***
— Кино? — Ужасная идея для первого свидания, — фыркаю. — Ты сейчас обломал полпланеты людей, которые считали это отличной идеей. — Что отличного? Вы просто пялитесь в экран два часа и ни слова не говорите. Очень располагает друг к другу. — Парк? Ложусь на колени к Ричи и делаю неопределённый жест рукой. — Получше, но как-то простенько. Он запускает руку мне в волосы и закатывает глаза. — Хорошо. Ты что предлагаешь? Что бы понравилось мне? Сложный вопрос, учитывая, что на свиданиях я был аж ноль раз. — Да пусть хотя бы на набережную сходят. Мне всегда нравилось тусоваться у воды. Там даже дышать проще. И я слышал, там открыли новую кафешку. Вроде приличная и недорогая. Ричи кивает и набирает сообщение Дэнбро. После получения положительного ответа, у Билла возникла новая проблема, с которой он прибежал к Тозиеру - куда отвезти Марш. — Всё ещё не понимаю, почему Билл так переживает на этот счет. Они с Беверли знают друг друга сто лет. Ричи отбрасывает телефон и возвращает руку к моим волосам. Перебирает их, мягко проводя по прядкам. Лёжа с закрытыми глазами, я хмыкаю: — Они знают друг друга, как друзья. А он хочет впечатлить её как парень. Для этого требуются немного другие умения. Рука Тозиера с моей шеи скользит под футболку, заставляя меня улыбнуться, но глаза не открыть. Только Ричи может одним прикосновением выбивать почву из-под ног, и если бы я уже не лежал, точно поплыл бы. Он лениво оглаживает живот, провоцируя меня. Я чуть ёрзаю, пытаясь думать о чём-то отвлеченном. В паху уже сладко ноет. — А что насчет романтики? Стоит ли ему быть романтичным или это тоже, как ты говоришь, «банально»? В голове стучит пульс, когда Ричи доходит пальцами до резинки спортивных штанов, но я пытаюсь держаться. — Смотря что понимать под романтикой. Иногда и фильм смотреть по телику, укрываясь под одним пледом может быть романтично. И необязательно дорожки, выложенные розами, и поцелуи под луной. Я закусываю губу, чтобы помалкивать, когда он медленно накрывает рукой мой возбужденный член через ткань белья. Если мама узнает, что я приводил кого-то на ночь без её разрешения, мне влетит будь здоров. Боюсь представить, какой пиздец вселенского масштаба нагрянет, когда она узнает, что у меня ночует парень. Ричи. Мне просто повезло, что её вызвали на работу заменить сотрудницу. — Я терпеть не могу романтику, — признается Ричи. Вторая рука приземляется на моё бедро. Сжимает его, заставляя меня охнуть. — Она заставляет меня чувствовать себя жутко неловким. Если я и хотел бы вытворить что-то романтичное, то сто процентов не знал бы, как это подать. И выглядел бы полным лопухом. — Наверное, в этом тоже есть что-то романтичное. Вся эта неловкость и смущение. Особенно, когда не знаешь, что чувствует другой человек. Ричи прикасается к моему подбородку и поворачивает голову, чтобы накрыть мои губы. Медленно скользит языком внутрь, заставляя меня простонать ему в рот. Его поцелуи всегда слишком поглощающие, что забываю, как дышать. Я перекручиваюсь в его руках и разворачиваюсь к нему лицом. — У тебя такие глаза чёрные, будто ты обдолбан. Ричи касается моего лица пальцем и нежно проводит вдоль скулы. Сейчас я и чувствую себя как под кайфом. Я перехватываю его руку и прикладываю к своей груди - кажется, что сердце как в мультике выпрыгнет к нему в ладонь. — Боже, — Ричи улыбается и придвигается ближе, — не волнуйся. А то и я заволнуюсь, и тогда ничего не выйдет. Закрываю глаза и просто прислушиваюсь к своему сердцебиению, сосредотачиваюсь на теплой ричиной руке и стараюсь расслабиться. Чувствую мягкое, нежное прикосновение губ на своей шее. — Я буду очень осторожен. Киваю, почти не различая его слов, в висках слышу только собственный пульс. Ричи поддевает пальцами мешающую футболку и, понимая, что он хочет, поднимаю руки, чтобы он её снял. Мне хочется, чтобы он никогда не убирал от меня свои руки. То, как кожа электризуется, когда он гладит кончиками пальцев, как вырисовывает невидимые силуэты языком, лаская, играя, то с одним соском, то с другим. Когда он спускается ниже, к линии роста волос, я резко втягиваю живот и вовсе не дышу. Если он не остановится, я не продержусь и секунды. Приподнимаю его лицо и тянусь к губам, намекаю, что сегодня мне хочется другого. Он безжалостно терзает их, пока я безуспешно вожусь с его ремнем. Пальцы как будто не мои, ремень вообще не поддаётся. Ричи отстраняется от губ с влажным звуком и мягко отталкивает мои руки. — Давай я сам. У нас ещё будет время научиться. Он освобождается от штанов и белья и выглядит при этом как гребанная кинозвезда. Мне тоже хочется что-то сделать для него, а не лежать, как бревно. Я привстаю и, когда, превозмогая смущение, обхватываю его возбужденный член, на пробу провожу по нему сухой горячей ладонью, Ричи застывает и прикусывает нижнюю губу. — Погоди. Я боюсь, что уже сделал что-то не так, как он достает из кармана джинс презерватив и небольшой тюбик со смазкой, который я тут же отнимаю у него. Я безмерно благодарен ему, что он всё продумал, потому что я - полная катастрофа. — Разрешишь? Он тяжело дышит, но кивает. Я размазываю прохладную смазку и провожу рукой снова, медленно, аккуратно. Так идёт гораздо проще и, судя по реакции Ричи, я, наконец, не совершаю ошибок. — Чуть сильнее. Он шепчет, и я тут же выполняю его просьбу. Видеть его таким расслабленным, доверяющим мне всего себя, заставляет и меня успокоиться. Если и пойдет что-то не так, он рядом. С ним мне ничего не страшно. Ричи открывает глаза и сталкивается с моим взглядом. Мне кажется, у меня на лбу написано, насколько я обожаю его. Я даже не пытаюсь это скрывать. Накрывает мою ладонь и мягко отстраняет. Когда проникает первый палец, мне кажется, что боль вполне терпима. Но когда спустя время добавляется второй, входя на всю длину, меня охватывает паника - не понимаю, как я приму Ричи, если это всего лишь два пальца, а боль такая огненная. Ричи прижимает меня ближе, и я утыкаюсь, прячу лицо в его шее, потому что всё, что от меня требуется, - это расслабиться. А это, охренеть, как непросто, особенно, когда он осторожно пытается согнуть пальцы внутри на пробу, растянуть мышцы. Я, не задумываясь, кусаю его, оттягивая кожу, и чувствую, как он вздрагивает надо мной. Чтобы загладить свою вину, нежно целую пораненный участок и вылизываю, пытаясь забрать боль. Меня это отвлекает, и за этим занятием почти не замечаю, как он добавляет еще один палец, нащупывая что-то такое внутри, отчего я едва не подскакиваю в кровати. Удовольствие пронзает меня до такой степени, что я вжимаюсь с нечеловеческой силой. Его тело напряжено как струна, и когда я впиваюсь в его губы, жарко скользя языком, громкий стон исходит из его груди. Мне становится настолько наплевать на боль, что желание почувствовать Ричи, ощутить его внутри захлёстывает меня с головой. При первом толчке он жарко впивается поцелуем и старается отвлечь, как может. Перед глазами полностью темнеет, и я сжимаю его внутри слишком сильно. — Боже, Эдди. Ричи застывает и откидывает голову наверх отдышаться. Передо мной раскрывается целая палитра всех оттенков фиолетового - на его шее почти нет ни единого участка, где не было бы засоса или укуса. Я, блять, совершенно обезумел. На его месте я бы, наверное, не выдержал и сорвался. Но когда он плавно, мягкими толчками начинает двигаться, нежность сносит меня окончательно. Я уже не помню, что именно шепчу ему, были ли это какие-то слова или просто бессвязный бред. Ричи ищет мои губы и, когда его тело изгибается в особенно резкой фрикции, я чувствую, что мне хватает пары секунд, чтобы потерять ощущение реальности и едва не вырубиться от чувства крышесносного удовольствия.***
— Пожалуйста, не навернись. Открываю ему окно, стараясь не шуметь. Мы проспали и совершенно забыли о том, что Ричи нужно утром как-то покинуть мой дом до маминого прихода. Поэтому сейчас снизу раздается шум гремящей посуды, и Тозиеру приходится проявлять чудеса акробатики. — Ты очень мило волнуешься. А сейчас поцелуй, мне пора сваливать. Обнимаю его за шею и быстро чмокаю в губы. — И это такой поцелуй, за который не страшно разбиться? Так не пойдет. Я закатываю глаза, но поддаюсь, когда он притягивает меня ближе. Целую глубже, спокойнее, нежно посасываю его пухлую губу и сквозь поцелуй чувствую, как он улыбается. Теперь отпустить его станет гораздо сложнее. — Слушай, я вообще не умею это делать, но... — он запинается, взволнованно бегая глазами. Я подозрительно прищуриваюсь. — В общем, не хотел бы ты куда-нибудь сходить вместе? Просто потусоваться, ничего такого. Я закусываю изнутри щеку, сдерживая улыбку. — Как свидание? — спокойно уточняю. — Если ты не против. Мне бы очень хотелось, чтобы он спускался сейчас по лестнице и вышел через дверь, как нормальные люди. Чтобы поздоровался с моей мамой и поцеловал меня у порога, не скрываясь. Чтобы в школе я мог спокойно взять его за руку. Только я вспомнил о школе, как в груди неприятно потянуло. Пошли они к черту. — Вообще не против. С удовольствием. Ричи расслабляется и удовлетворительно кивает. Маленькими шажками. С чего-то нужно начинать.***
Так как я удалил свои аккаунты со всех соц сетей, до меня это дошло несколько позднее. Только вернувшись с пробежки, приняв душ и поужинав, я взял, наконец, телефон в руки и охренел от количества смс-ок. Все от разных людей. Я открыл наобум последнее сообщение, и сердце у меня упало в пятки. Каким-то образом кто-то успел сделать фото с вечеринки. Где прекрасно видно, как мы с Ричи целуемся у двери в ванной.