Сказ про злобного некроманта, Масечку и не очень умного рыцаря

Город разрастался неожиданно стремительно. С тех пор как он приобрел статус торговой столицы королевства, он стал лакомым кусочком для купцов, земля в городе вздорожала втрое и все равно новые дома разрастались как грибы после дождя. Отшиб, на котором стоял дом некроманта, собственно отшибом пробыл совсем недолго — очень скоро они обросли множеством соседей и могли уверенно заявлять, что живут близко к центру. Ариман отнесся к этому на удивление равнодушно, заявив, что если затворниками быть не получится, то так тому и быть, а у новых соседей дети — погодки Масечки, и ей будет с кем играть. Ронан же, несмотря на всю свою общительность, успокоился только после того, как с одобрения некроманта огородил дом глухим забором — уж ему ли не знать, какими любопытными бывают люди, а про некроманта, живущего с рыцарем, и без любопытных взглядов столько сплетен ходило, что оставалось только удивляться нездоровой фантазии горожан. Но спорить с тем, что Масечке нужно общаться со сверстниками, рыцарь и не собирался. Он, откровенно говоря, отчаянно желал, чтобы дочь общалась хоть с кем-нибудь кроме них, а некромант, несмотря на свои слова, отпускать Масечку без присмотра опасался. Ронан бы переживал не за Масечку, а за других детей… Он никогда не думал, что будет скучать по тем временам, когда Масечка была маленьким орущим комочком, наивно полагая, что все худшее позади, но куда там: с тех пор как Масечка научилась ходить, она, казалось, не двигалась, только когда спала, да и во сне дергалась и дрыгала ногами. За ней нужен был постоянный присмотр, а это очень выматывало, так что после того, как с песнями, плясками и сказками крайне кровавого содержания маленькую негодницу удавалось уложить спать, Ронан с Ариманом наперегонки бежали в спальню. Чтобы там спать, без всякого там. А «всякого там» очень, между прочим, не хватало обоим. Раньше как бы ни было, а всегда оставалось время, чтобы побыть вдвоем, а сейчас… Ронан не чувствовал любимых губ на своем теле уже второй месяц кряду. Ариман ходил хмурый и раздраженный. Ситуацию усугубляло то, что желание-то никуда не девалось, а возможности не было. Днем Ариман, бывало, зажимал рыцаря где придется, но тут же каким-то непостижимым образом Масечка оказывалась рядом, невинно интересуясь, что это они тут делают. Однажды, пока Ронан готовил ужин, Масечка подкралась и цапнула его за зад, а на крики смертельно обиделась, потому что «я видела, как папа Ариман кусал! Почему ему можно, а мне нельзя?». В общем, никакой личной жизни. Оставить Масечку с кем-нибудь хотя бы на пару часов возможности не было. Хотя Ланка, та самая кузнецова жена, не раз и не два предлагала взять Масечку к себе, чтобы она подружилась с ее сыном. Ариман мрачно заявил, что для него станет проклятьем день, когда это случится, и никуда Масечку не пустил. Когда Ронан начал буквально капать слюной, глядя на то, как некромант, согнувшись, ищет что-то в огромном сундуке со всякой магической всячиной, он не выдержал: — Давай, может, Масечку на пару часов погулять во двор отпустим? Соседи там своих детей выгуливают, я видел, люди они нормальные… Намек в голосе рыцаря некромант уловил сразу, окинув его многозначительным взглядом. Оставлять Масечку без присмотра, тем более с чужими детьми, он боялся, но также и понимал, что нельзя вечно оберегать дочь и прятать ее от всего плохого. А рыцарь ещё и штаны сегодня напялил кожаные, глаз от всяких соблазнительных выпуклостей не отвести… — Масечка, пойдешь гулять? — решившись, спросил он. — Сама? — прозорливо уточнила она. — Сама, как взрослая, — кивнул Ронан. — Пойду! — восторженно завопила Масечка. — А лопатку можно взять? А Мишутку? А Бусю? Ронан представил, как при виде злобной здоровенной псины все разбегаются, и покачал головой: — Бусю не стоит. Да и Мишутка пусть дома будет, а лопатку с ведерком возьми. Мишутку Масечке привез некромант из столицы, куда ездил по особому королевскому поручению. На вопросы рыцаря Ариман пространно ответил, что нужно разговорить кое-кого неразговорчивого и мертвого, а когда Ронан, недовольный его отъездом, спросил: «А что, в столице все некроманты позаканчивались?», самодовольно сказал, что таких как он нигде нет. Из поездки Ариман привез увесистый мешочек с монетами, кожаные штаны для Ронана и плюшевого медведя для Масечки. Хотя принять это существо за медведя мог разве что кто-нибудь больной на голову. У «медведя» была здоровая фиолетовая голова, длинное вытянутое черное тело, лапы разной длины, увенчанные металлическими острыми когтями, а на морду даже смотреть страшно было: разной величины глаза, неожиданно кокетливо обрамленные пушистыми ресницами, малюсенький нос, распахнутая клыкастая пасть. Ронан бы поглядел на мастера, который сподобился сшить подобную дрянь — наверняка жуткий извращенец. Масечка, естественно, игрушку обожала. — Со двора никуда не уходи, если что, сразу беги домой, — наставлял Масечку рыцарь. Масечка кивала, кажется, даже не слушая, и на улицу выбежала с радостным визгом, донельзя довольная своей приобретенной самостоятельностью. — Ну вот мы и одни, — предвкушающе сказал Ронан. — Моя крошка стала совсем взрослой, — печально отозвался некромант, глядя вслед убегающей Масечке. Ронан согласно кивнул и схватил Аримана за задницу, чтобы настроить того на нужный лад. *** Масечку аккурат через два часа привела какая-то незнакомая тетка. И Ариман, и рыцарь находились в таком удовлетворенно-благодушном настроении, что даже не обратили внимания на ее визги. Тетка, разглядев, что из одежды на некроманте только черные порты, а Ронан и вовсе обернут только тонким одеялом, кричать мгновенно перестала, густо покраснев. Масечку же эти обстоятельства смутить никак не могли, она, хитро сверкая глазами, поспешно спряталась за спинами отцов. — Что случилось? — наконец заподозрив неладное, спросил Ариман. — Ваша девочка мальчика покусала! Он ей кораблик поиграть не дал, а она как грызанет! — Ну и молодец, — констатировал некромант. — Что значит молодец? — возмутилась тетка. — Там мальчик трупными пятнами пошел! Некромант вполголоса ругнулся и пообещал тетке все исправить. Ронан погладил Масечку по голове и подумал, что с самостоятельными прогулками, пожалуй, следует всё-таки повременить.