Как приручить дракона 3: Сумеречный призрак (Обновлённая версия)

— Кто ты? Откуда взялся? — спросил Иккинг, присев за стол. — Меня зовут Гриммель. Ищешь профессионального охотника на крылатых огнедышащих тварей — он перед тобой, — шатен и так знал этот ответ, однако легче от этого не стало и волнения ни капли не убавилось. — А взялся я с востока по приглашению разобраться с драконьими всадниками Олуха. Уже это заинтересовало меня, — Гриммель взял кубок и выпил вина. — Затем я прилетел сюда и узнал, что возглавляешь драконов ты — сын Стоика Обширного, юноша, подчинивший себе не абы кого, а ночную фурию — дракона, что вымер два десятка лет назад. Юноша, разгромивший Драго Блудвиста, который имел ледяного смутьяна в своей армии, — белоголовый говорил это одновременно с восхищением и скрытым недовольством. — Я был поражён, когда узнал с кем мне предстоит столкнуться. Я понял, что это будет отнюдь не простая охота, учитывая, что никто не справился с тобой до этого. Давно не встречал интересных противников, — сказал мужчина с небольшой улыбкой, после чего ещё раз выпил вина. — И это ты хотел обсудить со мной? Хотел позлорадствовать над тем, что меня всё-таки схватили? — Нет, парень — тут всё гораздо интереснее. Сначала я действительно думал, что буду противостоять тебе и твоим драконьим всадникам, однако кое-кто изменил мои планы. — Этот кто-то Пепельный Рыцарь или Чернорук, не так ли? — задал вопрос Иккинг с любопытством. — Ты догадливый малый. Чего уж я точно не ожидал, так это беспощадного убийцы с двумя фуриями и драконьей армией. Мало того, что он единственный из всех, кто сумел победить и поймать тебя, что не удалось даже самому Драго. Мало того, что его дракон — своеобразный реликт, который удивительным образом не вымер, так он ещё и убил сотни человек. Одно слово — поразительно. Мне даже любопытно стало узнать откуда у него всё это взялось. — Но при этом ты хочешь убить его, ведь так? — Я думаю, ты и так прекрасно это понял, — с ухмылкой произнёс Гриммель. — Определённо повторять не стоит. — Я тоже хочу убить его, — хмуро сказал покоритель драконов, отчего белоголовый заинтересовался. — Вот оно как. Дай угадаю: желаешь отомстить за кого-то? — Да, именно. — шатен поднялся и немного отошёл от клыкастого чудища. — Ты охотник на драконов и, скорее всего, не веришь в их дружбу с людьми, ведь так? — Угадал, — охотник нахмурился. — Я твёрдо убеждён, что это полнейшая чушь. Зверюги не испытывают дружбы, а уж тем более по отношению к человеку. Они могут лишь следовать природным инстинктам и убивать, кто ради пищи, а кто ради забавы. А то, что ты называешь «дружба», просто следствие того, что ты заставил дракона подчиняться себе так, что он делает всё, что прикажешь ему и не рыпается. Я, например, заставил подчиняться себе смертохватов, Драго заставил подчиниться ему смутьяна, а ты и наш загадочный друг — Ночную Фурию, — угрюмо говорил Гриммель. — А так никогда людям не сосуществовать с тварями в мире. — Ты абсолютно не прав в своих словах насчёт драконов, но в том, что я хочу отомстить за своего лучшего друга ты не ошибся. И не только за него. Он поплатится за все убийства моих людей. За то, что разрушил мой дом, за то, что изувечил мою жену и других викингов. И даже его Ночная Фурия меня не остановит, — последние слова удивили охотника, однако по его хмурому лицу этого не было особо видно. — Это единственная причина? — Нет. — Что же ещё тогда? — задал вопрос Гриммель. — Все те люди, которые погибли вчера из-за убийцы. — Ты же веришь в дружбу с драконами. Я думал, что ты ненавидишь всех, кто охотится на них. — Да, я их ненавижу. Но то, что с ними сделал Пепельный рыцарь, совершенно бесчеловечно. Я никогда раньше не видел такой жестокости к людям. А что будет дальше? — Иккинг вопросительно посмотрел на собеседника. — Любой народ будет беспомощен перед такой силой. Ни одна армия с этим не справится! — охотник согласно кивнул на эти слова, всё ещё хмуро смотря на сына Стоика. — Я не хотел убивать никого из своих врагов. Я не убил ни Вигго, ни Драго даже когда имел возможность и мотивы. Но этот злодей не заслуживает пощады после всего, что сделал. Я хочу видеть, как он умирает. — Твои друзья знают где ты сейчас? — Нет, не знают, — вздохнул Иккинг. — А на чём можно быстрее всего добраться до Олуха? — задал вопрос Гриммель, надавив на больное место парня, однако последний полностью осознавал, в каком положении сейчас находится и ответил спокойно, но с небольшим смирением. — На драконах. — Ну и… — нарочно потянул седой драконоборец, ожидая какой будет ответ с ухмылкой. — Ты и твои драконы моя единственная надежда выбраться отсюда и вернуться домой. А если ты действительно «профессиональный охотник» как себя величаешь, то можешь оказать услугу всему моему народу в противостоянии с врагом и его фурией. Гриммель порадовался: — Молодец. Я рад что ты сообразительный парень, Иккинг Хэддок. Не думал, что ты будешь так здраво оценивать своё нынешнее положение. — В данный момент у меня нет другого выхода. — констатировал факт Иккинг. Гриммель вновь улыбнулся, сел напротив юноши на ящик, посмотрел ему в глаза и задал вопрос: — Ты готов заключить договор? Иккинг не сразу ответил, так как погрузился в раздумья. Он не доверял этому человеку даже не из-за того, что он охотник на драконов, а из-за его зловещего и подозрительного характера. Это дьявольское спокойствие, злобная ухмылка, хладнокровность, хитрость, решительный взгляд ледяных глаз и, скорее всего, это лишь немногие черты характера этого загадочного и таинственного персонажа. Заключать договор с таким человеком всё равно, что с богом обмана и хитрости Локи, да и сам одноногий юноша в обычной ситуации никогда бы ему не доверился. Но сейчас это был шанс не только улететь с этого острова, но и убить Пепельного рыцаря и помочь своему народу, который Иккингу упускать совершенно не хотелось и лучше было бы ей воспользоваться. Он вновь собрался с мыслями, сосредоточился, стал как можно серьёзнее и решительнее, постарался убрать страх и сомнения из головы, и, ещё раз всё обдумав, дал свой ответ: — Да, готов, — он подошёл к Гриммелю и вновь посмотрел ему прямо в глаза. — В первую очередь ты не смеешь причинять вред никому из моего племени, совершенно никому, — парень говорил это спокойно, но при этом очень серьёзно, почти так же, как после первого нападения Сумеречного призрака. — Идёт. Но только в том случае, если ты и твои дружки не тронут меня. — Согласен. — Есть ещё кое-что, — сказал охотник и встал с ящика. — Мы будем сражаться с драконьим вожаком, который запросто возьмёт под контроль любого из чудищ и никакие ваши трюки не освободят от его влияния. Если будут атаковать меня — либо использую яд, либо убью. А если попытаешься мне помешать — про договор можно забыть. Что скажешь? — Гриммель скрестил руки на груди в ожидании ответа. В этот момент Иккинг также не спешил сразу отвечать. Ему была противна мысль об убийстве любого дракона, а уж тем более из своего племени. Сначала он хотел возразить, однако решил остановить себя и подумать. Сразу вспомнился прошлый день, когда глазам парня была представлена вся та жестокость, которую демонстрировали крылатые рептилии под влиянием вражеской ночной фурии, вспомнилось как они заживо сжигали и разрывали беспомощных людей на куски, как чёрный дракон едва не нашёл шатена в укрытии и как он напал на Беззубика и причинил ему страшную боль. Он навсегда запомнил то, как огнедышащие жители Олуха и сам Беззубик были под властью великого смутьяна и одна мысль о том, что это снова может повториться, пугала и печалила его. А теперь, когда с Иккингом нет его названного брата, ситуация стала ещё более плачевной и в случае чего освободить крылатых друзей от влияния короля будет настолько трудно, что почти невозможно. Иккинг осознавал это и ничего не мог противопоставить Гриммелю, так как сам он не мог найти выход. Вздохнув, покоритель драконов нехотя произнёс: — Я согласен на это, — следующую фразу он вновь сказал серьёзно. — Но остальных, кого фурия не контролирует, не смей трогать, — голубоглазый кивнул головой в ответ. — Можем считать договор утверждённым? — спросил владыка смертохватов. — У меня ещё есть несколько вопросов. — Спрашивай, — развёл руками Гриммель. — Первое: что ты будешь делать, если мы победим злодея и всё закончится? — Я сдержу слово и не трону тебя, твоё племя и ваших драконов. Рыцарь умрёт и я уйду и, скорее всего, мы не увидимся больше. Это тебя устроит? — Вполне. Второе: почему ты помогаешь мне если я драконий всадник и верю в мирное сосуществование людей и драконов? — У нас с тобой есть общая цель — мы оба хотим убить его, а твоё желание сделать это возможно даже больше, чем моё. Ты интересный парень, Иккинг. Даже если ты наивно веришь в то, что человек и эти зубастые зверюги могут жить в мире, ты всё-таки способен трезво оценивать ситуацию и даже заключить союз с человеком, взгляды которого полностью противоположны твоим, если это действительно может помочь и тебе и твоему племени, — хоть Гриммель и ненавидел драконьих наездников, подобных Иккингу, говорил он с некой долей уважения, что удивляло и самого парня. — Кроме этого ты думаешь и о других племенах, опасность которым несёт этот маньяк Чернорук. Ты хочешь сражаться, жаждешь этого, но понимаешь когда силы не на твоей стороне. Я был в молодости почти как ты, Иккинг. Хоть я и ненавижу тех, кто сюсюкается с драконами, мы всё-таки можем помочь друг-другу. — Последнее: откуда мне знать что твои намерения правдивы, Гриммель? — спросил одноногий вождь с недолгим молчанием после слов седоголового человека. — Я никак не могу тебе доказать это. Могу сказать лишь одно: моя мать всю жизнь учила меня не лгать и я усвоил этот урок и дал обещание перед тем как она умерла. С тех пор и по сей день я всегда говорю правду, отчего порой страдаю, — ответил Гриммель всё так же холодно и сурово. — Что ж, ладно. Считай, что договор утверждён. — А теперь я задам вопрос, если не возражаешь, — вдруг добавил Гриммель. — Ладно, задавай, — сказал юноша. — Что я получу взамен? Ты же не думал, что я за бесплатно работаю, — ухмыльнулся белоголовый. Иккинг был в недоумении, так как совсем не знал, что предложить, но пытался хоть как-то выкрутиться. — Мы дадим тебе золота, столько, сколько понадобится. — Это мне ещё ни о чём не говорит, — ответил охотник. — Заплатишь наперёд, тогда и поговорим. — Ты издеваешься?! — возмутился юноша. — Откуда я тебе сейчас возьму золото?! Меня обобрали до последней рубашки, а ты хочешь с меня ещё и коду содрать?! — Ну, нет значит нет. Удачи в ожидании другого охотника, который работает за бесплатно. Пошли, Варди, у нас дела, — Гриммель поднялся и направился к выходу. — Стой! — резко крикнул Иккинг, отчего охотник остановился и обернулся. Порывшись в карманах, он достал серебряное ожерелье с янтарным камнем. — Это подойдёт как начальная оплата? Увидев украшение, Гриммель внезапно нахмурился и невероятно удивился. Создалось впечатление, будто он увидел нечто, напоминающее возродившегося покойника. — Откуда оно у тебя? — недоумевал охотник. — Нашёл, — кратко ответил Иккинг. — Ты ответишь на мой вопрос? — Отдай его мне, — произнёс Гриммель, возвращаясь назад. — Если выполнишь условия нашего договора, считай, что это твоё. Я надеюсь, в отличие от Чернорука, ты хотя бы знаешь что такое честь, — ответил Хэддок, прижимая левую руку с ожерельем к себе, после чего протянул свободную руку вперёд. — Договорились? Юноша немного волновался. Он чувствовал, что это ожерелье явно имеет большое значение для Гриммеля, раз он выражает такую озабоченность насчёт этого. Однако не было никакой уверенности, что этот хитрый человек не достанет оружие или не позовёт страшенных драконов, дабы вернуть драгоценность себе. Около полуминуты стояла тишина и никто не предпринимал действий. Но вот Гриммель поднял руку и, казалось, собирался вытащить меч из ножен, но неожиданно ответил на вопрос рукопожатием. — Договорились. Это будет славная охота. — Хорошо. Теперь пора разработать план действий. — Летим на Олух — часть уже готова, — после этих слов они разжали руки. Вместе с Варди они вышли на улицу, набрав перед этим еды в мешок и взяв фляги с водой. — Возьмите с собой тёплой одежды — в последнее время становится холоднее. Не желательно, чтобы вы захворали по дороге. Иккинг и Варди зашли в трофейную комнату и взяли несколько шкур белых медведей, лежащих в мешке. Пройдя через дымящееся побережье, на котором всё также находились вороны и чайки, троица добралась до платформы с драконами и поместили туда нужные вещи. — Кстати, что это за смертохваты? — поинтересовался Иккинг. — Я никогда о них не слышал. — Это драконы-убийцы. Самые искусные во всей дикой природе — как раз то, что мне нужно, — с ухмылкой ответил охотник. — Как ты их контролируешь? — У них слабость к собственному яду, — мужчина подошёл к одному из драконов и показал ошейник с колбами, в которых была пурпурная жидкость. — Уже этого хватает, чтобы ни один вожак не взял их под свой контроль. Только остаётся выдрессировать как следует и будут слушаться только меня и выполнять абсолютно всё, что я прикажу. Иккингу это показалось очень жестоким и уже хотелось высказаться по этому поводу, однако вспомнив Драго и то, что есть люди, которых переубедить абсолютно невозможно, решил промолчать и не развивать эту тему. Вся команда забралась на платформу с небольшим трудом (поскольку она была рассчитана на одного человека), после чего Гриммель свистом приказал чёрно-красным рептилиям взлететь и они направились в сторону острова Рогатого Зайца. Смертохваты оказались очень быстрыми животными (почти как ночная фурия), однако расстояние было всё таким же огромным, а путь невероятно долгим и утомительным. Иккинг всё также не испытывал симпатии к новому знакомому, однако в какой-то момент полёта он вспомнил момент из их незапланированной встречи, который интересовал его: — Гриммель. — Что? — Ты знал моего отца? — И твою мать тоже, а ещё Плеваку, Фина Хофферсона, Слюнявого Йоргенсона — всех знал. Я даже видел тебя, когда ты был ещё младенцем, — хоть юноша и ожидал подобного ответа, но всё равно удивился, а особенно от последних слов. — Я был на Олухе пару раз и очень давно, однако отлично всё помню, — мужчина обернулся к сыну Стоика. — Твои родители были мне лучшими друзьями, а жители деревни хорошо меня приняли когда я попал к ним. — Серьёзно? Когда же это было? — Впервые я попал туда задолго до твоего рождения, когда мне было семнадцать. Тогда ещё был жив твой дед Снорр Твердолобый. Мы со Стоиком, а также Плевакой и другими нашли общий язык и подружились. Твой отец был отличным охотником на драконов и в то же время хорошим человеком, прирождённым лидером, правда очень упрямым. — Последним я точно пошёл в него. — произнёс Иккинг. — А Валка была очень добра, отзывчива и любознательна. Она стала мне таким же другом, как и Стоик. Мы с ней много общались на разные темы и хорошо проводили время до их женитьбы. Я был рад тому, что твой отец выбрал её, как и она его, — Гриммель вдруг отвернулся и нахмурился. — Да, хорошее было время. — Что такое? — Ничего, — хмуро ответил охотник. — Скажу так: жители Олуха помогли мне лучше понять своё место в мире. Лучше, чем родное племя. Однако всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Среди этого и отношения с твоими викингами. И я не хочу об этом разговаривать. Иккингу было невероятно интересно узнать что было в прошлом: Как именно Гриммель попал на его родной остров? Что он делал вместе с родителями? Что произошло между ним и жителями деревни, раз он не хочет говорить об этом? Его заинтересовало и то, почему никто из его родственников и друзей-взрослых ни разу не упоминал Гриммеля когда говорил о своём прошлом и прошлом Стоика (в то же время он предпологал и то, что все просто забыли о нём, если прошло много лет). Однако видя с каким холодом в голосе белоголовый это говорит, юноша всё-таки решил не спрашивать его дальше, дабы не было хуже. К закату смертохваты долетели до острова Рогатого Зайца и Гриммель отдал приказ снижаться, так как драконам нужно отдохнуть. Они и до этого делали пару небольших остановок, но эта являлась последней перед прибытием к родине племени Лохматых Хулиганов. Троица слезла с дирижабля и начала искать место для ночлега в руинах деревни. Они разместились в месте, которое раньше скорее всего было большой оружейной. Разложив шкуры белых медведей на земле, разведя костёр при помощи тех же смертохватов, и утолив голод и жажду, Иккинг, Варди и Гриммель легли спать пораньше, дабы затем вылететь с первыми лучами солнца. Клыкастые чудища же легли вокруг здания. Всю ночь, как и прошлую, Иккинг не мог заснуть, так как мысли о доме, семье и враге не давали ему покоя. Страшила возможность того, что злодей уже успел напасть на Олух, пока юный вождь ещё был на базе военачальников. Шатен пытался выбросить их из головы, ведь понимал что в таком случае весь его народ будет обречён без единого шанса на спасение. Ему очень хотелось бы полететь прямо сейчас и не останавливаться, однако ящеры-скорпионы действительно потратили много сил на такой большой путь сегодня и отдых был очень важен для них даже несмотря на отличную выносливость. «Жаль у меня нет брата — с ним я бы уже вчера был дома», — мыслил он. Снова были кошмары где Ночная Фурия со шрамами на носу подчиняет себе всех драконов и уничтожает деревню, снова демонический рыцарь убивает Астрид и всех остальных друзей Иккинга, снова слышится отчаянный вопль Беззубика, снова огонь и темнота повсюду. Парень вскочил, весь в поту, после чего отдышавшись и убедив себя, что это просто сон, снова попытался заснуть, правда получилось это сделать лишь на третий раз. Охотник не раз обратил на это внимание.

***

На рассвете Гриммель проснулся раньше всех, после чего разбудил юношей и приказал им как можно скорее поесть и собраться. Иккинг без лишних слов встал довольно быстро даже несмотря на плохой сон, а за ним и семнадцатилетний драконоборец. Двое парней позавтракали сушёным мясом и водой после чего охотник запряг смертохватов в свой летательный аппарат, перед этим введя двоим новую порцию яда, и все устремились на юго-запад — в сторону дома викингов. Спустя ещё несколько утомительных часов троица наконец добралась до Олуха, однако по окончанию пути выяснилось, что ничего хорошего в этом не было. Уже на подлёте были видны высокие столбы дыма, поднимающиеся до облаков. Абсолютно все дома и прочие строения были разрушены до основания, а земля была чёрной от сажи и пепла. У изображения Стоика Обширного, высеченного в скале, не было головы. Даже после всех предыдущих нападений Сумеречного Призрака не было таких масштабов бедствия, как сейчас. Иккинг был в ещё большем ужасе, чем после лицезрения побережья с трупами солдат Рагнара. — Нет. Нет. Только не это. Этого не может быть, — говорил юноша с печалью. — Боюсь что может, Иккинг. — хмуро сказал Гриммель. — Мы опоздали. Враги опередили нас. — Прикажи драконам спуститься. — Что? — Я хочу чтобы мы снизились! — Иккинг поднял голос. Охотник решил исполнить просьбу союзника и отдал своим крылатым слугам команду приземлиться на место, где раньше стояла кузница Плеваки. Там было много следов ночной фурии и человека, а также и других драконов. Парень слез с платформы и сказал белоголовому и Варди разделиться и попытались найти кого-нибудь выжившего. Хоть хмурый мужчина и не сомневался в том, что никого найти не удастся, всё же решил пройтись и осмотреться. Зеленоглазый, всё ещё находясь в состоянии шока и отчаяния, осматривал то, что осталось от его родной деревни. Не было слышно ни единого звука и не было видно ни одного дракона, даже самого крохотного. Он решил пойти в сторону Большого Зала в надежде найти там человека из своего племени. Двери были полностью снесены, внутренние колонны был превращены в груду камней самых разных размеров, вход в катакомбы был полностью завален, на полу валялись обугленные деревяшки, которые раньше были щитами с изображениями вождей и их сыновей. Иккинг даже нашёл кусочки с нарисованным отцом и самим собой. Это зрелище было хуже любых снов. Ещё больше ужаса придали этой картине кривые надписи, нацарапанные на скале: Надежды нет Спаси нас Один Прощай Иккинг и спасибо тебе за всё Я была счастлива жить на Олухе Может мы погибнем, но не сдадимся Нас Асгард ждёт светлый Скоро мы все увидимся в Вальхалле, Стоик После того, как юный вождь прочитал это, то появилось чувство будто он умер и всё происходящее сейчас с ним это муки в царстве мёртвых. Он чувствовал себя виновным, проигравшим и даже в какой-то степени позором Олуха. Иккинг думал, что после смерти Беззубика уже не может быть ничего хуже, однако в этот день он буквально лишился всего. Юноша уже даже не плакал, а был полностью опустошён внутри и находился в такой печали, которую возможно не испытает больше никогда в жизни. Выйдя на улицу он смиренно сказал: — Прости меня, папа. В этот раз я окончательно проиграл. Проиграл всё, за что жил и умер ты, а до этого и твой отец, и его отец и все викинги, когда-либо жившие здесь. Я никого не защитил и не уберёг от этой кошмарной участи — ни маму, ни Астрид, ни Беззубика, ни всех остальных. Я так и не стал вождём, которого заслужили наши люди. Прости меня за всё это, отец. Астрид, любимая, лучше бы на твоём месте был я. Лучше бы я был на месте каждого ребёнка, подростка и взрослого, который ушёл из жизни по моей вине. Лучше бы я был и на месте Беззубика, который не должен был погибнуть, — юноша сделал глубокий вдох и выдох, вытащил меч из ножен, закрыл глаза и опустил его лезвием к земле. — Да приветят вам валькирии и проводят через ратное поле Одина. Пропоют они имена ваши с яростью дабы услышали мы благую весть из глубин Вальхаллы, что заняли вы достойное место в королевском чертоге. За всех павших мужей, жён, матерей, отцов, сыновей, дочерей, воинов и друзей, — минуту юноша молчал, отдавая всем своим людям честь, после чего сложил меч и открыл глаза. — Хоть вы и погибли, я докажу, что все ваши смерти были не напрасны: я не успокоюсь, пока этот кровавый убийца и его дракон-тиран живы. Я сделаю всё, чтобы с другими народами не случилось то, что произошло с вами, жители Олуха. Я убью его, освобожу всех драконов и верну свою честь. — закончив с прощанием, Иккинг отправился в сторону бывшей кузницы. Гриммель хмурым и серым взглядом осматривал хорошо знакомые места с чувством ностальгии. Прошёл мимо арены, мимо гавани и дома Иккинга, осмотрел часть рощи. Он вспоминал время когда бывал здесь, вспоминал Стоика, Плеваку, Валку и всех, с кем был знаком, вспомнил прогулки по лесу и сражения с драконами. Но даже несмотря на все приятные воспоминания он не испытывал печали, гнева или чего-либо другого когда смотрел на развалины, покрытые пеплом. У него было просто безразличие. Всё было из-за одного случая, случившегося двадцать лет назад, который и стал причиной того почему голубоглазый покинул остров и никогда больше не возвращался. А что тогда произошло — знал лишь сам Гриммель. Его больше интересовало в данный момент то, как всё происходящее сейчас воспринял Иккинг. После не принёсших результата поисков выживших вернулся к кузнице, куда уже подошёл Варди. — Я никого не нашёл, лорд Гриммель. Я осмотрел даже часть леса, — сказал черноволосый. — Я тоже, парень. Да и смертохваты никого не почуяли. — Что нам теперь делать, сэр? — спросил Варди. К этому моменту к ним подошёл Иккинг. — Мы с тобой полетим в грот Кракена — у генерала Ульфрика там крупная флотилия с приличным количеством воинов и драконов, а кроме этого там сосредоточены и мои солдаты. Чернорук вряд ли знает об этом месте, так как на карте его не было. — Хорошо, сэр. — Я тоже полечу с вами, — серьёзно сказал Иккинг. — Полетишь прямо к армии своих злейших врагов? — задал наводящий вопрос Гриммель. — Мне некуда идти больше — всё моё племя уничтожено и ночная фурия забрала всех драконов. Моих союзников не хватит для этой войны и даже они все вместе не справятся с вожаком. К тому же не исключено, что Пепельный Рыцарь добрался и до них ещё до того как напал на нас и, возможно, поэтому от Берсерков и Защитников Крыльев нет вестей. Моя единственная цель — убить этого мерзавца, помочь драконам и всем мирным народам, до кого он ещё не добрался, но сам я этого никогда не сделаю, кроме как с твоей помощью, Гриммель. Если с тобой у меня есть даже малейший шанс добиться этой цели, то я хочу им воспользоваться. Больше мне ничего не нужно. — Ты правильно делаешь, раз готов идти даже к своим врагам ради такого дела, Иккинг, — произнёс владыка смертохватов. — Ты продолжаешь меня радовать. — Не стоит. Давай уже полетим быстрее. — Верно сказано — чем раньше, тем лучше. Пошли, Варди. Гриммель и Варди забрались на закрытую платформу, а Иккинг последний раз окинул взглядом остров, который двадцать лет был ему домом и несколько веков — родиной могучих викингов. И только сейчас он, наверное, по-настоящему почувствовал насколько Олух всё-таки был прекрасным и родным местом для него. Приручение Беззубика, окончание войны с драконами, победы над Элвином, Дагуром, Драго Блудвистом, свадьба с Астрид и ещё бесчисленное множество радостных и печальных воспоминаний связаны у юноши с этим местом. Было очень трудно уходить, однако это было необходимо. Шатен сказал напоследок: «Прощай, мой дом. Спасибо тебе за всё, что ты дал мне и всему племени». Он забрался на летательный аппарат, Гриммель дал команду своим драконам взлетать и все они направились на далёкий восток — в грот Кракена.