Непростые отношения

Дома я никак не могла сосредоточиться на домашнем задании и вообще хоть на чём-либо! Всю мою голову заполнила эта странная ситуация. Если честно, то я никогда бы не подумала, что этот титановый человек может так нежно поглаживать плечи, обычно он предстаёт перед ученикам или преподавателями, как человек с невероятно стойкой психикой. Да… я помню наш первый урок, мы тогда в классе седьмом были, а он тогда только-только выпустился из педагогического, мы ещё прошлого историка вывели так, что он вообще уволился и отправился на заслуженную пятнадцать лет назад пенсию. Валерий Викторович, как мы ни старались, был спокоен, как удав. В итоге: мы без какой-либо желания просто пытаемся хоть как-то взбесить препода, а он за пять минут до урока выдаёт: «Достаём двойные листочки! Будем писать контрольную работу по пройденной сегодня теме». Ох, как мы тогда взвыли! Наверное, весь этаж слышал. Больше мы даже и не думали о том, что бы вывести препода из себя. Три года прошло, а он как был каменной непробиваемой стеной, так такой и остался. Холодный, как сталь. Ох, и сколько же старшеклассниц пытались обратить его непробиваемый взгляд на себя, а он только глаза закатывал, так все их попытки сошли на нет. Правда, училась в прошлом году в нашем классе Кристина Ковалёва, вот она была в ударе: училась так же, как и я, то есть хорошо, но внешность у неё была получше и характер повеселее, проще говоря, королева бала. Как-то я шла в кабинет к историку, просить задание на дом, которое я пропустила по болезни и услышала женский и мужской шёпот, но не обратила на это внимание, мало ли на какие темы могут разговаривать люди, захожу в кабинет и вижу вот такую вот картину: Кристина сидит, раздвинув ноги, на коленях у Валерия Викторовича и целует его, да ещё так жадно, будто выссасывая его жизненную энергию. Я хотела тогда просто молча уйти, но не смогла остановить вырвавшееся «ой». Кристину все боялись, так как она могла настроить всю школу против одного человека, а я — нет, мне было как-то все равно, да и общалась я с ней лучше, чем с другими одноклассниками, по большей части, из-за её адекватного поведения. Тогда она посмотрела на меня так, как никогда раньше: гневный, холодный, прожигающий взгляд дикой кошки. Готова поклясться, что в тот момент она была готова меня прибить! — Ой, Белозёрская, а тебя какими судьбами сюда занесло? — Ядовито любезничала девушка, предварительно встав. — Кристина, прости, я эээ… не хотела вам помешать, если что, то я ничего не видела. Я тогда бежала быстрее ветра. Душу отравляла обида. Я тоже мечтала о ласках препода и о его горячих поцелуях. Тогда я шла к нему лично не только из-за домашней работы, но и просто ещё раз его увидеть, что ж... увидела, но только не то, что хотела, а точнее кого. Дома я плакала долго, очень долго, пытаясь избавиться от отравляющего чувства обиды и разочарования. Хотелось кричать, но я молчала и на следующий день тоже молчала и весь девятый класс я тоже молчала. Тогда я узнала чувство предательства и решила больше ни в кого не влюбляться, пока не получу достойное образование. Воспоминание больно ёкнуло в груди, отзываясь эхом боли и слабости по всему телу. Дрожь пробила все тело. Слёзы снова навернулись на глазах. Я стала поспешна вытирать солёные реки на глазах и лице. Сделала как можно более серьёзное лицо, вдох-выдох и я уже плыву против течения несправедливости. Встала, оценила обстановку: во-первых, нужно прибраться, во-вторых, сделать уроки, а в-третьих… А что же делать «в-третьих»? Ладно, потом придумаю, или же мама подскажет. Беспорядок я не люблю, но и уборку тоже, и получается какой-то парадокс, но этот замкнутый круг разрывает моё дикое желание порядка и чистоты, так что я иду прибираться.