Валка подошла к сидящему на утёсе сыну, надеясь поговорить с ним. Иккинг обернулся и задался вопросом:
— Почему невинные люди должны страдать из-за моих ошибок, мам? Почему?
— Иккинг, ты не виноват в случившемся. Никто не ожидал такого внезапного нападения, и даже если бы ты был на острове, то вряд ли бы что-то изменилось.
— Нет, я виноват. Всё могло бы быть по другому: я бы мог остановить Призрака, Беззубик мог бы дать отпор его фурии, а все, кто погиб, были бы живы!
— Не всегда получается так, как… — женщина не успела договорить, так как парень перебил её.
— Люди нуждались во мне, а я не смог помочь из-за того, что повёлся на уловку этого урода! — Иккинг встал и заговорил с повышеным тоном, из-за чего Беззубик даже немного отошёл от него. — Ты видишь, что в итоге произошло. Кроме этого ты, Сморкала, Рыбьеног и все остальные могли погибнуть! Я уже потерял отца по собственному безрассудству и не хочу больше никого терять! — Хэддок обернулся в сторону деревни, сжимая кулаки. — Я знал, что когда-нибудь встречу подобного врага, и теперь понимаю что сражусь с ним один… и убью его! — после этих слов он ушёл назад в деревню вместе со своим драконом.
Валка понимала то, как трудно её сыну в данный момент, какой груз ответственности он взял на себя после смерти отца и как ему больно смотреть на тяжело раненых товарищей и на соплеменников, которые потеряли родных и близких. Эмоции от увиденного сегодня повлияли на него так, как ещё никогда ничто не влияло. Женщине было трудно поверить в то, что её обычно миролюбивый сын на полном серьёзе сказал, что хочет кого-то убить. В его интонации она чувствовала гнев, который казался чуждой эмоцией для юного вождя. Добавляло проблем и то, что из-за своего давнего упрямства Иккинг был твёрдо убеждён, что сам подвёл своих людей, а другую точку зрения он не хотел слушать, как бы мать не пыталась его переубедить. Она боялась, что может произойти нечто ужасное, если он поступит так, как сказал: вдруг её единственный сын попадёт в плен или ещё хуже — погибнет, однако Иккинг не придавал этому внимания.
Двое спустились в деревню, где всё ещё разбирали завалы и тушили огонь. Раненых викингов отвели в лазарет, однако даже без них вид был удручающий и отчаянный. Пройдя мимо горы пепла, что некогда была кузней, Иккинг и Беззубик дошли до дверей Большого зала, где были остальные члены команды.
— Иккинг, что мы теперь будем делать? — спросил Сморкала.
— Можно отвести всех людей и драконов на ночь в катакомбы первых вождей — там они будут в безопасности даже во время нападения фурии. Для дополнительной защиты можно ограждения построить, — говорил он. — Мы с Беззубиком будем снаружи, на случай если Призрак придёт и дадим ему отпор.
Друзья были в непонимании:
— Что? Почему ты должен быть один, когда все остальные прячутся? Мы тоже пойдём с тобой, — удивился Йоргенсон-младший.
— Нет. Я принял решение — вы пойдёте с остальными, а я буду один.
— Как ты мог его принять, не обсудив с нами? — продолжил Сморкала. — Есть же другой выход.
— Я всё сказал, Сморкала. Больше ничего слушать не желаю.
Иккинг немного отошёл, но его близкие вновь попытались высказать своё мнение о его плане, однако только они начали говорить, как парень грозным тоном сказал:
— Это приказ, и ваша задача — выполнить его! Остальное меня не интересует! — после этих слов никто даже не решился что-то отвечать. Ещё никогда шатена не видели настолько напряжённым и агрессивным. Даже Беззубик подивился такому поведению названного брата и немного прижал уши к голове, тревожно отойдя заурчав. Рассерженный Иккинг не заметил этого, а лишь развернулся и направился в сторону от команды, а фурия направилась за ним.
— Почему же он так ведёт себя? Я ещё не видел его таким. Никогда, — переживал Рыбьеног.
— Он считает, что подвёл всех, когда улетел на остров Угрей, считает, что бросил деревню, — сказала подошедшая Валка. — Он винит себя в смертях наших друзей и твёрдо уверен в том, что должен сражаться с Призраком один.
— Что? Почему? Это Призрак напал неожиданно и обманул его, а деревня была не готова к его нападению, хоть мы и могли это исправить, — изумился Эрет. — Надо сказать ему об этом.
— Согласен. Это не геройство. Это эгоизм и глупость полнейшая, — добавил Плевака.
— Увы, он не хочет слушать, — вздыхая, молвила женщина. — Я пыталась его переубедить, но всё это было напрасно.
— Конечно, попробуй его переубедить — он даже упрямей Стоика в своё время, — твердил Плевака.
— Ну и что же теперь делать? — поинтересовалась Забияка. — Игнорировать приказ?
— Не знаю, — ответила мать вождя. — Учитывая, в каком сейчас положении Иккинг, он точно будет в ярости, если мы его нарушим.
— Может нам и не вмешиваться пока? — вдруг произнёс Эрет, удивив всех собеседников.
— Подожди, подожди, ты на полном серьёзе предлагаешь ничего не делать? — вопрошала Забияка.
— Если это поможет, то да. Сумеречный Призрак охотится исключительно на Иккинга, следовательно, он явится вновь. И в тот момент, когда он даст о себе знать, мы сможем быстро прийти Иккингу на помощь и застать врага врасплох, — все застыли в изумлении, услышав эту идею.
— То есть, ты хочешь его как приманку использовать? — поразился Сморкала.
— Пока что это единственный способ противостоять врагам, не подвергая опасности остальных жителей.
— Возможно… ты прав, юноша. На самом деле это действительно неплохая идея. — не веря в свои слова, произнёс Плевака, что также вызвало негодование Йоргенсона.
— Да, — задумчиво говорил Эрет. — Всё гораздо проще, чем мы могли подумать. Осталось только понять, когда он прилетит.
— Пока он не здесь, лучше заняться делом и отправить людей и драконов в катакомбы, — утверждала Валка, после чего команда принялась выполнять приказ Иккинга.
— Эй, Плевака, помоги нам! — послышались голоса Шлака и Ведрона.
— Что у вас там?
— Вождь приказал возвести погребальный костёр, чтобы сжечь тела умерших и придать их души богам, — ответил Ведрон.
— Я думаю, ты понимаешь, насколько это важно, — добавил Шлак.
— Разумеется я понимаю. Тогда поторопимся с этим.
К закату почти все викинги были у большого погребального костра, который расположили в самом центре деревни. Пришёл каждый, кто не лежал в лазарете. И люди, и драконы наблюдали за тем как годи острова Олух и его жрецы читали молитвы и отпевали павших в бою воинов, затем подложили к телам их имущество, дабы каждый вошёл в небесную обитель — Вальхаллу — со своим добром: оружием, доспехами, драгоценностями и семейными реликвиями. По завершении молитв, Иккинг Хэддок третий, сам годи и ближайшие приближённые вождя поднесли к костру факелы и он начал разгораться ярким пламенем.
Столб дыма от огня был так высок, что достигал самих облаков. Викинги уже много десятилетий верили в то, что чем выше дым от погребального костра, тем выше сожжённый будет в небе, и тем он будет богаче там, чем больше добра с ним будет сожжено.
Во время горения огня, Беззубик обратил внимание на своего названного брата. Хоть Иккинг и имел ту же внешность, те же волосы, то же телосложение, что и обычно, было отчётливо заметно, что выражение лица и глаз выдавали в нём будто кого-то другого. Хэддок ничего не говорил, но даже без этого выглядел напряжённо: его веки были сужены, кулаки сжаты ещё крепче, чем обычно, дыхание стало тяжелее, на поверхности выступал пот, а зелёные глаза будто стали темнее и из-за отображавшихся в них языках пламени стали походить на горящие угли. Дракон ещё никогда, за всё время их дружбы, не видел своего всадника таким подавленным от ненависти и горя. Создавалось впечатление, что сегодня наружу вышла некая «тёмная сущность», которую юноша скрывал почти всю жизнь, и которая медленно, но верно поглощает его. Беззубик попытался отвлечь друга от этих мыслей и подставил голову ему под руку, однако юноша лишь разжал кулак, но не обратил на это особого внимания. Вытерев едва заметную слезу, он продолжил смотреть за постепенно угасающим огнём. Беззубику даже казалось, что на месте тел погибших викингов, его всадник представлял своего злейшего врага.
Когда костёр полностью догорел, Иккинг направился к дороге, ведущей в лес. К нему подошло несколько его лучших друзей, пытавшихся что-то сказать, но он даже не оглянулся, когда они его позвали, и продолжил путь.
Юноша и его верный дракон расположились недалеко от входа в деревню, на холме, где начинался лес. Иккинг напряжённо вглядывался в даль, наблюдая за восходом Луны. Он боялся вновь услышать этот злосчастный рог вперемешку с рычанием фурии, которые теперь вспоминал постоянно, когда думал о враге, боялся увидеть во тьме янтарно-оранжевые глаза, боялся узреть среди огня образ рогатого, будто демона, рыцаря. Даже понимая, что в ночном небе увидеть фурию практически невозможно, он продолжал вглядываться в него. От мыслей юного воина вновь отвлёк Беззубик, который посмотрел на него большими беспокоящимися глазами, и проурчал на непонятном драконьем языке: «Пожалуйста, не бойся, Иккинг. Я вместе с тобой. Мы победим в этом сражении, как всегда побеждали. Вместе». Хэддок был тронут поведением своего лучшего друга. В данный момент дракон для был единственным, кому юноша не боялся показывать свои эмоции, не боялся сообщать свои мысли и быть тем, кем он был до всех трагичных событий.
— Спасибо, что ты со мной, Беззубик. Не знаю, как бы я справился без тебя, — юноша обнял шею дракона, а тот осторожно в ответ приобнял лучшего друга лапой. Немного успокоившись, Иккинг решил, что ему нужно набраться сил перед наступающим боем и немного вздремнуть. Облокотившись на бок дракона, он прикрыл глаза.
***
Хэддок шёл в чаще деревьев. Он не знал, что это за место, однако понимал, что это точно не Олух.
Во время пути его не покидало ощущение, что что-то не так, что всё по-другому. Окружающую местность было видно гораздо чётче, нежели обычно, чувствовались запахи, которые раньше были незаметными, слышались звуки на далёком расстоянии. Юноша даже стал подозревать, что это не его тело — слишком уж всё странно было вокруг. Он подошёл к лужице, которая была под одним из деревьев и решил взглянуть в своё отражение. Перед ним была ночная фурия. Иккинг удивился, осмотрел себя и заметил, что вместо одного хвостового плавника у него был искусственный элерон с тканью красного цвета. Это был Беззубик, но шатен не мог понять, почему он видит всё глазами названного брата. Тем не менее, он решил продолжить путь.
Отойдя от удивления, викинг в теле дракона отправился дальше, пока не дошёл до разрушенной деревни, поросшей растениями. Иккинг не помнил о том, был ли он здесь раньше, но место наводило на него небольшую тревогу. Юноша шёл мимо хижин и добрался до самого большого здания на возвышенности — судя по всему, это был дворец местного конунга. Он также был разрушен и уцелели там лишь некоторые участки стен. Фурия вошла туда и увидела нечто необычное: среди обломков, поросших травой, в центре стоял узорчатый трон, полностью сделанный из чёрного железа и расписанный различными узорами; при этом он был цел и казалось, находился в таком хорошем состоянии ещё очень давно и время его совсем не задело. Викинг в теле дракона подошёл к трону и начал его разглядывать.
Хэддок не знал, долго ли будет смотреть на него, пока не почувствовал чьё-то присутствие сзади. Он обернулся и застыл в ужасе. Перед ним сидела та самая ночная фурия Призрака со шрамами на носу, которая напала на Олух, но её глаза были закрыты и сам дракон не двигался, словно статуя. Иккинга охватило любопытство и он решил подойти к чужаку и стал медленно приближаться. Внезапно зловещая рептилия открыла глаза, вызвав у парня неподдельный ужас, ведь глазницы были пустые, а вместо глаз там были две белые точки. Юноша в теле Беззубика бросился бежать от жуткого демона и поднялся в небо. Но лишь он взлетел, как страшная фурия оказалась уже перед его глазами, появившись словно из воздуха. Затем она выстрелила плазменным залпом, после которого Иккинг стал падать. Внезапно мир из обычного стал кроваво-красным. Юноша падал и ударялся о выступы скалы, пока не приземлился на берег моря, не в силах пошевелится. Жуткая ночная фурия подлетела к нему и стала подходить ближе. Иккинга шокировало то, что дракон встал на задние лапы и начал изменяться внешне, пока не превратился во всадника с рогатым шлемом. Злодей встал перед поверженным Беззубиком и снял шлем, под которым было лицо самого Иккинга, злобно смотрящего на дракона. Он достал меч и занёс его над собой. Юноша чувствовал, как Беззубику было страшно. Даже страшнее, чем в момент их первой встречи.
После этого меч резко опустился и последнее, что было слышно, это голос, полный страха и отчаяния, вопивший:
— Беззубик!!!
***
Иккинг вскочил, весь в холодном поту, и неровно дышал. Беззубик проснулся и, увидев состояние друга, забеспокоился, после чего тыкнул мордой ему в плечо. Парень обернулся и вздохнул с облегчением, увидев брата, но на глазах его появились слёзы. Фурия подошла ближе и Иккинг обнял её, говоря:
— Всё хорошо, Беззубик, всё хорошо. Это просто сон. Я не дам тебя в обиду. Прости меня, пожалуйста. Прости. Я не сделаю тебе больно. Я никогда не сделаю, обещаю.
Для самого Иккинга потеря Беззубика была сопоставима со смертью Астрид или матери. Он был готов сделать всё возможное, дабы с его названным братом ничего не случилось — даже пожертвовать собой. Чёрный дракон прекрасно понимал, что такое видеть кошмары со смертью близкого, ведь в своё время его преследовали видения гибели юного всадника. И поэтому он приложил все усилия, дабы попытаться успокоить нуждающегося в поддержке и надежде друга.
Приближалась ночь. Иккинг надел броню из драконьей чешуи и ждал прилёта врага вместе с Беззубиком. Викинги и драконы уже были в катакомбах, и вождь проследил, чтобы за ним никто не шёл и не пытался помочь. Когда он уже был на улице, члены его команды всё же вышли из катакомб и незаметно устроились в зале, чтобы наблюдать за своим вождём.
Вновь несколько часов ничего не происходило, но одноногий воин не смыкал глаза и продолжал ждать. Сморкала и Забияка довольно утомились и легли спать, после них улёгся и Рыбьеног и лишь Валка и Эрет продолжали ждать. Вдруг на шестой час ожидания рядом с чёрным драконом послышался хриплый писк и звук упавших предметов в одном из разрушенных домов. Обернувшись, Иккинг и Беззубик увидели, как среди кучи мусора и обломков лежал пергамент с надписью.
Юноша слез со своего дракона, поднял бумагу и принялся читать:
Теперь ты понял, что я не терплю обмана, Иккинг Хэддок. Радуйся, что я сегодня атаковал и близко не со всей силой, что мог. Ты даже не представляешь себе, что значит быть последним выжившим. Последним из своего племени, созерцающим развалины и мертвецов. Но я могу с лёгкостью устроить это. Твой народ и ты, Иккинг Хэддок, не первые и даже не двадцатые из тех, кому не посчастливилось стать моими заклятыми врагами. Но именно к вам я буду так жесток, как не был ещё ни с одним из тех, кто решил противостоять мне. Однако не смотря ни на что, я сделаю исключение для тебя и дам время на раздумья. До этого я не поступал так ни с кем и никогда. Это моё последнее послание тебе, Иккинг Хэддок. Я могу оставить твоих людей в живых, если ты согласишься выполнить мою просьбу: прилетай на остров Рогатого Зайца один и только один. Я указал конкретное место на карте. Здесь я позволю тебе совершить выбор и решить свою судьбу раз и навсегда. Но если ты откажешься или вновь соберёшь дружков и попытаешься атаковать меня с чьей-то помощью, я оставлю от твоего племени только воспоминание. И твоя жена станет первой из тех, кто сгорит в огне.
Выбирай
Иккинг сжал зубы и скомкал пергамент от волны ярости, вновь поглотившей его. Никогда ещё он не хотел убить кого-то по-настоящему, даже своих прежних врагов. Вновь вспомнились едва не погибшая Астрид, тяжело раненые викинги, плачущий от потери близких и всё остальное, что было после атак Призрака.
Молодой вождь обернулся к Большому залу, собираясь сказать друзьям об этом. Однако тут же он вспомнил прошлое послание и к чему привело игнорирование его условий, вспомнил, что поставил себе цель сразиться с врагом одному и больше не дать погибнуть или покалечиться никому из племени. Шатен всеми силами хотел помочь семье и друзьям, даже при том, что они не были согласны с его решением.
Это было одно из сложнейших решений в жизни Иккинга. Отправится одному, чтобы вернуть свою честь или взять помощь, обрекая всех без исключения на смерть?. Этот вопрос мучил его. Ещё немного подумав, драконий всадник смял бумагу в руках и выкинул её, после чего взял карту и с помощью компаса определил направление полёта. Он всё-таки знал, что друзья наблюдают за ним из Большого зала, поэтому как можно незаметнее отошёл в сторону вместе со своим драконом, чтобы постараться скрыться с глаз друзей, не вызвав подозрений. После этого он ещё раз оглянулся назад, мысленно попрощался с Астрид, мамой и остальными и взмыл вверх. Иккинг готовился к самому важному бою в своей жизни.
