***
Снилась мне дикая погоня, причём гнались за мной. Я не знала, от чего бегу, но прекрасно понимала, что если остановлюсь хоть на секунду, если запнусь и упаду, то дальше бежать я уже не смогу, и меня нагонят. Я чувствовала дикий животный страх, всё моё нутро кричало: «Беги!» — а мне сопротивляться этому не хотелось. Все древние инстинкты самосохранения били тревогу. Я настолько быстро бежала мимо могучих стволов деревьев и раскидистых ветвей кустов и так ловко перепрыгивая выступающие из-под земли старые корни, что почувствовала себя профессиональным бегуном. Даже бег от Валеры на физкультуру, которым я очень сильно гордилась, перестал казаться моим пределом. От скорости, с которой я бежала, ветки беспощадно били по всему телу, оставляя после себя красные полосы. Почему-то я знала, что когда закончится лес, то погоня прекратиться, но, казалось, что он никогда не кончится. Однако, как только я об этом подумала, то лес резко оборвался, и дальше мне открывалась небольшая поляна с мягкой высокой травой, которая ласкала голые израненные ступни ног после бега по опавшим веткам и шишкам, крутым обрывом и человеком, стоящим у самого его края, чьё лицо было скрыто под капюшоном, но, опять же, по неведомой мне причине я доверяла этому человеку. По его фигуре было хорошо понятно, что это мужчина. Я остановилась почти у самого края леса, на моих губах играла улыбка от долгожданной встречи. «Звезда», — вот что в тот момент можно было обо мне сказать, но я и чувствовала себя точно так же. Мне казалось, что я не просто небесное светило, я чувствовала крылья за спиной, мне хотелось летать, парить в облаках, даже в кроне леса, из которого я только что выбежала, спасаясь от чего-то ужасного. И только спустя несколько мгновений, пока стояла и смотрела на мужчину, я, наконец, поняла, что, моё окрылённое настроение вызвано не просто радостной встречей, а чувствами к нему, да не просто чувствами, а самой настоящей любовью. Но если я люблю этого человека, значит я не могла его выдумать, это кто-то из реальной жизни, вот только кто? Всё с такой же улыбкой во все тридцать два я направилась к знакомому, но в тоже время нет, мужчине. Но даже подойдя к человеку, я не смогла определить, кто же он, так как поцеловала его. Для меня это стало небольшим шоком, мягко говоря, но этот поцелуй мне так понравился. Он был мягким, тягучим и сладким, как мёд. От наслаждения я закрыл глаза. Мужчина ласкал и мял мои губы своими. Я почувствовала, как из моей груди по всему телу разливается страсть, она окутывает меня в свой кокон и я становлюсь ммм… не знаю кем, но точно не собой. Мои руки, что изначально лежали на груди человека, обвили его шею, а пальцы смяли капюшон и окончательно его сдёрнули. Мне выпал отличный шанс узнать личность человека, но я этого не сделала, только сильнее сжала глаза, так как уже догадалась. Его сильные руки легли на мою талию и мягко поглаживали бока и спину. Мурашки по коже… А потом они нащупали застёжку: как оказалось, я была в платье, цвет не видела, но по ощущением оно было приталено, с открытыми плечами и длинными рукавами, а пышная юбка доходила до колен или была чуть выше. Я почувствовала необычную лёгкость и поняла, что платье спадает, но как-либо отреагировать на такую вольность я не успела, потому что проснулась.***
Прошло несколько дней, большую часть которых я провела на турбазе. Жили мы в двухместных деревянных домиках, но они были оснащены отоплением, водой и электричеством, не доставало только вай-фая, но это большой трагедией не было. В домах были всего две комнаты ванная и спальня. Кровати были широкие, подле них стояли прикроватные тумбочки, а на них лампы, из света кроме них была ещё скромная люстра. Сбоку от кроватей, прямо напротив окна стоял огромный шкаф-купе, имелся также мини-бар, но естественно без алкоголя, однако, некоторые одноклассники умудрились его протащить прямо под носом у нашего нового классного руководителя. Режим дня был прост: подъём в девять, завтрак, время на себя, обед, время на себя, ужин или посиделки у костра вместе с Валерием Викторовичем, где одноклассники могли немного выпить свои запасы, и отбой в десять. Именно так прошли три первых дня: тихо и спокойно, самое то для меня, ведь заняться было чем: почитать книги, которых я взяла штуки четыре, посмотреть что-нибудь на телефоне, поиграть с теми с кем дружила в настольные игры, погулять по территории турбазы или покопаться в собственных проблемах и подумать над сном. За эти дни я ещё ни разу не поговорила с Валерой о том, что было, да и вообще мы ни разу не заговорили друг с другом, только взгляды короткие и случайные. А ведь обсудить происшествие в квартире учителя стоит, потому что с отношениями у нас всё слишком сложно, непонятно и запутанно, и всё из-за того, что я тогда слишком быстро ушла домой: в шоке была, а потом мне было слишком страшно подойти, да и сам историк не проявлял какого-либо интереса ко мне или к моему желанию поговорить. И так бы я скорее всего бы никогда не поговорила и забыла бы тот вечер как страшный сон, если бы не обсудила всю ситуацию с Зариной, которая настояла на том, чтобы я сама подошла к нему после костерка, как его называли отдыхающие. Я сидела будто на иголках: всё не могла дождаться окончания наших «посиделок», и, кажется, нервничала я слишком явно, так как Велена и её прихвостни как-то уж слишком сильно ухмылялись, кроме Надежды, которая как-то грустно улыбалась мне, когда наши взгляды встречались, и только Зарина, что сидела рядом и держала меня за руку, не обращая никакого внимания на Беловслава, шёпотом подбадривала меня. К концу костерка я и вовсе осмелела, но как только мы с Валерием Викторовичем остались одни, чтобы немного прибраться на месте, всю мою уверенность бедто ветром сдуло. Жаль, что не меня вместе с ней. Пока прибирала одну из лавочек, успокоиться всё же немного удалось. — Валерий Викторович, — я подошла к преподавателю. — Что хотела, Мстислава? — ледяным был не только его голос, но и взгляд. Мне самой аж стало холодно и снова страшно, потому что я не понимала причину такого поведения преподавателя. От нахлынувшего беспокойства сердце забилось в бешеном темпе. — В-валера, — очень нерешительно начала я, а его лицо на миг стало таким удивлённым, но потом снова покрылось коркой непробиваемого льда — я хотела поговорить о том, что случилось тогда, — одна бровь оттаяла. Как я поняла? Очень просто, она поползла вверх. Я хотела что-то сказать, но слов никак не находила, и от этого становилось ещё страшнее, потому что так долго молчать — преступление. Вот тут-то мне в голову и пришла одна очень интересная идея. Губы. На них был стойкий вкус костра, но не только вкусом они были схожи с огнём: от этих губ исходил такой же жар. Он разливался по всему телу, сливаясь с вновь проснувшейся страстью. Несколько секунд Валера просто стоял, не отвечая на поцелуй. Мне стало совсем плохо, уже хотелось провалиться под землю прямо сейчас, но он ответил. Как и во сне мне захотелось летать. Его губы ласкают и мнут мои. Валера смело ведёт наш танец любви, а я, как партнёр, подстраиваюсь под его движения. Его руки снова оказываются на моей талии, поглаживают её и спину. Я же своими обвила его шею и притянула ближе к себе. Как же мне захотелось стать единым целым! Я почувствовала, что люблю его! Люблю! Не хочу отпускать, хочу быть с ним, хочу чувствовать ту эйфорию, что он дарит при каждом взгляде. И не важно какой это взгляд, дружеский, романтический, злой, ледяной. Просто он мне нужен стал… очень… хочу быть с ним и больше ни с кем. Грудь обжигает то ли от того невероятного чувства, которым я сейчас охвачена, то ли от нехватки кислорода в лёгких. Валера разорвал поцелуй, он тяжело дышал, его грудь неестественно высоко вздымалась, губы чуть покраснели и припухли, и это сводило с ума! Я почувствовала себя какой-то зависимой, но нисколечки не стыдилась этого, только ещё больше разыгралась. Валера заправил за ухо прядь волос, нежно поглаживал щёку и заалевшие губы. Как же нужны мне были эти ласки! Тут его нежное выражение лица изменилось на что-то мне не понятное, но страха я уже не ощущала, только влечение. Валера поднял меня на руки и понёс ммм… не знаю куда, но определённо не в мой домик. Кажется, он направлялся в своё место проживания, где был поселен один. Он снова меня начал целовать, и снова чувство невероятной эйфории накрыло меня с головой. Понятия не имею, как он может нести меня и одновременно целовать, потому что от его поцелуев у меня всегда ноги слабеют, и хочется просто растаять. Я абсолютно не имею ни малейшего понятия о том, мог ли нас кто-то видеть, да мне это уже было и не важно. Его домик имел абсолютно такую же планировку, только кровати были сдвинуты. Валера разулся и аккуратно опустил меня на кровать. Он навис надо мной и стал, как и во сне, нежно и тягуче целовать, растягивая момент, а тело просило большего, но я как всегда послушала голос разума. — Я не готова ещё, — разорвав поцелуй, огорошила его новостью с ухмылкой, в ответ послышался недовольный рык, а я засмеялась. — Мстислава, почему ты всегда ломаешь такие моменты? — снова с моих губ сорвался звонкий смех, а потом к нему подключился и смех Валеры. — Хорошо, — сказал он просмеявшись, — раз не хочешь, то заставлять тебя мне нет смысла, но спать сегодня мы будем вместе, — я согласилась. Валера дал мне воспользоваться душем первой и предложил для сна одну из своих футболок, отказываться было бы неприлично, да и спать голой мне не так уж и хотелось, поэтому на предложение я согласилась. Как только вышла из душа, под одеяло залетела, потому что хоть отопление и было, но мыться люблю чуть ли не под кипятком. Валеру долго ждать не пришлось, к моему великому удивлению спать он собирался в одном лишь нижнем белье, но я доверяла Валере, поэтому с удовольствием легла в его объятия. — Валера, — мне ответили мычанием, видимо он уже засыпал, но я пока не узнаю, спать не дам, — а почему ты меня игнорировал и вообще был таким холодным и отстранённым со мной? — послышался вздох, кажется, кое-кто понял, что отбой сегодня будет позже. — После того поцелуя ты молча ушла домой, мне так страшно стало: я думал, что напугал тебя. Боялся, что поцеловала ты меня тогда, потому что после обморока была и не до конца в себя пришла, а когда заговорил, то ты резко «очнулась», — он снова вздохнул. — В общем, я боялся, что ты подумаешь, что я тебя использовал, — я засмеялась. — Над чем ты смеёшься? — искренне удивился он. — Над твоим поведением, — пытаюсь отдышаться, — я уже действительно начала думать, что ты меня использовал, — Валера хлопнул себя по лбу и застонал, а я снова залилась смехом.