***
Это послание вызвало у Иккинга ещё больше вопросов чем предыдущие: Почему именно здесь и именно сейчас указано место, куда надо отправиться? Специально ли враг это сделал? Что он задумал на этот раз? Команда собралась на арене, чтобы обсудить план действий. — Неужели Призрак считает, что после всего я просто приду к нему? Дураку понятно, что это очевидная ловушка, — удивлялся Иккинг. — А может на этот раз он придёт не один, а с целой армией? Наверняка Рагнар не пожалеет солдат ради того, чтобы расправиться с нами, — предположил Сморкала. — Если так, то почему он сразу не пришёл с армией, когда впервые атаковал? Мы бы были в ещё большей опасности в таком случае, — сказала Валка. — Я лишь предполагаю так же, как и все мы, — развёл руками Йоргенсон, — Никто из нас не может предугадать, что будет дальше и из-за этого он всё время застаёт нас врасплох. Даже если мы весь день потратим на догадки, то не найдём точного ответа. — Согласен — предугадать действия этого гада всё равно, что пытаться приручить красную смерть, — хмуро произнёс Плевака. — Помните, что он написал в одном из прошлых посланий? — вспомнил Иккинг. — Он сказал, что хочет отомстить нам. У меня такое впечатление, будто он сознательно отказался от солдат охотников из-за личного мотива… Чтобы позлорадствовать, чтобы долго издеваться над нами. Чтобы мы испытывали такой страх, чтобы даже думать о нём боялись. Только вот за что? — Если это так, то он настоящий маньяк и подонок, который заслуживает соответствующей казни, — сжав кулак, произнёс Плевака. — Понять бы ещё, где его грязная берлога. — А что если Сумеречный Призрак действительно ждёт Иккинга на острове Угрей? — внезапно и серьёзно сказал Эрет, отчего все на него обернулись. — Что за глупости? — спросила Забияка, — Не может же он действовать настолько банально. — Вот именно, — добавил Сморкала, — Как ты до этого додумался? Он скорее приведёт с собой очередного гигантского дракона, нежели будет действовать так, как ты сказал. — На самом деле в словах Эрета есть смысл, — сказал Иккинг, вызвав тем самым удивление всех присутствующих. — Мы не знаем, что на уме у этого человека. Тем не менее, в этот раз он почему-то написал другое послание, конкретное и чёткое по сравнению с прошлыми. Призрак мог вновь оставить пустую угрозу, но решил действовать по-другому, добавив название острова, на котором, возможно, ждёт меня. Вряд ли он считает, что я на слово поверю ему после всех нападений. Однако и то, что враг действительно может быть там, также не исключено, а если это правда, то нужно действовать. — Этот гад напал на нас, когда никто не ожидал. И после этого ты думаешь, что он будет держать какое-то там слово? — недоумевал Плевака. — Я не знаю, Плевака. Стоит рискнуть, чтобы узнать это. — Ты хочешь пойти на риск из-за какого-то послания, которое может быть банальным обманом? — удивился кузнец. — Если это принесёт пользу и избавит народ от страданий, то да, — вождь обернулся в сторону деревни. — Мы не можем просто сидеть и ждать, когда Призрак и его ночная фурия вновь нанесут удар. Многие наши люди и драконы пострадали и чуть не погибли, а я не хочу, чтобы жертв стало больше. Я принял решение отправиться на остров Угрей, — Иккинг обернулся к друзьям. — Но отправлюсь не один. — Я полечу с тобой! — сказала Валка. — Я тоже! — добавил Сморкала. — Я с вами! — сказал Рыбьеног. — И я полечу! — произнесла Забияка. — Нет друзья, так не получится. Лучше лететь малым отрядом, чтобы нас было труднее заметить и заодно надо оставить кого-то в деревне для дополнительной защиты, — шатен немного подумал и сделал выбор, — Эрет — летишь со мной, Забияка — ты тоже, не зря же вы с Задиракой практиковались в одиночных полётах на вашем драконе. Остальные защищают деревню. Никто не стал возражать насчёт решения вождя. Деревня действительно нуждалась в хорошей защите после катастрофы, что пережила. Кроме этого Хэддок выбрал довольно быстрых и сильных драконов, которые вместе вполне могут противостоять даже взрослой ночной фурии. Троица оседлала своих рептилий и отправилась на остров Угрей.***
Путь был неблизким. Друзья старались лететь среди облаков, чтобы повысить скрытность, но при этом видеть нужный остров. Они летели без гарантии, что Сумеречный Призрак ожидает их в назначенном месте (даже больше верили в то, что он просто будет отсутствовать). Иккинг понимал, что глупо надеяться на лучшее, но всё же пытался себя убедить в том, что они с командой справятся со страшной фурией и поймают её всадника, а если что-то пойдёт не так, то в деревне достаточно людей, способных отбить атаку врага. Это был один из главных рисков в жизни юноши. Он даже без слов показывал всем, как хотел, чтобы этот самый риск оправдал его действия. Троица летела в довольно спокойной обстановке: Забияка не дурачилась, а Эрет не задавал лишних вопросов, что помогало Иккингу сосредоточиться. Но не только всадники переживали насчёт полёта. Не меньше напряжены были и их драконы. И дело было не только во взявшейся из ниоткуда взрослой ночной фурии, но и в том, что враги расположились в месте, которое буквально кишит одной из самых страшных опасностей для большинства из них. «Ох, как же неприятно вновь возвращаться в обитель этих ползучих гадов», — урчал Беззубик, которому однажды пришлось проглотить одного из них, дабы спасти жизнь Иккинга. «Не переживай, вожак. Не придётся тебе опять их глотать», — утешал молодую фурию повидавший многое Крушиголов. «Мы с тобой, дружище», — бодро добавили Барс и Вепрь. Это придало уверенности молодому чёрному дракону, которую тот попытался передать и своему названному брату. Иккинг заметил это и в знак благодарности погладил лучшего друга по лбу. Добравшись до острова, всадники приземлились на указанный в послании западный утёс и решили осмотреться. Однако пришлось им это делать недолго, поскольку на земле у крупного и покрытого мхом валуна была надпись:Ты не сдержал слово
Хэддок сначала не понял, к чему эта надпись, однако, достав послание и посмотрев его вновь, довольно быстро осознал, что к чему. И ужаснулся больше, чем при первой встрече с неизвестным всадником. — Все назад в деревню! Быстро! Быстро! — В этот момент ему стало страшно как никогда, ведь Призрак точно воспользуется отсутствием вождя и ударит по Олуху, возможно даже с большей силой и яростью, чем раньше. Он вскочил на Беззубика и резко взмыл в воздух, за ним последовали и остальные.***
Драконы хоть и очень устали, всё равно летели с достаточно большой скоростью, в результате чего Иккинг, Эрет и Забияка смогли за довольно небольшое время вернуться домой. Там их ждала ужасная картина: несколько тяжело раненых викингов были прямо на улице с перевязанными руками или ногами; не осталось практически ни одного целого дома, кроме пары хижин на окраине; над деревней были длинные и широкие столбы чёрного дыма, от которых исходил неприятный запах даже за километр; несколько драконов, оглушённых плазменными залпами, лежали рядом с Большим залом и тяжело дышали; здоровые викинги пытались разгрести завалы, оставленные от атаки ночной фурии, но на их лицах были ещё большие отчаяние и страх, нежели в самые худшие дни войны с красной смертью. Валка и Плевака были рядом с ранеными и оказывали им дополнительную помощь. Увидев издали Беззубика, жители испугались, но быстро сообразив, кто перед ними, успокоились. Вблизи они выглядели ещё хуже, чем издалека: у Слюнявого Йоргенсона была перевязана вся правая рука, у викинга справа от него был перебинтован окровавленный лоб, а щёки его были чёрными от сажи, слева сидел викинг с ожогами на левой ноге. Иккинга и остальных постиг ужас при виде этих людей. — Когда они напали? Когда? — с отчаянием спросил Иккинг. — Они появились из ниоткуда, словно из воздуха, — говорил Слюнявый Йоргенсон, — Когда вы улетели и скрылись из виду мы услышали этот страшный рог, после которого последовал взрыв у восточной вышки. Она обвалилась и чуть не лишила жизни Хадвара и Орма, которые находились на ней. Сейчас у них тяжёлые раны — у Орма сломана нога, у Хадвара теперь нет левого глаза и нескольких пальцев на руке. Все были в растерянности, не понимали как поступать и просто бежали в Большой зал. Валка, Рыбьеног и Сморкала сели на драконов и устремились к ночной фурии, но она ловко уходила от любых наших атак и оглушила одним залпом Кривоклыка и Грозокрыла, ещё одним попала в двери Большого зала, а всадник кинул в Сардельку какое-то усыпляющее зелье. Затем он начал атаковать других людей и… — на мгновение черноволосый викинг остановился, будто не хотел говорить следующие слова, а затем обернулся вправо, — …После этого некоторые из наших погибли. Юный Хэддок посмотрел туда же, куда и его соратник, и заметил, что рядом с воротами Большого зала собрались примерно человек 30 и взрослых, и детей, которые не были сильно ранены и оплакивали погибших друзей, близких и родных. На земле лежали 7 тел, в руки которых было сложено оружие, а у ног были боевые шлемы. Сами же тела были окровавлены и обожжены, вызвав шок и ужас у Иккинга и его спутников. Вождь племени не мог поверить в то, что всё это произошло во время его отсутствия. В этот момент на него будто упала целая груда камней. Он не хотел верить в происходящее, хотел, чтобы всего этого не было. Сейчас для него это было худшим событием в жизни после смерти отца. Тем не менее, Хэддок продолжил слушать Слюнявого: — Другие получили серьёзные травмы рук и ног, а Карл едва полностью не оглох и стал плохо слышать из-за близости взрыва, который рядом с ним прогремел. Затем фурия вновь стала атаковать двери нашего главного укрытия. Мы успели поставить там небольшие укрепления, однако двумя плазменными сферами он пробил слабо защищённое место и ещё несколько человек едва не погибли. Фурия ворвалась внутрь и мы уже думали, что погибнем. Я обратился к Призраку, думая что это тот самый сбежавший раб Ронан, пытаясь хоть как-то потянуть время, оттягивая неизбежное, но он так ничего и не ответил, готовясь убить нас всех, — Иккинг ужасался всё больше, слушая рассказ. — Но тут из лазарета внезапно выскочила Громгильда и стала так агрессивно метать шипы в злодеев и атаковать их огнём, словно вышла на последний бой в жизни. Фурия уворачивалась от этого, но никак не решалась подойти ближе. Наша дракониха даже умудрилась укусить его за лапу, но при этом сама получила несколько ударов когтями в шею и спину. Кончилось всё тем, что чёрный дракон отступил и скрылся. Но не просто скрылся, а как и при появлении — словно исчез, растворился в воздухе, будто и не было его. А затем уставшая и тяжело дышащая Гром вернулась к Астрид и продолжила за ней присматривать. Лекари сказали, что она чудом умудрилась выжить в схватке с фурией. Сейчас вот её, слава богам, тоже подлечили, — закончил мужчина, вздыхая. — Ещё он не оставил послания в этот раз, — сетовала Валка. — Он даже ничего говорить не стал. Думаю, если Призрак явится в следующий раз, то… — женщина глубоко вздохнула и вытерла едва показавшуюся слезинку, — …То это будет последняя глава в истории острова Олух. Иккинг стоял несколько минут, не способный произнести не слова. Он чувствовал, как внутри него будто что-то надломилось, будто странный жар начинает подступать к его голове и сердцу. Его буквально разрывало при виде скорбящих людей, а вместе с этим юноша начал ощущать всё больший страх перед неизвестным врагом. Вождю было больно и жутко думать о том, что произойдёт с ним и его племенем завтра. Он прекрасно понимал эмоции своих людей, ибо ему самому пришлось преодолеть потерю дорогого человека. Среди скорбящих Иккинг заметил черноволосого мальчика девяти лет, по имени Генри Йенсен. Он был добр, застенчив, немного ленив, общителен, много читал книги про драконов. Этот ребёнок изучал их даже ночью и предпочитал это воинскому делу. Кроме этого Генри любил посещать лекции Рыбьенога, которые с большим интересом слушал и задавал много вопросов, благодаря чему легко нашёл общий язык и сдружился с последним. Наиболее Генри интересовали драконы класса «Загадочные». Ингерман даже удивлялся тому, насколько хорошо мальчик знает их. Главной же мечтой будущего наездника было приручение разнокрыла. Хоть Генри и проводил много времени со своим другом, не забывал и про родителей, которые дали ему множество полезных наставлений. Отец обучал его воинским умениям, мать — доброте и честности. Они оба любили сына больше чем кого-либо, помогали ему в трудных ситуациях, и заодно учили его самому уметь их преодолевать. Благодаря воспитанию отца и матери Генри был очень способным ребёнком. Теперь же мальчика охватило небывалое горе, подобное которому он ещё никогда раньше не испытывал — его родители погибли под обломками одной из сторожевых башен. Он сидел у их тел и плакал, а рядом с ним были Рыбьеног и Сморкала, которые всеми силами пытались успокоить ребёнка. Иккинг, глядя на это, испытал невероятной силы печаль, а гнев и чувство вины заполонили его чуть ли не полностью. В голове юноши тут же возник тот печальный образ, который он никогда не забудет: его отец, Стоик Обширный, лежит на земле без признаков жизни, перед ним стоит Беззубик, только что убивший его под влиянием злобного вожака, а Драго Блудвист с подлой ухмылкой уходит с поля боя. В тот момент Хэддок невероятно разозлился на лучшего друга, хотя и понимал, что дракон не был виноват в этом. Тем не менее, ситуация с Генри и другими была для него ещё хуже, ведь мало того, что вождь потерял членов своего племени и боевых товарищей, так ещё и маленький мальчик в нежном возрасте утратил самых близких и дорогих людей в своей жизни. Иккинг вновь испытал страх, однако это был не страх Сумеречного Призрака, а страх посмотреть в глаза всем, кто сегодня потерял близкого. Он винил себя в том, что оставил остров, что не смог защитить свой дом и своих людей, что попался на уловку врага, вместо того, чтобы сразиться с ним. Это был настоящий удар для юноши. Он не мог больше смотреть на последствия нападения и решил ненадолго удалиться из деревни. Вождя никто не винил в том, что его не было при нападении врага. Все понимали, как ему тяжело нести это бремя и что в такие моменты его лучше поддержать, однако юноша попросил уединения, а вместе с ним пошёл лишь чёрный дракон. Шатен пришёл на утёс, с которого было видно высеченное в скале изображение отца, Беззубик присел рядом с ним, пытаясь поддержать названного брата. — Жаль тебя нет с нами, папа, — произнёс парень, смотря на изображение, — Ты не представляешь, как я нуждаюсь в тебе. Ты был лучшим вождём, нежели я. Хоть Иккинг и избавился от мысли «Я никто без своего дракона», создавалось впечатление, что прежний неуверенный в себе и не знающий что делать мальчишка, которым он был раньше, возвращается. Он вспомнил разговор с Астрид несколько дней назад, где говорил о страхе встречи с врагом, которого не сможет победить. Одноногий старался отрицать то, что Сумеречный Призрак и есть этот самый враг, но всё ещё был опечален. Беззубик положил голову ему на колени, после чего парень крепко обнял его, показывая как дорога для него поддержка названного брата. — Жаль, что ты не умеешь говорить, братец. Может быть ты знаешь решение? — говорил парень поникшим голосом. Дракон в ответ лишь удивлённо пророкотал, — Я тоже не знаю, что делать, Беззубик. Я просто не знаю.