***
Когда я выхожу из душа, Ричи по-прежнему сидит на моей кровати. Хотя мы же попрощались, и я думал, что он уедет домой. — Ты ещё здесь? — удивленно спрашиваю. Я же заверил его, что всё в порядке. — Я побуду с тобой, если ты не против. Мне было бы неудобно просить его задержаться, учитывая, что он и так сорвался и приехал забрать меня с той дороги. Но в доме больше никого не было - мама в ночной смене, и то, что он рядом, успокаивает меня в разы. Мне никогда не было страшно оставаться одному дома. До сегодняшнего дня. — И часто у тебя случаются панические атаки? Я роюсь в шкафу, чтобы найти свежую футболку, когда этот вопрос прилетает мне в спину. — Не часто. Это первый раз за последнее время. Хотелось бы сказать «волноваться не о чем», но боюсь, при всём желании мой голос меня выдаст. Я подхожу к кровати и забираюсь на неё. Жестом указываю Ричи, чтобы чувствовал себя как дома. Он разувается и ложится рядом. И в этом молчаливом понимании мне становится очень спокойно. Меня уже не колотит, как тогда, когда я сел в его машину. Я даже не мог толком рассказать, что случилось со мной, - язык как присох к горлу. Ричи подкладывает под щеку ладонь, но говорить не торопится. Тактично дает мне время побыть в тишине. Внезапно из открытого окна раздается сигнал проезжающей мимо машины, и я вздрагиваю. Неосознанно хватаю его за кофту и утыкаюсь носом в теплый изгиб шеи. Чисто детский порыв. Я сделал это, не подумав, и захотел тут же отклониться. Но Ричи со звуком выдохнул воздух и окаменел. Мне показалось, что ему неприятно, поэтому я тут же поспешил извиниться. — Прости. Я случайно. Вместо ответа Тозиер чуть поворачивает ко мне голову и утыкается носом в висок. Тепло, исходящее от него, расслабляет меня, и мне так хочется, чтобы это ощущение покоя не исчезало. Жмусь к нему ближе, когда понимаю, что он не против. Я просто хотел обнять его. Между тем, что я делал и что думал, не было совершенно никакой логической связи. Я даже плохо помню, каким образом мы начали целоваться. Будто не я управлял своим телом. Просто в какой-то определенный момент меня силой что-то подтолкнуло к нему. И тело само знало, что нужно делать. Моя рука сама спустилась к его животу, и, забравшись под кофту, я впервые мог дотронуться до него так. Почувствовал, как Ричи вздрогнул, но поддался вперед. Ему нравилось то, что я делаю, поэтому, ослепленный этой мыслью, меня понесло окончательно. Я целовал его, уже не стесняясь, и смело шарил рукой по груди, вырывая из него такие сладкие стоны, которые в край путали всё в голове. Мне было непривычно видеть такую реакцию на себя. Что другому человеку может быть так приятно от движений спонтанных, совсем неопытных. Когда Ричи случайно касается меня коленом между разведённых ног, во мне будто переключается что-то. Волна совершенно иного характера накрывает меня, и я вгрызаюсь в его губы, до боли кусая от ярких ощущений. Я будто пью и не могу напиться. Дышу так часто, а воздуха всё равно не хватает. Когда Ричи переворачивает меня на спину и вжимается сверху, я понимаю, чего мне так не хватает. Поддаюсь бедрами навстречу и ощущаю весь жар его тела. Хочу без одежды. Инстинктивно понимаю, насколько приятнее будет, если убрать все эти ненужные ограничения и слиться кожа к коже. Приподнимаюсь, и ему хватает этой секунды, чтобы стянуть с меня футболку. Он припадает губами к моей голой коже, и удовольствие пронзает меня до кончиков пальцев. Я зарываюсь в его пушистые локоны, поощряя, и прикрываю глаза. Хотел бы я, чтобы этот момент никогда не кончался. И всё происходит совершенно без слов. Наши тела как сами понимают, что нужно делать. Спускаюсь ладонями ниже, скольжу по его напряженной спине и отпускаю себя полностью. Момент неловкости отступает сам собой. Пелена возбуждения насколько зашторивает весь стыд, что когда мы оказываемся полностью обнажёнными, ничего, кроме восторга, внутреннего трепета и наслаждения я не испытываю. Я понимал, что мы не были готовы к тому, чтобы дойти до конца. У нас не было ни смазки, ни презервативов. Никто из нас не ожидал, что вечер закончится так. Поэтому Ричи снова накрывает мои губы своими и лишь обхватывает жаркой ладонью мой член. Никто ещё не касался меня там, и когда это делает другой человек, не ты сам, это охренительнее в разы. Я выстанываю слишком громко, сам не ожидая такого напора. Ричи переводит на меня огромные черные глаза и как бы на пробу поглаживает, пальцем обводя чувствительную головку. Прощупывает, как мне нравится, следит за реакцией. Румянец затопляет его обычно бледные щеки, и мне кажется, что ничего охуенительно прекраснее я не видел в этой жизни. Мы оба как будто под кайфом. Хочется, чтобы и ему было так же потрясающе, как и мне. Я обхватываю его ногами и прижимаю к себе так, чтобы он буквально упал на меня. Он тут же доверчиво льнёт ко мне. Когда он делает первый толчок, скользя своим членом по моему, этого безусловно мало, но максимум, на что можно сейчас рассчитывать. Мы слетаем с катушек, и наслаждаемся телами друг друга, как никогда раньше. Мне нравится целовать его плечи, тонкую изящную шею. Нравится, как он подставляется и поощряет меня на более откровенную ласку. Ричи вжимается в меня со всей силы, и каждой клеточкой мне передается его дрожь. Мы оба уже на пределе и, чтобы доставить максимальное удовольствие, он обхватывает наши члены и доводит до пика в несколько быстрых движений. Перед тем, как упасть рядом без сил, я обнимаю руками его за шею и касаюсь губами ровно в тот момент, когда тело судорожно прошибает от оргазма.***
Ученики на заднем дворе школы зачастую напоминали мне первобытное общество. У каждого своя стая с вожаком во главе. И только попробуй пересечь чужую территорию, тут же сработает стадное чувство и чужака забьют палками. Старшеклассники обычно располагаются подальше от входа - там, где учителя не видят с окон, что они покуривают. Группка девочек среднего звена всегда на виду - у ступеней школы. И когда на перемене хочешь вернуться внутрь, нужно пройти мимо них всех. Так что остаться незамеченным нельзя. Моя самая нелюбимая часть. Это ещё одна причина, по которой мне люди здесь напоминают диких зверей. Будто выглядывают, пристально следят за тобой из засады, точно за врагом. Осматривают до мельчайших подробностей. Когда я почти уже вошёл внутрь, Беверли, стоящая неподалеку, машет мне рукой. Я незаметно стараюсь глянуть через свое плечо - она точно меня имела в виду? — Эдди, есть минутка? Наша последняя беседа была не самая воодушевляющая, и честно говоря, мне уже хочется свалить. Но киваю. — Да, в чём дело? Она кусает ярко накрашенную губу и выпаливает на одном дыхании: — Я хотела извиниться за то, что сказала в прошлый раз. Не стоило мне указывать тебе, что делать. Вижу, как на заднем плане приближаются Билл с Ричи, и снова перевожу взгляд на девушку. Не понимаю, когда она успела переменить своё мнение и почему? — Уверен, ты не имела ничего плохого. Просто выразилась не так. Ричи издалека встречается со мной взглядом и посылает легкую улыбку. Сердце как по щелчку запрыгивает внутри, ускоряя свой ритм. Он видит, что я говорю с Беверли, и его это удивляет не меньше моего. — Мне кажется, мы с тобой как-то неправильно начали. И Ричи ты очень дорог, поэтому мне не хотелось бы, чтобы ты обижался. — Только потому, что Ричи - наш общий знакомый, мы не обязаны пытаться дружить, знаешь. Вроде всё, что говорит Беверли звучит искренне. И мне даже хочется ей верить. Раньше, когда я был помладше, мне пиздец как хотелось попасть в их компанию, чтобы меня приняли. Они всегда тусовались вместе, были такими дружными. Я следил за ними краем глаза и хотелось чего-то подобного. Но, видимо, я не вписываюсь в рамки дресскода. Как и всего общества в целом. Я всё ещё чувствую, что ей неловко рядом со мной. В отличие от Ричи, который не стыдился того, что мы дружим. Какие бы слухи про меня не гуляли. — Я знаю. Я не только поэтому говорю это. — Очень сомневаюсь. — В субботу мы с Биллом хотим организовать небольшую вечеринку. Хочешь, приходи. — О чём вы тут болтаете? Ричи улыбается как чеширский кот и закидывает мне руку на плечо. Он давно забросил затею свести меня с его друзьями. Как я говорил, Бев и Билл из «нейтральних». По крайне мере, до сегодняшнего непонятного для меня эпизода. — Зову его на субботнюю вечеринку, но, может, у тебя получится лучше. Какой хитрый ход, Беверли. Интересно, что ещё она замечает, чего остальные не видят? Во мне самым неподходящим образом начинает играть подозрительность. Интересно, Ричи рассказал им? — Я буду только за, — наклоняется и уже тише добавляет мне на ухо: — только, если ты сам хочешь. Звенит первый звонок и школьники, как муравьи стекаются к проходу. Каждый, кто проходит мимо нас, не лишает себя удовольствия бросить свой едкий взгляд. Я вспоминаю, что рука Ричи всё ещё лежит на моём плече. Могу только представить, как все «обрадуются», когда я завалюсь на вечеринку. — Спасибо за приглашение, но не хочу портить вам праздник. Поэтому пас. Марш кидает взгляд на Ричи, затем на меня и молча отходит, пожав плечом. Здесь так много народу, мне поскорее хочется сбежать. Ричи убирает руку и становится на освободившееся место Беверли, напротив меня. — Всё в порядке? Когда вижу за спиной Тозиера приближающуюся компанию Бауэрса, едва не стону от разочарования. Как раз то, что сейчас нужно. — Давай позже увидимся, ладно? У меня начинают дрожать руки, что никогда не было хорошим признаком. Ричи рассеяно кивает и наклоняется, чтобы поцеловать. Я едва не опрокидываюсь назад, так резко отклоняюсь от него, совершенно, блять, не задумываясь, как это, наверное, смотрится со стороны. Если бы Генри увидел, как он меня целует, то одной грушей для битья тут же прибавилось в этой школе. Только звенит второй звонок на урок, я испаряюсь быстрее, чем он успевает подойти к ступеням и заметить нас.