***
Обычно я не беру трубку с неизвестного номера. Бывали случаи розыгрышей или просто долбоёбов, которые в лицо сказать боялись, поэтому выражали свое охуеть важное мнение по телефону. Что бы я без них делал. Но я думал, что возможно, это он позвонит. Поэтому держал мобильный рядом с подушкой. На мои сообщения Ричи не отвечает, и так как сегодня суббота - день вечеринки, до него уже вряд ли можно будет достучаться. Мне вообще не удалось его словить в одиночестве, постоянно как два сторожевых пса были Билл и Бев по обе стороны. Я знаю, что налажал. Снова. Иногда кажется, что лучше бы вообще я сидел в этой комнате и никуда никогда не выходил. Закрыли бы как Грегора Замзу, чтобы глаза не мозолил и не доставлял хлопот. Я прокручиваю в голове тот эпизод на ступенях и не понимаю, как такого законченного идиота, как я, ещё земля носит. Он явно собирался поцеловать меня, а вместо того, чтобы хоть раз в жизни не быть мудаком и сделать что-то, что угодно, я предпочел быть именно мудаком. Мой воспаленный мозг выбрал самый часто употребляемый вариант. Я взбиваю кулаком подушку, но понимаю, что хрен там усну. Когда возвращаюсь с кружкой чая в комнату, то вижу пропущенный с неизвестного номера. Это просто, блять, шутка Вселенной. Тут же перезваниваю и музыку на заднем плане услышать я ожидаю, а вот голос Беверли - вряд ли. — Эдди, нужна твоя помощь, потому что у меня уже нет сил с ним спорить.***
— И где он? У входа меня уже ждёт Марш, когда я подъезжаю к её дому. Таксиста я попросил подождать за определённую плату. Осталось только выкурить Ричи. — Внутри. Возьми его ключи, еле забрала. В доме Беверли запах курева стоит такой, что едва не закашливаюсь. Даже несмотря на то, что я привык к этому - Ричи ведь тоже курит - всё это слишком. Я прибыл в самое шикарное время вечеринки - к полуночи трезвых или нетраханных почти не остаётся, так что я как вишенка на торте. Вижу, как Ричи развалился на диванчике и запрокинул голову вверх. Сначала я подумал, что он спит, но потом присмотрелся и увидел, что с его рта выплывают колечки дыма. Я подхожу ближе и совсем неделикатно хлопаю его по ноге, привлекая внимание. В голове по-прежнему зудит мысль, что этот обмудок действительно собирался возвращаться на своей машине. Если бы с ним что-то случилось, я бы сам его придушил. — Всё-таки решил прийти? Ты же ненавидишь вечеринки. Даже не буду спрашивать у него, сколько он выпил. По тому, насколько сложно ему просто сфокусироваться на мне, видно, что много. — Я за тобой приехал, а не на вечеринку. Беверли, каким-то образом оказавшаяся рядом, дотрагивается до моего плеча и тихо говорит на ухо: — Ванная наверху слева по коридору. Она ему понадобится. — Спасибо, — киваю ей и краем глаза уже вижу взгляды, прикованные ко мне. Кто-то, глядя прямо на нас, начинает перешептываться с людьми, стоящими рядом. Не самое подходящее местечко, чтобы здесь появился главный шут школы и нарушил их покой. Я приподнимаю Ричи за талию, и, несмотря на дикое желание плюнуть им всем в лицо, веду его в уборную. Странно, но он даже не сопротивляется. — Не помню, чтобы раньше ты так пил, Рич. Меня так выбешивает, что всем наплевать. Здесь же его знакомые, друзья, почему они не могут нормально присмотреть за ним? Если бы Беверли не позвонила мне, хоть один человек остановил бы его от того, чтобы сесть за руль? Ричи умывается ледяной водой уже в четвёртый раз. С коридора доносится музыка, но я не закрываю дверь ванной - иначе станет совсем душно. Подростки то и дело проходят мимо, уединяясь в комнатах. — Чего же дверь не закроешь? Мало ли увидит кто. Перевожу на него взгляд, а он даже не смотрит на меня. И сразу же всё становится на свои места и подтверждает все мои догадки. И отсутствие звонков, и то, что напился. И этот тон. — Обиделся всё же. Ричи в ответ безразлично пожимает плечами, мол, говорить не о чем. Ставит руки по обе стороны раковины и наклоняет голову вниз. Лица вообще не вижу - взлохмаченные кудри загородили всё. — Не на что обижаться. Ты ведь и не должен меня целовать. Когда ты находишься каждый день под прицелом, когда люди то и дело разбирают тебя по атомам, в поисках к чему бы приебаться, против воли настороженность у тебя повыше, чем у других. И если себя под танк я привык бросать, к Ричи не хочу, чтобы было подобное обращение. А когда я рядом с ним, он автоматически может попасть под раздачу порции буллинга. — Я не хочу, чтобы тебе досталось. Не хочу, чтобы вместо одного объекта для травли их стало два. Ричи устало трёт свои глаза и присаживается на край ванны, напротив меня. С минуту мы ничего друг другу не говорим. Только крик и смех доносятся с коридора. — Прости, — тихо говорит. — Я, наверное, слишком переборщил. Просто подумал другое. — Что я не хочу тебя целовать? — Что я слишком раскатал губу. Ведь ты с самого начала говорил, что хочешь попробовать. Просто эксперимент, тогда как я надумал себе всякого. Ещё потом и полез целовать тебя, будто мы встречаемся. Поэтому неудивительно, что ты отклонился. По ногам проходит вибрация от басов с нижнего этажа. У Ричи капли воды медленно стекают по лицу, скатываются по шее и прячутся вниз, под рубашкой. Сейчас он кажется удивительно трезвым. — Ричи, со мной столько проблем. Ты никогда не отмоешься, если свяжешься с этим. Пока что его репутация держится на плаву. Но чаша весов постоянно склоняется то в сторону «фрика», то обычного парня. В зависимости от того, как часто рядом я. Люди очень сильно оценивают других по их окружению. Я могу сыграть немаловажную роль того, какая жизнь сложится у него в школе. И как это повлияет на него в будущем. Успокаивать потом его от панических атак или забирать из больниц - худший мой кошмар. — Ты опять это делаешь, — невесело усмехается. — Всё решаешь за меня. Он, качаясь, подходит ближе и упирается рукой о стену. Я упускаю тот факт, что мы стоим на проходе, и рядом то и дело шастают школьники. — Ты позиционируешь себя как друг. Затем буквально просишь трахнуть тебя «по-дружески» и, даже не дожидаясь ответа, решаешь, что всё это глупости. Совершенно не задумываясь, какой переворот совершил в моей башке этими словами. Что это не просто для меня «братская поддержка» каждый раз целовать тебя, иметь с тобой близость, а на следующий день стукнуться кулачками, как так и надо? Это охуеть как сложно быть «черновиком» и делать вид, что все заебись. Я понятия не имел, что он воспринимает всё так. Что вообще испытывает такого рода чувства. И до меня доходит в полной мере, какую ошибку я совершал, пытаясь так тупо защитить его от воображаемой опасности, тогда как сам ранил ежедневно вполне реально. И несмотря на то, что мне по-прежнему страшно за него, говорю: — Извини меня. Если я скажу, что полный кретин, и ты имеешь полное право меня ненавидеть, это что-то исправит? Я даже не рассчитывал, что это взаимно. Его рука съезжает по двери, и он склоняется ещё ниже. Я осторожно, не зная, имею ли право, кладу руки ему на плечи, чтобы он не завалился. Но он, кажется, крепко стоит на ногах. — Это ещё один эксперимент? — шепчет мне куда-то в скулу. — Нет, — абсолютно честно отвечаю и делаю то, что давным-давно хотел сделать: осторожно целую его в уголок губ и лишь надеюсь, что не оттолкнет. Ричи прижимается нежными, податливыми губами и с готовностью обнимает руками за талию. Он сминает мои губы, слизывает капельки воды, попавшие на мое лицо и вновь возвращается к поцелую.