***
Логэйн счёл, что Бронвин выглядела довольно красиво — совсем как королева, которой она вскоре станет. Он одобрял её сдержанность и достоинство. Она выглядела спокойно и счастливо, получившей желанную награду, к которой стремилась с шестнадцати лет. Он надеялся, что эта награда стоила затраченных усилий. По крайней мере, похоже она всё ещё желала его. Для него это значило больше, чем хотелось в этом признаваться. После встречи в Остагаре он всегда считал её замечательной девушкой: привлекательной, одарённой, смелой и неглупой. Она часто раздражала его независимым характером и горячностью, но по факту она стала значимой для него. Немного. У него не было настоящего друга со смерти Мэрика. Анора была ему ближе всех, но она всегда была для него в первую очередь дочерью. Лучшее в ней было от матери, Селии. В Бронвин же сочеталось то, что он любил во многих близких людях. Она была сильной и красивой женщиной, как Роуэн. Могучей воительницей, уверенно становящейся проницательным политиком, но всё ещё способной на страсть и нежность. Как Мэрик, она знала, что такое страдание. Как Мэрик, она интересовалась миром и имела свой собственный взгляд на окружающее. Он наслаждался тем, как они провели вместе прошлый вечер — и тем, как она мгновенно поняла его стремления, и тем, как отдавалась занятию любовью. В этом отношении она не походила ни на Роуэн, ни на Селию. Селия была скромна и боялась потерять уважение его вассалов, а Роуэн... Роуэн боялась ранить отца, опозорить семью и, прежде всего, понести ублюдка. Возможно, раз Бронвин считала, что утратила способность зачать, став Серым Стражем, то и не беспокоилась об этом. Он надеялся, что она ошибается. У каждого из них есть наследники, так что если Бронвин не сможет родить, в этом нет ничего страшного, но ему казалось, что из неё получится замечательная мать, и что ей самой это очень понравится. Владычица Церкви соединила их руки и начала свадебную молитву. Лицо Бронвин стало немного напряжённым. Он знал, что она не доверяет Церкви, и, учитывая, что произошло за последние полгода, не беспочвенно. Должен был быть какой-то способ обуздать власть церковников, не провоцируя объявления против Ферелдена Священного похода. Его люди даже сейчас собирали сведения о храмовниках, пытаясь понять, сколько их в Ферелдене на самом деле. Конечно, если все храмовники были такими же опытными, как их собратья в Денериме, которые позволили в течение пятнадцати лет процветать магам крови в убежище под городом, то Ферелдену стоит опасаться от Церкви разве что суровых слов. Их коронуют в Зале Собрания земель. Владычица Церкви может явиться, чтобы прочесть положенные молитвы, но Логэйну не нравилась мысль, что их увенчает короной представительница Верховной жрицы из Вал Руайо. Каленхад сделал Церковь одним из столпов своего восхождения на трон Ферелдена, и с тех пор она играла одну из важнейших ролей. Существует ли способ понизить роль Владычицы Церкви без вопиющего оскорбления её и прочих благочестивых эрлов и баннов? Вероятно, нет. Однако проведение коронации в Зале Собрания земель, а не в Соборе, позволит подчеркнуть превосходство светской власти над духовной. Наконец старуха закончила говорить. Они с Бронвин повернулись лицом к Ферелдену и под сводами собора снова раздалось неземное пение хора. Логэйн скользнул взглядом по волнующейся толпе, посмотрел на столпившихся изгоев, называющих себя Серыми Стражами, и их союзников. Они вели себя более или менее пристойно. Некоторые из них были более терпимы, чем другие. У того ужасного мага крови, которому он поручил избавиться от Эамона, на самом деле был мабари! Логэйн понял, что улыбается. Да, всё прошло хорошо. Эамон выведен из игры, и оппозиция потеряла самого опасного лидера, который мог помешать его планам. Бронвин успешно нейтрализовала принца-бастарда, Алистера, и он радостно — и даже успешно — разыгрывал в Остагаре Стража. Логэйн не желал парню вреда. Возможно, когда Бронвин устанет пытаться быть одновременно королевой и Командором Серых, то передаст командование Алистеру. Раньше казалось, что взойти на трон невозможно и даже неприлично. Теперь Логэйн понимал, что хотел этого. Он хотел этого больше, чем чего-либо на свете. Как странно. Хотя это было так. Он хотел, чтобы даруемая короной сила позволила лепить Ферелден согласно его воле. Сделать его таким, как он видел в своём воображении, и не прозябающим на задворках остального мира, как сейчас. Эта страна богата ресурсами и плодородной землёй. Здесь все могут жить в достатке. С процветанием придут сила и производительность. Если они смогут избавиться от угрозы порождений тьмы, то Ферелден двинется в будущее, которое он всегда хотел ему дать. Пустующие земли на западе и юге, и да, даже на разрушенном войной северо-западе — их можно заселить заново. Логэйн предложит наделы всем, кто захочет там работать. Предоставленная долийцам собственная земля уменьшит бандитизм и постоянные беспорядки, вызываемые их бесконечными разъездами. Возможно, к ним смогут присоединиться и часть городских эльфов. То, что многих из них увели в рабство тевинтерцы, уже привело к росту заработных плат, что стало благом для низших классов. Половина знати в этом Соборе была всего лишь паразитами, и они могли бы достойнее платить за работу, вместо того, чтобы тратить деньги на увешивание себя орлесианской мишурой. И ему надо что-то сделать с магами. Лучшее оружие Ферелдена заперто в церковной темнице, их силы задушены, за исключением тех немногих, которых знать держит при себе наподобие домашних животных. Логэйн отправил письмо в Остагар Ульдреду, так что он будет среди магов, что приедут в Денерим. Торрин тоже пригодится — он умный малый. Логэйн подумал, что сейчас, когда у Церкви под ногами нет надёжной опоры, церковный поводок можно и удлинить. Можно воспользоваться прецедентами с Бетани Хоук и Вильгельмом. Тех, кто хорошо покажет себя на войне, можно в качестве награды объявить свободными от надзора Церкви, это же послужит поощрением для остальных. Владычица Церкви провозгласила их мужем и женой, тэйрном и тэйрной. Это был важный шаг к власти. Как странно — и это приятная странность, — что его путь к трону лежит между женских ног.***
— О, как тут красиво! — воскликнула Лелиана, увидев разукрашенный Большой зал Дома Хайевера. — Это действительно старинный Ферелден во всём своём величии! За её спиной раздались возгласы согласия. Столы украшали белые и затканные серебром салфетки. Свет, проходя через высокие цветные витражи, переливался всеми цветами радуги. Воздух наполняли ароматы медвяных трав и соблазнительные запахи предстоящего пира. Стражи быстро заполнили назначенный для них стол, легко узнаваемый благодаря серым лентам на стульях. Проголодавшись за утро, они спорили о том, что подадут первым, нетерпеливо вертя ложки в руках. Слуги наполняли чаши вином, элем или мёдом, чтобы все могли выпить за здоровье молодожёнов. — Я напрасно боялась, что обряд в священном доме окажется оскорбительным, lethallan, — шепнула Нуала Данит. — Музыка была приятная, а старуха не попрекала тех, кто не следует её пути. — Верно, — согласилась Данит. — Это шемленский обычай, и мы обязаны его уважать. Однако я бы не хотела в ближайшее время повторять этот опыт. — А мне понравилось, — сказала Идунн, услышав их разговор. — Мне нравится смотреть на собрания уважаемых людей. Хотя я не совсем понимаю, зачем нужны все эти женщины в странных платьях, которые говорят им, что всё хорошо. В Пыльном городе, если тебе нравится парень, ты его просто берёшь и всё. — Просто... берёшь его? — удивлённо повторила Авелин, приподняв брови. — Да! — Идунн изобразила, как хватает что-то. — Берёшь его! Хакан ей подмигнул. — Мне нравится, как это звучит! — Мне тоже, — тихо прошептал Андерс на ухо Морриган. — А все эти шикарности разве не соблазняют тебя стать моей официально? — Конечно же нет! — нахмурилась Морриган, уставясь в стол. — Такие пышные церемонии нужны для знати, ради обычаев, связанных с наследованием, но я не вижу причин для любой разумной женщины связывать себя обязательствами. Лелиана посмотрела на неё с торжественностью. — Это не просто обязательства. Тэйрн Логэйн и Бронвин принесли взаимные клятвы любви и уважения. Я думаю, что это прекрасно. — Это прекрасно, — усмехнулась Морриган, — только до тех пор, пока они оба исполняют свою клятву. Карверу не понравился её намёк на Бронвин. — Эй, я уверен, что Бронвин сдержит данное слово. Она всегда его держит. — Полагаю, она будет держать данное слово, даже под угрозой смерти, — пожала плечами Морриган. — Но разве от этого она станет счастливее? — Морриган! — прошептал Андерс. — Я не знал, что ты так беспокоишься. Ты любишь Бронвин, верно? Она сильно ущипнула его за бедро и прошептала в ответ: — Может, и так, но я не позволю тебе надо мной из-за этого насмехаться. Я... рассматриваю её как подругу. Я не ожидала этого, но это так. — Не злись. Она мне тоже нравится. Гости расселились по своим местам. Фергюс встал, чтобы произнести речь, и зал погрузился в тишину. — Сердечно приветствую вас, ваше величество, ваша милость, дорогие лорды, леди и дорогие гости. Добро пожаловать! Сегодня радостный день, в который я праздную свадьбу моей сестры с её избранником. Поднимем же чаши за тэйрна и тэйрну Гварена по нашей старой доброй хайеверской традиции. Он высоко поднял тяжёлую серебряную чашу и вино немного выплеснулось через край. — Славься! — Славься! — подхватили гости. — Мы можем лучше! — заметил Карвер. — Славься! — Славься! — Славься! — усмехнулся Фергюс, довольный всеобщим воодушевлением. — Славься! — гремело под сводами зала, и все как один опустошили чаши. Фергюс утёр бороду. — Пусть этот вечер запомнится всем надолго! Ешьте и пейте вволю! Танцуйте до упаду, оставьте все заботы. Да начнётся праздник! В зал вошла целая армия слуг с яствами, и в поразительно слаженном порядке накрыли столы. Уже порядочно проголодавшиеся Стражи сразу принялись за еду. Хайбрен почувствовала удовлетворение, увидев, что свадьба Бронвин не такая роскошная и элегантная, как её. Или, по-крайней мере, как первая её часть, до того, как всё превратилось в кровавую бойню. Дом Хайевера подготовили к пиру, избегая малейшего намёка на что-либо орлесианское, что, по мнению Хайбрен, самым плачевным образом сказалось на украшениях и еде. Она посмотрела на сидящего рядом Кейна и порадовалась, что всё сложилось лучшим образом. Бронвин вышла замуж за Логэйна! За мрачного старика, который к тому же всего лишь высоко взлетевший крестьянин, и всего-то. Его могут называть героем и всё такое, но ни у одной женщины в Ферелдене не будет такого красивого мужа, как у Хайбрен Кейн улыбнулся ей и подмигнул. Ей так нравится, что он надел свой новый дублет. Теперь он выглядел так, как должно. И какое ей дело до того, что отец женится на той придурковатой старухе? Она сама в начале следующего месяца выйдет замуж за Кейна и будет наслаждаться жизнью в поместье эрла Денерима. Отец преподнёс Бронвин дорогой подарок, хотя сама она ничего Хайбрен не подарила. Он сказал, что большое серебряное блюдо от Фергюса было общим подарком от Кусландов, и заметил, что в любом случае она своё получит. Бронвин и Логэйн, вероятно, подарят ей что-нибудь, когда она выйдет за Кейна. Кейн наклонился в другую сторону, чтобы рассказать леди Амелл про своих маленьких замарашек-сестёр. Это единственное, что беспокоило Хайбрен. Только она понадеялась, что сбежала от мерзких младших братьев, и обнаружила, что обременена этими несчастными девчонками. Кейн любил их и настаивал, чтобы они ни в чём не нуждались. Хайбрен немного подумала и решила, что всё будет хорошо. Она немного осмотрелась в поместье, пока была там почти на положении пленницы, после того, как Уриен довёл себя до смерти. Наверху имелось несколько прекрасных комнат, годившихся под детскую и комнату для занятий. Кейн уже искал наставника и няню для девочек. Они в самом деле слишком малы, чтобы каждый день обедать в компании взрослых. А если у них будут свои комнаты — наверху и в другом крыле особняка, то вряд ли Хайбрен понадобится встречаться с этими девчонками. По крайней мере, будущая невеста отца со своими бедными родственницами доказала свою полезность, поспешно сшив девчонкам пару платьев, чтобы Хайбрен не испытывала стыда за их внешний вид. Они были в трауре по старшему брату, так что это надо было учитывать. Хайбрен злилась из-за того, что их не оставили дома, раз уж они в трауре. Её-то отец держал взаперти целый месяц! А эти девчонки, хотя их брат умер всего несколько дней назад, сидели на празднике, объедались лакомствами и поглядывали на всех так, словно они всю жизнь провели в приличном обществе. Об их трауре говорили разве что тёмные цвета их платьев, в которых их одели Амеллши. Впрочем, ладно, ткань платьев весьма приличная, а кто-то даже сподобился причесать девчонок. Кейн со своей стороны был искренно благодарен. — Леди Амелл, я так благодарен вам за проявленную вами заботу. — Он подтолкнул Фэйлин. — Вы с Дженси поблагодарили леди Амелл за новые платья? Леандра рассмеялась. — Конечно же, поблагодарили! И притом очень вежливо. — Да, — тихо сказала Фэйлин. — Вы были очень добры, что сшили их. Благодарим вас ещё раз, леди Амелл. — Благодарим вас, леди Амелл, — эхом подхватила Дженси, — за то, что вы подарили мне синее платье, чтобы я могла прийти на праздник. Здесь весело. Корбус и Лотар не знали, что делать с маленькими гостьями, но отец сказал им быть вежливыми. По крайней мере, эти девчонки, в отличие от многих, не были трусихами и не кричали на Убийцу, как Хайбрен. Было слишком холодно, чтобы играть на улице, поэтому мальчикам пришлось поделиться игрушками. У младшей девочки была кукла, совершенно бесполезная, но зато девочки умели играть в прятки, что в большом доме оказалось очень весело. Потолок в комнате для занятий был достаточно высок, и можно было поиграть в мяч или воланы, — разумеется, когда наставник уходил. А когда приехала леди Амелл, то у неё возникла странная мысль, чтобы они поучились танцевать вместе. Бетани принесла свою лютню и подыграла, а Шарада подтолкнула их и сказала, что они могут захотеть потанцевать на предстоящей свадьбе. Корбусу сказали танцевать с Фэйлин, а Лотару с Дженси, которая всё время хихикала, но могло быть и хуже. В перерывах между настоящими танцами они играли в "музыкальный стул", "музыкальные статуи" и в "дует холодный ветер", а потом лакомились. Лотар прошептал: — Как думаешь, мы сегодня будем танцевать? — Конечно, — прошептал в ответ Корбус. — И мы будем танцевать с этими девчонками. Я слышал, как отец разговаривал с этим хлыщом Кейном. — Хайбрен он нравится, — прыснул Лотар. Корбус, как более взрослый и более циничный, пробурчал: — Хайбрен понравился бы и архидемон, сделай её это эрлессой. Лотар хлопнул ладошкой по губам и с восторгом пнул стол, заработав косой взгляд от своего отца. Корбус, несмотря на предстоящие танцы с девчонками, был в довольно хорошем настроении. Мальчикам разрешили взять с собой Убийцу, если они будут присматривать за ним. Это было честно. Девчонка-Страж взяла с собой своего большого пса, Скаута, у тэйрна Логэйна был его новый щенок, куда меньше Убийцы. Брат Бетани тоже был со щенком, и ещё один из Стражей. Щенки ладили друг с другом, Скаут присматривал за ними, а кто мог справиться с этим лучше, чем Скаут? Гости отвлеклись от вина и кушаний, завидев Пола Пуллена, разряженного, точно он жених. Его пригласили развлечь гостей песней и танцем. С ним была хорошенькая юная эльфийка, игравшая на Сатиналье роль Кролика. Весь её костюм заключался в нескольких цветных шарфах. Пол перебирал струны теорбы, держа её так, что задранный гриф придавал ему совершенно непристойный вид. Песня была традиционной для свадеб и тоже скабрёзной, и половина гостей напевала её вместе с шутом. Посадила я семена любви, Этою весной посадила. И пришла пора собирать цветы, Пока поют так сладко птички... Пока поют так сладко птички... И садовника попросила я: Выбери для меня цветы! Лилию, пион и фиалку дал, Но от них от всех отказалась я... Но от них от всех отказалась я... Вместо них он дал розу алую... Он повернулся к Бронвин, так удачно облачённую в красный наряд, и озорно подмигнул. Она благосклонно улыбнулась под смех гостей. И пришлась она сразу по сердцу, А как только я прикоснулась к ней Лепестки она распустила вмиг... Лепестки она распустила вмиг... Не робейте вы, глупцы юные, Не жалейте трав, что затопчете Ночью ласковой и бессонною, Ведь трава потом вновь поднимется... Ведь трава потом вновь поднимется... Всех охватило желание потанцевать. Пол Пуллен присоединился к остальным музыкантам — он превосходно умел играть и лютне, и на теобре, и на флейте. Гости разбились на пары для танца. Логэйн смирился с тем, что ему придётся потанцевать со своей новой женой, а Фергюс с Анорой договорились о танцах заранее. Брайланд повёл танцевать Леандру, Кейн предложил руку светящейся от радости Хайбрен. Ротгар Вульф пригласил Шараду, а юных Брайландов едва ли не насильно отправили выполнять свой долг перед девочками Кенделлс. Натаниэль Хоу пригласил на танец Бетани Хоук, чем вызвал волну обсуждений. Он прекрасно понимал, что она маг, но она была самой симпатичной девушкой из ещё не приглашённых, и совместный танец — это пока ещё не предложение брака. Однако Владычица Церкви и сопровождающие её жрицы смотрели на эту пару весьма обеспокоенно. За следующей сменой блюд последовало новое представление, но на этот раз серьёзное и величественное. Перед ними предстал седовласый Бенедик Агравейн, учёный и менестрель. Старик поставил высокую арфу так, чтобы все могли её видеть и слышать, и низко поклонился. — Мы не первые, — начал он низким и сильным голосом. — Не первые, кто сталкивается с порождениями тьмы. Давайте же найдём успокоение в рассказах о древних битвах и узнаем, как те, кто жил до нас, пережили подобные испытания и выжили, чтобы сложить песни об этом. Я поведаю вам одну из них — крупицу прошлого — "Слово о Хафтере", великом герое Ферелдена и предке многих благородных людей, находящихся в этом зале. Это история о Хафтере и порождениях тьмы. — Хафтер? — поморщился Лотар. — Я больше люблю Дэйна. Он какое-то время был оборотнем. — Тише, Лотар. Хафтер наш предок, — сказал Брайланд, потрепав сына по волосам, затем наклонился к Кенделлсам и мягко улыбнулся: — И ваш тоже. Приятно послушать о делах наших предков. Как верно говорит этот учёный, мы не первые, кто преодолевает тяжёлые времена Мора.***
История менестреля о Хафтере и Порождении тьмы Услышьте меня! Поведал я песни о вождях аламарри, О тэйрнах отважных, что славу в веках сохранили Свою взмахами мощных мечей! Меч величайший дал Хафтеру Дэйн, Юсарис достойный, Драконобой Из стали прекрасной, блестящий и острый. И дал ему шлем превосходный с кольчугою Крепкой, сплетённой искусно. Карвер покраснел от удовольствия, подумав о большом мече в своей комнате. Когда-то он принадлежал Хафтеру и прошёл через множество рук. Вряд можно говорить, что этот клинок принадлежит Карверу. Юсарису столько веков, что Карвер — всего лишь звено в цепи его истории. Всё это имел он, и с Хафтером рядом тэйрна была, Хельминга дщерь, с перстнями на пальцах, Гостей обносившая чашей златой с медовухой, Верных вассалов, младых и старых... — Перевод, — пренебрежительно заметила Морриган. — Всего лишь перевод. В исходном аламаррском звучании эта поэма впечатляет куда больше. Сидящие рядом зашикали её. К счастью, остальная часть зала не услышала её слов. Вести дурные морскими путями дошли о Древнейшем зле, что восстало во тьме и бушует, Поднялся воин могучий, возглавил воителей, Танов повёл и воительниц храбрых, слуг взял Боевых, чтобы обозы они охраняли, приказы вождя выполняя. Привёл он отряд к полю боя, и спрятал на время, Чтоб перед злом устоять, в сражении смертном. Затем молвил Хафтер мудрое, верное слово: "Воина часто удача хранит, если мужества он не теряет". Сквозь бледную ночь наступали ходящие-в-тени, Нечистые твари, тьмы порождения. Воители ждали в засаде, готовясь напасть, Выжидая момента для лучшей атаки. Много щитов раскололось, Много достойных воителей отправились в смерти чертоги. Небо стонало от напряжения битвы. Аламарри были охвачены страхом и бешенством битвы, Каждый, кто был там, услышал, как боги врагов поют Ужасные песни, плач осквернённых, крики от боли Захваченных в плен порождениями. Безумием битвы охваченный тэйрн кромсал Порождений, не щадя живота своего. Воители рядом сражались отважно, Чтобы защитить господина, щитом прикрывая Его от врагов, что было в их силах. Повергли врага герои достойные славы, Пронзая отродья своими мечами. Хафтеру славу дало, что тьмы порождения Убрались во мрак подземелий глубинных, и боле На свет не казались. На кланы людей снизошёл Мир и покой, дарованный сечей кровавой, но многие кланы За эту победу силы утратой на долгие годы платили. Многие после вожди приходили на поле битвы Из племён, что далёки и те, что поближе, Взирали они на врага, иссечённого сильной рукою, Сражённого Хафтера войском в чёрном болоте. И слава о сече великой раскатилась до севера с юга, О Хафтере слышали все от моря до моря, И не было в Тедасе воина славой знатнее, Не найден никто под небом достойней, Чем воин-спаситель, к правлению самый пригодный! Тогда молвил Хафтер, сын Дэйна приёмный: "Сражение — желанное дело, когда мы рубились С врагом, не славы желая, а мрак прочь отринуть. И вот враг сражён, порождение скверны, Утоплен в грехе своём. Страшная гибель ждала их с тех пор, как Могучий Создатель их проклял". Приказы и спешка наполнили Хафтера залы, Слуги цветами и тканью стены убрали, вынесли лишнее Во двор, чтобы все из гостей поместиться сумели в застолье. Сине-златые сияли завесы на стенах, взоры лаская и Поражая смертных простых богатством великим. Всем поклонился Хафтер-герой сражавшимся рядом, И начал пир, любезно гостей угощая. Множество мёда бочонков дно тогда показали во славу Героев, сидевших в роскошном том зале. Пир стал горой, веселье — рекою. Арфы звучали, на здравницы лишь прерываясь. Хафтер спустился с тэйрной Винифрит рука об руку, Чашу она поднесла ему с низким поклоном И словом красивым. — Убей порождений, закати вечеринку, — одобрительно усмехнулся Хакан. — Эту традицию ничем не улучшишь. Воителей славных дарами Хафтер осыпал: Златыми перстнями, мечами, бронёй и сбруёю, Коней боевых подарил, кто в бою отличился особо. Тэйрн великий, защитник героев, роздал награды За подвиги ратные всем, кто достоин, Сокровища: жемчуг, каменья, монеты без счёта, Чтоб всех наградить, кто был на том поле. Разъехались все потом по домам, весёлый тот пир вспоминая. Что было и будет, лишь Воля Создателя знает. Всегда рассудителен будь и будь осторожен. Не знает никто, сколько времени жизнь нам отмерит, И сколько в ней будет болезни и счастья!***
Мастера Бенедикта осыпали восторгами и наградами, и польщённые потомки Хафтера сияли от удовольствия. Даже Бронвин почувствовала толику охватившей всех гордости за такого предка. Хотя многие из ферелденской знати заявляли о своём происхождении от Хафтера, только Натаниэль Хоу располагал подтверждёнными свидетельствами родства. В общем-то, Кусланды претендовали на происхождение от Хафтера на основании браков с Хоу, как и Брайланды и Вульфы. Наконец, последовал последний круг танцев. Фергюс пообещал гостям нечто особенное: песню леди Стража-менестреля, пение которой многие имели честь слышать под Остагаром. Вульф без промедлений зааплодировал. Лелиана улыбнулась, со всем изяществом вышла в центр зала и приняла от слуги лютню, которую отправила в Дом Хайевера днём ранее. — Самой красивой песне, которую я знаю, меня научили эльфы, — сказала Лелиана нежно, но так, что её расслышали все в зале. — Сегодня я поделюсь с вами лучшим, что у меня есть. Она задумчиво перебрала струны лютни, а затем запела на языке, знакомом немногим. Её голос кружился и переливался, подобно ароматному дыму. Hahren na melana sahlin Emma ir abelas Souver'inan isala hamin Vhenan him dor'felasin Uthenera na revas Данит не знала, как относиться к этому. Как Лелиана выучила эту песню? Её голос был приятным, а её произношение правильным. И всё же, это песня принадлежала долийцам. — Она прекрасно поёт, — прошептала Нуала. — Это честь для нас. Тем не менее, странно слышать эту песню на свадьбе... Стерен согласился. — Возможно, она не понимает слов. Голос Лелианы разливался, наполняя слушателей ощущением тихого покоя. Vir sulahn'nehn Vir dirthera Vir samahl la numin Vir lath sa'vunin Карвер наклонился вперёд, спешно спросив шёпотом у Данит: — О чём она поёт? Данит, не желая отвлекаться от песни, пробормотала: — Это сложно перевести на общий язык. Увидев, что юноша всё ещё ждёт продолжения, она смягчилась. Старейший, пришла твоя пора! Сегодня я в печали, Мои глаза устали, А сердце Стало слишком чёрствым, Лишь во снах свободным! Поём мы с улыбкой, Сказки слагаем, < tab>Смеёмся и плачем, День сей любя... Бронвин склонилась на плечо Логэйна, магия песни подействовала и на неё. После безумной суеты этого дня подобный момент покоя был приятным. Лица смягчались, убаюканные нежностью музыки, и гости расходились, лучась хорошим настроением, счастливые, что скоро окажутся в своих кроватях, но довольные, что провели здесь вечер. — Хранительница Ланайя дала мне песенник с эльфийскими стихами, и я отдала его Лелиане, — сказала она Логэйну. Логэйн кивнул. — Она с толком им распорядилась.***
Гости свадьбы, сытые, и пьяные, и весёлые, приветствовали и выкрикивали ободряющие фразы жениху и невесте, когда те отбывали во дворец. Фергюс, немного растроганный под влиянием алкоголя, обнял сестру. — Уверена, что не хочешь, чтобы я поехал с тобой, Волчонок? — спросил он с ноткой печали. — Со мной всё будет хорошо. И если ты не поедешь, то мне не придётся мириться с чем-либо похожим на старинные традиции провожания молодожёнов в постель. Пришло время оставить устаревшие обычаи в прошлом. Мы с Логэйном пойдём в покои без свиты гостей, и я надеюсь когда-нибудь отплатить тебе той же услугой. — Если ты этого хочешь, — улыбнулся он. От него пахло винными парами. Он снова обнял её, затем пошёл провожать королеву к её карете, а Логэйн протянул руку Бронвин. Бронвин снова пришлось мириться с тряской в карете с Лелианой, Морриган и псом. Маленькие и невероятно твёрдые жемчужные бусины врезались ей в спину. В довершении всего к крыше кареты пришлось привязать Сорена, который не выдержал сражения с бочонком бренди из Западных холмов. На улице было уже темно и можно было не опасаться, что жители верхних этажей выглянут в окно и удивятся, завидев на крыше кареты тэйрна Хайевера храпящего гнома. Логэйн невольно усмехнулся, когда помогал Бронвин сесть в карету. Вряд ли дамам удастся поговорить, когда сверху раздаётся такой громогласный храп. — Гному повезло, что мы его слышим, — презрительно заметила Морриган. — В противном случае он бы остался там на всю ночь и на весь завтрашний день. Но не все гости были в приподнятом настроении. Дети очень устали. Их не стали удерживать за столом до провожания невесты. Дети послушали песню Лелианы, дождались подачи ароматного пряного пирога, и затем их отправили домой под присмотром наставника и надёжного охранника. Часть гостей переусердствовала с горячительными напитками, часть впала в печаль из-за погружения в воспоминания. Натаниэль размышлял над своими перспективами, но и сейчас недоумевал, как эта победа досталась Логэйну. Хайбрен выглядела усталой и угрюмой, не желая делить внимание Кейна с кем бы то ни было. Были недавно овдовевшие, как Авелин, которым празднование свадьбы напомнило об их собственной утрате. Анора получила от свадьбы всё, что хотела. Ей нравилось придерживаться расписания дня, и если бы не праздник, она бы уже давно спала. Она с нетерпением ждала возвращения во дворец и возможности забраться в свою уютную кровать. Не желая показаться Фергюсу занудой, она ласково улыбнулась, но он с внимательностью влюблённого заметил, что её веки потяжелели, а улыбка дрожит. Фергюс заботливо помог ей сесть в карету и получил в ответ незаметное стороннему глазу пожатие руки в знак признательности. Логэйн сел на коня и поехал впереди кареты Бронвин, не обращая внимания на традиционные шутки и пьяные наставления. Он, конечно, не нуждался в подобных советах от благородных дураков, но было бы глупо возражать им, и тем самым терять их расположение, полученное благодаря этому браку. Становилось холодно, и на город опускалась морозная туманная дымка. Копыта лошадей звонко цокали по мостовой. Вокруг была именно такая ночь и именно такая сцена, в которой так легко вообразить готовящееся нападение. Логэйн всматривался в тени, в тёмные переулки, скользил взглядом по близлежащим крышам, выискивая, не сверкнёт ли где сталь? Он на мгновение напрягся при виде кучки нищих у Мостовых ворот, но они оказались на самом деле нищими, и охранники без проблем их отогнали. Наверняка эти бедняги собирались оказаться среди первых в очереди на завтрашнюю раздачу остатков праздничного застолья. Анора задремала, как только устроилась в карете. В карете Бронвин сонливости сопротивлялись немного дольше, но вскоре тоже задремали. Даже щенки притихли в корзине, еле подёргиваясь в своих мягких молочных снах. Морриган проснулась первой, услышав громкие голоса слуг во внутреннем дворе дворца, вышедших, чтобы поприветствовать вернувшихся домой молодожёнов. Она резко рассмеялась, увидев Лелиану, спящую с открытым ртом, и Бронвин со съехавшей в сторону рубиновой заколкой. Бронвин сквозь сон услышала её смех, затем почувствовала яркий свет фонарей и села. — Создатель милосердный! — простонала она. — Я должна хорошо выглядеть! — Ты и выглядишь, — успокоила её Морриган. Лелиана, проснувшись, тут же принялась восстанавливать ущерб, так что Бронвин вышла из кареты с полным достоинством. Сенешаль Аноры тоже был деликатным — он тихо разбудил её и дал время привести себя в порядок перед тем, как покинуть карету. Бронвин, всё ещё сонная, улыбнулась слугам, вежливо пропустив перед собой королеву. Логэйн, которому за этот день надоели церемонии, нетерпеливо заглянул в карету и забрал сонно тявкающую Янтарь. Бронвин попрощалась со своими ухмыляющимися... или улыбающимися подругами и вошла в парадные ворота дворца, держа Логэйна за руку. Другой рукой он прижимал к себе щенка. Скаут трусил сзади, опустив голову и хвост, готовый заснуть в любой момент. — Не забудьте о Сорене! — напомнила Бронвин и скрылась за тяжёлыми дубовыми дверями. Карета, в которой она ехала, принадлежала Фергюсу, и возница любезно отвёз "леди-Стражей" ко входу в их дворцовое крыло. — Интересно, — произнёс Андерс, пошатываясь, — а сколько Стражей поместится в карете тэйрна Хайевера? Это стало сигналом к жестокой схватке. Заметив, что Андерс пытается сесть в карету, Карвер сгрёб его за полу дублета, проскочил вперед и водрузил корзинку с щенками на колени. Андерс вскрикнул "Ой!" и выпустил искру в его направлении, но промахнулся и попал в Йована. — Ты это зря, — заявил Хакан. — Он вполне способен вскипятить твои мозги. — Эт' потому што он зло-о-о-о-ой! — протянул Андерс. — Это не так! — возразил Йован. Он поднялся на ступеньку кареты и потребовал: — Подвиньтесь! Я нужен Лили! — И я, — пробормотал Андерс, отряхиваясь. Хакан попытался забраться в карету за ним, но Идунн зарычала: — Дамы вперёд! — и стукнула его. Андерс к этому времени уже успел усесться и, воспользовавшись полумраком, облапать Морриган. Морриган гортанно рассмеялась, и этот смех Авелин и Лелиана осудили как неуместный, обнаружив, что имеют одинаковое мнение по многим вопросам. — Я лучше пройдусь, — сказала Данит со строгим видом. — До Покоев Стражей всего несколько шагов. — Не-не-не-не-не-не! — запротестовал Андерс, отрываясь от поцелуев. — Тут полно места! Полно! Забирайтесь внутрь! — Лошадям будет тяжеловато, Страж, — попытался мягко его урезонить возница. — Им и сейчас тяжело, — поддержал его Квинн. — Видишь? Не дело вредить лошадям. Стерен с ним согласился. — Я хочу задержаться в конюшнях и посмотреть, как там галла. Я вернусь в Покои позже. — Отличная идея! — воскликнул Квинн, обнимая своей огромной рукой худые плечи эльфа. — Я пойду с тобой и помогу! — Развлекайтесь! — благословил их Карвер. — Кстати, я бы хотел спеть ту замечательную... старую... песню! — О, нет! — взмолилась Лелиана, но Карвер заорал дурным голосом: Посадила я семена любви-и-и-и, Этою весно-о-о-й посади-и-и-и-ла....***
Слуги и чиновники, рыцари и солдаты ждали их в приёмном зале дворца и выстроились живым коридором к жилому крылу. Войдя в зал, почти по наитию Анора и Бронвин поцеловали друг друга в щёки под непроницаемым взглядом Логэйна. Последовала длинная череда поклонов и вежливых кивков перед тем, как они смогли пожелать Аноре спокойной ночи и отправиться в собственные покои. Завидев мрачное лицо Логэйна, слуги — и те, у которых был повод там находиться, и просто любопытствующие, быстро исчезли, и молодожёны смогли наконец поговорить в каком-то подобии уединения. — Итак, — сказал Логэйн. — Дело сделано. Его новоиспечённая жена остановилась, её взгляд говорил, что это не самый уместный комментарий в данный момент. Скаут тоже остановился, недоумённо посмотрев на Логэйна. Бронвин сделала глубокий, продолжительный вдох и продолжила идти. — Да, что сделано, то сделано, — сказала она. Он не мог позволить ей уйти на этой ноте. Он проводил Бронвин до двери её покоев, в которых улыбающаяся, взволнованная Фионн дожидалась, чтобы помочь снять подвенечный наряд. Не обращая внимания на горничную, он взял руку Бронвин и поцеловал со всей торжественностью. Янтарь сонно заскулила. — Скоро, — сказал он, приподняв бровь. Это заставило её улыбнуться. — Не так скоро. Эти свадебные убранства сложнее, чем моя броня! Он ответил лёгкой улыбкой, когда дверь за ней закрылась. Он ускорил шаг и без церемоний зашёл в свои покои. Его слуга, Касиль, приветственно поклонился. — Хорошего вечера, милорд. Могу я поздравить вас со счастливым событием? — Подготовь меня к встрече с моей невестой, Касиль. — Конечно, милорд. Ванна уже готова и ожидает. После целого дня в богато украшенных и тяжёлых одеждах, после танцев, пира, выпивки и ликующих вздохов сотен людей ванна, по мнению Логэйна, была великолепной идеей. Он погрузился в горячую ароматную воду, мечтая немного подремать прямо здесь. Несбыточная мечта. Он не должен разочаровывать свою невесту и шокировать слуг. К его досаде, Касиль предложил побрить его второй раз за день. — Следует показать себя с лучшей стороны, милорд. Это покажет ваше уважение к важному событию. — Ей лучше не привыкать к тому, что я буду бриться каждый вечер. Девчонке лучше не привыкать и к тому, что они будут заниматься любовью каждую ночь, если на то пошло, несмотря на то, что она молода и горяча. Мужчине иногда нужно спать, а они провели вместе прошлую ночь. Однако, сегодня была её первая брачная ночь, и она имела право на его безраздельное внимание. Возможно, он сможет приятно удивить её... Бронвин так устала от своих украшений, что с трудом сдерживалась, чтобы не огрызнуться на Фионн и просто не сорвать их с себя. Усилием воли она заставила себя спокойно сесть, сложить руки и дождаться, пока горничная распутает завитки волос с расшитого бусинами воротника и рубиновой заколки. Наконец, драгоценности были сняты и отложены в сторону, и последовал утомительный процесс избавления от тяжёлого корсета, лифа, юбок и нижнего белья. — Позвольте я соберу ваши волосы, ваша светлость, — успокаивающе проговорила Фионн. — И я подготовила для вас ванну. — Хвала Создателю! — простонала Бронвин. — Я чувствую себя такой грязной! Скаут фыркнул и направился к своей лежанке у камина. Бронвин с нежностью посмотрела на пса. — Возможно, тебе стоит вымыться после меня, старина. Ты тоже созрел для этого, после такого-то суматошного дня. Ванна именно то, что тебе нужно. Скаут притворился спящим — или глухим — с умением, достойным барда. Посвежев, Бронвин позволила Фионн облачить себя в лучшую шёлковую ночную рубашку и изумительный алый халат, принадлежавшей Элеоноре. Она чувствовала себя куда увереннее в исполнении роли благородной невесты, когда вымылась и оделась, и спокойно сидела, пока Фионн расчёсывала и заплетала её волосы. — А теперь, — торжественно заявила Бронвин, — мы будем ждать ответного хода противника. Я останусь на страже. А ты отправляйся спать. — Но я должна быть здесь, чтобы открыть дверь... — Я прекрасно справлюсь с открытием двери, — заверила её Бронвин. — Кровать ждёт. У нас на завтра много дел. Фионн замолчала, с увлажнившимися глазами глядя на Бронвин. — Миледи... Тэйрна Бронвин... Да хранит вас Создатель! Бронвин поднялась и поцеловала горничную в лоб, затем с улыбкой подтолкнула её в направлении двери. Неужели эта девушка думала, что она какая-то трепетная девственница? Может, как раз так и думала. Горничная прошла через кабинет и плотно закрыла дверь. Бровин впервые за этот день оказалась одна. Тэйрна Бронвин. Звучит прекрасно. Быть тэйрной Гварена — это что-то значит. Надо ли ей налить вина для Логэйна? Нет. Она не могла представить, что кому-то из них захочется ещё пить. Лучше покончить с этим прямо сейчас. Или протокол требует, чтобы они какое-то время поговорили перед тем, как лечь в постель? Мать ей подсказала бы, но её тут не было. Должны ли они раскрыть свои чувства друг другу? Если бы ей пришлось это делать по требованию протокола, она бы почувствовала себя очень и очень глупо. — Бронвин? Низкий голос Логэйна приглушался тяжёлой дверью. Избегая произвести впечатление нетерпеливости, она медленно открыла дверь и не смогла сдержать улыбки при виде приготовившегося ко сну Логэйна в приличествующему дворцу бархатном халате. Она посмотрела внимательнее и не заметила под халатом никакого намёка на ночную рубашку. Возможно, вечер они проведут интереснее, чем она подумала. — Где Янтарь? — Спит без задних ног в своей корзине. Тем лучше. Идём. Ах, вот тебе и романтика. Никаких подгибающихся коленей, просто обыденный переход бок о бок в её покои и краткое обсуждение, кто какую сторону кровати предпочитает. Логэйн, конечно, хочет лечь ближе к двери, чтобы можно было уйти, когда долг позовёт его. Она усмехнулась. — А если мой долг позовёт меня? — Тогда ты сможешь переползти через меня. Я не против. Пожав плечами, он скинул роскошный халат и предстал перед ней обнажённым. Будучи благоразумным человеком, он аккуратно сложил халат на старый сундук розового дерева, чтобы не образовалось складок. Бронвин задумалась, не нужно ли ей также небрежно скинуть свою одежду, но у него был другой план на этот счёт — он сам расстегнул её красный халат с мрачной улыбкой и пытливым взглядом, после мягко расшнуровал её тонкую белую ночнушку, позволив соскользнуть ей на пол. Бронвин мельком отметила, что с её одеждой он не был так аккуратен, как со своей. Но это был незначительный момент. Она была в его руках, и он пах приятно, пах чистотой, что стало сюрпризом после сегодняшних событий. — Я тоже приняла ванну, — промурлыкала она, реагируя на его руки и губы. — Я заметил. Ты заслуживаешь особой награды за свои старания. — Я правда не... что ты делаешь? — Т-с-с-с... Она откинулась на кровать, на замечательные шёлковые подушки, не так давно бывшие собственностью зловещих магов крови. Всё-таки это были отличные подушки. Логэйн сосредоточился на поцелуях, его губы, тёплые и приятно мягкие, порхали по её бровям и губам и скулам, чтобы переместиться к шее и изгибам грудей. И продолжил опускаться ниже, щекоча её, согревая и вместе с этим тревожа. Его пальцы были мягкими, исследующими, а его язык... Она слышала о подобных вещах, конечно, но это было иноземным... искусством... и Логэйн, несомненно, не может... — О! — Т-с-с-с... Снаружи сгустилась тьма, стало холоднее, на Денерим мягко опустился снег. Всё неприглядное в городе укрыла чистейшая белизна — и сточные канавы эльфинажа, и отбросы на улицах. Даже грубые камни и древесина зданий стали красивее — пусть и ненадолго. Снегопад усилился, и Денерим погрузился в безмолвие: проклятия пьянчужек, вскрики любовников, мольбы нищих и стоны умирающих — всё затихло.***
Комментарий автора: Карта будущих границ — это канон. Если рекрутировать Логэйна, то она будет в его экипировке. Он точно не планирует войну, но имеет своё представление о том, каким должен быть Ферелден, и воплотил бы в жизнь эти планы при первой же возможности. Если посмотреть на карту всего Тедаса (особенно в сжатом виде), то будет ясно, что географически Джейдер должен быть частью Ферелдена. Основываясь на наших знаниях орлесианской истории, я полагаю, что из-за удалённости Джейдер был независимым вплоть до падения Долов. Ближайший крупный город с запада — Халамширал, столица Долов. Я думаю, что по факту Джейдер был поселением аламарри, и орлесианцы перенесли границу так, чтобы захватить его, уже после завоевания эльфов. Мне показалось интересным, что карта Орлесианской империи на DA Wiki даже близко не включает Джейдер. Что касается имения эрла Денерима. Определённо, снаружи видны не все контуры комнат и подземелий внутри. Там снаружи должно быть несколько лестниц наверх, не совпадающих с внутренними. Моя версия Слова о Хафтере представляет собой бесстыдную подделку, составленную из кусочков Беовульфа — непереводимое начало Бартона Раффеля, другие части взяты у Симуса Хейни, Хоуелла Чикеринга и Р.М. Лиузза. Я в огромном долгу перед великолепным сайтом "Beowulf in Hypertext" (http://www.mcgoodwin.net/pages/beowulf.html). Посетите его! И что-то я переделала.