Очень добрый день. А это там что? Не Скайрим ли часом?

Поляну накрыл такой визг, что Рина уже было подумала, что её барабанные перепонки не выдержат столь высоких звуковых частот и взорвутся. Это было похоже то ли на крик Назгула из толкиеновского Властелина Колец, усиленного с помощью огромного рупора, то ли на верещание молодой мандрагоры из вселенной вездесущих поттероманов... В общем, девушка так и не смогла определить. Сложно было даже предположить, не убедившись воочию, что подобные звуки издавал простой человек. В качестве бонусного дополнения к этому шёл дикий рок-н-ролл в стиле a-la Saltatio Mortis. Фобос буквально сел на землю, склонив голову, как можно сильнее вдавив её в грудь, и прижал мохнатые уши так, что они растворились в чёрной гриве. "Теперь люди из Ривервуда точно не будут как минимум дня два в эту часть леса суваться. Историй всяких понапридумывают, мол призрак утопленника объявился, ну или чудовище какое-нибудь," — Рина наблюдала за вновь вышедшим из ума Цицероном, уже чуть ли не катавшемся по лесной траве. "А на самом деле ничего сверхъестественного нет. Просто обычный шут в экстазном состоянии на грани истерики. Кстати, это вообще нормально?" "Более чем," — с ноткой ленивой обыденности произнесла Мать Ночи. "Скоро привыкнешь." "Что-то не особо хочется привыкать," — перспектива терпеть подобные заскоки с явным раздвоением личности определённо удручала. "Придётся, ибо он тебя теперь ни на минуту не оставит. Цицерон долго искал Слышащего, даже в тайне сам мечтал им стать, и вот, наконец, он его нашёл, так что, как ни крути, не отвертишься. Но не переживай, Хранитель такие массажи делает... М-м-м-м... Закачаешься. После нескольких эфирных терапий будешь чувствовать себя на миллион. А его руки... Да порой и не только руки..." Рину передёрнуло от представленной картины. "Фу, ме-е-ерзость. Некрофилы, блин, недоделанные. Несите капли святой воды, я их в глаза закапаю." "Зачем?" — кажется, Нечестивая Матрона была озадачена. "Чтобы развидеть то, что я представила," — буркнула в ответ девушка, пытаясь выбросить из головы навязчивую карикатуру на шута и Мать Ночи, иногда всплывавшую на просторах Интернета. "Чего вы мне психику детскую ломаете?" "Фи, какие мы нежные," — обиженно произнесла покровительница Братства, ненадолго замолчав. "А дай-ка я посмотрю, с чего тебя там так сильно перекосило..." Мощный мысленный толчок тараном ударил по оболочке сознания, однако Рина была морально готова к такому повороту событий. "Ну уж нет, не в этот раз." Пока путники ехали в повозке, она успела маленько потренироваться, и сейчас быстро начала крутить в голове одну единственную фразу, полностью сосредоточившись на ней: "Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла... Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла!" Слова, на первый взгляд, совершенно нелепые и несуразные, зато какие действенные против всяких мозговых тараканов. Оуууу... Мать Ночи схватилась невидимыми руками за невидимые уши, взывая к прекращению экзикуционного процесса. Она слепо билась о границы сознания своего новоиспечённого Слышащего, который, к слову, специально не выпускал её, и была похожа на контуженого жука в стеклянной банке. "Умоляю, прекрати! Я так больше не могу! Сдались мне твои мысли, да мне они даже задаром не нужны!" — теперь Рина наслаждалась переплетением двух воплей: радостного цицероновского и просительного материнского. "Только оставь бедную цаплю в покое и не насилуй мой мозг!" Девушка в открытую хмыкнула: "Это-то мне говорит главная ассасинка? И кто теперь здесь, интересно, неженка? Короче, вот тебе установка: если в следующий раз не хочешь получить чем-то поувесистее цапли, мы вводим такое понятие, как личное пространство. Я понятно объясняю?" Нечестивая Матрона ограничилась лишь красноречивым молчанием и пока не поздно, сбежала обратно в гроб. "Один - один," — ехидно произнес внутренний голос. "Нам здесь третьи лишние не нужны." "О-о-па-на, никак я слышу полутона ревности?" "А ты как думала? Я весьма щепетилен в вопросах, касаемых моей личной жилплощади." Перед глазами вдруг всплыло изображение домовёнка Кузи, выглядывающего из-за двери холодильника и невинно заявляющего, что он не жадный, а домовитый. "Надо бы успокоить беднягу, пока Аннабет не схватилась за меч, а Миник не продемонстрировал форму вампира-лорда и не сделал из шута котлету по-киевски. Хотя кто из кого тут ещё что сделает..." Вздохнув поглубже и врубив режим терпеливой мамаши, девушка направилась к бьющемуся в лихорадочном смехе паяцу, плавно перетекающем в истерику. Несмотря на все физиологические законы, его щёки даже не тронулись румянцем, оставаясь бледными. Рина опустилась рядом с ним на колени и попыталась дотронуться до кромки шутовского наряда, ласково приговаривая: — Ну не убивайся ты так, всё хорошо, всё в порядке. Подумаешь, не стал Слышащим, беда прям какая. Стоит ли из-за этого так переживать? Между прочим знаешь что? — она с крайней осторожностью стала гладить ассасина по спине. — Нервные клетки восстанавливаются только раз в сорок лет, поэтому стоит проще относиться ко всему и не переживать по пустякам. Цицерон вдруг замер, поднял на неё блестящие, но уже весьма осознанные глаза и чуть ли не прокричал во всю глотку: — Переживать? Девочка (Девочка?!?! WTF!) видно шутит? Цицерон на седьмом небе от счастья, ведь после стольких лет он наконец нашёл Слышащего! Мать в кои-то веки заговорила! О, Цицерон так рад, так рад! — он возбуждённо захлопал в ладоши, на мгновение напомнив своим видом игрушечную заводную обезьянку с двумя медными оркестровыми тарелками. Однако выглядел шут таким довольным, таким... воодушевлённым, что девушка не смогла сдержать лёгкой улыбки. — Я тоже рада, что смогла подарить тебе кусочек позитива, но давай ты поумеришь пыл и мы вернёмся к костру. Про лютню-то ты хоть не соврал? — Цицерон никогда не врёт, просто ему мало кто верит, — поднимаясь с земли и отряхивая прилипшие травинки, сообщил шут. — Взять хотя бы того стражника на дороге. Цицерон ведь сказал ему правду насчёт того, что в гробу лежит моя... наша мать. — Ну, наверняка его смутил твой костюм. Нынче расхаживать по скайримским землям в таком странном виде, — Рина окинула взглядом Дурака Червей. — Всё равно что повесить себе на шею табличку с надписью: "Хэй, приветствую тебя путник! Ты кто? Я, вот, первый маньяк на деревне! Познакомимся поближе?" Хранитель на такое заявление разразился очередной порцией безумного хохота, сверкнув белой полоской оскаленных зубов. — У тебя странное чувство юмора. Матушка бы оценила. — О, я думаю она всё прекрасно слышит. — А что ещё она делает? — вдруг поинтересовался шут. — Цапель считает. Цицерон вопросительно поднял бровь, как бы задавая немой вопрос "зачем?". — Это теперь её любимая птица. Обожает их, говорит, страсть как. Хоть святых вон выноси. Можешь ей как-нибудь на алтарь пучок положить, ей понравится, — злорадно ухмыльнулась Рина, представляя, как сильно обрадуется её новая "матушка". — Но погоди, почему ты не носишь простую одежду? Ведь так же легче отвести от себя ненужное внимание. Можно раствориться в толпе, исчезнуть из виду средь бела дня... — Костюм - дорогой подарок от нашей Нечестивой Матроны, — пояснил шут, стаскивая с головы колпак. — Последний контракт Дурака Червей во дворце Бравиля. Королевский шут... Неунывающий, вечно смеющийся... Даже зная, что не увидит следующий день, он всё равно продолжал быть... шутом... не сопротивлялся, хохотал. В тот миг Цицерон сильно завидовал ему. Цицерон помнит, как тёплая алая кровь брызнула из горла, испачкав мраморный пол, но не его одежду. Красный на красном не виден... Матушка почувствовала душевные терзания Цицерона, ведь это было после того, как Дурак Червей стал Хранителем, и подарила ему смех его последней жертвы, — он взволнованно теребил в тонких длинных пальцах бардовую ткань своего причудливого головного убора, словно глубоко в душе вновь переживал те события из своего прошлого. — Костюм, моя отличительная черта, мой знак, знак Хранителя. Рина внимательно слушала его, всё больше проникаясь неким сочувствием к нелёгкой судьбе ассасина. По сути, он был ни в чём не виноват. Но вот дар Матери Ночи - весьма сомнительный дар. Шут смог переступить через пережитые им горечи, но это не в лучшем ключе отразилось на его рассудке. Да, острота и ясность ума, способность хладнокровно мыслить, несомненно, оставались, как и безупречно отточенные рефлексы и техника, но надлом в самой сути Хранителя поражал своей глубиной. — А ты никогда не задумывался избавиться от смеха? Неужели он действительно так важен для тебя? Ассасин задумчиво посмотрел в глубину леса, где на берегу журчащего ручья одиноко светился, разгоняя ночную мглу, корень Нирна. Если прислушаться и полностью отдаться тишине, то можно было уловить мягкий перезвон колокольчиков. — Цицерон без смеха был бы не Цицероном, — тихо ответил он. — Смех стал неотъемлемой частью Дурака Червей, и даже если его отнять, я больше не смогу стать прежним. Уже нет, слишком поздно. — Во всяком случае, можно хотя бы попытаться, чтобы у тебя не случалось таких заскоков. — Чего не случалось? — непонятливо переспросил шут. — Ну... чтобы ты вот так по траве не катался и не пугал местных обитателей, — Рина почему-то сконфузилась при этих словах. — Его сущность сидит в голове, — доверительно прошептал Хранитель, будто стараясь сделать так, чтобы "смех" не услышал. — Иногда Цицерону удаётся его сдерживаться, однако в моменты радости, он прорывается наружу и заполняет всё сознание целиком - моя настоящая суть ничего не может с этим поделать. Она просто не способна устоять, — он замолчал, а потом вдруг резко нахлобучил обратно себе на голову колпак и уже совершенно иным голосом произнёс. — Так, Цицерон хочет услышать, как Слышащая играет, а ещё вторую порцию того волшебного жаркого! — Тогда прошу музыкальный инструмент, — тоже облегчённо выдохнув, сказала Рина. Шут быстро метнулся к повозке и, изрядно там погромыхав, спустя несколько минут притащил средних размеров шестиструнную лютню, которую можно было хоть и с трудом, но использовать в качестве гитары. Потом он схватил девушку за руку и потащил к костру, весело разглагольствуя что-то о сиродильской музыке. Когда убийственный дуэт покинул поляну, рядом с телегой раздалось довольное чавканье - Фобос наконец-то добрался до желанного мешка с остатками сырого мяса, который теперь валялся в траве, и приступил к своему полночному перекусу. — А вот и мы, — как можно более безмятежно оттараторила Рина, плетясь на буксире за жизнерадостным Хранителем, когда они приблизились к костру. Аннабет сидела на бревне и увлечённо читала какую-то книгу, даже не повернув в их сторону голову, а вот Миник подозрительно прищурился, сканируя девушку насквозь. — Я вижу вы даже не спешили. Как исчезли, так и пропали на полчаса, если не больше. И ни звука с вашей стороны, — взгляд Миника задержался на царапине, тонкой ниточкой тянувшейся по рининой шее. Он нахмурился и косо посмотрел на шута, который сделал вид, что не заметил этого, невинно посвистывая, заложив руки за спину. — А это ты веточкой так поранилась? — Конечно. Ах, противные-препротивные ветки! Как вам не стыдно портить казённое имущество, — она с обиженным видом погрозила пальцем абстрактным ветвям и параллельно дала подзатыльник хихикающему в кулак Цицерону. "И как только они не услышали тех воплей?" "Всегда пожалуйста," — буркнула Мать Ночи где-то на периферии. ""Тоже мне, некромантка. Банального шумоподавляющего заклятия не знает." — Я же говорила, что переживать не стоит, — протянула соратница, не отрываясь от книги. — Наш кровосюсик тут весь извертелся, прямо как вошь на гребешке. Хотя по-моему, кто тут и был в опасности, так это Цицерон, если учитывать всё то, что мне о тебе соратники рассказывали. — Даже спрашивать не буду о том, что они там наплели, — отрезала Рина и плюхнулась на бревно, обхватывая поудобнее лютню. — Кровосюсик, хах... Кажется у кого-то появилась новая кликуха. Миник негодующе рыкнул и демонстративно отвернулся, с нескрываемым возмущением бурча себе под нос: — Стараешься тут, печёшься об их безопасности, а они ещё и обзываются. — Ой, вот только не нуди. Мы же любя, — примирительно произнесла девушка, однако вампир не удостоил её вниманием. — Ну и фиг с тобой. На обиженных воду возят. Пальцы взяли несколько аккордов, а правая рука сделала пару нежных щипков по струнам, издав приятную мелодию. Лютня была точной копией лютни Вандерфогеля, немецкого музыкального инструмента, что весьма упрощало задачу - не приходилось разбираться в многочисленных парных струнах стандартной лютни. Побледневшие листья окна зарастают прозрачной водой. У воды нет ни смерти, ни дна, я прощаюсь с тобой. Горсть тепла после долгой зимы донесем пять минут до утра, Доживем... Наше море вины поглощает время-дыра. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой... Девушка сама не поняла, как начала петь и почему решила выбрать именно ДДТ, но раз душа легла, значит так было надо. Аннабет отложила книгу, устроившись поудобнее, подоткнула подбородок рукой и прикрыла веки. Редкие языки пламени на тлеющих поленьях искрами отражались в глазах шута, который внимательно вслушивался в текст песни. С нами память сидит у стола, а в руке её пламя свечи. Ты такой хорошей была, посмотри на меня не молчи. Крики чайки на белой стене окольцованы черной луной, Нарисуй что-нибудь на окне и шепни на прощание рекой. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой. На небе ярко сияли Массер и Секунда в окружении мерцающих звёзд. Лунный свет пробивался сквозь деревья и был похож на лучи прожектора, создающего таинственную атмосферу. Сделав акцент на последнем щипке, Рина перешла на бой, начиная играть последний куплет. Две мечты да печали стакан мы, воскреснув, допили до дна. Я не знаю, зачем тебе дан, правит мною дорога-луна. Ты не плачь, если можешь, прости, жизнь - не сахар, а смерть нам не чай. Мне свою дорогу нести, до свидания, друг, и прощай. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой. Это все, что останется после меня. Это все, что возьму я с собой. Оу-о-о-о... Когда рука последний раз пробежалась по струнам, оставив лютню долго, по ниспадающей резонировать, все в лагере уже сопели в шесть дырочек. Сзади почувствовался слабый толчок мордой в спину. Фобос тихо всхрапнул, сонно хлопая пушистыми ресницами и бессловесно призывая прекратить сольное выступление, отправившись на боковую. — Иду я, иду, — девушка прошлась ладонью по широкому конскому лбу. — Сейчас только за шкурами сгоняю. Она встала, сладко потянувшись и вдохнув прохладу ночного воздуха, прислонила лютню к стволу молодой сосенки и отправилась к повозке за свёртками с оленьими шкурами, которые она ещё присмотрела, пока они чинили повозку Цицерона. Вернувшись, она осторожно накрыла шута, соратницу и вампира, первый из которых инстинктивно потянулся к эбонитовому кинжалу, но остановил руку на полпути и вернул её обратно под голову. Сама девушка разворошила едва полыхающие угли в кострище и отправилась под тёплый бок уже улёгшегося на земле Фобоса. Сон быстро завладел её сознанием и унёс куда-то далеко-далеко, прочь от поляны, прочь от земли... Туда... Высоко... Несколько раз перед глазами всплывал обеспокоенный лик одного весьма хитрого даэдра, который всё хотел что-то сказать. Или это просто показалось? *** Утро выдалось солнечным, ясным. Покидав все вещи в повозку, компания продолжила свой путь на юго-запад. Разговаривали мало - каждый пребывал в своих мыслях, меланхолически наблюдая за медленно тянущейся полоской леса. Они следовали по дороге, пролегающей вдоль озера Илиналта, которое было до боли знакомо Рине. На противоположном берегу мелькнули развалины затопленного форта, где она когда-то проводила операцию по изыманию Звезды Азуры из некромантской собственности. — Может всё-таки посвятишь нас в подробности своего плана по штурму Убежища, — спросил уже оттаявший после вчерашней обиды Миник. — Я просто это к тому, стоит ли мне заранее морально готовиться. — А зачем штурмовать, если мы будем там почётными гостями? — Цицерон действительно удивился словам вампира. — Мать Ночи, Слышащая, её свита и Хранитель. Дитя ночи тем временем перелезло через деревянную перегородку и уселось между шутом и Риной. — Слышащая? И с каких это пор? — Да вот уже как одиннадцать часов, — гордо заявила девушка и слегка дёрнула за вожжи, чтобы ускорить почему-то заметно замедлившего шаг жеребца. — Вероятность нашего потрошения минимальна, ибо все козыри у нас на руках, да и звёзды на нашей стороне. Но на всякий случай передвигаемся как можно ближе друг к другу и держим ухо востро. — А сколько там всего человек? — к разговору присоединилась и соратница. — Цицерон, ты же должен примерно знать количество членов Братства? — Дурак Червей вёл переписку только с главой Убежища - Астрид. Она не освещала никаких подробностей, сообщила лишь пароль для входа, а также его точное местоположение. О составе фолкритской семьи Цицерону ничего не известно. Рина не стала открыто говорить, что знает каждого поголовно ещё со времён многочасовой рубки в игру по выходным. — По крайней мере там точно есть аргонианин. Хотя нет, в данный момент в наличии у них упомянутый ящер отсутствует, ибо он сейчас мирненько спит сладким летаргическим сном в нашем миленьком гробике, — она развернулась в полоборота и постучала ладонью по дубовой крышке. — Цицерон ослышался, или девочка утверждает, что в её гробу действительно лежит один из членов Братства? — глаза шута опасно блеснули. — Нет, со слухом у тебя всё в порядке, — съязвил Миник, без страха смотря на Хранителя. — Он напал на неё и пытался прирезать. Видимо насчёт Слышащей этот ваш "брат" был не осведомлён. — Ды ты не беспокойся. Аргонианин жив и здоров, просто крепко спит, так что догматов Рина не нарушила, — поспешила заверить шута соратница (Миник в красках рассказал ей о нападении ассасина), чем вызвала всеобщее удивление. — А откуда ты знаешь о догматах? — в один голос спросили девушка с Хранителем. Их лица одинаково смешно вытянулись, от чего вампир не сдержался и весело хрюкнул. — Из книжки. — Из какой? — Да тут у Цицерона в повозке на дне лежала. Вот я и решила на досуге изучить, — пожала плечами Аннабет. — Там ещё были какие-то книги в кожаных переплётах, чем-то напоминающие дневники, но они были запечатаны, так что с их содержанием я пока не успела ознакомиться. — Постой-постой, притормози, — Миник ласточкой сиганул обратно через перегородку и нырнул под гроб, откуда самодовольно донеслось: — Я спец по вскрытиям тайных дневников. Всегда подсматривал, о чём писал Феран Са... мой учитель в общем. Сейчас мы с ними в два счёта разберёмся. Однако не успел вампир даже добраться до желанной цели, как кто-то резко выдернул его на божий свет, словно морковку. На дитя ночи смотрела пара злых янтарных глаз. — Если пальцем тронешь хотя бы один из дневников, сразу же с ним распрощаешься, — прошипел Хранитель и, с нечеловеческой силой подняв его за воротник брони, швырнул на козлы. Сам он исчез в расщелине между гробами - полез собирать выпавшие из сумки мемуары. — Ты пишешь дневники? — изумилась соратница, протягивая один из томов, валявшийся у неё под ногами, Хранителю, который тот резко выхватил и спрятал в недра небольшого кордурового рюкзака. — Представь себе, — фыркнул в ответ шут, ещё раз бросив в сторону затылка вампира испепеляющий взгляд, и исчез где-то внизу. Пока Цицерон разбирался со своими рукописями, а Миник приходил в себя после дугообразного полёта, Рина думала о том, кто мог бы её заказать. — И кому это я так успела подпортить жизнь, чтобы этот кто-то решил прибегнуть к услугам Тёмного Братства, — бормотала себе под нос девушка, прокручивая в голове все возможные конфликтные ситуации, произошедшие во время её пребывания в Скайриме. Тем временем путники добрались до развилки у полуразваленной фолкритской сторожевой башни, где повозка свернула налево. До Убежища оставалось минут сорок неторопливой поездки. Час X намбер ту неумолимо приближался. "Хм, может, кто-то из приспешников Мейлина Варена?" — первая кандидатура, которая пришла на ум. "Ммм... Нет, некроманты не будут нанимать посредников - сами всё сделают, если понадобится. Но тогда кто?" — девушка уставилась на плавно напрягающиеся и расслабляющиеся мышцы на задних ногах жеребца. "У заказчика наверняка много денег, раз он смог позволить себе такую роскошь и обратится не к обычным головорезам... Мажор, значит..." "Альтмер по имени Нуэлнор, если быть более точной," — едва слышно прошелестело на задворках сознания. "Торговец лошадьми. Провёл чёрное таинство на трупе своего первого помощника две недели и три дня назад. Отвалил за твою голову тысячу септимов". — Сколько-сколько?! — вслух выкрикнула Рина, заставив сидевшего рядом вампира подпрыгнуть от неожиданности. "Но ведь на эту сумму можно столько всего накупить... Я прям польщена. Это остроухое желтожопое недоразумение видно из кожи вон лезло, чтобы избавиться от меня." "Однако все его усилия полетели злокрысу под хвост," — прокомментировала Мать Ночи. ""Впрочем, я даже не удивлена." Девушка сверкнула людоедской улыбкой и самодовольно хмыкнула. "Зато он страшно удивится, когда узнает, что его маленькая задумка провалилась и деньги вылетели на ветер. В данном случае инфаркт ему как минимум обеспечен." "Уж Ситис об этом позаботится," — промурлыкала Нечестивая Матрона. "Душонка у жертвенного парнишки была невкусная - тухлятиной отдавала. А те, кто так "экономят" на даре для Отца Ужаса, получают сполна...". Диалог прервал Миник, который пихнул девушку локтём в бок и указал кивком в сторону Придорожных руин. — За нами следят. Из старого нордского кургана, чей купол был похож на поросший добротным слоем мха панцирь огромной черепахи, доносилось еле различимое предупредительное жужжание, а из пушистых кустов орешника двумя неоново-зелёными фонарями светились узкие глаза. — Спригган, — со знанием дела произнесла Рина. — Если не будем провоцировать, он не нападёт. — Говорят, они проявляют агрессию ко всем, кто вторгается на их территорию, — вампир не отрывал взгляд от стража леса, готовясь в любой момент отбить возможную атаку. Девушка покачала головой. — Они могут наброситься только в том случае, если ты причинишь открытый вред природе в их присутствии. Будешь вести себя спокойно и миролюбиво - и пальцем не тронут. — Ты так говоришь, будто уже попадала в подобную ситуацию. — Бьёшь в точку, — Рина обернулась назад, проверить, как там Аннабет с Цицероном. Соратница тоже увлечённо наблюдала за притаившимся спригганом, держа руку на эфесе меча, а Хранитель затих в пространстве под гробами, по всей видимости строча новую главу в своём дневнике. Оттуда раздавался скрежет пера и тихое бубнение. — Не поверишь, но я с ними даже общалась. Было дело. — А они умеют? — кажется, вампир был поражён этим заявлением. — Ага, даже получше, чем некоторые люди. О, а вон и наш поворот виднеется. Самолёт летит, крылья стёрлися, а вы не ждали нас, а мы припёрлися, — нараспев известила всех Рина и начала искать неприметный съезд с главной дороги. — Цицерон, хорош там уже бумагу пачкать, давай, вылазь и командуй, где парковаться. Через несколько минут компания стояла перед входом в Убежище. На каждого пустыми чёрными глазницами размером с тарелку смотрел огромный череп с печатью Братства в виде отпечатка ладони на лбу. — Вы готовы дети? — стараясь сдержать дрожь в голосе спросила Рина, делая шаг к двери. — Ребят, прошу, ответьте "Да, капитан", и мне станет однозначно легче. Однако никто так и не ответил - все были полностью сосредоточены на том, с чем им предстояло столкнуться внутри.