***
Утром Анжелика пришла на смену Марго. Бедняжка так и просидела с заплаканными глазами у постели своего господина до самого рассвета. Буквально силой вытолкав уставшую служанку из комнаты, юная графиня подошла к больному. Сегодня он выглядел намного лучше, но бледность ещё не ушла. Потрогав его лоб, она недовольно покачала головой — у графа снова был жар. Приготовив лекарство, молодая женщина склонилась к супругу, но тут же резко выпрямилась. Анжелика вдруг поняла, что ей придётся открыть мужу рот, чтобы капнуть на его язык пару капель. Вчера, когда всем заправляли паника и страх, а счёт шёл буквально на секунды, она даже не задумывалась об этом, а теперь ей было неловко. Она было уже решила кликнуть кого-нибудь из слуг, но в последний миг одернула себя: «Какие глупости! Ещё недавно ты спокойно ковырялась в его боку, а теперь боишься даже коснуться?!». Передернув плечами, Анжелика села на краешек кровати и посмотрела на мужчину. Его голова была повёрнута на левую сторону, и теперь она видела лишь его чеканный профиль без шрамов. Молодая женщина с интересом рассматривала скрытую энергию чистых линий, дерзость высокого лба, прямой нос с небольшой горбинкой, сильные чувственные губы. «А он и правда мог бы быть красивым, если бы…». Анжелика осторожно повернула голову графа, и теперь ее взору открылись белесые шрамы, пересекающие половину лица от брови до губы и виска, но, к своему удивлению, они совсем ее не испугали. Вспоминая их ужасную историю, она словила себя на мысли, что эти жуткие отметины — лишь очередное доказательство стойкости и силы духа этого мужчины, не более, и чем дольше она смотрела на них, тем меньше замечала. После полудня, как и обещал, приехал доктор. Оставив его наедине с больным, Анжелика наконец смогла дать основные распоряжения Альфонсо — нужно было отменить все званые ужины и предупредить гостей, не раскрывая при этом истинной причины. Занимаясь домашними хлопотами, графиня была рассеянна и невнимательна. Как ни старалась она отвлечься и сосредоточиться на делах, ее мысли то и дело возвращались к событиям той ночи, когда ранили ее супруга, о которых ей поведал Куасси-ба. При подъезде к Тулузе на них с графом напали разбойники. И несмотря на то, что бандитов было около пяти человек, силы были почти равны. Анжелика с удивлением узнала, что ее муж, граф де Пейрак, несмотря на хромоту, весьма искусный фехтовальщик, что позволило им со слугой оказать достойное сопротивление нападавшим, но их главарь показался мавру странным, потому что он не был похож на обычного грабителя. — Он сражался не для того, чтобы украсть, а чтобы убить, — сказал ей чернокожий слуга. — Он крикнул, что придёт за свой любимый женщина, которую хозяин держит в плену, и забрать ее. И когда хозяин застыть от слов, он бить его сзади ножом… Анжелика постоянно думала об этом нападении, пытаясь связать воедино все ниточки этой странной истории. Зачем кому-то нужно было убивать графа? И о какой женщине идёт речь? Какие ещё тайны хранит этот загадочный человек? Погружённая в свои мысли, она небрежно срезала розы в саду, как вдруг укололась о шип. Капелька крови упала на розовый лепесток, и Анжелика оторопела. Неужели?.. От внезапной догадки перехватило дыхание. Разве это возможно?.. Николя… В этот вечер Анжелика осталась с мужем. Чувство вины за все произошедшее с графом не покидало ее с самого обеда, и теперь она считала себя обязанной лично заботиться о нем. Только так она сможет оправдаться перед самой собой, только так избавиться от этого непрошеного, мучительного стыда, обступившего ее со всех сторон... День давно закончился, и на небе своё законное место заняла круглоликая луна. Царица-ночь — молчаливая богиня-покровительница — пришла навестить смертных, храня в своих бесконечных плотных и бархатных глубинах все солнца Вселенной. И только луна — звезда близкая и знакомая — пожелала своим сиянием рассеять тьму, посеребрить блестящими лучами привычные вещи: очертания мебели, столы, а также множество загадочных предметов. Здесь, в этой просторной комнате с высоким потолком, утопающим в темноте ночи, Анжелике на удивление было уютно и спокойно. Удобно устроившись в кресле, она раскрыла книгу. Машинально перелистывая страницы и красочные иллюстрации, графиня скользила по строчкам невидящим взглядом сонных глаз, не разбирая букв и символов. Большое, распахнутое настежь окно было заполнено только небом и луной, в ярком свете которой темно-синие цвета ночи становились еще более выразительными. С каждым часом, проведённым у постели больного, юная графиня чувствовала, как утихают ее терзания и уходят тревоги. Может, это и правда заколдованное место, а он - действительно волшебник?.. Анжелика посмотрела на спящего мужа. Освещенный светом луны, он был хорошо различим. Мерно вздымающаяся смуглая грудь в разрезе рубашки на фоне белого одеяния казалась еще темнее, а резко очерченные скулы и открытый висок в полутени виделись бледными. Подойдя к постели, молодая женщина склонилась и аккуратно убрала с его лба черную непослушную прядь. Его густые волосы, небрежно разбросанные по подушке, придавали облику графа юношеский вид. «И отчего все твердили мне, что он старик?» — мысленно усмехнулась Анжелика и, не отдавая отчёта в своей дерзости, чуть касаясь, почти невесомо, провела подушечками пальцев по мягким рубцам на его лице. Они больше не страшили ее. «Анжелика», - прошептали в ответ на ее прикосновения чуть дрогнувшие в улыбке губы. «Анжелика… Анжелика…». Упавшая книга ударилась о пол, и молодая женщина распахнула заспанные глаза. Она, должно быть, прикрыв на секундочку веки, уснула, но голос из сна не пропал вместе с необычным видением. Кто-то по-прежнему шептал ее имя. Анжелика вскочила с места и бросилась к графу. Он весь горел. Приподняв его голову, она влила в него лекарство и положила свои холодные ладони на его пульсирующие виски. — Анжелика, … — шептал в бреду Пейрак. — Анжелика… Вы не уехали… — Нет-нет, я здесь, — успокаивала она его, гладя по слипшимся волосам. — Мне нужно… сказать… — граф попытался приподняться на локтях, но тут же со стоном рухнул обратно на подушки. — Тише, тише, не надо ничего говорить, я все знаю, — она коснулась пальцем его губ, заставив замолчать. — Я никуда не уеду, обещаю. Пейрак бережно накрыл своей рукой пальчики Анжелики и прижал к пересохшим губам. Его чёрные глаза, неотрывно смотрящие на нее, вспыхнули огоньком, и в следующий миг, глубоко выдохнув, он смежил веки. Графиня так и осталась сидеть с ним рядом, не отнимая своей руки, крепко сжатой в мужской ладони.***
Пейрак довольно быстро шёл на поправку. Чудодейственные отвары и заботливый уход Анжелики были ему на пользу. Как и опасался управляющий Альфонсо, им не удалось утаить новость о состоянии графа, и, в конце концов, Отель Весёлой Науки снова стал открыт для посещений. В основном в течение дня к де Пейраку заезжали местные дворяне и знакомые, чтобы справиться о его здоровье, тем самым давая Анжелике возможность избегать встреч наедине с мужем. Нет, она не боялась его, как при первом знакомстве, но никак не могла отделаться от чувства неловкости, когда случайно встречалась взглядом с его темными жгучими глазами, которые, казалось, пронизывали ее насквозь. С возвращением графа все стало по-другому: Анжелика видела, как искренне радуются ему слуги; как друзья-гасконцы прислушиваются к его словам; как весь дом наполняется атмосферой лёгкости и веселья. Не укрылось от нее и то, как обходителен ее супруг с тулузскими дамами, бросающими на него восхищенные взгляды. Находясь с супругом бок о бок, она все больше уверялась в том, что ее муж, граф де Пейрак, этот хромой мужчина с обезображенным шрамами лицом, умел завораживать женщин. Своим огненным взглядом, своей ослепительной улыбкой и изысканными комплиментами, которые он говорил им и которые каждая собирала, словно букет редких цветов, волнующих ее воображение... Время от времени проходя мимо комнаты супруга, она немного замедляла ход в надежде услышать его мелодичный голос. Она заметила, что с некоторых пор это вошло у нее в привычку, от которой зависело настроение, хотя Анжелика и не знала, чего хочет больше: чтобы он был здесь или все же чтобы его не было. Когда граф лежал без сознания, ей было проще совладать с собой, а теперь каждый раз, когда они были одни, она чувствовала себя во власти его обаяния… Однажды графа де Пейрака навестил его давний друг, учёный Фабрицио Контарини, с которым они были знакомы ещё со времен учёбы, и к большому удивлению Анжелики супруг попросил ее присутствовать при их разговоре. Молодая женщина покорно повиновалась, сев в углу за вышиванием, и принялась внимательно слушать мужчин. Ей было любопытно, чем интересуется и занимается ее муж, и она усердно старалась разобраться в их замысловатой беседе. Анжелика украдкой наблюдала за супругом и вдруг словила себя на том, что лицо Жоффрея де Пейрака невольно притягивает ее взгляд. Ее манили черные, полные страстного огня глаза и блеск улыбки, которая не исчезала, даже когда он говорил о серьезных вещах, а его бархатный, обволакивающий голос окутывал ее словно одеялом, отчего ей хотелось слушать его, закрыв глаза… Юную графиню охватило волнение, и она поспешно склонилась к вышиванию. — Вы очень молчаливы, моя милая. Впрочем, как обычно. Не усыпили ли вас наши разговоры? — обратился к ней муж после ухода гостя. — Нет, напротив, мне было очень интересно, — поспешила заверить его Анжелика. — Я не могу сказать, что все поняла, но признаюсь вам, такие разговоры мне нравятся больше, чем беседы наших дам и их пажей о поэзии. — Вы странная маленькая женщина, — усмехнулся Пейрак, приподнимаясь на локте в постели, где ему пока приходилось принимать посетителей. — Вы не перестаете удивлять меня. Я использовал различные способы обольщения желанной мне женщины, но еще никогда не думал применять для этого математику. Анжелика не смогла удержаться от смеха, и ее щеки тут же залились румянцем. На протяжении всех этих дней, сама того не замечая, она постепенно позволила мужу захватить себя врасплох, очаровать, увлечь своей таинственностью, выражением темных глаз и тем, что сулил его взор, когда Жоффрей смотрел на нее и их взгляды встречались… Вернувшись как-то с верховой прогулки чуть позже обычного, юная графиня узнала от слуг, что около получаса назад к ним в особняк с визитом прибыл архиепископ Тулузский. Наспех сбросив запылённое платье и приведя себя в порядок, она направилась в комнату супруга, чтобы выказать гостю почтение и принести извинения за своё отсутствие. Когда до апартаментов Пейрака ей оставалось всего несколько шагов, двери графской спальни вдруг широко открылись и оттуда с видом вершителя правосудия вышел архиепископ. Растерявшаяся Анжелика присела перед мужчиной в низком реверансе. — Я уезжаю, мадам, — холодно сказал он. — Думаю, что в этом доме сам Сатана уже в ярости от моего присутствия. Позвольте мне удалиться. И он прошел по коридору широким шагом. Когда карета епископа проезжала главные ворота, послышались щелканье кнутов и крики кучера. Оставшись одна посреди коридора, ошеломленная Анжелика провела маленьким платочком по лбу. Эти слова, которые прелат бросил ей на прощание, озадачили и встревожили ее. Она не знала, что делать. — Входите, дорогая, — позвал ее из открытой двери голос мужа. — Как жаль, что вы пропустили такое увлекательное выступление нашего драгоценного гостя! — весело воскликнул Пейрак, откинувшись на подушки и подложив руки под голову. — Прошу прощения за своё опоздание, — смущенно проговорила Анжелика, подойдя к лекарствам, стоявшим на прикроватном столике, — но погода так прекрасна, что мне захотелось ещё раз проехать по грабовым аллеям. — Пустое, — небрежно махнул рукой граф. — Я всегда придерживался мнения, что хорошенькие дамы должны проводить время в своё удовольствие, а не слушать проповеди закостенелых святош. Оставьте это нам, старым и не совсем привлекательным мужьям, — усмехнулся мужчина. Веселый настрой супруга немного успокоил волнение Анжелики, и она ответила ему слабой улыбкой. Каждый раз, когда ее охватывала тревога, графу с лёгкостью удавалось развеять ее смятение, будто все опасения были лишь нелепой выдумкой. Но как только она покидала его общество, необъяснимое беспокойство снова завладевало ею. Слишком много вокруг нее было тайн, слишком много вопросов… Размешивая в фарфоровой чаше жидкости из различных пузырьков, Анжелика, набравшись храбрости, наконец сказала то, что повергло ее в замешательство: — Признаюсь, что последние слова монсеньора обеспокоили меня. — Правда? — задумчиво приподнял бровь граф. — Наш уважаемый архиепископ Тулузский умеет вести беседу: говоря о морали, он мимоходом остановился на «оргиях» в Отеле Веселой Науки, намекнул на мои путешествия, а оттуда привел наш разговор к Соломону. И вот вдруг обнаруживается, что господин барон Бенуа де Фонтенак настаивает, чтобы я поделился с ним секретом изготовления золота, иначе он сожжет меня, как колдуна, на Саленской площади. — Я думаю, что ещё при нашей с ним первой встрече почувствовала в его словах именно эту угрозу, — сказала Анжелика озадаченно. — Вы полагаете, он действительно верит, что вы заключили сделку с дьяволом? — Он? Нет. Это он оставляет своему наивному приспешнику — монаху Беше. Архиепископ слишком рассудителен и хорошо меня знает. Однако он убежден, что мне известен научный секрет приумножения золота и серебра. Он хочет получить его, чтобы использовать самому. — Это низко! — воскликнула Анжелика, звякнув баночками. — Но он кажется таким достойным, таким искренне верующим, таким благородным. — Он такой и есть. Все его состояние уходит на благотворительность. Он преисполнен божественным величием и спасением душ. Но его собственный демон — власть. Архиепископ сожалеет о времени, когда единственным владыкой города и даже провинции был епископ, с жезлом в руках он вершил справедливость, наказывал и вознаграждал. А еще его раздражает растущее влияние Отеля Веселой Науки — и все это напротив его собора. Если так пойдет и дальше, через несколько лет граф де Пейрак, ваш супруг, моя дорогая Анжелика, будет властвовать в Тулузе. Золото и серебро дают власть, и вот она в руках приспешника Сатаны! Итак, монсеньор действует без колебаний. Или мы с ним разделим власть, или… — Что случится тогда? — Анжелика в ужасе опустилась на край кровати. — Хотя интриги архиепископа могут быть пагубными для нас, но пока я не вижу причин для такого поворота событий. Он раскрыл свою игру — он хочет заполучить секрет изготовления золота. Я охотно раскрою его. — Так вы все-таки владеете этой тайной? — тихо спросила Анжелика, широко раскрыв глаза, с силой сжимая в руках чашу с лекарством. — Давайте не будем путать. У меня нет никакой магической формулы для получения золота. Моя цель не сколотить состояние, а заставить работать силы природы, — Пейрак наклонился к жене. — Но главное не в этом. Я нахожу в работе удовольствие, которое мне не может дать ничто другое. Это цель моей жизни. У Анжелики кольнуло сердце, как если бы эти слова лишили ее чего-то очень ценного. Но заметив, что муж внимательно смотрит на нее, она постаралась принять равнодушный вид. Он улыбнулся и повторил: — Это единственная цель моей жизни, не считая еще одной — завоевать вас, — добавил он и обхватил ладонями ее пальцы, по-прежнему держащие форму с отваром. — Нет, моя дорогая, я не волшебник, — прошептал он. — Возможно, природа наделила меня некоторыми талантами, но главное, я хотел учиться. Ты понимаешь? — говорил он ласковым голосом, который очаровывал ее. — Я жаждал познать все самое трудное: науки, языки, а также женское сердце. Я с наслаждением разгадывал эту прекрасную тайну. Кажется, что в глазах женщины ничего нет, а там — целый мир. Или представляешь себе вселенную, а на самом деле там пустота… только погремушка. Что скрывают твои зеленые глаза, которые вызывают в памяти безмятежные луга и бурные океаны?.. Жара на улице усилилась, и вдруг город задрожал от колокольного звона, призывавшего на молитву Богородице. Молодая женщина, высвободив одну руку, набожно перекрестилась и прошептала молитву в честь Девы Марии. Колокольный звон еще гремел, и какое-то время Анжелика и ее муж, который не отпускал ее ладонь, не могли обменяться ни словом. Они молчали, и эта близость, которая зарождалась между ними, глубоко волновала Анжелику. «Его присутствие мне не только приятно, я почти счастлива», — подумала она с удивлением… — Отчего же вы так бледны, душа моя? — наконец прервал тишину граф. — Неужели вы испугались этого Тулузского инквизитора? — Я не знаю, — призналась Анжелика, опустив взгляд, — но… я боюсь за вас. Глаза графа сверкнули насмешливыми искорками. — Владыка небесный! Я вас обожаю!.. Прошу вас, беспокойтесь за меня! Жоффрей точно окутывал ее чувственным огнем. — Ничего не бойтесь! После того, как вы спасли мне жизнь, я никому не позволю отнять ее, ведь у меня осталось еще столько незавершенных дел, — и он, приподняв пальцем подбородок Анжелики, внимательно посмотрел на неё. — А что до моей души, — уголки его губ слегка дрогнули, — я не сомневаюсь, что в ваших объятиях она заслужит прощение!.. ______________________________ *Данный рецепт заживляющего средства стал использоватся во Франции в XVI веке. Вместо кипящего масла в рану стала заливаться холодная смесь из яичного белка, розового и терпентинового масла. Такая субстанция не причиняла ожогов и приводила к более быстрому выздоровлению.