуток. Он явно совсем не то хотел сейчас прогнуть… Тэхен его несильно стукнул. — Ничего не скажу. Даже не проси. — Ну я же не виноват, что мне интересно. — Могу только рассказать, что выйдет бомба. Текст пишу я, фотки делал Минхао, тут по-другому и не получится, — Чонгук протестующе замычал, когда Тэхен пихнул ему в руки пакет с бутылками. — Закинь в холодильник. Слава богу, он хоть умылся и смыл макияж. А еще переоделся в огромную белую футболку и джинсы; и дорабатывал скульптуру он прямо так, в гостиной, больше не прячась. — Ладно, сейчас. Пока Чонгук копошился на кухне, Тэхен успел удобно устроиться на диване. Они теперь явно поменялись местами, судя по тому, как он сейчас разнервничался. Тэхен беспокойно пытался нащупать диктофон, хоть что-то, способное убедить, что этот визит ничем не отличался от дневного… вот только это было не так. Он уже осознал, что все зашло слишком далеко. Он забылся в слепой погоне за своими целями, и пора было положить этому конец. Но пугало его даже не это. А правда ли он так искренне хотел все закончить? — Ты там не сильно расслабляйся, я тебе сейчас такое покажу, — прокричал Чонгук из кухни. — Мне уже страшно. Ты же не явишься сейчас голый и обмазанный взбитыми сливками, нет? Чонгук показался в проходе с двумя бутылками в руках, полностью, к тэхеновому счастью, одетый. — Что ты сказал? — Ничего… устал просто. — Пошли, — Чонгук махнул головой. Он подошел к закрытой двери, которая, Тэхен знал, вела в спальню. — Теперь мне реально стремно. — Ой, заткнись. Ты же даже не знаешь, что я тебе хочу показать. — Ну тогда и не нагнетай, господи. Чонгук даже не стал на этот раз выдумывать остроумный ответ, а просто открыл дверь, включил свет и достал связку ключей. У Тэхена как-то не особо получилось разглядеть комнату, пока тот искал нужный ключ, но он успел удивиться неожиданному порядку. Идеально заправленная кровать, массивный деревянный шкаф, который точно достался ему от тети, и две прикроватные тумбочки с антикварными желтыми лампами явно от нее же. В ряде деревянных панелей затерялась еще одна дверь, и после пары неудачных попыток у Чонгука все-таки получилось найти подходящий ключ. — Я вот и хвастаться не хочу… — Ага, конечно. — Но вида на город лучше ты не найдешь. Тэхен скривился в ответ. Дверь вела на небольшую веранду, отделанную деревом, с таким же невысоким заборчиком, как и по периметру участка. А затем он поднял взгляд вверх. Все вокруг было затянуто ночной темнотой, которую то и дело беспардонно нарушали немеркнущие огни ночного города, который, как ребенок, отказывался засыпать. Каждая точка вдалеке от зданий и мостов, сливающихся в одну яркую линию, до далеких машин на магистралях и многоэтажек, пылающих жизнью, — все отбивалось на водной глади, размываясь в мираж, как в кривом зеркале. А прямо по центру сияла луна, окруженная россыпью искрящихся звезд… она захватывала дух, поблескивая на воде миллионами мелких кристаллов, колышущимися на небольших поверхностных волнах. — Ну я же говорил. Чонгук присел на заборчик, свесив ноги. Тэхен сел за ним, все так же восхищенно озираясь по сторонам. Чонгук с призрачной ухмылкой подал ему открытую бутылку пива. [Инсталляция: На краю галактики] — Как ты мог прятать от меня такое все это время? — Дай-ка напомню, в прошлый раз ты явился с банками колы. Дешевая плата за такой вид. — Ну и ладно. Хорош уже это вспоминать. — Перестану, если расскажешь про статью. — Зараза. Не расскажу, считай, будет наказанием за то, что молчал про Ким Намджуна, — возразил Тэхен. — Не хочу пользоваться его громким именем для достижения целей. Он уже и так столько всего для меня сделал, — пожал плечами Чонгук, буравя взглядом бутылку. — Скромный такой, неплохо. Но, поверь мне, бывают в жизни ситуации, когда громкое имя как раз кстати. — У него всегда были самые интересные пары, еще когда он преподавал. Он просто увидел во мне потенциал. — Оно-то понятно. А… сильно будет странно, если я попрошу достать мне его автограф? — он сделал глоток пива, пока Чонгук на фоне давился воздухом. — Фанат, да? — Его уже все знали, когда я учился в университете, а потом он еще писать стал нон-стопом. Я, по-моему, все его книги прочитал. — Нерд. Мы с ним в последний раз виделись на фансайне в… Мадриде? Да, в Мадриде. — Подожди, точно, ты же жил в Испании. А испанский знаешь? — Я там больше двух лет прожил, логично, что да, — отмахнулся Чонгук. — И? Все, теперь не отвертишься. Скажи что-то, — Тэхен отставил бутылку в сторону, нетерпеливо ерзая на месте. — Да ну, я еще трезвый. — А тебе необязательно выдавать что-то сложное, я не прошу рассказывать мне историю искусств на испанском, а так, что-нибудь попроще. Por favor? — Ладно, дай подумать… — он прочистил горло. — Я вообще по-испански не говорил с момента возвращения в Корею. — Не оправдывайся. Чонгук пристально посмотрел ему в глаза, жадно глотнув ртом воздух. У него мгновенно расширились зрачки, он облизнул губы и прочистил горло. — Yo pronuncio tu nombre, / En esta noche oscura, / Y tu nombre me suena / Más lejano que nunca. / Más lejano que todas las estrellas / Y más doliente que la mansa lluvia. — Вау. Нифига не понял, но звучит горячо. Тэхен едва подавил в себе желание прикусить язык после последней реплики; оно само вырвалось, он тут ни при чем. — Это отрывок поэмы испанского автора Федерико Гарсиа Лорка. Я тогда был в Куэнке, и мне нужно было взять еще одну пару, а испанская литература единственная не накладывалась на остальные. Эх, а когда-то я же всю ее помнил, сейчас только эту часть. И на секунду Тэхену показалось, что это совсем ничего не значило. Но как можно было проигнорировать романтическую поэму, рассказанную под звездным небом перед поблескивающей в огнях реке, и как проигнорировать жалкий миллиметр расстояния, разделяющий кончики их пальцев? Вязкий воздух вокруг них был горячее крови. Тэхен резко отдернул руку и потянулся за отставленной бутылкой. — А все равно звучит красиво, — пробормотал он и, наткнувшись на кое-что взглядом, сузил глаза. — Это… душ? — Моя тетя всегда была интересным человеком, — Чонгук стыдливо прикрыл глаза руками. — Охуеть, реальный душ! На улице? — Да что в этом прям такого… — А вдруг тебя кто-то увидит? Ты что, эксгибиционист? — Не надо… Но Тэхена уже было не остановить, он решительно зашагал к деревянной кабинке, чтобы сполна утолить свое любопытство, и почти сразу нащупал выключатель. Чонгук привалился плечом к дверному косяку, обреченно дожидаясь, пока тот насмотрится. — Подожди, тут же гели всякие стоят… ты им пользуешься, что ли? — Нет, ну слушай, единственный душ в доме, если ты вдруг забыл, пару недель назад накрылся, а тут, знаешь ли, напор хороший… да не смотри ты на меня так! Осуждаешь тут втихаря. — Почему втихаря? Это реально какая-то хрень для извращенцев. — У меня душ сдох! Они почти одновременно засмеялись во весь голос. — А твоим соседям, ну, все видно? — Очень сомневаюсь, хотя мало ли, с биноклем подглядывают. Почти все живут чуть дальше, а те, что рядом, вечно в разъездах. Это относительно тихий район. — А рядом — это как? Они оба вышли из кабинки, и Чонгук махнул рукой в сторону. — Вон, видишь, типа пляжный домик с бассейном. — Так это же близко. — Нифига! Глаза Чонгука утянули в свои глубины все окрестные огни. — Слушай, Тэ… а не хочешь чутка удариться в идиотизм? «А чем я еще сейчас занимаюсь?» — подумал про себя Тэхен. — Валяй.-19-
— Так, нет, это совсем что-то тупо. Можно не надо? — Тэхен опасливо ступал по чонгуковым следам. — Тс-с-с… говорил же, тут никого, они сейчас то ли в Нидерландах, то ли в Мексике, — едва слышно пробормотал Чонгук. — А чего ты тогда шепотом? — Я, в отличие от тебя, к призракам отношусь с уважением. — Ты о призраках мне ничего не говорил. Чонгук фыркнул. — Ой, да ну? Расслабься. Я просто хочу проверить твою теорию о том, что им тут все хорошо видно. — Ты хоть понимаешь, что мы вламываемся в частную собственность? — Ну мы же не будем лезть прям внутрь. Эта идея занимала почетное второе место по тупости из всех, на которые Тэхен имел неосторожность согласиться. Докончив вторую бутылку, Чонгук-таки уломал его сходить в соседский двор и проверить, видно ли оттуда его достоинство. Про сам дом он не заикался. Они уже почти добрались; земля, разделяющая два двора, была сплошь и рядом усеяна острыми камнями, так что шагать приходилось с особой осторожностью, чтобы ненароком ни на что не наступить. Тэхен всю дорогу нервозно молился у себя в голове, ему все было стремно, что или забор окажется электрическим, или еще какая-то напасть приключится. — Ну слушай, зато если оттуда все видно, сразу поймем, кто здесь главный вуайерист. — Ты, что ли? — фыркнул Чонгук. Слава богу, темно было, хоть глаз выколи, и можно было спокойно сделать вид, что щеки его ни разу не покраснели. — Д-да нет! Вообще, я людей не осуждаю. — А-а... ну ладно, сделаю вид, что поверил. Стой, тут ступеньки, смотри, куда идешь. — Я этим всю дорогу занимаюсь. Но Тэхен к нему все равно прислушался и стал с особой бдительностью шагать по ступенькам. Чонгук протянул руку, чтобы он мог ухватиться для опоры. Тэхен секунду сомневался, но в итоге сказал себе не заморачиваться — это ничего не значило; Чонгук просто решил ему помочь. Но темнота хоть и смогла спрятать его горящие щеки, горячие искры в местах, где их пальцы касались друг друга, остались ей неподвластны. Они даже не сцепили ладони в замок, но каждое мимолетное прикосновение кончиков пальцев отдавалось электрическими импульсами. Все сузилось до мерных круговых движений, которыми Чонгук поглаживал его костяшки. Меньше чем через секунду это прекратилось, но кожа прекрасно все помнила. — Ну вот, мы здесь, и все пока нормально, — утешительно произнес Чонгук. Во дворе у соседей стоял ясно недавно почищенный огромный бассейн, а то этой весной было жарко, как летом. Снизу его подсвечивала куча мелких лампочек, а из-за цветной плитки вода отливала благородным аквамариновым. Тэхен шагнул к краю и на пробу опустил кончики пальцев в воду — теплая, нагрелась за целый день под палящим солнцем. Чонгук позади него вглядывался в свой двор, пытаясь понять, что там вообще можно разглядеть. — О, а я что говорил? Не видно отсюда ничего. — Ага-ага, победил. Тэхен умиротворенно играл кончиками пальцев с водой, создавая круговые волны на ровной глади. — Слушай, Тэ, — Тэхен невольно вздрогнул от его тона. — М? — А помнишь, ты мне кое-что рассказал еще тогда, в баре? — Ну как сказать… я тебе столько всего рассказал, что даже не знаю. — Там про, ну, купание голышом. А, так он об этом. Ох. — Ты это на что намекаешь? — Тэхен повернулся к нему лицом. — Да так, ни на что, тебе все равно будет слабо повторить. Тэхен несдержанно хихикнул. — Лайк за старание. Аплодирую стоя, вот серьезно, ты просто лучший. В самом плохом смысле этого слова, так что не расслабляйся. — Эй, нечего тут на меня наезжать, я хотя бы попытался. Кто ж виноват, что у тебя кишка тонка. — Даже не старайся, я на манипуляции не куплюсь, — Тэхен скрестил руки на груди. — Я разочарован, ясно тебе? — Сначала говоришь не манипулировать, а потом отчитываешь меня, как мамка. — Я не твоя мать, слава богу, хоть тут пронесло. — Значит, и запрещать ты мне ничего не можешь. — Ну тогда давай, вперед. — Только после тебя. — Господи… — А, то есть ты, как минимум, не против посмотреть? — Иди нахуй. Тебе самому слабо. Выебываешься тут, а в итоге стремаешься даже в душ раздеться. Чонгук откровенно заржал, вздрагивая всем телом, и Тэхену на секунду показалось, что он свалится на пол. — Я пойду первым, но ты тогда не сможешь слиться, — выдавил он из себя в перерывах между тяжелыми вдохами. — Я не буду. Сам хочешь — сам и иди, русалочка недоделанная. А я пока постою на стреме, вдруг соседи вернутся. — Я, конечно, очень сомневаюсь, но да ладно. Сейчас все будет. Он начал потихоньку раздеваться, и Тэхен машинально отвел взгляд. А затем он увидел гору одежды и услышал громкий всплеск воды. До этого спокойная вода теперь бурлила пузырьками воздуха, рвущимися наверх; Чонгук всплыл спустя пару секунд. Он глотнул ртом воздух и потряс, как щенок, головой, смахивая с лица влажные пряди. — Тэ, вода такая классная, — сказал он, пытаясь отдышаться. Чонгук, показухи ради, проплыл еще пару метров и зацепился за ближайший бортик. Он оперся руками о край, потому что, опять же, ему явно не терпелось посветить перед Тэхеном своим влажным великолепием. — Позер. Тэхену стало вдруг до того невозможно с его мощных рук и красивого открытого лба, большое ему спасибо. — Иди ко мне. Чонгук брызнул в него водой. — Если на меня попадет хоть капля, тебе пиздец. Больше предупреждать не буду. Зря он это сказал. Чонгук не заставил себя долго ждать и стал разбрызгивать воду во все стороны, с ног до головы облив ею Тэхена. Так, что с волос начали стекать ручейки. — Ну все, тебе пиздец, — его кровь забурлила яростью. А Чонгук, сволочь такая, просто взял и нагло заржал ему в лицо. — Отвернись. — Чего? — Отвернись, я перед тобой раздеваться не собираюсь. — Так, стоп, ты серьезно? — Заткнись и отвернись, — скомандовал он. Чонгук самодовольно ухмыльнулся, вальяжно развернувшись. Как же он все-таки его бесил. Тэхен развязал галстук и начал расстегивать пуговицы рубашки, снял ботинки, а затем дело дошло и до штанов с боксерами. Чонгук за это заплатит. — Так долго, сколько уже можно, капец. — Только попробуй повернуться, я тебя придушу. — Ты мне уже пятый раз угрожаешь. — Вот и делай выводы. Чонгук подавил в себе новый приступ смеха. — Хочешь, я тебе до трех посчитаю. Раз, два... три! После сигнала Тэхен, разбежавшись, неуклюже сиганул прямо в центр бассейна. Ему вскружили голову легкие, горящие огнем, и теплая вода, омывающая каждый сантиметр его оголенного тела. Спустя секунду он вынырнул на поверхность и, прямо как Чонгук, стряхнул мокрые волосы с лица. Тэхен, к слову, недооценил глубину бассейна: он не доставал до дна даже кончиками пальцев. — Ну что, доволен? Чонгук кивнул с противоположной стороны. — Ага, не то слово. Слушай, а у меня все-таки получилось тебя раздеть. Тэхен вспомнил его слова, оброненные тем вечером в баре. — Пошел нахуй. — А ты все никак с этим не уймешься. — Серьезно? Тэхен смахнул воду с лица и протер глаза, чтобы получше все разглядеть. Он пытался проморгаться, а Чонгук тем временем подплывал к нему все ближе и ближе. В нос въедался резкий запах хлорки, но воздух потяжелел отнюдь не из-за него. Чонгук такими темпами очень быстро припрет его к стенке. А об этом он как-то даже не подумал. Как только он подплыл совсем близко, Тэхен машинально сделал первое, что пришло в голову, — набрал в рот воды и выпустил все струйкой ему в лицо. — Ой, фу. Мерзость, — Чонгук снова рассмеялся. — Ты как пятилетка. — Если это мне пять, то тебе не больше трех. Чонгук снова окатил Тэхена водой, похрюкивая со смеху. — Ауч! Хватит, — Тэхен и сам не заметил, как тоже начал безостановочно смеяться. Двор затопили всплески воды и мягкие смешки. Пока не завыла истошная сирена и не залаяла вдалеке собака. — Сука, блять, твою мать. Валим! — Так ты же мне сказал, что у них нет сигнализации. — Ну кто ж мог знать? Пошли, пора валить. Собачий лай становился все ближе. — Блять, одежда. Чонгук первым выскочил из бассейна. Тэхен на секунду подвис на его оголенной спине. Как не вовремя. Чонгук протянул ему руку и без малейшего труда потянул за собой, как пушинку. Он бросил Тэхену его одежду, а сам начал со скоростью света напяливать в первую очередь штаны и ботинки, все остальное подождет. Тэхен поспешил за ним. — Куда? — спросил он, частично одевшись. — Туда! Тэхен вообще без понятия, как они умудрились в такой кромешной темноте добраться к Чонгуку домой в целости и сохранности. Запыхавшиеся до невозможности, но целые. Они плюхнулись на пол веранды, и даже несмотря на усталость и болезненно горящие легкие, нашли в себе силы засмеяться и не затихать еще минут пять. [Коллаж: Акварель] А потом в тишине слышалось лишь их тяжелое дыхание. Одежда насквозь промокла и липла к телам, а белая футболка Чонгука и вовсе стала прозрачной. Тэхен тяжко вздохнул. Он смотрел на темное небо, усыпанное звездами, а потом перевел взгляд на парня, у которого в глазах их сверкало еще больше. Его грудь налилась тяжестью, будто вся вода из бассейна просочилась внутрь, чтобы затопить сердце. — Чонгук… мне н-нужно тебе кое-что рассказать. — Что? — спросил он, на секунду прикрыв глаза, и снова открыл, обернувшись к Тэхену лицом. Все оправдания уже исчерпали себя. — Я тебе не все еще сказал. Ну вот, понеслась. Чонгук нахмурился, но терпеливо ждал, пока Тэхен продолжит. — Я занят, — твою мать. — Я в отношениях. Он задержал дыхание. — Ты… что? — Я в отношениях. Мы давно встречаемся. Ну, уже даже больше, чем это, — он говорил неторопливо, аккуратно подбирая слова. Из Чонгука будто выкачали все краски. — Ох, я и не ожидал. Нет, мог бы, конечно, догадаться, но я думал… — у него не получалось собрать мысли в кучу. А Тэхен его и не винил. Его настойчиво грызла совесть. — Это я виноват. Нужно было сразу все рассказать, ну или тогда у тебя дома, но… Чонгук привстал, и Тэхен вместе с ним. — Ты решил, что я откажусь от сотрудничества, если все узнаю, да? — теперь ему было будто бы искренне больно. — Ты вот реально такого обо мне мнения? У Тэхена все сжалось внутри. — Нет! Честно, не в том дело, ну, не только в этом. Я очень хотел, чтобы ты согласился, потому что все, что я сказал про твой талант, — правда. Серьезно. Что-то его речь совсем не впечатлила Чонгука. — Слушай, я очень виноват, прости, что умолчал. Я понимаю, ты сейчас воспринял все по-своему. — Ты же мог просто сказать об этом сразу. Все это время… господи. Я тебя сегодня просил поплавать со мной голым. Я бы в жизни ничего такого не сделал, если бы знал, что ты помолвлен. О боже, — он покачал головой. — Чонгук, мне так жаль, — Тэхен провел ладонью по лицу. — Я такой козел. — Да нет! Я сам тебе позволил, сам подыгрывал, чтобы ты точно согласился. Ты меня простишь? — Я благодарен тебе за все, что ты для меня сделал. Не каждый бы все равно так запарился даже с учетом, кхм, всех обстоятельств. Я правда тебе очень должен. — Не должен ты мне ничего. Слушай, помогал я тебе или нет, вся суть не во мне, а в твоем таланте и страсти к делу. И я еще не раз могу это повторить. Слышишь? Чонгук сжал губы в узкую линию и сдержанно кивнул. — Мне правда жаль, что все так получилось. — Мне тоже, — наконец-то ответил он. — Мне тоже. Они долго стоически молчали, пока Тэхен не решился заговорить. — Ладно, мне, наверное, уже пора. Надо было оставить Чонгука сейчас в покое и дать ему время все переварить. Пусть в тишине все обдумает и решит, готов ли он вообще дальше с ним общаться. Чонгук застыл на месте, даже не шелохнувшись. Тэхен и сам знал, где выход. И непонятно, почему он до последнего надеялся, что Чонгук его не отпустит. А он ведь мог бы. Добравшись наконец-то домой, Тэхен переоделся в пижаму, бросил всю мокрую одежду в стиралку и потянулся за телефоном. На экране висело всего пара сообщений от Чимина с номером, который он попросил скинуть еще утром, и одно от Дэхо с пожеланием спокойной ночи. Глупо было ожидать чего-то большего. Но он все равно, не удержавшись, нажал кнопку вызова. Тэхен не сразу понял, когда именно подняли трубку. В один момент он просто услышал чужое тяжелое дыхание. Тэхен резко выдохнул воздух, который долго держал в себе. Он стал страдать этим чаще обычного. — Я понимаю, что не имею права после всего вот так просто просить о таком, но... как думаешь, мы же сможем стать друзьями? Мне хорошо рядом с тобой, да и ты сам умный и светлый человек, — прохрипел Тэхен низким голосом. — Не знаю, мне пиздец неловко, — а вот у Чонгука он был мелодичный, хоть и сочащийся недоверием. — Я все понимаю. Ну ты это, звони, вдруг чего. Я просто хотел услышать твой голос и убедиться, что все точно хорошо… наверное. — Спокойной ночи, Чонгук. — Спокойной. У Тэхена подрагивали руки. Он не сомкнул глаз до четырех утра, пока его не передернуло от громкого уведомления. Входящее от Чонгука: Давай будем друзьями. После этого ему стало непозволительно легко на душе. И никогда еще в жизни ему не было так страшно.