Как приручить дракона 3: Сумеречный призрак (Обновлённая версия)

Все драконы, собравшиеся в небе, обрушили настоящий огненный дождь на Сумеречного Призрака и его ночную фурию, а Беззубик атаковал яростнее всех. Гора содрогалась от грохота. Птицы разлетелись и мелкие звери разбежались со страхом от места бойни. Дым клубился, и от него исходил неприятный запах, который можно было почувствовать даже на входе в деревню. Израненный дракон кричал от боли, но продолжал закрывать хозяина телом и крыльями. Иккинг пригнулся и прислонился к скале чтобы защитится от языков пламени. Он вспомнил похожий случай, когда Беззубик заставил неисчислимую стаю драконов атаковать морского смутьяна, после чего исполин сдался и больше никогда не нападал на остров Олух. Сейчас крылатых существ было гораздо меньше чем тогда, однако даже такого количества хватило бы, чтобы победить довольно крупного ящера, вроде скалотряса или большого пеплохвоста. Ночная фурия это, безусловно, сильный дракон, но тем не менее, Иккинг думал, что даже она если не погибнет, то хотя бы сильно пострадает от такого количества огненных и плазменных ударов. Вот драконы затихли, совершив все возможные огненные выстрелы, и смотрели на густую кучу дыма, образовавшуюся на плато. Иккинг собрал силы и попытался подняться с уступа на плато; в итоге он не стал забираться туда полностью, лишь подняв голову так, чтобы возможно было всё разглядеть. Беззубик не спешил подлетать, так как тоже не знал чего ожидать. В дыму были слышны тяжёлые вздохи раненного дракона. Казалось, что он умрёт от огня, что он потратил все силы на защиту своего всадника. Хэддок очень удивился такому поступку фурии. Он был уверен в том, что злодей попросту подчинил себе дракона, будто Драго Блудвист или кто-то из его приближённых. И вдруг тяжёлые вздохи фурии прекратились. Повисла недолгая тишина, прерываемая лишь взмахами крыльев и шумом бьющихся об скалы волн. Когда звёзды погасли и луна полностью зашла за горизонт, дым начал рассеиваться. И вдруг произошло нечто, заставившее Иккинга и Беззубика испытать небывалое чувство шока: из-за смога и пепла начало выступать свечение голубого света, которое становилось всё ярче. Они оба прекрасно помнили произошедшее восемь месяцев назад, однако отказывались верить в то, что именно это случилось сейчас. Но назло судьбе случилось самое страшное их ожидание. Из-за дыма вышла израненная фурия. Она тяжело дышала и смотрела на Беззубика глазами, в которых была исключительная ярость и желание убивать, а гребни на спине и голове сияли ярко-синим цветом, как и глаза с венами. — Я не верю в это… — шокировано говорил себе Беззубик, — Это… невозможно… Откуда? Он был уверен, что кроме него больше никто не обладает такой уникальной способностью. До этого молодому вожаку говорили, что подобный защитный механизм есть только у самых сильных из драконов, причём именно у фурий это встречалось наиболее редко. Беззубик чувствовал, как сердце заколотилось в груди от осознания того, что теперь может сделать его взрослый собрат. Он чувствовал, что теперь даже стая не поможет ему победить. Чувствовал, что теперь именно он стал обречённым. — Как?! — едва слышно проговорил Иккинг, выпучив глаза от ужаса. Он решил опустится вниз, чтобы не попасться разъярённому дракону на глаза, ведь в противном случае думал, что даже Беззубик не успеет его спасти. Однако именно за своего лучшего друга юноше сейчас было наиболее страшно, так как он своими глазами видел, на что был способен его дракон, обладая такой силой. Учитывая, что фурия Сумеречного Призрака едва не погибла после всех огненных выстрелов, то Хэддок даже представить не мог с какой жестокостью она набросится на своего меньшего собрата, заставившего стаю атаковать хозяина. Некоторое время две фурии смотрели друг на друга: в глазах Беззубика было непонимание и страх, смешанные с любопытством, в то время как у его противника была чистая ненависть и готовность вот-вот напасть на вожака. Раненый дракон издал громогласный рёв в его сторону, после которого принялся махать крыльями, не взлетая с земли, из-за чего рядом с ним появлялись молнии. Чем быстрее становились взмахи, тем больше искр отходило от дракона, делая его похожим на скрилла. Внезапно, он резко прыгнул к стае и вновь взмахнул крыльями, после чего все драконы, кроме Беззубика, упали на землю, оглушённые молниями. Вновь яростный взгляд янтарных глаз устремился к молодому вожаку. Испугавшись, меньшая фурия попыталась отлететь, но враг нанёс три мощных плазменных выстрела по нему, вынудив приземлиться. Подлетев к Беззубику, дракон Призрака оторвал зубами искусственный хвостовой плавник и, разорвав его в клочья, выкинул в сторону. Вожаку стало ещё страшнее — мало того, что никто ему уже не поможет, так теперь он ещё и не сможет улететь от жестокого врага. Однако Беззубик старался не показывать свой страх и принялся, как и в первом бою с врагом, шипеть, рычать и готовится к нападению. Но взрослая особь тут же наносит целых пять быстрых выстрелов подряд, после которых он падает. И вот злодей вцепляется острыми, как булатные кинжалы, клыками в шею собрата, после чего скалу окропляет тёмная кровь. Беззубик кричит от боли, стараясь вырваться, а затем пытается ударить врага правой передней лапой, но последний успевает увернуться и сильно кусает её. После этого он царапает живот и правый бок меньшего дракона, а затем отходит и наносит ещё три плазменных удара. Беззубик чувствует, что теряет силы, чувствует сильную боль в правой лапе и в других местах укусов. Чувство обречённости и безнадёжности всё больше им овладевает, но вожак не думает сдаваться. Только молодя фурия пытается встать, как враг резко прыгает и сталкивает его с обрыва, расцарапав его задние лапы перед этим. Беззубик падает, бьётся боками, головой и лапами о скалы, не имея сил, чтобы что-то сделать — ни уцепиться когтями за уступы (так как это доставляло боль в лапе и животе), ни взлететь. Иккинг же с ужасом смотрел на это, не имея возможности помочь другу. От увиденного слёзы сами наворачивались на глаза. Юноша осознавал — тот страшный сон оказался самым настоящим видением, однако ещё страшнее было то, что он не смог предотвратить ни один случай, произошедший сегодняшней ночью. Всё больше Иккинг начинал испытывать злость по отношению к вражескому дракону. На мгновение его даже перестало волновать, что фурия могла просто исполнить команду от своего хозяина. Беззубик продолжает падать и в итоге оказывается на песчаном берегу. Всё тело болело, особенно передняя правая лапа и шея. Кровь медленно капала на песок, многочисленные раны ужасно щипало. Дракон уже откровенно боялся, так как давно не был так близок к смерти. Послышались взмахи крыльев. Молодая фурия с трудом поднимает голову и видит приземлившегося вражеского дракона, всё так же грозно смотрящего на него оранжевыми глазами. Вожак понимает, что его жизнь висит на волоске, что уже никто и ничто не поможет ему, что пытаться противостоять фурии-титану уже бессмысленно, однако даже при этом не думает сдаваться. Беззубик издаёт рык, после которого титан производит двенадцатый залп в голову собрата, отчего последний падает. Затем фурия со шрамами на носу подходит к Беззубику и происходит то, от чего и сам вожак и Иккинг поразились, насколько жестоким может быть дракон: передними лапами он берёт крыло меньшего дракона и с хрустом сворачивает его, после чего делает это со вторым. Молодой дракон взвыл от невыносимой боли так громко, что его эхо слышно было даже далеко за пределами этого места. А вместе с эти стоном, насквозь пропитанным болью, прозвучал не менее громкий вопль, полный страха и отчаяния: — Беззубик!!! — протяжно закричал Иккинг со слезами на глазах. Он не испытывал такого страха с тех пор, как названный брат пытался убить его, будучи под контролем Драго Блудвиста. Всеми силами юноша старался отрицать происходящие, хотел верить, что это просто страшный сон, что с Беззубиком на самом деле всё хорошо, однако реальность была совершенно не такой. Потерять брата было для него равносильно потере отца, Астрид, матери и всех друзей и жителей Олуха, всё равно, что потерять половину себя. И вот юноша видит картину, будто напрямую пришедшую из самых жутких кошмаров: Беззубик закрывает глаза и падает на землю; он не шевелится, не издаёт звуков и выглядит так, словно жизнь покинула его. А фурия со светящимися гребнями отходит, после чего становится на задние лапы и издаёт победный рёв, от которого содрогаются скалы. Начинает всходить солнце и цвет неба на горизонте становится ярко-красным. У многих народов и у викингов алый рассвет значит, что ночью пролилась кровь. Иккинга полностью поглощает печаль и ярость от увиденного. Он никогда ещё так не злился в своей жизни, как сейчас. В один момент ему захотелось убить взрослую ночную фурию, обрушить на неё всю свою ярость и разрубить на куски. Но сквозь слёзы одноногий довольно быстро вспомнил, из-за кого это всё началось, и начал карабкаться на плато. Юноша видел, что Призрак стоит, опираясь на скалу рукой (так как тело всё ещё болело после падения), а последний обращает свой взгляд на него. Враг видит, что в красных от слёз глазах горит пламя невиданной ярости и мести. Примерно таким же взглядом взрослая фурия смотрела на Беззубика, когда вышла из дымовой завесы. Драконий всадник же, наоборот, сейчас выглядел больше шокированным и даже слегка напуганным, как будто смерть его вот-вот настигнет именно в этот момент. Разъярённый Иккинг Хэддок заносит меч и начинает стремительно приближаться на врага, однако пробежав половину расстояния, почувствовал, что его сбивают с ног ударом хвостом. Ночная фурия встала перед хозяином и зарычала на юношу. Но одноногий викинг направил меч на кровожадного дракона и уже готовился нанести удар. Ему даже не было важно, что этот же дракон буквально пару мгновений назад расправился с целой стаей. Эмоции превысили разум и теперь Иккинг готов был атаковать даже того, кого столько лет пытался найти и спасти вместе с братом. И вдруг в один момент юношу прижала к земле лапа ужасного чудовища. После этого он наблюдал, как все драконы, что атаковали Сумеречного Призрака, слетелись и сели на обрыве, после чего склонили головы перед новым вожаком. В этот момент гнев неожиданно улетучился, уступив место страху и осознанию ужаснейшего факта — теперь фурия Призрака без труда сможет взять под контроль драконов Олуха и абсолютно все люди будут обречены, ведь даже Беззубик не сможет им помочь. Затем к Иккингу подлетает пристеголов, после приказного рыка чёрного дракона, и одна из его голов выдыхает ядовитый газ прямо на парня. Юноша стал себя плохо чувствовать: сначала он закашлялся, затем закружилась и начала болеть голова, потом в глазах всё стало размытым и начало темнеть. В конце концов от продолжительного воздействия газа Иккинг упал в обморок. Перед этим он успел заметить, как Призрак положил руки на голову своему дракону, прислонился своим лбом к его лбу и произнёс: — Спасибо, Нидхёгг. Ты спас мне жизнь, брат.

***

Иккинг пробудился в темноте, слыша звуки моря, голоса, и чувствуя то, как его кто-то волочит по песку. Он попытался пошевелить руками и ногами, однако они были крепко связаны. Было ощущение, что кто-то держал его рукой за воротник. Парень не знал, сколько прошло времени с тех пор как он упал в обморок, не знал где он и куда его тащат, однако понимал то, что это добром не кончится. Вдруг глухо, но относительно отчётливо прозвучали мужские голоса: — Открыть ворота… Открыть ворота! Послышался звон цепей и удар тяжёлого предмета об землю. Голова юного викинга заболела и вновь все звуки стали неразборчивыми, как будто он находился под водой. Только звон в ушах был неизменно раздражающим и длительным. Чем дальше Иккинга протаскивали, тем ближе и громче звучали рык разных драконов и чьи-то разговоры. — … Не может быть… — прозвучал одновременно удивлённый и радостный мужской голос, — …Это действительно он? — … Клянусь Тэнгэром, это случилось… — ошарашено добавил второй голос, принадлежащий более возрастному мужчине. — Неужели этот день настал? — послышался женский голос. Иккинг почувствовал, что его развернули и посадили на колени, а правой рукой держали за нижнюю часть шеи. — Иккинг Хэддок — целый и невредимый, как я и обещал, — произнёс Сумеречный Призрак, после чего стянул мешок с головы парня. Шатен пощурился от резкого солнечного света, пока глаза не привыкли к нему и не показали полную картину происходящего. Парень понял, что его худшие кошмары сбылись. Он находился в месте, окружённом каменными стенами и напоминающем арену. В качестве крыши использовались различные фрагменты клеток, прутьев и других острых предметов. Внутри было несколько больших клеток с драконами, рядом с которыми находились воины с оружием; несколько человек надевали на двоих недавно пойманных громорогов намордники и закрепляли их цепями. Прямо же перед глазами Иккинга были все трое главарей охотников. Рагнар Каменный был самым высоким и крепким по телосложению из всех, носившим стандартные для армии Драго доспехи. На руках у него были традиционные для его северного народа татуировки, а на лице усы и бородка. Хан Чагатай был уроженцем далёкого востока и носил странный доспех красно-золотых цветов. По его седоватым волосам можно было понять, что он не только немало прожил, но и имеет немалый боевой опыт для одного из лучших воинов, с которым приходилось сталкиваться Лохматым Хулиганам. Последней из военачальников была Гризельда Печальная — самая низкая из тройки. Иккинг практически не пересекался с ней, однако предполагал, что она явна южного происхождения, так как у неё был доспех, схожий с наёмниками из этой части света. Все они с разной долей злорадства наблюдали за тем, как беспомощный вождь острова Олух стоял перед ними на коленях. Одноногий даже выразить словами не смог бы, какой для него это был позор. Сумеречный Призрак вновь был в своём исцарапанном и заржавелом рогатом шлеме и держал рукой связанного вождя. Он отдал парня двум тяжеловооружённым стражникам, которые отошли затем на несколько шагов назад. Последний заметил в левой руке наёмника мешок, на котором были красные пятна. — Не могу поверить — ты сделал то, что не удалось всем предыдущим охотникам за головами вместе взятым. Даже ныне покойные Вигго и Райкер Гримборны так и не смогли его поймать! — жизнерадостным тоном говорил Рагнар. — Кто бы мог подумать, что лучшим будет тот, кто даже не потребовал ни грамма золота за это дело. Прекрасная работа, Пепельный рыцарь, — лестно отозвался Хан. — Они наверное просто не понимали, что врага нужно бить прямо в сердце, а не в игры играть, — хмуро произнёс Пепельный рыцарь, — К тому же я не думаю, что у кого-то из них был вразумительный личный мотив для этой миссии. — А что с его драконом? Как ты с ним справился? — задала вопрос Гризельда, — Даже сам Драго Блудвист не смог победить ночную фурию. Рыцарь подошёл к столу, за которым стояли военачальники и положил мешок, после чего произнёс: — Он больше не доставит вам неудобств, — сказав эти слова, он отошёл на прежнее место. Услышав фразу Призрака, юный Иккинг не на шутку испугался. У него уже были мысли о том, что же может там быть. Словно продолжался непрекращающийся кошмар. Хэддок уже было не думал, что что-то может быть хуже случившегося с Беззубиком в битве с вражеской фурией, однако как только драконоборцы начали развязывать окровавленный мешок, юноша напрягся, его дыхание участилось и сердце забилось быстрее. Он не хотел видеть содержимого этого мешка. Шатен даже представить себе не мог, что с ним будет, если слова врага окажутся именно тем, о чём он думал. Развязав узелок, Хан, Гризельда и Рагнар открыли рты от одновременного восхищения и неверия в то, что это возможно. Оттуда достали большой кусок шкуры с чёрной чешуёй, покрытой свежей кровью и кусочками мяса на некоторых участках. А внутри этой шкуры было нечто, поразившее их ещё сильнее — окровавленное сердце. Они осматривали его так, словно это была находка затерянных сокровищ или, например, оружия богов. — Неужели мёртв? — говорил ошарашенный Рагнар, — Значит теперь у драконов нет вожака? — Мёртв, — поразился до невозможности Хан. Как только он отошёл от шока, на нём возникла злорадная ухмылка, — Да. Наконец-то! Теперь победа в наших руках. Никому теперь не остановить нас! — говорил он с гордостью. — Последняя ночная фурия… — сказала Гризельда, не показывая особых чувств. — Жаль, Гриммеля нет здесь, — последнее она сказала себе шёпотом. Как только Хэддок увидел содержимое мешка, в его душе словно что-то умерло, опустело. У парня было ощущение, что он потерял половину себя. Он почувствовал такую же сильную боль, как и в момент смерти отца. Беззубик был для него другом, подобного которому он не смог бы найти нигде и никогда. Он не просто стал другом и братом для одинокого мальчика, но и вместе с ним изменил историю обоих народов, ведь раньше драконы у викингов Олуха считались кровожадными тварями, способными лишь убивать, и именно благодаря их несокрушимой дружбе прекратилась война между людьми и драконами. Иккинг по-настоящему любил его, так же, как и Беззубик любил своего брата. Вместе они пережили столько приключений, как радостных так и печальных, что об этом можно было написать множество книг. В этот момент гнев заполонил юного викинга. На его глазах появились слёзы от осознания того, что его друга, его, можно сказать, родного брата больше нет. Он с презрением смотрел на врагов, с наслаждением рассматривавших окровавленное сердце, но даже по отношению к ним он не испытывал такой ненависти, как к человеку в рогатом шлеме, стоящего прямо перед ним. Никого Иккинг ещё так не ненавидел, как его. И никогда ещё не хотел по-настоящему убить человека. И именно Призрак стал первым таким для юного всадника. Сжав зубы от ярости и пытаясь вырваться из рук стражи, он, что есть сил, кричал: — Урод! Сволочь! Будь ты проклят! Я убью тебя, тварь! Убью, слышишь! Ты уже труп! Я отрублю твою поганую голову! Хельхейм уже ждёт тебя! Ты будешь мучаться там всё свою никчёмную жизнь! — Заткнуть его! — приказал Хан, после чего стражники сильно ударили парня два раза в живот и в лицо, что вынудило Иккинга замолчать и склонить голову. Пепельный Рыцарь обернулся и подошёл к юноше, угрюмо смотря на него, и тихо, но грозно сказал: — Скажи спасибо своему отцу — он причина всех твоих несчастий. Именно он сделал меня таким. — Ненавижу тебя, — тихо, но с той же злобой сказал Иккинг, всё ещё испытывая боль — физическую и душевную. Рыцарь вновь подошёл к военачальникам, забрав перед этим оружие парня. — Его огненный меч, — Призрак положил клинок на стол, рядом с картами. — Прекрасно, ещё один трофей! — с радостью говорил Рагнар. — Это и шкура Фурии станут символами поражения «непобедимого» Олуха! — сказал Хан. — Это всё благодаря тебе, о славный рыцарь. Твои умения оказались… — Мне надоело ваше пустословие! — перебил мужчина Чагатая, — Где самка? — Здесь. В целости и сохранности, как ты и просил, — ответил воин с далёкого востока. Как только Иккинг услышал эти слова, то гнев уступил на момент место любопытству и удивлению. «Что? Какая ещё самка? Что ещё нужно этому проклятому душегубу?» — думал он. Как только притащили клетку, в которой был дракон, Иккинг вообще открыл рот и потерял дар речи. Это была самка самой настоящей фурии. Драконесса была полностью белая, а на солнце её абсолютно гладкие чешуйки мерцали, словно блёстки. На голове было четыре ушных отростка, вместо восьми (как у Беззубика или Нидхёгга), к тому же они были немного короче. Форма тела была практически идентична её чёрным собратьям, но хвостовые плавники, закрылки и крылья были более сглаженные. Последней особенностью драконессы были большие светло-голубые глаза. Размером драконесса была чуть-чуть меньше Беззубика. Она была связана, и на неё был одет намордник. Пепельный Рыцарь подошёл к клетке и стал её рассматривать, ходя по кругу. — Когда вы последний раз её кормили? — спросил он спустя минуту. — Дня два назад, — ответила женщина, — Тебя что-то волнует? — Просто спросил, — угрюмо произнёс Пепельный Рыцарь низким голосом. — Кстати, мы забыли тебя ещё кое за что отблагодарить, друг наш удачливый: твоя идея про отвод кораблей оказалась блестящей. И теперь наши воины собраны, новые драконы пойманы и мы в полной боевой готовности к нападению на Олух. А учитывая, что ночная фурия мертва, то наша победа будет гораздо проще, — с улыбкой на лице сказал Рагнар. — Во-первых: никакой я вам не друг, — прервал ликование рыцарь своим низким голосом, — А во-вторых: чтобы ослабить врага, заставь его чувствовать себя победителем. Я удивлён, что вы ждали, пока кто-то за вас подумает. Шатена постигло отчаяние и чувство безнадёжности после этих фраз. Мало того, что победа над драконоборцами оказалась фальшивой, так ещё и именно она вскружила его голову. И теперь все жители Олуха находятся в опасности, равной которой ещё они не видали никогда за последние пять лет — теперь ни Беззубик, ни Иккинг, ни кто-либо другой не сможет их защитить. И что самое худшее — Пепельный Рыцарь и его кровожадная ночная фурия наверняка вернуться туда. Учитывая что они творили раньше и что сделали с Беззубиком, теперь для них не будет никаких препятствий к полному уничтожению племени викингов. Иккинг даже в самом страшном кошмаре не мог себе такого представить, но именно это всё было наяву. Юноше ничего больше не оставалось, как признать реальность происходящего и смириться со своим поражением. — Ладно, ладно, забирай уже свою самку и не порти нам настроение, — хмурился Хан, — Вы двое: обыскать мальчишку! — приказал Хан стражникам. Стражи стали снимать с пленника кожаные доспехи, вытаскивать компас, нож и всё остальное (в том числе и механизм для полётов), пока на парне не осталась лишь рубаха, штаны, ботинок и железная нога. Снятую одежду бросили после этого в чашу с огнём по приказу того же Хана. — Что нам делать с ним дальше, сэр? — спросил один из стражников. — Отнесите его в башню и заприте в темнице, дальше мы сами разберёмся, — сказала Гризельда. — А ты отнеси меч в комнату трофеев, — обратился Рагнар к третьему воину. Тот послушно взял оружие и направился за двумя стражами, держащими Иккинга. Подчинённые Рагнара развернулись и направились в сторону старой крепости у горы, где и был основной лагерь охотников со всей их армией и продовольствием. Иккинг наблюдал за тем, как Пепельный Рыцарь увозит печальную белую фурию на корабль.