Валерий Викторович
Я всё ещё помню свою первую практику. Столько глаз было направлено в мою сторону, но я утонул только в одних, кофейных. Тихая, смущающаяся, она казалась простой, и можно было подумать, что её простота будет отпугивать, но на самом дела она только ещё сильнее притягивала к себе внимание. Помню, когда меня представляли, я не смотрел на класс, я смотрел на неё, на её волосы, на её хрупкие плечи, мне так сильно уже хотелось прикоснуться к ней. Люди сходят с сума от долгого одиночества, а я обезумел из-за одного взгляда. Меня манило к ней, но я стоял, я скрывал, ведь это неправильно, но профессия не должна определять кого я могу любить. Первое, что я сделал после того, как меня представили, попросил назваться. Я всегда буду помнить тебя, Мстислава, потому что именно ты затуманила мой разум и украла моё сердце. Хорошо, бери, только не разбивай, не надо, прошу…***
Я всегда знал, что нельзя мне любить её, запрещено быть с ней, но просто так отпустить Мстиславу я не мог, это было почти нереально для меня, и я решил заменить её. Каждый день я находил пустышек. Они были со мной день, максимум месяц, но не больше. Дальше, я их бросал, они называли меня бабником, уродом, придурком, но они просто не понимают, что мне нужна другая. Она — мой единственный лучик света в этой непроглядной темноте. Но потом появилась Ковалёва, и мне стало немного легче. Боль притупилась, но не ушла до конца. А потом… потом моя жизнь разделилась на «до» и «после»: Мстислава увидела меня и Кристину. Никогда не забуду её полного разочарования взгляд. Это было разочарование не во мне, не в мужчинах, а во всём мире. Одна маленькая чистая, непорочная душа разочаровалась во всём мире, и всё из-за меня. Из-за такого идиота, как я, который только и делал, что желал, а не пытался понять любовь. Этот мир перестал быть достойным в глазах одной прекрасной души. Я хотел было всё объяснить, но эта дура вставила своё слово первая, а я потерял свой единственный шанс рассказать обо всех моих чувствах на долгий год. Мстислава убежала. Я готов был бежать за ней, но Кристина вцепилась в меня словно одичавшая кошка, а когда я высвободился, то было уже совсем поздно. Я пытался с ней заговорить, обсудить то, что увидела, но она ясно давала понять, что не то чтобы слушать, она знать меня не желала. Я очень хотел, чтобы Мстислава рассказала про меня и Кристину, чтобы меня уволили из этой проклятой школы, но она молчала и до сих пор молчит. Зачем? Почему? Почему ты так добра ко всем: миру, людям — даже если они плюют тебе в лицо? Ты терпишь всё: издевательства, несправедливость, меня — буквально всё! Зачем? Столько возможностей, чтобы подойти к кому-нибудь и всё рассказать, но ты всё упрямо терпишь. Прекрасная загадка…***
Больше я не мог этого выносить: я понял, что люблю её, той самой настоящей любовью, о которой так много написано, которую благославляют, которая живёт вечно в душах влюблённых. Нужно было что-то срочно делать, так как времени оставалось мало, а потом я навряд ли её смогу найти, однако в голове не было ни одной дельно мысли. Что же делать? Но самому мне ничего не пришлось делать, случай сам собой попался под руку, а я им просто воспользовался. И когда узнал о причине её слёз, я был не просто зол, я был в бешенстве! В тот момент я еле себя сдерживал, чтобы, во-первых, не прибить всех её обидчиков прямо здесь и сейчас, а, во-вторых, не поддаться порыву чувств: обнять её, прижать к себе и успокаивающе поглаживать голову, пока она пытается не зареветь. Но я понимал, что этим только её напугаю, и она станет рыдать не от утешения, а от страха, и всё же я не до конца сдержался и опустил свои руки на её плечи, я сразу понял, что она напряглась, тогда попробовал её успокоить, но она всё равно ушла, не выдержав напряжения. В тот самый момент я понял, что никогда и ничего не сделаю против её воли, никогда больше я не захочу знать, что в её глазах я кажусь ненасытным монстром, который только и делает, как питается девственностью наивных девушек, хотя навряд ли те, кого я встречал, были наивными, да и девственницами тоже. После того разговора наедине ты стала мне являться всё чаще и чаще во снах. Мы вместе прогуливаемся по пристани, любуемся ночным городом и наслаждаемся компанией друг друга, но что-то происходит, что-то ужасное, тебя что-то забирает у меня: оно крадёт тебя, а ты улыбаешься и счастливо смотришь на меня, я рыдаю, теряю тебя из виду и, в конце концов, забываю тебя, твои волосы, твой нежный запах яблока и мёда, твои манящие кофейные глаза с матовыми искорками. Не в силах вынести этого, я заставляю себя проснуться, так и не досмотрев сон, точнее кошмар: потерять тебя хуже смерти. После первого такого сна я стал бояться потерять тебя, потому что другого объяснения своих действий я найти не могу: класс, перемена перед физкультурой, классный час, я подговорил Зарину, переехал в дом к Мстиславе. Страх потерять её стал настолько сильным, что всё это я сделал всего за несколько дней. Наверное, я очень сильно её напугал таким поведением, однако чувство сорокой потери её меня не оставляет в покое ни на одну секунду, даже когда она рядом, даже когда мы стоим чуть ли не вплотную, даже когда наши лица разделяют всего несколько сантиметров, я всё ещё боюсь.