На двух дорогах

Глава 9 Саша Прозвенел звонок, деревья пошатнулись, рюкзаки заскрипели на плечах, разноцветные кроссовки спешат в направление выхода. Уборщица не успевает делать замечания. Преподаватели вытирают вспотевшие лбы. Повара домывают кастрюли. Аудитории пустеют, превращаясь в вакуум. Волосы взлетают от прохладного ветра, это свобода, понедельник закончился. Все столпились на крыльце, наблюдая за проливным дождём, подкуривая тонкие сигареты. Накинув на головы рюкзаки, мы несёмся на остановку, наступая в глубокие лужи с жёлтой листвой. Маршрутки забиты учениками, не пошевелиться. Кто-то не купался, кто-то не стирал носки, не знаешь куда отворачиваться, повсюду лица с гнойными прыщами. Пять остановок и клоун толкает меня в плечо, намекая на наш приезд. Всё так же шагая по лужам, обходя серых бродяг, мы подходим к кофейне. Заползая в тёплое заведение, мы спешим к Тихомирову, оставляя мокрые следы на полу. Никита приветствует Влада дружескими объятиями, чего нельзя сказать обо мне. Молча усевшись напротив недруга, я даже не подал руки для рукопожатия. - А этого ты зачем привёл, я только тебя звал! – заявил Влад, вытирая мокрый нос. - Что значит этого? Он твой друг! - А ты спроси у него, друг я ему или нет. - Я чего-то не знаю? – спросил Никита. - Ты многого не знаешь, - сказал я, пристально наблюдая за наркоманом. - Зачем ты пришёл, идиот? – прошипел Тихомиров, облокачиваясь на спинку стула. - Чтоб ты Ника, на наркоту не подсадил! - Какую наркоту? – удивился клоун. - Ты громче крикни, на улице тебя ещё не услышали. - Ты торгуешь наркотой? – спросил Никита, поднимая заросшие брови. - А как ты догадался? – выдавил Влад, делая глоток горячего чая. - Давай без сарказма, я серьёзно спрашиваю. Ведь это, насколько я знаю, уголовное дело. За это могут посадить. - Будешь себя нормально вести, никто тебя не посадит! - Это всё так страшно. - Смотри, какой у меня телефон, - сказал Влад, положив на стол смартфон чёрного цвета. – Такой как у Сани, только мне его не папочка купил, а я сам. - Зачем ты дал мне таблетку в клубе? – не выдержал я, угрожающе глядя в глаза Тихомирова. - Потому что ты мне не нравишься! Я хотел, чтоб с тебя все ржали. Чтоб все знали, какой ты дебил. Никита совсем поник от услышанного, я видел в его глазах осознание того, что дружба кончена, пришло время прощаться. - Ладно, Влад, нам с Саней пора, не забудь удалить наши номера, а если я увижу тебя с Лизой - напишу заяву, - добавил Никита, вставая с удобного стула. - Чешите, мне не нужны такие ссыкуны! – выкрикнул Влад, ударив по столу. – А ты чего уставился? – обратился ко мне Тихомиров. - Смотрю, какое ты чмо! - Чмо значит! – прошептал наркоман, облизывая чайную ложку, и что есть силы, треснул ею о мой лоб. Зажмурив глаза, я хватаю его кружку, используя её как кастет, нанося удары по рукам, прятавшим лицо хозяина, но один удар отлично прилетел в бровь, рассекая тонкую кожу моего бывшего друга. - Саня, успокойся! – вмешался клоун, оттягивая меня от стола, выволакивая на улицу, где под деревом прятался музыкант, промокший до нитки. - Смотри, а кружка не разбилась. - Что на тебя нашло? - Он с меня чуть наркомана не сделал. - От одной таблетки ничего бы не было. - Так пойди, возьми у него, первая бесплатно. - Молодые люди вы могли бы вернуть чашку, - сказал официант, подмигивая музыканту. - Да, конечно. Возвратив недостающий фрагмент сервиза, мы пошли по домам, поправляя мокрые рюкзаки на плечах, обсуждая случившееся до мелочей, как любит Никита и его бабушка, в которую он превратится в старости. Покашливая, я вхожу домой, слышу поучения, долетевшие из зала, где кружится хоровод из трёх голосов, активно обсуждающих правильное поведение, в неправильном обществе, в окружении волков, пытающихся урвать как можно больше денег, оставив конкурентов позади. Неслышно пробираясь по коридору, прижимаясь к стене, я вижу троицу за накрытым столом, распивающую вино из неизвестной мне бутылки, закусывая твёрдым сыром на шпажке. Приехал папа, не удержавшийся от объятий с костлявым сыном, единственной его достойной победой, которой он был горд. - Ты чего так долго? – спросил чернобородый глава семьи. – Уже стемнело, а ты где-то бродишь под дождём. - Мы с Никитой зашли в кофейню. - Надеюсь, ты голодный, потому что я привёз такое мясо, которого ты ещё не пробовал, - сказал отец, присматриваясь к моему лицу. – Что с глазом? - Долго рассказывать, - заявил я, опуская голову, демонстрируя мокрые волосы. - Ну ладно, оставим на потом. *** Плотные шторы скрывали праздник в нашем доме, от тысячи замерших огней улицы, ожидавших прихода рассвета, для передачи дозора, над вечно бегущими людьми. Мне всегда нравилось то тепло, которое приносил отец в своё построенное царство, после долгой отлучки по приказанию сердца и избранному пути. Долгожданный разговор кареглазых людей начался, помогая с каждым вопросом снимать изумрудные маски, одетые для защиты от незнакомцев. - Так ты говоришь, девушку нашёл? – спросил папа, пристально смотря мне в глаза. - Я тебе ничего не говорил. - Значит, я сам догадался. - Какая такая девушка? – спросила бабушка, с явным недовольством. – А не рановато ещё? Ходи, гуляй, а на девок на этих не засматривайся, знаю я их, сама такой была. - Екатерина Анатольевна, дайте ему сказать, - огрызнулась мама, питавшая любопытство к молчаливому сыну. - Ну, знаете ли, - добавила бабушка, потирая обручальное кольцо, давно ушедшего мужа. - В общем-то, рассказывать нечего, просто гуляем, общаемся. - Ну да, конечно, - улыбнулся отец. – А имя у неё есть? - Её зовут Юля, - сказал я, смущаясь, выбрасывая глаза в потолок. - Юля значит! Знала я одну Юльку вертихвостку, так она постоянно крутилась возле твоего деда и ждала, чтоб я побыстрее сдохла. - Что вы такое говорите? Это же неправда! – выступила мама. - Тебе-то от куда знать, я вот с ней когда встретилась, знаешь что она у меня спросила? Мама сделала жест головой, давая понять свекрови, что не знает ответа. - Она спросила, не сдохла ли я. Это ж надо какая дрянь, - бушевала бабушка, одетая в чёрное платье. - Екатерина Анатольевна, может, сменим тему? – опуская глаза, прошептала мама. - А о ком вы говорите? – недоумевал отец. - Это они об уборщице, бабушке Юле, - ответил я, сдерживая смех. - Бабушке Юле! – произнесла сквозь сжатые зубы Екатерина Анатольевна. Папа рассмеялся, сказав, что та уборщица, больная на голову, если позволяет себе такое говорить. - Больная, не больная, а волосы ей выдрать надо было! – наливая себе вина, выстрелила бабушка. - Не сильно ли много вина для тебя? – забеспокоился чернобородый сын. -Тост! - вскрикнула Екатерина Анатольевна. Быстрыми движениями набитой руки, папа разлил всем красного зелья. - За злых людей, которые сведут меня в могилу, а после, станцуют на ней. Все были ошарашены этим тостом, кроме злой дамы в чёрном, которая высушила свой бокал до дна. - А теперь, извините, необходимо подышать свежим воздухом, - сказала бабушка, вставая из-за стола. - Ты и курить собралась? Да что с тобой происходит? – взревел недовольный сын. - У тебя забыла спросить! - А на нашем огоньке всё веселее и веселей, - вздохнув, произнесла мама. После ухода недовольной женщины, папа поднял бокал. - За мой приезд и за мою семью. Все поддержали этот тост, сделав по хорошему глотку дорого напитка. - Ты лучше расскажи про Норвегию, - вставил я, допивая свою мизерную порцию вина. - Я её почти не видел, мы в основном заполняли бумаги, - сказал отец, закрывая правой рукой лицо золотого лиса на перстне. - Я скучала по тебе, - прошептала мама. - А как я скучал, - взяв за руку свою жену, проговорил отец. - А как я за вами скучала, - встряла вернувшаяся бабушка, сразу же потянувшись к бутылке. - В тот раз, тебя утешали капельницы, после вина, - нахмурился сын. - Так что ж мне теперь, не пить сов… Не успев договорить, раскрасневшаяся бабушка, упала с искривлённым лицом на поджидавший её диван. Руки дрожали, пытались остановить смерч, проносившийся в теле. - Где твои таблетки? – спросил папа, задевая открытую бутылку нектара, который забирал здоровье его матери. Уходящая в нирвану бабушка, не услышала ни слова. Крепкий отвар виноградного сока, не хотел отпускать её, держа в своих ветвях сердце старушки. - Маша, вызови скорую! – вскрикнул муж. - Уже! – успокоила мама. Не прошло и тридцати минут, как в зале оказались гости в белых униформах, с предложением забрать пострадавшую от красной воды. - Я поеду с вами! – вызвался единственный сын поседевшей женщины. - Мы за вами следом, там и встретимся, - сжимая в руке сумочку, добавила супруга. Ситуация накалялась, но я не испытывал никаких эмоций, это не первый раз бабушка попадает в больницу и не последний, заставляя думать о том, что это нормально. Мысли о безразличии к своему родственнику не покидали меня, до тех пор, пока я не сел в лимонное такси, отвлекаясь на проезжающие машины за мокрым от дождя окном. Красота провинциального города открывалась с каждым оборотом грязных колёс, пока не показалась больница, залитая светом от первого по пятый этаж. В приёмной больницы на угольном кресле, залапанном тысячами отпечатков пальцев двух поколений, сидела тучная, коротко-стриженная женщина с янтарным камнем на безымянном пальце, к которому тянулись капельки пролитого кофе. - Вас до сих пор не перевели в палату? – нахмурилась мама. – Может вы как-то побыстрее, видите же ей плохо. Чёрная дама, придя в себя после сахарного укола, молча ожидала приговор. - Не торопите меня, - дописывая последние предложения на листке, ответила янтарная женщина. – Вам в 315 палату, она находится на третьем этаже. Бледный коридор с вафельными плафонами третьего этажа встретил нас радушно, заманивая в назначенную палату. Бабушка уснула, как только прозрачная змея вцепилась в её блеклую вену. Жидкие волосы расползлись по подушке, пальцы изредка подёргивались, разжигая страхи в сердце сына, но всё закончилось хорошо, только он не захотел покидать маму, отправив супругу - домой, с приказом приготовить нежирный суп для пострадавшей. В такси раздалась мелодия, звонила Юля, с предложением переночевать у неё и купить бутылку вина, которого было слишком много сегодня.