Очень добрый день. А это там что? Не Скайрим ли часом?

Шестнадцать стульев, шестнадцать мест, шестнадцать дозволенных ересей, шестнадцать разосланных по всем планам Обливиона приглашений... Первое - в Лунную Тень для той, кто является оправой всех отверстий... Второе - в Долю Воздаяния для источника вдохновения... Третье - в Трясину для прядильщицы пышных одежд... Четвёртое - в Поля Сожалений для того, кто всегда отвечает... Пятое - в Зольник для того, кто говорит на всех языках со стороны... Шестое - в Цветные комнаты для той, кто содержит наполненность... Седьмое - в Мёртвые земли для любовника слепящего солнца... Восьмое - в Спиральный моток для той, кто продевает в иглу волосы жён... Девятое - в Хладную Гавань для того, чьё дыхание самое отвратительное... Десятое - в Рассеивающую Пустоту для той, чьи деяния вечны... Одиннадцатое - в Вечнотень для той, чьи прикосновения подобны норке... Двенадцатое - в Ямы для того, чьи основания - Падающая скала... Тринадцатое - в Апокриф для того, кто подносит бумагу к свету... Четырнадцатое - в Охотничьи Угодья владеющему половиной сознания людей... Пятнадцатое - на Дрожащие Острова утешителю Людей... Шестнадцатое - в Несметные Царства Удовольствий для того, кто вкушает очищенные плоды... Все собравшиеся сидели на лучах шестнадцатиконечной звезды с вписанным в неё идеально ровным кругом, представляющим собой на данный момент обруч с облачным водоворотом, который вращался по спирали, утягивая куда-то вниз всё новые и новые ватные витки. Среди этих облаков периодически сверкали золотые дорожки ярких молний, сопровождаемые далёким и призрачным гулом. Вокруг летали маленькие янтарные огоньки, освещавшие странный зал собраний. За пределами звезды серой массой клубилось пространство, скрывая за плотной мрачной стеной известные только одному Акатошу секреты. — Надеюсь, все из присутствующих знают, о чём пойдёт речь? — обратился к "коллегам" Сангвин, отставляя от себя серебряный кубок с мёдом. — Ой, да брось ты эту наигранную официальность, — в руках Боэтии, который уже давно пускал в сторону Молаг Бала полные ненависти взгляды, блеснуло остриё эбонитового клинка. — Раз все мы здесь собрались, значит каждый в полной мере осведомлён о причине собрания и даже заинтересован в объекте, действия которого вызвали столь пристальное и бурное внимание. — Бетти прав, последний раз в полном составе мы собирались только во времена первой эры, так что сегодня весьма знаменательное событие, да и повод весомый, — развязано произнёс Шеогорат, загадочно сверкая своими жёлтыми глазами и улыбаясь хитрее Чеширского кота. Даэдрический принц интриг с угрозой прокрутил в пальцах своё оружие. — Не называй меня так, а не то получишь кинжал меж глаз, двуличный ты н'вах, — его лицо было скрыто за деревянной маской, жутко похожей на одну из тех, что носили драконьи жрецы, и не было видно, шутит он или нет. — Ты только не закипай. На вот, съешь сырку и остынь. Мой фирменный, между прочим. В Боэтию из длинного фиолетового рукава с кружевным белым манжетом полетел увесистый кусок первоклассного чеддера, насадившийся точно на кончик кинжала, которым даэдра едва успел прикрыться. По кругу прокатился дружный хохот, смешавшийся с глухим раскатом грома, раздавшимся из воронки. — Право, мальчики, вы ещё подеритесь, тогда вся серьёзность мероприятия точно полетит к чертям, и оно превратиться в очередную бессмысленную склоку, — со стула грациозно встала Меридия, одетая в тёмно-синюю мантию, и обвела всех присутствующих суровым, недовольным взглядом. — Боэтия, я тебя не узнаю. Обычно вы грызётесь только с Молаг Балом... Ты решил нарушить традицию и сделать исключение? — Да что вы ко мне сегодня все прицепились?! — вскипела сущность за деревянной маской, выпрямившись и стукнув по подлокотникам. — Все претензии вот к этому сыроману! Сам же прародитель всех вампиров, вскользь упоминаемый в беседе, сидел и гаденько скалился, вместе с этим сохраняя абсолютное молчание. Два загнутых к низу рога украшали его голову, придавая тёмную и какую-то зловещую царственность его облику. Он явился на это сборище исключительно по двум причинам. Первая из них была идентична причине других, а вторая заключалась в желании поиздеваться над Боэтией и в очередной раз позлить его. Однако это очень хорошо получалось и без его участия, поэтому Молаг Бал просто наслаждался шоу. Всё веселье прервал Сангвин. — Хватит! У нас дело чрезвычайной важности, а вы цапаетесь здесь, словно малые дети на ровном месте. — У-у-у-у... Сдаётся мне, Сангви, тебя явно кто-то подменил, — Шеогорат театрально закатил глаза и закинул голову за спинку стула, откуда он спустя небольшую драматическую паузу добавил: — Твоим коньком обычно было разжигание конфликтов, а не их погашение. Куда подевались безудержное веселье и кутёж? — Дорогой Шео, будь так любезен, отстань от него, — промурлыкала Вермина, сверкая шёлковым платьем, которое представляло собой звёздное небо. Длинные волосы, заплетённые в тугую косу рыбий хвост, были перевязаны лентой с брошью в виде вытянутого немного вперёд зубастого черепа. — Попытки нашего друга сорвать любое мероприятие ознаменовывались в большинстве своём тем, что ему было... скучно. А сейчас - он самый заинтересованный из нас в исходе дела, не так ли? — Значит слухи не врут? И нашего свободолюбивого наконец-то захомутали? — раздалось откуда-то с другого конца, где сильнее всего сгущались тени. — И главное кто? Простая смертная... По спине Сангвина скользкой ледяной змеёй пробежал холодок. Глаза продолжали выражать лукавство и ироничность, но в душе всё было совсем наоборот. Там бегали маленькие черти, жгли большие великанские костры и били в шаманские бубны, звучавшие почему-то как вой пожарной сирены. О своих чувствах он рассказывал только Азуре, но никак не... — А ты бы, паучиха, лучше спряталась поглубже в свой мрак, да и не вылезала бы лишний раз оттуда, — уловив настроения своего "друга", встряла в перепалку владычица заката и рассвета. Азура никак не изменилась с момента разговора в Несметных Царствах Удовольствий. — Ну конечно, наша заступница тут как тут... — Мефала явно напряглась. Пауки для неё были весьма болезненной темой. На весь зал громко крикнул ворон, заставляя всех посмотреть на тёмную особу в капюшоне, которая до сих пор держалась стороной. Её образ весь строился на контрасте: свободная угольная мантия на фоне которой светилась молочно-белая кожа. — Подумать только... Простая смертная... Подобных ей мы сотнями заставляли плясать под нашу дудку, выполнять всякую грязную работу, сеять семена хаоса среди людей. И что же в итоге? — чёрные, как сама ночь, губы медленно растянулись в зловещей усмешке. — Её здесь даже нет, а она уже одним фактом своего существования манипулирует вами, ссоря друг с другом. — Брось Нокти, неужели ты всё ещё всерьёз дуешься на эту девчонку из-за того, что она обвела вокруг пальца одного из твоих лучших подопечных в Рифтене? — Шеогорат, кажется, не хотел прерывать столь милую беседу и менять её на обсуждение важных политических вопросов. — По-моему, она просто душка. Впервые вижу такую смертную, которая не идёт по заданному сценарию, а создаёт свой собственный. И последние события... хах, доказывают, что у неё есть на это полное право. В зале собрания опустилась тишина. Все даэдра, кто с неодобрением, а кто и с неподдельным удивлением, уставились на принца Безумия. — То есть ты утверждаешь, что происходящее совершенно нормально, и даже подлежит восхищению? — брови владычицы ночи и тьмы взлетели вверх. — Я думал, что здесь потрясающая акустика и всем всё прекрасно слышно. — А я думал, что какая-то смертная, которая оказалась в этом мире вообще по ошибке, должна была быть съедена первым же пещерным медведем, попавшемся на пути, — передразнил Шеогората Хирсин. — Однако она не только продолжает дышать и ходить по скайримской земле, но и без всяких преград пользоваться её силой. — Что ты хочешь этим сказать? — Да бросьте вы! Неужели не слышали как натянулась и зазвенела пуповина мироздания, когда эта девчонка начала черпать из него энергию?! Она сама не осознаёт, насколько это опасно. — Ну раз с этой смертной столько проблем, то почему бы не избавиться от неё? Быстро, просто и со вкусом, — предложил Мерунес Дагон. — Теперь я обязательно помогу Рине в её задумке по поводу нашего гипертрихозного товарища, — прошептал Азуре Сангвин, пока даэдрический принц разрушения рассказывал о всевозможных путях избавления от попаданки. — Что за задумка? — Да так... ничего особенного. Просто ему не помешает немного подравнять виски. — Дагон, у тебя на любую проблему одно и то же решение. Убить... Выпотрошить... Четвертовать... Обезглавить... Ты никогда не задумывался о чём-то более замысловатом? — на стуле зашевелилось странное существо болотного цвета с извивающимися щупальцами и то появляющимися, то исчезающими глазами. — Вот только бесформенную массу забыли спросить, — огрызнулся даэдра разрушения. — Я бы не советовал тебе так обращаться с тем, кто знает абсолютно всё, — предупредительно шикнула Намира, сидевшая рядом с Мерунесом, и пихнула его локтём в бок. — Ох, простите, где же мои манеры. И что же предлагает наш мудрейший оптик? Хермеус Мора пропустил остроты Дагона мимо ушей, если, конечно, таковые у него имелись, и, выплыв из кресла, завис над обручем с облачным водоворотом. Каждым своим глазом он мог без усилий следить за каждым из присутствующих, что позволяло ему исследовать реакцию других даэдра на свои слова. — Когда девчонка появилась в Тамриэле, мы не придали данному аспекту особого значения. Подумаешь, ошибка нашей маленькой задумки, ерунда, соринка, недоразумение, побочный эффект... Лишь путём своеобразного голосования мы избрали одного из нас, чтобы незримо наблюдать за её действиями. Иногда ей удавалось нас заинтриговать. Весьма наглядным примером служит тот случай в звезде нашей дорогой Азуры, — даэдра непознанного одним из щупалец указал на владычицу заката и рассвета. — Однако произошедшее сегодняшней ночью действительно взбудоражило сознание. Эти золотые нити... Ни в одной из моих книг о них нет никакого упоминания. Подобная способность... весьма уникальное явление. Совмещение некромантии, магии мёртвых, и восстановления, магии живых, - по сути своей совмещение несовместимого. Такой феномен требует детального изучения, ибо если однажды мы сумеем направить его в нужное русло, то сможем сорвать куш, который нам никогда и не снился. Голос зелёной массы начал как-то странно побулькивать, а в глазах появилось отражение нетерпения и странного безумия. Все даэдра, даже те, кто считал себя самым могущественным, притихли, порой опасливо косясь на рьяно извивающиеся щупальца принца знаний. — Или же потерять всё, если эта сила обратиться против нас, — резонно подметил Малакат. — И кто же, интересно, сможет сделать это? — теперь все два десятка глаз старого Хермы Моры уставились на Орочьего бога, прожигая насквозь. Малакат усмехнулся, обнажая острые нижние клыки, двумя загнутыми саблями выступавшие из нижней челюсти. — Хах, будто ты не догадываешься. Как Шеогорат уже успел подметить, в девчонке явно живёт крепкий дух, и она сама способна распоряжаться своей судьбой. Если она действительно захочет играть против нас, то непременно будет делать это. Где залог конкретно нашего успеха? — он вопросительно развёл руками. — К тому же, сама того пока ещё не осознавая, девчонка способна обращаться. И не просто в какого-то зверя, над коим имеет покровительство Хирсин, а в дракона. Если за неё вступятся создания Акатоша, то всё это выльется в прямую конфронтацию с аэдра, чего нам максимально стоит избегать. Клавикус Вайл громко и демонстративно фыркнул, встряхнув рогатой головой. Свои профилем он иногда отдалённо напоминал Сангвина, но вот лицо было менее скуластым, а на носу красовалась россыпь симпатичных веснушек. — Отчасти ты прав, но лишь отчасти. Драконы не вступятся за неё сразу, ведь в сущности своей она полукровка, только наполовину дракон. Пока девчонка не докажет, что является равной им, они и бровью не поведут, чтобы помочь ей. — А что насчёт того дракона, которого она воскресила? Не является ли одно это достаточным доказательством? Ведь способностью вселять жизнь в мёртвых ящеров обладает только первенец Акатоша. — Она сделала это по наитию. Рина пока даже толком не знает, что с ней случилось, а тот дракон не рассказал ей, ссылаясь на то, что она должна сама всё узнать, и... — Рина? Ты назвал эту смертную по имени? Откуда такая честь? — возмущённо перебил Клавикуса Боэтия, роняя на пол свой кинжал, который с обиженным дзиньком стукнулся о малахитовую плитку. — А разве она её не заслуживает? Ведь в конце концов ей удалось сделать практически невозможное: собрать нас всех вместе, — ничуточки не смутившись, легко парировал Вайл и продолжил недоговорённое. — Девчонка далека от выбора стороны, ибо совсем не подозревает о существовании подобного выбора. Её единственная цель - вернуться домой, и она попросту не задумывается о чём-либо ещё. И в данном случае я согласен с Хермеусом. Надо побольше наблюдать за ней, дабы узнать, что она предпримет дальше. Рядом, в ногах у Клавикуса, лежал Барбас, притворявшийся спящим. Он казался каменной статуей, которой всё происходящее было совершенно индифферентно, да только это было далеко не так. — Кроме того, если рассуждать логически. В чём, собственно, заключается смысл нашего ремесла? — впервые за время всего собрания подал голос Периайт. — В распространении хаоса конечно же. Что за дурацкий вопрос? — нервно бросила Ноктюрнал, поправив свой капюшон. — Уже второй раз об этом говорим. — Хорошо. А что делает эта девчонка? В общих чертах? — Торчит занозой в заднице, — хмыкнул Мерунес. — И мешает нам культурно развлекаться. — Нет, она тоже несёт в себе хаос. Немного другой, но всё же хаос. Девчонка меняет суть вещей, делает то, что хочет, ну или считает нужным. Идёт не по канону, порой закрывая глаза на принципы. Вспомните вчерашний случай в Вайтране. Что там тогда творилось, если не хаос? — Ещё один философ нарисовался. Жалкий Надсмотрщик... — прорычал Хирсин, бросая полный презрения взгляд на даэдрического принца эпидемий. Щёки Периайта, до этого обладавшие болезненной бледностью, вспыхнули, и он уже было хотел ответить, но нараставшую ссору вновь прервал Сангвин, встав со стула и обратив на себя всё внимание. — Я так подозреваю, у нас складывается два лагеря мнений. Единственный более ли менее гуманный выход - голосование. Кто за то, чтобы остаться пока на время зрителями со стороны? В воздух сразу взлетели руки Азуры, Шеогората, Клавикуса Вайла, Меридии, Периайта, Вермины и одно из щупалец Хермеуса Моры. В конце к ним присоединился сам Сангвин. — Восемь... — А что будем делать, если в итоге получится равное количество голосов с обеих сторон? — вдруг кровожадно поинтересовался Боэтия. — На мой взгляд, фраза "если в итоге получится" в данном контексте уже неуместна, — Мерунес не спеша встал, с ленцой вытащив меч из ножен. В таких ситуациях дело всегда шло к бойне. За тем, кто победит, и будет стоять последнее слово. — Восемь "за"... Восемь "против"... — Сядь, ещё успеешь зубочисткой помахать, — Сангвин явно был недоволен. Он знал, что Дагон прав, однако признавать этого не хотел, с надеждой давя на принцип. — Кто за то, чтобы... избавиться от девчонки? На этот раз руки подняли Мерунес, Ноктюрнал, Боэтия, Мефала, Намира, Хирсин, Малакат... — Семь... Кто не проголосовал? Молаг Бал? Все взоры в ожидании обратились к даэдрическому принцу порабощения, который молча сидел и наблюдал за всеми. На его лице отражалось явное самоудовлетворение от того, что теперь всё зависело только от него. — Ах, как же я люблю такие моменты. Это всегда так трогательно, — он наигранно сложил когтистые ладони вместе, так что раздался слабенький хлопок. — Когда понимаешь, что твоё слово решит судьбу живого существа... — Ну с тобой-то точно не должно возникнуть проблем, — облегчённо выдохнул Дагон. — Ты же всегда за кровопролитие... Молаг Бал лишь отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Я присоединяюсь к группе сторонних наблюдателей, — чётко процедил даэдра, тоже встав. — Вот моё решение. — Что?! — разом воскликнули все. Даже Шеогорат, чуть не поперхнулся сыром от услышанного. Это было второе неожиданное событие за сегодняшний день. На Молага сразу набросилась Мефала. — Ты в своём уме или как?! Как ты мог пойти против... убийства?! — Девчонка ввязалась в игру с существами, обладающими моим даром и благословением, так что я не хочу ей мешать. Мне интересно посмотреть, какое развитие приобретёт эта история... Моё слово останется неизменным, — на этом он быстро кивнул всем и, пока на него не набросились Боэтия с Мерунесом, растворился в воздухе, щёлкнув пальцами. В зале собраний несколько секунд продолжалась немая сцена. Даэдра были буквально ошарашены поведением своего коллеги. Первым самообладание себе вернула Азура. — Девять против семи, перевес на нашей стороне, так что мы пока не вмешиваемся в судьбу этой смертной. Таков итог общего собрания. Никто больше не проронил ни слова. Даэдра начали исчезать из зала: кто в яркой вспышке, кто в дымке, а кто просто рассыпаясь бледно-серым пеплом. В конце, когда кроме Азуры, Клавикуса и Сангвина никого не осталось, даэдрический принц разгула позволил себе смахнуть едва заметные капли пота, выступившие на лбу. Потянувшись, встал и Барбас. — Уж насколько я недолюбливаю Бала, однако сейчас готов буквально расцеловать его. Умеет же он иногда удивлять... — заявил пёс, сладостно почёсывая задней лапой левой ухо. — И ведь не поспоришь, — согласился со своим слугой Вайл. — Эй, Сангвин, да не переживай ты так. Всё обошлось, да и подружка твоя жива осталась, во всяком случае пока. — Вот именно, что пока, — даэдра задумчиво следил за движением облаков в воронке. Они постоянно меняли свою форму, превращаясь в различные предметы, профили людей, диковинных существ... — Надо найти способ отправить её домой... Только так можно гарантировать ей полную безопасность. К нему осторожно подошла Азура и коснулась ладонью плеча, заставив даэдра вздрогнуть. — Ты собираешься рассказывать ей о собрании? — Не знаю, надо подумать. У неё и так сейчас проблем хоть отбавляй, не хочу навязывать ещё одну... Посмотрим, как будет складываться дальше этот безумный пасьянс... *** Солнечные лучи пробивались сквозь слегка колышущиеся сосновые иголки, устраивая на коже самые настоящие пляски. Пара капель упала с потревоженных ветром веток на щеку, заставив её обладателя недовольно поморщиться. Наступил полдень, и воздух уже успел нагреться. В траве под одной из молодых сосенок лежала девушка, свернувшаяся калачиком, и что-то тихо бормотала во сне. В нескольких метрах от неё стоял огромный конь и блаженно чесался правым боком о твёрдую древесную кору. Рядом с ним покоился миленький гробик на колёсиках, в котором беспокойно ворочался юноша, заставлявший свою "кровать" противно скрипеть. Всё кончилось тем, что он сильно ударился о дощатый бок, перелетел через него и приземлился в мокрую от росы траву, не успевшую ещё испариться из-за прохлады, царившей в тени деревьев. Сонно выругавшись, юноша встал, отряхивая воду со своей брони. Он хотел было потянуться, как вдруг прислушался: что-то заставляло сердце подрагивать и колотиться быстрее. Уши Фобоса тоже вертелись то в одну сторону, то в другую, как бы подтверждая настороженность Миника. Чуйка ещё никогда его не подводила. Вампир поспешил найти глазами Рину, и когда увидел её, уже хотел подойти и разбудить, чтобы побыстрее убраться с этой поляны, как вдруг заметил тёмную фигуру с двумя даэдрическими кинжалами в руках, подкрадывавшуюся к девушке со стороны кустов. Он успел только выкрикнуть её имя, прежде чем незнакомец сделал смертельный бросок вперёд. Однако лезвие так и не достигло цели. Рина молниеносно перекатилась, вскочила на ноги, параллельно со свистом вытащив скимитары, и приняла боевую стойку. Промах никак не смутил убийцу, и в следующее мгновение они уже медленно двигались по кругу, нацелив оружие друг на друга. Только сейчас Миник сумел рассмотреть нападавшего: это был аргонианин, одетый в чёрную броню со вставками из красной кожи на плечах, груди и коленях. Почти вся его голова была скрыта под тёмным капюшоном. "Ассасин Тёмного Братства..." — ошеломлённо подумало создание ночи. Миник уже было хотел принять форму вампира-лорда, чтобы помочь девушке, но она, будто прочитав его мысли, крикнула: — Не вздумай вмешиваться, он мой! И придержи Фобоса! Визара, а это без всяких сомнений был он, неотрывно следил за каждым движением своей жертвы, стараясь предугадать её следующий шаг. Заказчик предупредил, что объект весьма неплохо владеет оружием, и даже увеличил сумму вдвое, чтобы на дело послали более опытного убийцу. Аргонианин даже не мог толком определить расу, к которой принадлежала девушка. "То ли нордка, то ли имперка, то ли бретонка... А почему тогда в её руках редгардские национальные клинки?" Его также удивляло и её поведение. "Почему она приказала вампиру держаться в стороне и не нападать? Лихая и глупая самоуверенность или же точный расчёт своих сил?" Впрочем, Визара корил себя за то, что слишком много внимания уделял внешности жертвы и размышлениям о сложившихся обстоятельствах. Нужно было выполнить заказ. В какой-то момент ему надоело, что девчонка не нападает, и решил первым сделать выпад. Резко сократив дистанцию, ассасин, искусно выполнив несколько обманок, нанёс страшный колющий удар прямо под ребро. Обычно он был его коронным. Даже если жертва раскрывала первую обманную атаку, то тут же прокалывалась на второй, после чего кинжал пронзал её сердце. Однако сейчас девушка не только предугадала каждое движение аргонианина, но и избежала финальной стадии удара, уйдя под убийцу, сделав кувырок и оказавшись у него за спиной. Подобное приятно порадовало Визару - наконец-то попался достойный противник. Обернувшись, он едва успел уйти от крестообразного рубящего удара скимитарами. Визара попытался разорвать дистанцию, чтобы изменить стратегию боя, но девушка не дала ему сделать этого. Она преследовала ассасина, продолжая наносить машущие атаки различной направленности. Длинные редгардские сабли в бою на открытом пространстве имели явное преимущество над короткими кинжалами. Лучшим решением было отступить, но Визара попросту не мог этого сделать. Выиграв несколько метров, он попытался пустить в девушку подряд пару метательных ножей, которые должны были пронзить мягкую плоть насквозь, однако она поставила магический блок, и лезвия, стукнувшись об энергетический щит, упали на землю, потерявшись где-то в пучках зелёной травы. Визара грязно выругался на своём аргонианском наречии и сплюнул, на что девушка задорно прикрикнула. — У тебя ещё остались силы шипеть, ящерка? А может лучше потанцуем? Ассасин от возмущения чуть не пропустил ещё один выпад. "Ящерка?". Рина же тем временем поняла, что пора бы уже заканчивать. В животе, в такт ударам, пели серенаду киты - знак того, что пришло время обеда. Ей почему-то не хотелось убивать ассасина, и она уже обдумывала, как бы обойтись без крови, но при этом остаться в выигрыше. Визара тем временем продолжал отступать, приближаясь к деревьям. Идея буквально валялась под ногами в виде увесистого соснового сучка. Не медля более ни секунды, Рина метнула в аргонианина один из скимитаров, от которого тот естественно уклонился. Пока ассасин в обороте уходил от острого лезвия, девушка схватила сук, сразу же после этого запустив второй клинок. Ящер не знал о наличии у неё третьего снаряда, а потому, избежав встречи с холодной сталью во второй раз, позволил себе паузу, на чём и погорел. Деревяшка пришлась чётко по затылку, в незащищённую рогами часть. В глазах Визары потемнело, и он обмякшей тушей повалился на землю. Такой концовки убийца точно не ожидал. — Хэдшот! — воскликнула Рина и побежала прямо к ассасину, на ходу подбирая скимитары. Вскоре к ней подошёл и Миник. — Мёртв? — Не, без сознанки валяется. Принеси пожалуйста одну из верёвок, которая лежит в гробу, — попросила вампира девушка, забирая из холодных рук аргонианина его кинжалы. — Но зачем? — Надо. — А если поконкретнее? — Скажем так, это счастливый билетик, который поможет нам встретиться с ещё одним... человеком, необходимым для нашего маленького путешествия...