Очень добрый день. А это там что? Не Скайрим ли часом?

Пока девушка занималась связыванием аргонианина, чтобы тот стал немного компактнее, Миник успел где-то надыбить деревянную крышку, которая по свои параметрам почти идеально соответствовала их гробу на колёсиках. С помощью магии там пришлось сделать небольшое отверстие для поступления внутрь кислорода, дабы Визара не откинул рога и хвост. — Ассасин упакован, багажник закрылся, по крайней мере крышка вроде нигде не отходит. Стражники по пути прикопаться не должны, — Рина отряхнула ладони, с умилением глядя на модифицированный транспорт. Это было что-то из рубрики "Я у мамы инженер". — А ты уверена, что он раньше времени не очнётся? Мне бы не хотелось, чтобы остаток пути он колотился там внутри. — По идее не должен, — ответила девушка забираясь верхом на Фобоса, от нетерпения бьющего копытом по рыхлой земле. — Если вдруг что-то пойдёт не так, то некромантия в помощь. Действует лучше любого снотворного. Вампир не стал спорить и поспешил поудобнее усесться на крышке, скрестив ноги по-турецки. Пока путники выезжали с поляны на узкую дорогу, порождение ночи успело провести ревизию содержимого своего рюкзака, выпить все необходимые противосолнечные микстуры, а также подкрепиться кровью из пузатого красного пузырька, обрамлённого красивой золотой оковкой. И вот мимо вновь проплыла медоварня Хоннинга. Сабьорн стоял на крыльце и выкуривал свою утреннюю порцию отборного эльсвейрского табака, на этот раз пуская не кольца, а какие-то непонятные дымовые кляксы. Лицо его не хранило в себе следов бессонницы, что не могло не радовать: ночью он спал крепко и ничего не слышал. Хозяин медоварни слегка напрягся, когда увидел вороного коня, чей оскал явно не походил на морду добродушной домашней скотины, и гроб, который весело поскрипывал за ним. Однако старик был сегодня в хорошем расположении духа, поэтому просто решил представить себе, что всё увиденное ему мерещится. Рина насвистывала под нос навязчивую мелодию и светло щурилась в лучах полуденного солнца. По правую руку возвышалась гора, на вершине которой жили легендарные Седобородые. "Надо будет как-нибудь наведаться к ним. Может чего полезного подскажут..." — навязчиво вертелось в мыслях девушки. Она изо всех сил пыталась вспомнить, что произошло прошлой ночью, но разум будто нарочно отказывался раскрывать все ячейки памяти. Только белая река да золотые нити... — Ты точно не помнишь, что видел в тот самый момент? — садясь задом наперёд, спросила девушка у лежащего и млеющего на солнце вампира. — Прости, но нет. Знаю, что произошло что-то важное, что-то из ряда вон выходящее... — он закинул руки за голову. — Да только когда пытаюсь поднапрячься и вспомнить, перед глазами возникает белая вспышка и... всё. Рина разочарованно цокнула языком и стукнула кулаком по широкому крупу Фобоса. — Кажется, что в очередной раз нам нанесла визит птица обломинго. — А разве такие бывают? — Нет, это просто метафора. Они потихоньку подъезжали к главной дороге, на которой и располагался знаменитейший торговый город Скайрима. И вновь эти высокие каменные стены... Рине иногда казалось, что скоро она выучит местонахождение каждого составляющего её булыжника. — Слушай, я всё хотел спросить тебя. Как ты успела так быстро среагировать на нападение? Он же двигался почти бесшумно. Стой, не отвечай, дай сам угадаю, — Миник снова принял сидячее положение, чтобы видеть лицо своей собеседницы. — Снова некромантия? — Не совсем, — опровергла его догадку девушка. — Просто почувствовала чужое приближение. Меня этому научила... одна женщина. До сих пор помню, как я подолгу сидела на лесной опушке с закрытыми глазами и пыталась видеть всё, что окружало меня, исключительно с помощью магии. Как муравьи тащут добычу в муравейник, как ястреб кормит только что вылупившихся птенцов на самой высокой ветке одинокой сосны, стоявшей за нашим маленьким домиком, как течёт вода в ручье, пробивая себе путь сквозь каменные валуны, древесные завалы и другие препятствия... Девушка всё говорила и говорила, рассказывая о своих занятиях, и с каждым словом сильнее погружалась в воспоминания о днях, проведённых в хижине старой некромантки. Снова мелькнуло в памяти её разбитое в кровь лицо, накрытое плёнкой предсмертной маски, вспомнилось остывающее пепелище, и сердце неприятно защемило в груди. – В общем были времена, — подвела она итог, сбрасывая с себя ностальгический морок и смахивая маленькую слезинку, прочертившую влажную дорожку по щеке. – По твоему рассказу могу сказать, что тебе очень повезло с учителем, не то, что мне. — А что было не так с твоим? — Он всегда издевался надо мной, унижал, заваливал лишней, никому ненужной работой, — вампир принялся загибать пальцы на левой руке. — В конце даже попытался убить меня, что впоследствии и послужило поводом к моему побегу. Впрочем это теперь не так уж и важно. — Почему? — Потому что он мёртв, — кратко пояснил Миник. На мгновение выражение его лица приобрело острую отрешённость. Глаза уставились в пустоту, утратив трезвость и ясность мысли. Рине стало жаль его. Насколько было понятно из игры, детство у юноши не сложилось. Отец помешался на каком-то древнем пророчестве, что так заманчиво сулило окончательную победу вампиров над их самым заклятым врагом - Солнцем; в семье произошёл раскол; мать, будучи не в состоянии выносить фанатизм мужа, сбежала; сестру отняли и запрятали в старую подземную крипту... Как тут самому не сбежать? Девушка была готова биться об заклад, что Харкон даже не заметил исчезновения своего сына. Когда к Минику вернулся осмысленный взгляд, он вдруг направил его куда-то мимо Рины и тихо сказал: — Эй, тебя там какая-то барышня зовёт и рукой машет. Рина тут же повернулась, вновь сев нормально, и стала всматриваться в женскую фигуру, которая шла им навстречу. Копна непослушных пшеничных волос, васильковые глаза, добродушная улыбка до ушей... Эбонитовый одноручный меч, закалённый в огне Небесной кузницы, подёргивался на бёдрах в такт жизнерадостной походке соратницы. — Аннабет! Какими судьбами? Да ещё и одна на этой дороге? — Изольда попросила отнести посылку Лорею на ферму. Сама она не может, некогда. Сказала, надо в срочном порядке восстанавливать лавку после живого смерча. Там в городе такое произошло, пока тебя не было, — девушка шумно вздохнула, набрав в грудь побольше воздуха. — Коровы в купе с овцами, курами и свиньями бросались на людей, кусая и топча всех, кто попадался им под ноги. Весь рынок буквально сравняли с мостовой. На восстановление уйдёт много времени и средств. У Провентуса даже случился приступ. Миник с Риной многозначительно переглянулись. По всей видимости внутри главного советника ярла жил очень домовитый хомяк. Хорошо, что вся авантюра обошлась без свидетелей. — А чем всё закончилось? — Не поверишь, но звери сами вдруг успокоились. Секунду назад чуть было не растерзали бедного Микаэля, так некстати бросившегося спасать свою ненаглядную лютню, однако спустя мгновение все в один миг стали миролюбивыми, — светловолосая нервно смахнула в сторону непослушную волнистую прядь. — Видно боги решили сжалиться над этим бардом. — Хах, было бы к чему проявлять сострадание, — пробурчала под нос Рина и передёрнула плечами. Этот надутый индюк одним своим слащавым видом провоцировал отвращение, а уж когда начинал петь... Ой всё, держите меня семеро. — Не ворчи. И кстати, кто это там с тобой? — Гхем-гхем, — девушка прочистила горло, уже напрочь забыв о бесившем её Микаэле. — Прошу знакомиться. Аннабет, это Миник. Миник, это Аннабет. Вампир и соратница с неподдельным интересом уставились друг на друга, после чего пожали руки в знак приветствия. — Вы сейчас в Вайтран? — Нет, я обещала моему другу помочь спасти его сестру, так что возвращение в город пока откладывается на неопределённый срок, — ответила Рина. — Может я смогу вам чем-нибудь помочь? — спустя пару секунд раздумий предложила Аннабет. Рина ещё даже не успела открыть рот, как Миник быстро и по существу выпалил: — А ты готова отправиться в подземелье, кишащее вампирами и прочими людоедскими тварями, которые только и ждут часа, когда обед сам попадёт в их когтистые лапы? Новоиспечённая соратница удивлённо хлопнула глазами и снова погрузилась в свои мысли, вероятно взвешивая все "за" и "против". Попаданке даже показалось, что она слышит скрип думательных шестерней в голове у подруги. — Всё лучше, чем заниматься скучной городской уборкой, — наконец произнесла Аннабет. — Вот только мне надо посылку сначала отнести. Тут не особо далеко: за час с малым обернусь. — Так мы тебя подбросим. Милости прошу к нашему шалашу, — Рина указала на свободное место рядом с Миником. Вампир услужливо протянул руку, чтобы помочь соратнице забраться на крышку гроба, который от дополнительной нагрузки издал обречённый скрип. — Необычное у вас средство передвижения, — заметила Аннабет, когда путники выехали на главную дорогу, свернув направо. — Да ты что, это же писк сезона. На таком ездит только элита, то есть мы, поэтому наслаждайся видами. Здесь у нас панорамный обзор, — Рина поправила вожжи, завязав их узлом, чтобы те стали чуть короче и не болтались под копытами у жеребца. Скоро впереди выросла сторожевая башня, служившая своеобразным маячком и показывавшая, что до фермы Лорея оставалось всего ничего. Патрульные, которые иногда встречались по дороге, хоть и косились подозрительно на странный двигающийся объект, но близко предпочитали не подходить. Рина уже давно откинулась назад, приняв горизонтальное положение на спине Фобоса, и жевала травинку, скользя взглядом по окрестностям. Сзади доносились тихие голоса: Миник с Аннабет видимо завели какую-то беседу, но девушке было откровенно лень вслушиваться в их разговор и вникать в его содержание. Живот сводило от голода, так что Рина старалась не думать о еде, однако кучерявые облака, размеренно плывущие по лазурному своду небес, вынуждали её делать это, принимая форму всяких вкусняшек. "Я бы сейчас душу продала за жареного цыплёнка и кружечку нордского мёда..." Вскоре к тихому перешёптыванию за спиной добавился и какой-то истерический вой, доносившийся со стороны фермы. — Агх, горе-злосчастье! Застрял! Бедный Цицерон застрял! А время уходит, часики тикают! Я должен перевезти свою любимую мамочку в новый дом, а вы, бездушные глупцы, держите меня здесь, обвиняя в каком-то непонятном преступлении, и даже не хотите помочь! — Да ты просто сумасшедший. А ну открывай гроб и показывай, что внутри! Посреди дороги, подбоченившись, стояла старая деревянная повозка с огромным железным гробом внутри. Одно из её колёс, сошедшее с оси, валялось на обочине недалеко от высохшего корявого дуба. За повозкой стоял престраннейший субъект в шутовском наряде и, тыкая указательным пальцем в грудь стражника, доказывал свою непричастность ко всем возможным преступлениям в округе. — Ребят, я вас умоляю, подыграйте мне, — шепнула Рина друзьям и подвела Фобоса поближе к месту аварии. Стражник, завидев приближающийся экипаж, не вытерпев, взвыл похлеще Цицерона: — Да вы просто издеваетесь! Ещё один гроб! И почему именно меня сегодня выбрали нести дневную вахту! Рина сделала искренне обиженное лицо. Ей порой жутко надоедала людская банальность и примитивность взгляда. Почему они с пренебрежением относятся к чему-то новому, тому, что выбивается из общей концепции мировосприятия? Почему просто не могут смотреть на вещи под другим углом? — А что вам не нравится? Если взглянуть с экономической точки зрения, то гроб это весьма практичная вещь, — девушка спрыгнула на землю и поравнялась со стражником, на которого ей приходилось смотреть снизу вверх. — Мы едем в Фолкрит на конкурс, организованный по приказу ярла Сиддгейра. Он решил изменить стандарт изготовления гробов и обещал дать целый мешок септимов тому, кто предложит лучшую модель. Стражник явно не хотел верить в сказанное. Он упрямо скрестил руки на груди: — Но Фолкрит находится строго в противоположной стороне. Вы едете не туда, и что-то мне подсказывает, что верить словам девчонки, разъезжающей верхом на гробе, большая ошибка. — Ну так мы договорились встретиться с моим дорогим другом... Цицероном, у фермы Лорея, чтобы вместе отправится в этот город. Правда ведь? Шут, до этого момента с затаённым подозрением наблюдавший за незнакомкой, спохватился и радостно стукнул в ладоши, динамично закивав головой, так что бубенчики, прикреплённые к его шутовскому колпаку, весело зазвенели: — Да-да-да, всё так и было! Встреча у дома старого фермера! Ни минутой позже, ни минутой раньше! Ха-ха! — Хм, но тогда почему он ведёт себя, как полный идиот, и сразу не сказал мне всё как есть? — продолжал сыпать вопросами патрульный. — Понимаете... эм, наш друг... он... В разговор, не растерявшись, вмешалась Аннабет, которая тоже спустилась на землю, встав рядом с Цицероном. — А вы бы ему поверили? Он входит в образ. По случаю конкурса в Фолкрите устроили большую ярмарку, где будет много разных развлечений, вот Цицерон и готовиться к выступлению. Он ведь настоящий артист, профессионал в своём деле. — А вы так нагло его оскорбляете, — подхватил Миник, с укором глядя в узкие щели на стальном шлеме стражника. — Лучше бы помогли. Стражник после этих слов сразу стушевался, замялся, больше не проронив ни слова и махнув рукой на эту чуднýю компанию, развернулся и побрёл восвояси. Ему иногда очень хотелось обернуться, чтобы убедиться в реальности встретившихся ему путников, но он знал, вернее, чувствовал на себе прожигающий взгляд сзади... Как только патрульный скрылся за близлежащим холмом, Рина, Аннабет и Миник в голос рассмеялись. К ним присоединился и Цицерон. — Конкурс на лучшую модель гроба? — сквозь смех проговорил Миник, хватаясь обеими руками за живот и сгибаясь пополам. — Что за бред? — Это первое, что пришло мне в голову. И вообще, если несёшь полную околесицу, то надо делать это уверенно, чтобы все поверили, что это чистейшей воды правда, — сказала Рина. — В конце концов, этот стражник не побежит же прямо сейчас марафон до Фолкрита, чтобы проверить истинность моих слов? Аннабет тем временем посмотрела на хихикающего шута. Его глаза цвета сукцинилового янтаря горели лихорадочным огнём, однако, присмотревшись получше, можно было заметить, что это являлось лишь прикрытием, за которым таился ясный ум. Рыжие волосы, спускавшиеся чуть ниже плеч, подчёркивали треугольное лицо, казавшееся ещё более острым из-за хищного ястребиного носа. — Ты в порядке? — спросила соратница. — Лучше не бывает! Вы помогли Цицерону избавиться от этого назойливого стражника! Но одна проблема всё же осталась! — шут пнул заострённым носком своего башмака торцевую часть повозки. — Дурацкое колесо отлетело, лошадь убежала, и я не могу продолжить свой путь! А моей матери нужно срочно попасть в новый дом! — Мы поможем, тягловая сила у нас имеется, — Рина подняла упавшее колесо и подкатила его к телеге, прислонив к боку. — Аннабет, сходи к Лорею и отнеси ему посылку. Заодно попроси ящик с инструментами. Если не даст, включи режим "девушка в беде", сострой ему глазки и надави на совесть, должно сработать. — А если нет? — А если нет, то дай ему хорошего пинка по откормленному седалищу, — хмыкнула Рина. — Третьего не дано. Аннабет кивнула в знак того, что всё поняла, и отправилась вверх по протоптанной тропинке к ферме. Миник же вновь растянулся на крышке гроба и прикрыл бледные веки, впадая в полудрёму, а Рина принялась изучать витиеватые узоры на саркофаге, что вёз Цицерон. Они представляли из себя переплетающиеся волны, порой вытекающие одна в другую, а порой резко обрывающиеся закруглённым концом. Девушка провела по крышке ладонью. Металл отливал тёмно-вишнёвой бычьей кровью и на ощупь был холоднее льда. — Чем Цицерон может отблагодарить добрых людей за их помощь? — спросил шут, отвлекая Рину от созерцания скромной перевозки Матери Ночи. — У Цицерона есть золото, много блестящих и звонких монеток, которые так любят люди! — Оставь их себе. Но если вдруг у тебя найдётся что-нибудь поесть, то я буду очень признательна. Шут улыбнулся и, бормоча слова какой-то забавной песенки, полез в переносные сумы, висящие по бокам повозки. Копался он в них относительно недолго. Вскоре в широких бардовых перчатках лежали краюшка хлеба, два яблока и несколько коренастых морковок. — Боюсь, это всё, что Цицерон может предложить. Есть ещё одна сумка, но в ней лежит только сырое мясо, — произнёс шут, протягивая Рине весь скудный провиант. — Н-да, веганы отдыхают, — девушка сокрушённо вздохнула и взяла еду. Пристроившись в тени большого валуна она всерьёз принялась за свою скудную трапезу, поочерёдно хрустя морковкой и яблоками. Хлеб пошёл в расход последним и оказался поверх фруктово-овощного бутерброда. Внутри появилось какое-никакое чувство сытости, что не могло не радовать. Всё то время, что Рина ела, она ловила на себе изучающие взгляды шута, и от этого ей становилось не по себе. "Ассасины, мать их вашу..." "Ты произнесла слово мать?.." — раздался со стороны гроба сладкий шёпот, который заставил стадо мурашек пробежать по коже. Рина подавилась куском хлеба, вставшим поперёк горла и согнулась пополам. "Кажется в тех яблоках явно было что-то подмешано," — подумала она про себя, когда наконец смогла унять кашель. "Думала, что если станешь некромантом, то так легко отвертишься от всего?" — вновь поинтересовался голос. Девушка закрыла глаза, и сосредоточилась на содержимом старого металлического гроба. "Некромантов в Скайриме полно. Идите и прицепитесь к какому-нибудь другому." В голове раздался оглушительный смех, который раскалывал её, словно орех. Ощущение было сродни удару в огромный китайский гонг, и Рина еле сдержала себя, чтобы не закрыть уши руками, что выглядело бы весьма странно со стороны, ведь никто больше не слышал этот голос. Цицерон рассматривал Фобоса, проявляя нездоровый интерес к торчащим из его пасти клыкам, а Миник так и лежал, вероятно путешествуя по стране сновидений. "Да, не спорю. Но ученица самой Посредницы на весь Тамриэль одна," — ласково произнесла незримая сущность. "Удивлена, не так ли? О да, я знала её. Много шороху мы с ней успели навести во время второй эры, всегда работали вместе... К несчастью, вскоре наши пути разошлись. Она стала Воином Червя, а я... " "А вы замутили роман с Ситисом," — закончила за неё Рина. "И стали основоположницей Тёмного Братства." Мать Ночи хмыкнула. "Можно и так сказать." "Но что вам нужно конкретно от меня?" "Всё безумно просто. Я предлагаю заключить сделку. Ты же умная девочка и наверняка понимаешь, что суваться без приглашения в последний оплот Тёмного Братства - полное самоубийство," — голос Нечестивой Матроны приобрёл деловые нотки. "Одной лишь помощи маленькой вампирше и сохранение жизни тёмному ящеру будет явно недостаточно, чтобы гарантировать безопасность себе и своим друзьям там внизу. Нужен более масштабный и основательный предлог." Рина безусловно осознавала, к чему всё это идёт, и ей до чёртиков не хотелось впутываться в историю с Братством, не разобравшись с вампирской проблемой. Она решила потянуть время. ""Откуда вы узнали про мой план?" — спросила девушка, стараясь установить мысленный барьер от греха подальше. "Всё здесь, в твоей голове. И фокус с заслонами не прокатит, можешь даже не пытаться. Я вижу только самые навязчивые, самые яркие мысли, поэтому за архивные и потаённые воспоминания можешь не переживать." Пришлось сдаться. Мать Ночи явно была настроена решительно. "И что же вы предлагаете?" "Вот это уже другой разговор," — женщина заметно повеселела. "Стань моим Слышащим, и тогда все двери откроются. Некромантка с весьма необычным даром, да ещё и ученица одного из самых близких последователей Маннимарко - ты идеально подходишь на эту должность. Вот моё предложение." Нет, с кондачка такие решения не принимались. Нужно было подумать и разложить всё по полочкам. Стать Слышащим означало приговорить себя к пожизненной работе на Тёмное Братство, что противоречило всем планам девушки. С другой стороны она не хотела подвергать лишней опасности Миника и Аннабет. Но в то же время ей необходимо было попасть в Фолкритское Убежище. Чтобы успешно пройти подземелье, полное вампиров, ей нужен был тот, кто хорошо знает их повадки и имеет большой опыт во взаимодействии с ними. И этот кто-то состоял из двух существ: Миника, который наизусть знал всех подчинённых собственного отца, их повадки и привычки, и Бабетты, у которой был гигантский опыт лазания по всяким подземельям и борьбе с себе подобными. "Мне надо подумать," — в итоге произнесла Рина, поднимаясь с земли. "Дай мне немного времени". "Что ж, хорошо, но не советую затягивать. И запомни: Тьма наступает со смертью тишины...". Аннабет вернулась через полчаса, сжимая в одной руке заветный сундучок с инструментами. Скудно, до жути скудно: жалкое подобие отвёртки, молот, пила и десятка два гвоздей - таково было содержимое принесённого соратницей ящика. Рина внимательно осмотрела ось на наличие каких-либо повреждений и немного поковыряла отвёрткой, чтобы очистить поверхность примыкания колеса. — Каковы будут ваши распоряжения? — шут был тут как тут. — Цицерон поможет чем сможет! — Ничего сложного. Крякнем, плюнем и надёжно склеим скотчем, — усмехнулась девушка и взяла колесо. — Итак, мужская половина компании пускает в ход мышцы и поднимает заднюю часть повозки, а мы с Аннабет надеваем колесо обратно на ось. Сказано сделано. Миник с Цицероном кряхтя и тихо матерясь (всё-таки в телеге лежал железный гроб, который был далеко не пушинкой) выполнили сказанное Риной, а девушки вернули колесо на его законное место. Слетевший дисковый крепёж обнаружился неподалёку в кустах, так что пару точных ударов молотом, и повозка уже вновь твёрдо стояла на своих четырёх. Оставалось только запрячь Фобоса и перетащить в телегу деревянный гроб с аргонианином, чем, собственно, и занялась компания. Всё бы хорошо, да только со стороны фермы раздался разъярённый вопль Лорея. — Ах ты ж маленькая лживая тварь! Вот погоди, доберусь я до тебя! По направлению к ним бежал хозяин фермы собственной персоной и угрожающе размахивал солидных размеров шваброй, посыпая соратницу ещё добрым десятком непристойных ругательств. — Я так понимаю, пора прикрывать лавочку, — первым очухался Миник и, схватившись за борт, запрыгнул в повозку. — Ходу, ходу ходу! Аннабет последовала примеру вампира, предварительно кинув молот в открытую пасть сундучка, который стоял на земле. Рина с Цицероном одновременно оказались на козлах. Девушка схватила вожжи и, что есть мочи свистнув, прокричала Фобосу: — Давай, братец, вывози нас отсюда! На тебя одна надежда! Жеребец будто ждал этих слов. Сорвавшись с места, он понёсся бешеным галопом, довольно резко входя в повороты, так что у Рины едва получалось выправлять повозку, чтобы ту не занесло. Цицерон хохотал как безумец, одной рукой вцепившись в перила, а второй придерживая слетающий колпак. Повозка постоянно подпрыгивала, стукаясь о выступающие из дороги булыжники и скрипя огромными колёсами. — Мож-ж-жет уже пора оста-тановиться?! — с мольбой раздалось с галёрки. — Лорей уж точно не бегает со скоростью тридцать миль в час! Девушка натянула поводья, притормаживая вошедшего в раж Фобоса. К тому моменту они уже успели миновать сторожевую башню. — Скажи честно, хотела убить нас? — спросил Миник, вылезая из щели между двумя гробами. — Не ной, а лучше наслаждайся живописными маршрутами. — Сейчас мой обед совершит живописный маршрут вверх по горлу, — пробурчало дитя ночи, садясь на свободный кусочек скамейки, который не был закрыт железным массивом саргофага. — А Цицерону очень понравилось! Цицерон бы повторил! Старый осёл теперь не скоро забудет этот день! Рина улыбнулась. — Это точно. Кстати, Аннабет, с чего это он так на тебя набросился? Из его лексикона я узнала больше половины новых ругательств. — Он дал мне инструменты на том условии, что я не буду помогать нашему новому знакомому, — соратница кивнула в сторону Цицерона. — И я дала ему честное-пречестное слово, в итоге его не сдержав. Этот упырь походу наблюдал за нами издалека, а когда заметил - по всей видимости психанул. — И куда мы теперь? — вампир облокотился на борт и стал проверять целостность всех склянок в своём рюкзаке. — В Фолкрит, мой кровососущий друг, — воскликнул шут, ударив ладонями по коленям, не обратив внимания на то, как вздрогнул Миник. — Откуда ты узнал, кто я? Цицерон снова рассмеялся, повернувшись к напряжённому юноше. — А ты думал, что Дурак Червей не сможет распознать обычного вампира? Даже если он без всяких проблем нежится в тёплых лучиках дневного солнышка? Миник ничего не ответил, только нахохлился, словно воробей, и продолжил заниматься своими делами. Он изо всех сил старался делать вид, что ему совсем безразличен тот факт, что кто-то смог раскрыть его сущность после того, как он выпил несколько пузырьков первоклассных зелий. День пролетел незаметно, и когда солнце стало клониться за горизонт, повозка проезжала как раз мимо Ривервуда. Город пришлось обогнуть по окружной дороге, чтобы скрыться от любопытных людских глаз и не быть задержанными городской стражей. Во второй раз история с конкурсом в Фолкрите могла попросту не прокатить. На ночь было решено остановиться в лесу на небольшой поляне. Углубившись в лес, путники нашли подходящее место и разбили там лагерь. Шут по собственной инициативе отправился за дровами для костра, а Рина принялась распрягать Фобоса. Из головы всё никак не шло предложение Матери Ночи, и девушка не могла собраться с мыслями, чтобы принять окончательное решение. *** Она стояла, прижавшись к тёплому плечу Фобоса, и ласково поглаживала его по шерстяной щеке. Конь блаженно прикрыл глаза, так что пушистые ресницы почти касались нижнего века. На лес опустились сумерки, и вокруг вовсю закипела жизнь. Сзади послышался треск сучьев, и Рина быстро обернулась, на автомате положив руку на эфес правого скимитара. Однако это были всего лишь Миник с Аннабет. — А это вы, — облегчённо вздохнула девушка, снова расслабляясь. — Цицерон ещё не вернулся? Нужно бы развести костёр. Ужин сам себя не приготовит. — Можешь мне кое-что прояснить? — игнорируя её слова, хмуро спросил вампир. — Зачем нам вообще нужен этот шут? Он явно не тот, за кого себя выдаёт. — Поддерживаю. Да и в гробу у него вместо трупа действительно может быть всё, что угодно, — тревожно добавила Аннабет. — Однако, зная тебя, смею предположить, что всё твои действия не случайны. Рина посмотрела в небо, где сияли яркие звёзды и улыбнулась непонятно чему. — Скажем так, в гробу у него лежит именно труп. Я это отлично чувствую. Но в том подозрении, что Цицерон не так прост, как кажется, вы правы. Он ассасин Тёмного Братства. На лицах Миника и Аннабет отобразилось крайней степени удивление, которое медленно перетекло в смятение. — Только не вздумайте подавать виду, — предупредительно замахала руками девушка. — Шут так же, как и то, что лежит в нашем деревянном гробу, является ключом ко входу в Фолкритское убежище. — А что там лежит? — поинтересовалась Аннабет. — Для входа куда? — округлённые глаза вампира полезли на лоб. — Но зачем?! Нас же чего доброго прирежут, ступи только мы к ним на порог. — Ещё один ассасин, который пытался меня убить. В общем долгая история. Будет интересно - спроси у Миника, — пояснила Рина поражённой соратнице и переключила внимание на юношу. — Нам необходимо это сделать. Там есть человек, без которого шансы на спасение твоей сестры резко уменьшаются. Я однажды помогла ему, и надеюсь, что он согласится помочь нам взамен. Плюс у меня есть ещё один козырь в рукаве, — в мыслях вновь пронеслись слова Нечестивой Матроны. — Если вы не хотите туда идти, можете подождать меня в Фолкрите. Но прошу, просто доверьтесь мне. Знаю, всё это звучит безумно... — Рина не успела договорить, как юноша сделал шаг вперёд и крепко сжал её в своих объятиях. Аннабет сделала так же, так что получились групповые обнимашки. — Мы с тобой до конца, — беспрекословно произнесла соратница. — Прикроем спину, когда это понадобится. — Спасибо, ребята, вы самые лучшие... А теперь сходите и проверьте нашего бедного аргонианина. Как бы он там не задохнулся... *** Когда компания разошлась, направившись кто к костру, а кто к повозке с гробом... пардон, с гробами, из тени вышла тёмная фигура, предварительно спрыгнувшая с ветки и бесшумно приземлившаяся на мягкую лесную почву. Даже Рина с её некромантским чутьём не заметила постороннего наблюдателя, скрывавшегося в кроне корявой сосны, что стояла совсем рядом. Он слышал разговор отрывочно, ибо пришлось залезть повыше, чтобы жеребец ненароком не учуял чужое присутствие и не выдал его. Из всего сказанного силуэт понял, что путники по не до конца ясным причинам направляются в Фолкритское Убежище. Туда же, куда и он сам... Тень обошла лагерь, взяла брошенную под кустом охапку хвороста и, выйдя на свет, пританцовывая, отправилась прямиком к будущему кострищу. *** В котелке, днище которого яростно облизывали языки пламени, закипала вода. Она булькала, пузырилась и, иногда долетая крупными каплями до горящих головешек, громко шипела, моментально превращаясь в пар. На пеньке лежали заранее обжаренные куски мяса и готовились к спешному погружению в кипяток. Цицерон сидел на расстеленной шкуре и вырезал какую-то игрушку из толстого букового сучка. Методично, старательно, сосредоточено... Шут вёл себя подозрительно тихо: не пел, не говорил сам с собой, в общем не выпускал наружу свою безумную сущность. Казалось, что здесь находилась только его физическая оболочка, а сознание летало где-то далеко. Аннабет тем временем успела сходить в город и притащить оттуда целый мешок картошки, так что теперь можно было замутить неплохое жаркое. Первыми в котёл отправились крупно нарезанные клубни. Рина тихонько нашёптывала смешной стишок, пока добавляла ингредиенты: — Милый маленький грибочек, сколопендровый листочек, жёлтой пыльки чуть... Вот и получился супь! Для вкуса и аромата вслед за картофелем была брошена горсть можжевеловых ягод, а когда всё содержимое котла превратилась в более ли менее готовую однородную массу, туда по красивой траектории полетело и мясо. Аромат в воздухе витал знатный, заставляя слюнные железы работать интенсивнее обычного. Вскоре на запах к костру подтянулись все, даже Фобос ходил вокруг да около, бросая недвусмысленные взгляды на оставшееся в мешке сырое мясо. — Бове мой, я в вивне ничего вкуснее не пробовал, — оперативно работая ложкой, довольно произнёс Миник. — Это, конефно, не блинчики со сгуфёнкой, но тове сойдёт. — А ты до этого вообще ел что-нибудь помимо крови? — спросила сидящая рядом Аннабет. Она в отличие от юноши предпочитала есть медленно, растягивая удовольствие. — Нет, — ответил вампир. — И только сейчас я понял, каким был тогда идиотом. Цицерон тоже не пожилил пару комплиментов в адрес рининой стряпни. — Ммм... Цицерон уже даже и не помнит, когда последний раз ему удалось так сытно и вкусно поужинать. Рина вся зарделась. Многочисленные походы и жизнь в общаге наложили положительный отпечаток на кулинарные способности девушки. — Эх, сюда бы сейчас гитарку... — мечтательно протянула попаданка. — Тогда по шкале из десяти баллов этот вечер получил бы высшую оценку. — Цицерон так понимает, что речь идёт о музыкальном инструменте? — Ну да, со струнами. Шут резко поставил миску и звонко щёлкнул в воздухе пальцами. — Где-то на дне повозки лежит лютня. Когда Цицерон укра... ам, арендовал её у добрых рифтенских рыбаков, она уже была там. Если Рине нужна эта лютня, она без всяких вопросов может взять её. — Правда? Вот спасибо, — девушка даже подпрыгнула от счастья. А вечерок-то обещал быть интересным. Да и навык надо было поддерживать. — Идём, шут покажет, — он встал, махнул рукой, показывая, что нужно следовать за ним, и направился в сторону повозки, стоявшей поодаль от лагеря. Рина взяла с собой мешок с остатками мяса, чтобы скормить их Фобосу, который уже места себе не находил от нетерпения. Под ногами похрустывали маленькие сухие ветки, а вокруг кружили стайки упитанных светляков, служивших маленькими летающими фонариками, указывающими нужную дорогу. Воздух был наполнен чудесным запахом хвои и сырости - недалеко от места стоянки шумела река. Красота... Зайдя за повозку, она даже не успела среагировать. Её тело было сразу же прижато к деревянному боку телеги. Холодное остриё эбонитового кинжала оказалось подставлено прямо к горлу девушки, а впереди, словно у кошки, ясно сияло два янтарных глаза, в которых уже не было беспечной весёлости. — Раз уж мы остались наедине, — на ухо зло прошипел шут. — Тебе придётся рассказать Цицерону, зачем вам нужно попасть в убежище Братства. И советую ничего не утаивать, ведь Дураку Червей ничего не стоит распороть неосмотрительной девчушке горло. Рина не знала, то ли плакать, то ли смеяться, ибо угрожая ей, шут сам подставлял себя под удар. Цицерон ожидал увидеть на лице девушки испуг, страх, растерянность, однако она лишь улыбнулась и указала плавным движением зрачков куда-то в сторону, где в темноте горела ещё одна пара глаз, вот только уже кроваво-красных. Тёплое всхрапывающее дыхание обдало шута с головой, а обнажённые клыки оказались в опасной близости от шеи скайримского арлекина. — Убьёшь меня, следом и сам отправишься в Обливион, — прошептала ему в ответ Рина. — Одно резкое движение, и ты, как и я, станешь покойником. Кто же тогда будет заботиться о драгоценной матери?.. О Матери Ночи?.. Девушка не думала, что ей удастся застать шута в расплох (он и сам подобного не ожидал), но после упоминания Нечестивой Матроны в его глазах вспыхнула искра потрясённости. — Как ты узнала? — Цицерон усилил давление свободной рукой на плечо странной девчонки, а кинжал слегка впился в шею, позволяя тонкой струйке крови вырваться наружу. — Кто ты? — Я обычный некромант-любитель, приятно познакомиться. Пожала бы тебе руку, да только твои заняты, — Рина нервно сглотнула, но виду обеспокоенности не подала. — А по поводу того, как я узнала, отвечу: она сама сказала. — Ты лжёшь! — шут еле сдержался, чтобы не завизжать. — Мать Ночи может говорить только со Слышащим, которого... которого просто нет! Не существует! "Решайся..." — раздалось в голове у Рины. "Связующие слова тебе известны. Всё сейчас зависит только от твоего выбора..." — А вот здесь, мой дорогой друг, ты дико ошибаешься. Лови пароль, — девушка сделала глубокий вдох и важно произнесла: — Тьма наступает со смертью тишины...