***
Хаосит-преследователь наверное очень удивился, когда удирающий от него штурмовик Империума вдруг резко рванул вначале вниз, а затем устремился вверх. Стоит признать, это на некоторое время выбило еретика из колеи, подарив лоялисту пару лишних секунд. Но пилот прóклятого самолета быстро разобрался в ситуации и вогнал силуэт шустрого имперца в перекрестие авиационного прицела. Лента лазерных импульсов на несколько мгновений соединила обе машины, и хаосит уже праздновал победу, полагая, что этого будет более чем достаточно для того, чтобы уничтожить вражеский «Мститель». Он допустил ту ошибку, которую допускают почти все пилоты, а в особенности еретики, ставшие слугами Губительных Сил и отринувшие Свет Императора. Предатель перестал следить за происходящим вне того узкого конусообразного пространства, в котором оказался заключен штурмовик Империума. А не смотреть по сторонам, носясь на бешеной скорости на низкой высоте между горами — смертельно опасно… Поэтому когда «Мститель» перед ним вдруг исчез, а стрелять оказалось не по кому, хаосит очень удивился. Это стало последним чувством, которое он испытал в конце своей никчемной и богопротивной жизни. «Адская Бритва» врезалась в скальный уступ на скорости почти в две тысячи километров в час, не оставив своему пилоту шансов спастись. Громкий взрыв сотряс ущелье, а в небеса устремился столб густого, черного дыма. Эрих криво ухмыльнулся, направляя свой штурмовик вверх. Даже стрелять не понадобилось. Пилот устало выдохнул, понимая, что еще один такой пролет с постоянным маневрированием он вряд ли выдержит. «Мститель» немного потрепало. Правая плоскость крыла немного оплавилась, по корпусу слева проходил, от самого хвостового оперения и до носового обтекателя, светясь ярко-алым, проплавленный в броне след от попадания из лазерной пушки хаосита. Двигатель в левой гондоле надсадно рычал, явно поврежденный, а на приборной панели светились сообщения о повреждениях. Пробежавшись глазами по списку того, что работает неправильно, плохо, или же совсем не работает, пилот устало выматерился. Один из топливопроводов штурмовика был перебит, и каким-либо образом восстановить его до возврата на аэродром не получится. «Таким образом, у меня осталось авиационного прометиума только на три часа полета. До аэродрома на одной целой и одной поврежденной двигательных гондолах тянуть два с половиной часа. Значит, мне необходимо немедленно возвращаться, но для этого нужно разобраться со второй «Бритвой». А значит…» Размышления пилота оказались прерваны проносящимися мимо стремительными стальными птицами. Шесть «Молний» сходу атаковали болтающихся на высоте хаоситов, прикрывая поврежденный «Мститель». Эрих попытался связаться с прибывшими истребителями прикрытия, но вокс-передатчик работать отказывался, издавая только треск и шипение, да мигая многочисленными индикаторами. Понимая, что первый хаосит смог лишить его связи, имперский пилот, тем не менее, выждал определенного момента, когда пара «Молний» пристроилась рядом, после чего покачал крыльями, привлекая внимание. Летящий правее истребитель с бортовым номером сто три, аккуратно снизил скорость и приблизился к штурмовику. Лейтенант сумел знаками объяснить союзному пилоту, что у него нет связи, и что «Мститель» поврежден. В ответ пилот «Молнии» все так же знаками показал, чтобы Штольц возвращался на аэродром, и не ввязывался в сражения, сообщив также, что они будут сопровождать его некоторое время, и чтобы он летел наиболее надежным образом для себя. Согласно кивнув, Эрих снизил скорость до тысячи семисот километров в час, и поднялся на высоту в девятьсот метров, зная, что именно такое положение штурмовика в воздухе гарантирует наименьший расход топлива при наибольшей скорости. Такая забота пилота истребителя о лейтенанте была вполне понятна. За полгода боев количество боеспособных «Мстителей» и их пилотов неуклонно снижалось, достигнув, на данный момент, всего около двух десятков штурмовиков и примерно трех десятков пилотов, способных этими самыми штурмовиками управлять. В таких условиях каждый самолет, изначально спроектированный для нанесения бомбо-штурмовых ударов по позициям противника, становился крайне ценен и важен для командования. Особенно в период кризиса на фронтах и вражеского наступления. Нет, в принципе, можно было бы использовать в качестве эрзац-штурмовиков те же «Молнии», вот только результат будет значительно ниже, а потерь как в пилотах, так и в легких фронтовых истребителях станет гораздо больше. Потому-то и сопровождали Штольца два истребителя, выполняя негласный приказ командования «Штурмовики — беречь и прикрывать». Сам Эрих ничего против этого не имел, считая, что с таким, пусть и временным эскортом его шансы на выживание значительно увеличиваются.***
Эрих зевнул, волевым усилием подавляя желание заснуть. Штурмовик не слишком быстро летел к своему аэродрому, а его пилот хотел спать. «Молнии» эскорта покинули Штольца уже час как, отправившись на свою базу в южной части материка. Лейтенант же продолжал приближаться к родной ВПП. Из-за того, что поврежденный двигатель окончательно вышел из строя и едва не воспламенился, пилоту пришлось снизить скорость еще больше, замедляя и так не бысто летящий штурмовик. За остеклением кабины простирались холмы, разбавленные редкими лесами. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в желто-оранжевые и золотистые тона. Редкая облачность сменилась весьма обширными перистыми облаками, которые стремительно неслись на несколько эшелонов выше «Мстителя», влекомые движущимися воздушными массами. Где-то внизу промелькнула темная лента реки, извивающейся между возвышенностями. В воздухе было пусто, или же ауспекс все же был поврежден, но ни одной засветки на его экране не возникало. Эрих ценил такие моменты за возможность подумать о разном, наслаждаясь пейзажами внизу и картинами неба снаружи. В эти минуты бурлящий в глубине души коктейль из чувств и эмоций, большей частью негативных, надо признать, вроде бы даже успокаивался и стихал, даря измученному сознанию пилота кратковременный, но столь желанный отдых и тишину. Сейчас, однако, мысли его носили исключительно мрачный характер. В первую очередь причиной этого являлась гибель ведомого, с которым лейтенант летал уже два месяца. Столь быстрая, а главное непонятная смерть изумила Эриха в первую очередь своей скоростью. Он ведь говорил с Генри по воксу буквально за пару секунд до того, как тот погиб. Понимание этого сильно било по сознанию, а к внутренним терзаниям добавлялась еще и совесть. Эрих давно уже, как ему казалось, смог закрыть свои чувства жалости и сострадания где-то глубоко, но вот гибель ведомого выбила их наверх, и теперь заставляла лейтенанта терзаться мыслями о том, мог бы он помочь своему если не другу, то товарищу. Пилот сознанием понимал, что сейчас не время и не место для переживаний и копания в собственной жизни, но сделать что-то с всплывающими на поверхность мыслями не мог. Именно это и помешало ему среагировать вовремя… Когда слева от «Мстителя» рванул, выбрасывая в стороны поток шрапнели, зенитный снаряд, пилот от неожиданности вскрикнул и пихнул РУД от себя, дергая штурмовик вниз. Мимо неслись лазерные заряды, сбоку полетел поток трассеров, расцвечивая закатное небо, а штурмовик тряхнуло несколько раз. Вспыхнула, окончательно выходя из строя, левая двигательная гондола. По фюзеляжу прошла волна вибрации, а на кокпите возникли мелкие трещинки. Эрих быстро закрутил головой, стремясь определить точки обстрела. Снизу, на земле, вновь полыхнули несколько орудий. Очередная порция зенитных снарядов взорвалась по ходу движения, добавив новых трещин на остеклении кабины, и увеличив количество нервных клеток, потерянных пилотом за этот день. Штурмовик управлялся значительно хуже, чем каких-то пять минут назад. Тем не менее лейтенант смог произвести боевой разворот, снизиться до сотни метров и спикировать на опушку леса, откуда по нему и стреляли. Эрих всадил длинную очередь из носовой автопушки, добавив по явственно видимым теперь позициям хаоситов из лазерных орудий. Собственно в том, что позиция эта являлась хаоситской, Штольц не сомневался ни на миг. Да и огромное богопротивное колесо хаоса неделимого, начерченное прямо на земле, которое было видно даже с полукилометровой высоты, весьма доходчиво определяло статус тех, кто посмел открыть огонь по штурмовику Империума. Продолжив стрелять, лейтенант пролетел вдоль разбитых прямыми попаданиями рядов палаток, удивляясь беспечности еретиков. Он уже решил было, будто с предателями покончено и как раз собирался прекращать штурмовку, из-за того, что снаряды к автопушке закончились, но… Сбоку взвились дымные шлейфы, свидетельствуя о старте ракет ПВО, а все еще живая система предупреждения истерично взвыла, сообщая о том, что умные головки самонаведения захватили цель. Пилот отчаянно закрутил бочку, молясь Императору и Омниссии о том, чтобы испорченные ересью ракеты не смогли настичь штурмовик. Резко дергая рукояти управления, Эрих выполнял один противозенитный маневр за другим, уклоняясь от тех стальных убийц, что уже устремились в небеса. У него получилось. Хоть что-то наконец получилось, и «Мститель» взмыл над деревьями, устремляясь на восток. Самолет вдруг резко тряхнуло, словно пнув в бок. Ногу прострелила резкая боль, в кабине стало холоднее, а к миганию бортовых систем прибавился еще и истошный писк и гул. Тактический когитатор не выдержал издевательств и окончательно сдох. Приборная панель мигала красным, а за штурмовиком тянулся густой шлейф черного дыма и копоти, ограничивая и так плохой обзор в задней полусфере. Первым делом после того, как выровнял положение самолета, лейтенант полез смотреть, что там произошло с ногой. Левая штанина стремительно намокала, ноге было холодно, а еще при любом движении она взрывалась вспышками боли. Солидный кусок обшивки кабины просто вырвало наружу, а в голени пилота засел прошедший по касательной осколок этой самой обшивки. С большим трудом Эриху удалось перевязать собственную конечность, используя индивидуальный перевязочный пакет. Кое-как замотав рану полимерным бинтом, он вколол себе один из пилотских стимуляторов из аптечки, зная, что за это в будущем придется заплатить своим здоровьем. Лейтенанту полегчало довольно быстро. Буквально через минуту он уже лишился застилающей глаза пелены и почти избавился от головокружения. Подтянув свое тело повыше, Эрих более менее зафиксировал свое положение и склонился над приборами. До аэродрома оставалось еще четыре сотни километров пути, а топлива хватало лишь на три с половиной. Пилоту предстояло придумать, как не только дотянуть сильно поврежденный штурмовик до базы, но и как на нее сесть и не угробиться. Лучи закатного солнца сияли в покрытых мелкими и не очень трещинами стеклах кокпита…