***
Сегодня Анжелика готовилась к вечеру с особым тщанием. Она не могла справиться с внезапно нахлынувшим на неё волнением, чью природу ей никак не удавалось себе объяснить. На первый взгляд, вокруг не происходило ничего необычного — прибывший гость, мужские разговоры, хлопоты по поводу приближающегося ужина, но она чувствовала, что этим вечером должно произойти что-то важное. Ее бросало то в жар, то в холод, руки не слушались, а чулки никак не хотели натягиваться на ножку. Оставив тщетные попытки собраться, Анжелика решила отдаться на волю умелой Марго. Через час молодая графиня не могла оторвать глаз от своего отражения в зеркале: платье из желтого шелка с вышитыми темными цветами на корсаже мягко струилось, словно обволакивая ее точёную фигурку золотой волной. Пышные рукава с белоснежными вставками подчеркивали плавность плеч, а приколотая к лифу роскошной брошью шемизетка едва прикрывала соблазнительное декольте. Обратная сторона распашного верха платья, подобранного по краям драгоценными аграфами, была серебряной и выгодно оттеняла нижнюю юбку глубокого винного цвета. В тон своему наряду она выбрала ожерелье с бело-желтыми бриллиантами и такими же серьгами, сцепленными, словно искрящиеся капли, в длинные трёхрядные нити. Волосы было решено распустить по плечам, разделив их на прямой пробор и завив тугие локоны на висках. — Ах, госпожа, какая красота! — всплеснула руками Марго, любуясь своей молодой хозяйкой. — Сегодня за ужином мужчины будут смотреть только на вас. — Ты так думаешь? Это не слишком… нарядно? — неуверенно переспросила Анжелика, приподнимая кружева, обрамляющие декольте, чуть выше. — Вы великолепны, мадам, — горничная ободряюще коснулась ее руки. Анжелика ответила ей признательной улыбкой. Уже на пороге своей спальни, молодая графиня получила короткую записку от Андижоса, в которой тот предупреждал о своём незапланированном отсутствии и велеречиво извинялся, уповая на то, что друзья, будучи, как и он, натурами любящими и страстными, непременно поймут его очевидный и оправданный выбор между очередной игрой в шахматы с графом и ночью в обществе некой госпожи де Люнь, в чьих синих глазах их преданный слуга успел утонуть с головой. Анжелика спустилась к ужину первой. Несмотря на то, что их должно было быть только трое, стол был накрыт как для самого изысканного приема: цыплёнок в красном вине — coq au vin — с овощами и чесноком; заяц по-королевски, тушёный с трюфелями и кровью; утка, фаршированная фуа-гра, фисташками и трюфелем; душистая картофельная запеканка с пряными травами; голубиные грудки; куриное соте с грибами и томатами, фламбированное в коньяке; филе форели в белом вине и в самой середине стола — запечёный молодой ягненок. Все украшения из цветов были продуманы до мелочей, приборы и посуда отливали чистейшим золотом, а десерты сервированы по цветам и вкусовым сочетаниям. Быстро окинув взглядом все приготовления и стоящих по струнке слуг, молодая женщина осталась довольна: сегодня все должно было пройти идеально! Анжелика нервничала, томясь ожиданием, и даже подскочила от неожиданности, когда услышала шаги. Она быстро взбила руками локоны, поправила платье, все ещё не оставляя попыток слегка уменьшить своё роскошное декольте, но в следующий миг встретилась с виноватыми глазами Альфонсо. Управляющий низко поклонился, но, узрев открывшееся его взору великолепие, даже не знал, с чего начать. Он опустил голову, словно нашкодивший ребёнок, набрал в грудь воздуха и на одном дыхании проговорил, что, к сожалению, граф и его уважаемый гость никак не успевают к началу ужина, поскольку заняты делом, требующим их постоянного присутствия. Господин также просил передать супруге свои извинения и надежды, что они смогут составить ей компанию к десерту. Анжелика натянуто улыбнулась, нервно передернула плечами и, сев за стол, демонстративно взяла в руки нож и вилку. Стоявший по левую руку слуга налил ей бокал вина, который она поднесла к губам и тут же осушила до дна. Внутри неё все клокотало от негодования, и ей во чтобы то ни стало хотелось затушить этот пожар. Ожесточённо ковыряя вилкой ароматного ягнёнка, приправленного прованскими травами, юная графиня чувствовала себя ужасно одинокой среди этой большой залы. Ни стоящие на столе изысканные блюда, ни терпкое красное вино, игриво искрящееся в бокале, ни манящие сладостью десерты не вызывали в ней аппетита. Сейчас она даже была согласна на компанию этого несносного Пегилена, но после своей дневной выходки он вряд ли так скоро объявился бы на пороге розового Отеля. Молодая женщина ловила сочувствующие взгляды слуг, которые те украдкой бросали не нее, и понимала, что не сможет долго держать лицо. — Вы свободны. Раз сегодня я за столом одна, мне не понадобятся ваши услуги. Ступайте, — слегка дрогнувшим голосом строго приказала она, впиваясь пальцами в золото вилки. Лакеи растерянно взглянули на стоящего поодаль Альфонсо. Управляющий коротко кивнул им в знак одобрения. — Вы тоже можете идти, — не поворачивая головы в его сторону, холодно произнесла она. — Мадам, я не могу оставить вас, — учтиво поклонился мужчина. — Но я хочу побыть одна, — с нажимом произнесла юная графиня. — Простите мадам, но моя работа заключается в том, чтобы вы ни в чем не нуждались… — Ах так! — она ожесточённо комкала в руках салфетку, сверля управляющего упрямым взглядом. — Тогда я нуждаюсь в молодом бургундском розовом вине, которое хранится, как мне известно, в самом дальнем погребе на самом нижнем этаже. Будьте так любезны, принесите мне его, — тоном, не терпящим возражений, попросила молодая женщина. Видя решительный настрой хозяйки, Альфонсо молча откланялся и покинул залу. Анжелика со злостью бросила измятую салфетку на стол. «Неужели теперь так будет всегда? — подумалось ей. — Как только Жоффрей полностью оправится, все его время будет занято аудиенциями и работой, а к ней, словно конвой, будут приставлены слуги, готовые выполнить любую ее прихоть, за исключением желания побыть в одиночестве?». Она рассеянно потянулась за фарфоровой пузатой соусницей, на чьем боку красовалась рыжеволосая девушка, качающаяся на качелях. Нарисованная фигурка сидела спиной к смотрящим, отчего ее лица не было видно. Анжелика засмотрелась на неё: интересно, о чем она думает? Смеётся или грустит? Счастлива или несчастна?.. «В отличие от тебя я радуюсь, — вдруг обратилась к ней дикарка с картинки, дерзко тряхнув копной непослушных волос. А ты пока привыкай к новой скучной жизни. Жил же он как-то до тебя, с чего ему менять привычные устои? Работа, приёмы, женщины… — насмешливый голос противно скрежетал в такт разрезающему мясо ножу. — А ты ещё и разоделась, как на бал, — фыркнула непрошеная собеседница. — Ему сейчас уж точно не до твоих оголенных прелестей». Анжелика машинально снова поправила приколотую к вырезу платья вуаль. Надоедливый голос никак не хотел умолкать, как вдруг из терзаемого вилкой ягнёнка брызнул сок, угодив прямо на голову нарисованной пигалице. Молодая женщина злорадно хихикнула, как вдруг заметила, что несколько капель попало на ее декольте, перепачкав края лифа. Анжелика со звоном бросила приборы. Все шло совсем не так, как она планировала! Слёзы обиды предательским удушьем начали подступать к горлу, отчего молодая женщина вскочила из-за стола и помчалась в свою комнату. На ходу откалывая безнадежно испачканную шемизетку, она хватала ртом воздух, стараясь не разрыдаться ещё в коридоре. Едва закрыв за собой дверь, юная графиня в слезах упала на кровать…***
Ее разбудил осторожный стук в дверь. С трудом расцепив слипшиеся от слез ресницы, Анжелика только сейчас заметила, что заснула в платье, наспех сняв украшения и сбросив с ног туфельки. Стук повторился. — Кто там? Входите. — Госпожа, — в щель просунулась голова Альфонсо. — Я вам не помешал? — Который час? — потянувшись, спросила Анжелика. — Начало десятого, мадам. Молодая женщина непонимающе посмотрела на застрявшего в дверях управляющего, который никак не решался войти. — Что-то случилось? — Нет, госпожа… просто… — замешкался мужчина, — господин граф просил справиться о вашем самочувствии… Он не застал вас за ужином и заволновался… — Передайте своему хозяину, что со мной все в порядке, не стоит беспокоиться, — Анжелика демонстративно начала взбивать подушку. — Не стоит графу отвлекаться на мою персону, — и завернулась в одеяло. — Пусть занимается гостем. — Господин Гюйгенс уже отбыл, мадам. — Отбыл? — напыщенность вмиг слетела с юной хозяйки. — Да, мадам, с полчаса как. Они спустились с графом к ужину, не застали вас, и господин Гюйгенс тут же раскланялся, сказав, что он не голоден и ему нужно спешить. — Очень жаль, — притворно вздохнула Анжелика. — С кем же господин граф будет коротать этот вечер? Ума не приложу. — Мадам, вам просили передать, — управляющий быстро прошмыгнул в комнату, положил что-то на прикроватный столик и тут же выбежал, не дав женщине возможности что-либо возразить. Отодвинув полог алькова, Анжелика увидела на столике красный сафьяновый ларец, украшенный золотым тиснением, из которого торчала записка. Молодая женщина аккуратно развернула ее. Читая ровные, аккуратные строки, она будто слышала над ухом голос своего супруга: «Мадам, я приношу Вам свои глубочайшие извинения за сегодняшний вечер. Только срочное дело, не требующее отлагательств, посмело лишить меня Вашей прекрасной компании, заставив все это время мучиться без блеска Ваших пленительных зеленых глаз. Надеюсь, Вы примите мой скромный подарок и не откажете мне в аудиенции, чтобы я мог не просто объяснить, но и продемонстрировать Вам то, ради чего пошёл на риск навлечь на себя Ваш праведный гнев. P.S. С надеждой жду Вас в моем кабинете. Ваш любящий супруг, Жоффрей де Пейрак». «Любящий супруг», — широко улыбаясь, Анжелика съехала вниз по подушкам и радостно засучила ногами, подбрасывая вверх покрывало. Она наверняка забыла бы о ларце, если бы ее пальцы случайно не коснулись мягкого футляра, открыв который, она увидела такое великолепное изумрудное колье, которое не смогла бы представить и в самых смелых мечтах. С восторженным трепетом юная графиня любовалась им, размышляя, что, несомненно, даже у королевы нет ничего подобного. Вскочив, она с сияющими глазами устремилась по лестнице к мужу, позабыв не только про свою обиду, но даже про обувь. Молодая женщина была настолько воодушевлена, что не смогла вовремя остановиться, налетев у порога на какую-то железную трубу, тем самым возвестив о своём визите внушительным грохотом. — Простите меня, я… не хотела, — растерялась Анжелика, подбирая с пола отлетевшие части. — Если вы так спешили ко мне с благими намерениями, — доброжелательно улыбнулся Пейрак, — то пусть хоть вся комната перевернется вверх дном, я безумно рад, что вы пришли, — взяв девушку за руку, он заставил ее оставить упавшие железяки и выпрямиться. Анжелика покраснела, опустив глаза. Ей было неловко за свою порывистость и неуклюжесть, но мягкость ларца, который она зажала в пальцах, напомнил ей о цели визита. — Я… я получила это великолепие! — она подняла на мужа сияющие восторгом глаза. — Как мне благодарить вас, мессир? — Видеть тепло ваших глаз и знать, что вы больше не сердитесь на меня — вот самая большая награда. Этот тёмный взгляд снова за считанные мгновения подчинил ее волю. Анжелика растеряла все свои аргументы и мысли, думая лишь о том, как ее пальчикам уютно в его широкой ладони. — Вы… вы обещали показать мне что-то, — наконец нашлась она. — Сейчас я не вижу ничего, кроме моей очаровательной супруги в этом восхитительном наряде, — мечтательно произнёс граф. — Ведь когда влюблённый рядом со своим объектом обожания, он не замечает ничего вокруг, не правда ли, мадам? Анжелика бросила быстрый взгляд из-под ресниц на мужа, который с пристальным вниманием следил за чуть заметными изменениями в ее лице, и, слегка смутившись, робко ответила: — Думаю, вы правы. — Надеюсь, именно этим объясняется то, что вы до сих пор не заметили стоящий в кабинете механизм, даже не смотря на то, что чуть не разобрали его на мелкие детали всего минуту назад. Молодая женщина тут же обернулась и ахнула от неожиданности: посреди комнаты стоял огромный телескоп, протяжённостью от самой двери и до распахнутого настежь окна. Металлическая основа — узкая у первого постамента — была похожа на обычную подзорную трубу, которая постепенно расширялась, заканчиваясь огромным линзой в пол-окна. К основной трубе были прикручены какие-то рычажки и колесики, а по всей ее длине располагались переплетающиеся между собой бронзовые и серебряные кольца. — Конструированием этого телескопа мы и были заняты с моим уважаемым другом. Пока то, что вы видите перед собой — единственный экземпляр, и я очень хотел закончить его до полуночи, чтобы показать вам сегодняшнее ночное небо. — Действительно, как же я могла его не заметить?! — удивленно бросила Анжелика, рассматривая телескоп. — Это все любовь, мадам, — граф улыбнулся ей своей белоснежной улыбкой. — Она делает людей слепцами. — А ещё глупцами, я полагаю? — в тон ему ответила Анжелика. — Несомненно! — Значит вы точно никак не можете быть влюблённым, месье де Пейрак, ведь ещё пару часов назад вы с полным рвением занимались наукой, — парировала молодая женщина, лукаво улыбнувшись. Брови мужчины приподнялись в удивлении: — Туше, мадам! И они оба весело рассмеялись. — Не хотите взглянуть? — Пейрак жестом предложил Анжелике пройти к телескопу. Склонившись к окуляру, юная графиня с восторгом рассматривала ясное небо. Сегодня, словно по заказу, ночь оказалась безлунной, и все светила были как на ладони: какие-то висели дальше, какие-то блестели совсем близко, и ей казалось, что она может дотронуться до них рукой, проведя пальцем по сияющему краю. — Как же это невероятно! — от переполняющих эмоций у Анжелики на глаза навернулись слёзы. — Это настоящее чудо! — разглядывая это великолепие, она, казалось, забыла о том, где находится. Звёзды, соединяясь в узоры, закружили ее в сияющем хороводе воспоминаний. Вот колдунья Мелюзина серебряными нитями распустила по чёрному покрывалу ночи свои длинные седые волосы, там рогатый мул, похожий на тех, которых разводил ее отец барон де Сансе, пересекает небосвод, а вот эти три звёздочки, с розоватым свечением, соединившись в треугольник, напоминают землянику. — Я никогда и подумать не могла, что смогу так близко увидеть звёзды… Однажды в детстве я собрала ватагу мальчишек, и мы решили все вместе убежать в Америки. Об этой стране нам рассказал один заезжий путник, и с тех пор мы мечтали отправиться в полное приключений путешествие. Мы шли всю ночь, разглядывая небо, и каждый из нас выбрал себе по счастливой звезде, которая будет его оберегать, но тогда они казались нам такими далекими… Простите, — спохватившись она замолкла и выпрямилась, украдкой утирая побежавшую по лицу слезинку, — я говорю глупости. — Вовсе нет, — мужчина подошёл к ней со спины. — Мне очень интересно слушать вас. — По сравнению с вашими все мои разговоры кажутся не более, чем ерундой, — не оборачиваясь, она почувствовала его тепло. — Ваши рассказы полны искренности и жизни, их хочется слушать и пересказывать. Разве не это самое главное для рассказчика? — он положил руки ей на плечи. — Вы покажете мне свою звезду? Она повернула к нему лицо. — Вы смеётесь надо мной? — Отнюдь, — Анжелика почувствовала, как его пальцы слегка сжали пышные рукава ее платья, — ну же, познакомьте меня с ней. Она видела его серьёзный и в то же время ласковый взгляд, и ей вдруг впервые захотелось довериться ему. Она подспудно чувствовала, что сейчас он не станет шутить, искренне желая узнать ее тайные мысли. Молодая женщина подошла к открытому окну и внимательно всмотрелась в небо: — Где же ты? Где… — она сосредоточенно разглядывала звёздные узоры, недовольно хмурясь. — Нашла! — радостно вскрикнула она. — Нашла, вот она! — довольно заулыбалась Анжелика, указывая пальцем. — Видите, на этой туманной полосе узор в виде креста, а она сияет ярче всех на его вершине?! Жоффрей облокотился ладонями на подоконник и посмотрел в ту сторону, куда показывала Анжелика. Чем дольше он смотрел, тем шире становилась улыбка на его лице. — Вы все-таки смеётесь надо мной? — в ее вопросе проскользнула обида. — Нет, нет, моя милая, — поспешил заверить ее граф. — Просто я и подумать не мог, что вы выберете столь подходящую для вас звезду. — Подходящую? — Эта звезда называется «Денеб»**** от арабского «з̱анаб» — «хвост» и является самой яркой в созвездии Лебедя, который словно летит вдоль Млечного пути. Анжелика отступила от окна. Нет, он все же издевается над ней! — Хвост? Что же здесь подходящего? Жоффрей с нежностью смотрел на неё, продолжая улыбаться, словно и не замечал ее недовольства. — Эта звезда намного больше и ярче самого солнца и с лёгкостью может затмить его, — он протянул ей руку. — Взгляните. Немного поколебавшись, молодая женщина все же вложила свои пальчики в раскрытую ладонь и подошла к окну. — Если вы присмотритесь, то увидите недалеко от вашей звезды ещё две. Одна — Вега — по правую сторону млечного пути, вторая — Альтаир — по левую, а ваша — точно между ними. Чтобы лучше видеть, Анжелика наклонилась вперёд, тем самым прижавшись к мужу, и почувствовала, как его рука обвила ее талию. От него пахло фиалками. — В китайской любовной истории Ци Си созвездие Лебедя символизирует мост через Млечный Путь, который позволяет влюблённым Ню Лан (звезда Альтаир) и Чжи Нюй (звезда Вега) воссоединяться одной ночью в году, приходящейся на конец лета, а Денеб — это небесная фея, выступающая в роли дуэньи при встрече влюблённых на этом мосту. — Фея, конечно, лучше, чем хвост, — виновато опустила ресницы Анжелика, вызвав у мужа улыбку. — А почему это созвездие называют Лебедем? — По расположению звёзд оно похоже на парящую птицу. Считается, что созвездие символизирует Зевса, летящего к своей возлюбленной Леде. По легенде бог-громовержец был очарован красотой прекрасной девушки, и, чтобы не испугать ее, предстал перед ней в образе лебедя. Леда подпустила к себе благородную птицу, поэтому вскоре в союзе Леды и Зевса появились дети — Кастор, Полидевк и Елена. Еще одна легенда утверждает, что созвездие Лебедь — это Орфей, вознесшийся на небо после своей гибели. В Древней Греции он был сыном бога, умел приручать животных игрой на лире, очаровывал всех своим пением, олицетворяя собой силу искусства, но он был глубоко несчастен, потому что потерял свою любимую Эвридику и до самой смерти не мог найти себе покоя. — Расскажите! — Анжелика резко повернулась к мужу. Супруги стояли так близко, что она коснулась щекой ворота его камзола. — Прошу вас, — она смотрела на него снизу вверх умоляющим взглядом. Мужчина приподнял пальцем ее подбородок, не в силах противиться колдовской силе ее бездонных, как лесные озера, глаз, сияющих ярче звёзд. — Разве я могу отказать вам, душа моя? Молодая женщина невольно вздрогнула. Это нежное и в то же время властное прикосновение вновь пробудило в ней волнение, сила которого возрастала с каждым мгновением, проведённым рядом с Жоффреем. — Вы дрожите, вам холодно? — рукой, лежащей на ее талии, мужчина прижал Анжелику к себе. — Просто… — пробормотала юная графиня, чьи ладошки были холодны, как ледышки, а тело горело огнём, стараясь сказать хоть что-то, дабы не утратить остатки воли, — просто… я забыла свои туфли. Пейрак тут же отпустил ее, скользнув удивлённым взглядом по босым ногам, выглядывающим из-под подола юбки. — Я безмерно рад, мадам, что вы спешили ко мне, забыв обо всем, но вам не стоит стоять в таком виде у раскрытого окна, ночи уже довольно прохладные, — с этими словами он быстро усадил ее на диван, укрыл покрывалом и отошёл к столу налить вина. — Выпейте, вам нужно согреться, не хватало ещё заболеть. Кто же тогда будет ухаживать за мной? Ведь вы моя сестра милосердия, не забывайте. Отпив из бокала, Анжелика устроилась поудобнее, всем своим видом демонстрируя готовность слушать обещанную историю. Пейрак сел в кресло напротив неё, закинув больную ногу на низенький пуф. — Во Фракии у речного бога Эагра и музы Каллиопы родился сын Орфей. Когда он слушал чириканье и пение птиц, его глаза блестели от радости и волнения. Мать, увидев в нем дарование музыканта, отнесла сына к подножию горы Пелион. Там, укрытая густыми маслиновыми деревьями, находилась пещера мудрого кентавра Хирона — учителя таких прославленных героев, как Геркулес, Ясон, Лелей. Орфей быстро усвоил все, чему его обучал мудрый наставник. В то время как другие ученики предпочитали бег и упражнения в стрельбе из лука и метании копья, Орфей всецело отдавался звукам музыки своего учителя. Все время он играл на лире. Кентавр Хирон заранее знал, какая судьба предназначена его ученикам, и готовил их к будущим подвигам. Он знал, что Орфею суждено стать самым великим певцом, и учил его пению и игре. Скоро Орфей так овладел музыкальным искусством, что превзошел своего учителя. Когда он пел и играл на лире, его прекрасный голос разносился по долинам и звучал над горами. Не только люди были очарованы его пением и с упоением слушали его звучные песни, но даже деревья склоняли свои ветви и листья переставали шуметь. Даже скалы и горы внимали божественным песням Орфея. Завороженные его пением собирались вокруг него дикие кровожадные звери. Из ближних и дальних лесов, оставив свои гнезда, слетались птицы и, заслушавшись, внимали песням Орфея и чудным звукам его лиры. Далеко по всему свету разнеслась слава о певце, и его песни радовали всех людей на земле, — Пейрак сделал небольшой глоток вина, с удовольствием отмечая, как внимательно слушает его Анжелика. — Еще более нежными и прекрасными стали песни Орфея после того, как он женился на нимфе Эвридике, которую горячо любил, но их счастье длилось недолго. Вскоре Эвридика отправилась утром со своими подружками нимфами погулять и набрать цветов на ближнем лугу у реки. Цветы широко раскрыли навстречу его лучам свои бутоны и издавали упоительный аромат. Весело резвились нимфы, а их песни и смех оглашали леса и горы. Бегая по лугу, Эвридика, не заметив, наступила на змею, которая вонзила ей в ногу свои отравленные зубы. Эвридика закричала от боли, на ее крик прибежали подруги, но было уже поздно. Мертвая Эвридика упала им на руки, — Анжелика ахнула. — Плач и рыдания нимф были такими громкими, что их услышал Орфей. Он сразу же прибежал на луг, но увидел свою возлюбленную уже мертвой… — Бедняжка… — вздохнула Анжелика. — Долго горевал Орфей. От его грустных песен, казалось, вся природа погрузилась в отчаяние, словно оплакивала Эвридику вместе с ним. Ничто не могло заставить его забыть свою супругу. Где только ни ходил он, что только ни делал, но с каждым днем отчаяние его становилось все сильнее. Не осталось у него больше радости в жизни. Наконец, он решил пойти в подземное царство и умолить Аида и его жену Персефону вернуть ему Эвридику, — глаза Анжелики расширились от интереса. — Около Тенара спустился Орфей через бездонную темную пропасть к священной реке Стикс, но ему никак было через неё не перебраться. Перевозчик Харон отказался помочь ему, ведь его дело перевозить на другой берег Стикса, в царство теней, только мертвых, а не живых людей. Напрасно умолял Орфей Харона. Его ледяное сердце не тронула скорбь музыканта. Тогда Орфей снял с плеча свою золотую лиру, сел на берегу и начал играть. Божественные звуки понеслись над черными водами Стикса. Они заворожили даже Харона, который не заметил, как Орфей влез в ладью и подогнал ее к другому берегу. Переправившись через реку, Орфей отправился к трону Аида, сопровождаемый множеством теней, собравшихся на звуки его дивных песен. Появившись перед Аидом, музыкант продолжал петь и играть на лире. В своей песне он выразил боль, причиненную ранней смертью Эвридики, он пел о страданиях, которые испытывал после ее смерти. И такой прекрасной была эта музыка и песня, что даже Персефона и Аид в глубокой задумчивости проронили не одну слезу. Доиграв свою песню, Орфей попросил у Аида вернуть к жизни его Эвридику, потому что жизнь без нее была невыносимой. Бог царства мертвых был растроган и в конце концов согласился вернуть Эвридику в царство живых, но при одном условии: Орфей должен идти за богом Гермесом, который выведет его из подземного царства, а Эвридика будет следовать за Орфеем, но Орфею нельзя будет оглянуться на нее; если он обернется и посмотрит на жену, Эвридика навечно останется в царстве мертвых. Орфей принял это условие. И вот отправились они по узкой и обрывистой тропинке, усыпанной острыми камнями, ведущей вверх, на землю. Их путь был трудным: вокруг только гробовая тишина и непроглядный мрак, и как ни прислушивался Орфей, сзади не слышно никаких шагов. Неужели Эвридика не следует за ним? Сомнения стали мучить Орфея. Он забыл, что Эвридика — все еще бесплотная тень в царстве Аида и потому он не может слышать ее шагов. Уже лучи солнца понемногу начали пронизывать мрак, становилось все светлее. Еще немного, и Орфей с Эвридикой выйдут на землю. Но идет ли она позади него? Неужели она осталась у Аида? Есть ли смысл возвращаться без нее к жизни, чтобы снова обречь себя на страдания? — Жоффрей замолчал, внимательно разглядывая Анжелику, которая не заметила, как села на краешек дивана, вытянувшись в струнку от напряжения. — Задумавшись об этом, Орфей забыл об условии, оглянулся и увидел тень Эвридики. Он протянул к ней руки, но она мгновенно растворилась в непроглядном мраке царства мертвых… Так, второй раз пришлось Орфею пережить утрату своей возлюбленной. — Как же это ужасно! — юная графиня прижала руки к груди. — Сердце Орфея разрывалось от муки. Ведь всего за миг до выхода на землю вместе с Эвридикой, где их озарили бы снова лучи счастья, она по его вине исчезла безвозвратно в подземном царстве. Долго Орфей изливал в слезах свое горе по Эвридике. Он не хотел возвращаться без нее на землю и снова спустился вниз, в непроглядный мрак. Снова он пришел на берег мрачной реки Стикс и встал перед Хароном, но ничто уже не тронуло сердце престарелого лодочника. Семь дней и семь ночей умолял Орфей, чтобы Харон переправил его на другой берег, играл ему на лире и пел самые грустные песни, но они не растрогали ледяного сердца Харона. Тот даже не подпустил Орфея к своей лодке. Сломленный и отчаявшийся, музыкант вернулся обратно и отправился в родную Фракию. Смолкли песни Орфея. Не слышны были уже нежные звуки его лиры. Так четыре года горевал он по Эвридике и даже не посмотрел ни на одну другую женщину… Однажды весенним днем, когда вся природа ликовала под золотистыми лучами солнца, разноцветные цветы усыпали ветви деревьев, все благоухало молодостью и свежестью, и весело пели птицы, Орфей словно пробудился от глубокого сна и взял свою лиру. Сел он на пригорке и, слегка касаясь струн пальцами, запел. Песня его разнеслась вокруг и огласила горы и долины. Дикие звери собрались около Орфея и в упоении слушали его, перестали петь птицы, завороженные его дивным пением. Словно заколдованная его нежной песней, перестала шуметь листва деревьев. Вся природа слушала необыкновенного певца. В этот волшебный миг легкий ветерок донес откуда-то издалека смех, крики и вопли. Это были киконские женщины, устроившие празднование в честь Вакха. Все ближе приближались они, и все громче были слышны их крики. Вдруг одна из них, самая пьяная, которая едва держалась на ногах, показала на Орфея рукой и крикнула осипшим голосом: «Вот он, наш враг, женоненавистник!» Град камней обрушился на Орфея. Оборвалась его песня, а он замертво свалился с пригорка. Как кровожадные гиены, набросились на его тело взбешенные вакханки. Они разорвали его на части и бросили лиру и голову Орфея, обагренные кровью, в воды реки Гебр, — Анжелика в ужасе прикрыла ладонью рот. — В подземном царстве теней Эвридика встретила Орфея, и уже ничто не могло их разлучить. Боги превратили певца Орфея в снежно-белого лебедя и вознесли его на небо в виде созвездия. Широко раскрыв свои крылья, вытянув длинную шею, летит лебедь к земле, к своей любимой Эвридике… Весь долгий рассказ Пейрак не отводил взгляда от своей молодой жены, чьи глаза сейчас были наполнены слезами. Как же она была прекрасна в своей искренности, наивности и чистоте, словно истинный ангел, ниспосланный ему свыше. — Но как же он будет играть Эвридике без своей лиры? — всхлипнула Анжелика. Жоффрей умиленно усмехнулся. — Не переживайте за это, мадам. Боги превратили золотой музыкальный инструмент Орфея в созвездие Лиры, оставив ее навечно на небе. Она напоминает людям о волшебных песнях легендарного певца, которыми он завораживал всю природу. Анжелика устремила взгляд туда, куда указывал Жоффрей, и увидела возле Лебедя небольшой, но яркий неровный прямоугольник с отходящей от его угла линией. — Иногда, когда ночь особенно черна, можно услышать звенящую тишину, исходящую от звёзд, — задумчиво проронил граф, глядя на созвездие. — Это играет Лира? Пейрак вновь перевёл взгляд на Анжелику. — Быть может… Вдруг небо рассекла серебряная вспышка. Затем ещё одна и ещё. Всполохи звездопадом расцвечивали небосвод, отражаясь фейерверками в огромных изумрудных глазах. Жоффрей неотрывно наблюдал за своей молодой женой, которая, казалось даже перестала дышать, ошеломлённая открывшимся ей видом. — Этот звездопад для вас, моя милая. Загадывайте желание. Подбежав к окну, Анжелика потеряла дар речи. Красота сегодняшнего ночного неба так поразила ее, что она и подумать не могла о том, что сегодня с ней может приключиться еще что-то более прекрасное. Серебряные яркие дорожки хаотично расчерчивали небо, словно струи алмазного дождя. Молодой женщине казалось, что она находится в сказке, и счастливей ее сейчас нет никого во всем мире. — У меня не будет столько желаний! — она переводила восхищенный взгляд со звездопада на подошедшего к ней мужа. — Может, у вас есть на уме хотя бы одно? Вы же помните, что я проиграл вам желание, а я не люблю долго ходить в должниках. — Есть, — молодая женщина улыбалась его решительному, будто бы бросающему вызов взгляду, заглядывающему ей прямо в душу, но, смутившись, быстро отвела глаза. Когда Жоффрей снова заговорил, его голос звучал более приглушенно: — Ну же, смелее? Чего вы хотите? Чего желаете? — он взял ее руку и прижал к своим губам. — Неужели графиня боится своих желаний? Анжелика тут же отреагировала на эту колкость, вспыхнувшим в глазах озорным огоньком. — Не боюсь, — она гордо подняла головку, бросила мимолётный взгляд в сторону созвездия Лебедя и, сделав глубокий вдох, произнесла: — Я хочу услышать самую прекрасную песню о любви… — увидев минутное замешательство на лице супруга, она сжала пальцами его ладонь и чуть тише добавила: — Я хочу услышать Золотой голос королевства. ___________________ * Христиа́н Гю́йгенс ван Зёйлихем (14 апреля 1629, Гаага — 8 июля 1695, там же) — голландский механик, физик, математик, астроном и изобретатель. Первый иностранный член Лондонского королевского общества (1663), член Французской академии наук с момента её основания (1666) и её первый президент (1666—1681). Один из основоположников теоретической механики и теории вероятностей. Внёс значительный вклад в оптику, молекулярную физику, астрономию, геометрию, часовое дело. Открыл кольца Сатурна и Титан (спутник Сатурна). Изобрёл первую практически применимую модель часов с маятником. Положил начало волновой оптике. ** В 1657 году Гюйгенс получил голландский патент на конструкцию маятниковых часов. В последние годы жизни этот механизм пытался создать Галилей, но ему помешала прогрессирующая слепота. Часы на основе маятника пытались создать и другие изобретатели, однако надёжную и недорогую конструкцию, пригодную для массового применения, первым нашёл Гюйгенс, его часы реально работали и обеспечивали превосходную для того времени точность хода. Центральным элементом конструкции был придуманный Гюйгенсом якорь, который периодически подталкивал маятник и поддерживал равномерные, незатухающие колебания. Сконструированные Гюйгенсом часы с маятником быстро получили широчайшее распространение по всему миру. В 1673 году под названием «Маятниковые часы» вышел чрезвычайно содержательный трактат Гюйгенса по кинематике ускоренного движения. Эта книга была настольной у Ньютона, который завершил начатое Галилеем и продолженное Гюйгенсом построение фундамента механики. *** В 1656 году Христиан Гюйгенс сделал телескоп, увеличивающий в 100 раз наблюдаемые объекты, размер его был более 7 метров, апертура около 150 мм. Этот телескоп уже относят к уровню сегодняшних любительских телескопов для начинающих. **** Дене́б (α Cyg / α Cygni / Альфа Лебедя) — самая яркая звезда в созвездии Лебедя и двадцатая по яркости звезда в ночном небе, с видимой величиной +1,25m; одна из самых больших по размеру и по светимости известных звёзд класса А. Денеб входит в число самых больших по размеру и по светимости звёзд, известных науке. За один день он излучает больше света, чем Солнце за 140 лет.