Сказ про злобного некроманта, Масечку и не очень умного рыцаря

— Не пойду в школу! И вообще никуда не пойду! Никогда! У-у-у! Масечка выла уже добрых два часа. Некромант, поначалу здорово перепугавшись, теперь, убедившись, что ребенок не умирает страшной смертью, сидел под дверью, скорбно вздыхая. Надежду услышать от Масечки причину такого горя он утерял полчаса назад. Точнее, Масечка ему что-то отвечала, но из-за бурных рыданий сбивалась, заикалась, и Ариман так ничего и не понял, из всей речи сумев вычленить только жалобный скулеж Буси, в которую и совершалось образцово-показательное расстроенное возрыдание, и с нетерпением ждал Ронана, который должен был вернуться с минуты на минуту. Рыцарь неожиданно крепко сдружился с местным портным. Тот парнем был талантливым, трудолюбивым — у него и сам Ариман не раз и не два мантии да плащи на всю семью заказывал. Несколько лет назад портной переехал в город из столицы, а посему был весьма свободных взглядов. Эти самые взгляды, которые тот кидал на Ронана, очень Ариману не нравились, и как-то раз в ночи он пробрался в дом к портняжке и, кровожадно улыбаясь, объяснил, почему не стоит одаривать страстными взглядами чужих рыцарей и каких органов портной не досчитается, если Ариман хотя бы раз ещё увидит подобное непотребство. Обеспокоившись за обозначенные органы, портной флиртовать с рыцарем, который этого все равно, по причине не особого ума, не замечал, перестал, а вот дружбу сумел сохранить. — Я дома! — с шумом распахнув дверь, крикнул рыцарь. — Масечка, Альв обещался тебе платье летнее пошить из расписной ткани, как ты хотела! — У-у-у! — отреагировала Масечка. — Ронан, сюда, бегом! — обрадовался Ариман. — Что случилось? — рыцарь недоуменно нахмурил брови. — Ее кто-то обидел? Ариман скептически фыркнул. Со своими обидчиками Масечка всегда разбиралась сама и очень эффективно. Несколько раз некроманта из-за этого даже в школу вызывали, где ему приходилось показательно удивляться и убеждать директора, что вовсе не учил свою дочь темномагическим заклинаниям. — Да вроде нет, но она отказывается из комнаты выходить и не ела до сих пор ничего! Как из школы пришла, Бусю схватила, давай в нее рыдать, потом в комнате заперлась и вот, — отчитался некромант. — Узнаю, кто ее до такого довел — изничтожу! — А может, у нее это… — рыцарь покраснел до ушей. — Да вроде рано ещё, — некромант смущаться не стал. Он, кроме всего прочего, был лекарем, поэтому вопросы женского здоровья смутить его никак не могли. — Масечка, принцесса, что случилось? — заискивающе спросил Ронан, прижимаясь ухом к двери. — Почему ты выходить не хочешь? — Потому что! Потому что я страшная и толстая! — С чего ты это взяла? — в голос возмутились отцы. Справедливо возмутились: назвать Масечку страшной не посмел бы самый отчаянный лгун. Как и все дети с сильным магическим даром, развивалась Масечка быстрее своих сверстниц и в свои двенадцать уже могла похвастаться вполне оформившейся фигуркой, в комплекте к которой шли темные длинные вьющиеся волосы, большие карие глаза с пушистыми ресницами и пухлые, капризно изогнутые губки — она была настоящей красавицей. Это, надо сказать, создавало немало проблем в виде алчных мужских взглядов. Мясник и вовсе, не стесняясь, предложил рыцарю взять Масечку в жены — мол, девка как раз созрела, приданое он за нее богатое даст, а через годик, глядишь, и внучка некроманту… Насилу тогда Ариман разъяренного Ронана от мясника оттащил. А «женишка» вдогонку проклятьем наградил. — Была бы красивая, Викар бы меня погулять позвал! А он не зове-е-ет! — Масечка снова сорвалась в плач. — Он вообще даже на меня не смо-о-о-отрит! Некромант с рыцарем переглянулись. Ронан не без затаенной на сердце тоски подумал, что Масечка стала совсем взрослой и уже в первый раз безответно влюбилась, а некромант с облегчением констатировал, что влюбилась дочь, слава мракобесам, не в рыжего кузнецова сына, чего он втайне опасался. А насчет безответного чувства… как там Масечка сказала, Викар? Кажется, Ариман знал, кого призвать к ответу. На следующий день Масечка прибежала домой счастливая и улыбающаяся, трепетно прижимая к груди букетик полевых цветов. Задыхаясь от переполняющего ее восторга, она рассказала, что Викар неожиданно вызвался проводить ее после школы домой, подарил букет и даже зачитал по бумажке посвященное ей стихотворение! — Так ты кавалером обзавелась? — лукаво прищурился Ронан. — Да не, — отмахнулась Масечка. — Странный он какой-то: бледный, вздрагивал все время, оглядывался, будто преследует его кто… — Действительно, очень странно, — согласился некромант.