Коллекция птичьих глаз

Мои противники - Монстр Скрытого Тумана и Ичизокугороши? Это точно они. С моим накопленным запасом чакры Энма-о я, возможно, смогла бы одолеть мечника, но гендзюцу шарингана - уже совсем другой вопрос. И что мне это даст? В этот раз наверняка они здесь по приказу их лидера. Даже в случае, если я смогу избавиться от этой парочки, уничтожившей мою базу, на меня окажется натравлена оставшаяся часть Акацуки. И тогда это нельзя назвать успехом. И мне стоит помнить, что Видения работают для меня костылём лишь при том условии, если я не берусь перекраивать будущее под свои интересы и не позволяю себе избавляться от людей, которым отведена значимая роль в истории. Успокойся, Ран. Я ничего не могу сделать. Я в проигрыше при любом раскладе. Меня это совсем не радует. При всём нежелании нашей встречи, бежать от этой парочки нет никакого смысла. Вполне логично, что они будут меня искать на следующей моей базе, обрубая ветви Хагурума одну за другой. Придётся встретиться с ними лично. Останавливаюсь перед небольшим ресторанчиком. Двери распахнуты, ветерок играет тонкими полосками ткани норэн на входе, изнутри веет запахом выпечки, риса и сладких бобов. Жадно скуриваю пару сигарет на входе в попытке усмирить нервы. Я не доставлю этим двоим удовольствия видеть, как сильно меня вывело из себя их нахальное поведение. Мне сейчас не время думать о чём-либо, кроме предстоящей встречи. Глубокий вдох. Вхожу. Почти безлюдно. Источники освещения - узкие окна, обитые бумагой, а цвета глухие, как в традиционном доме. Искомые фигуры сидят за небольшим совсем столом. Пустые тарелки, в руках - пара стаканов. Не позволяя себе раздумывать, целенаправленно иду к ним. Цепко выхватываю из-за другого стола стул за деревянную спинку, приставляю к ним, бесцеремонно плюхаюсь рядом, выдаю: - Вы не против, я сяду с вами? - сходу поворачиваю корпус тела, выуживая взглядом официантку в другом конце зала, подзываю жестом. Пока та ещё семенит ко мне, громко говорю, - Пару дайфукумоти с анко и зелёного чая, пожалуйста. Девушка поспешно кивает. Я тяну вверх маску, чтобы открыть лицо, цепляю на губы лёгкую улыбку и благодарно киваю. Потом разворачиваюсь. Медленно. Всё так же придерживая на лбу край маски, задерживаю на них взгляд. Лица повёрнуты в мою сторону, но скрыты в тенях соломенных полей каса, жилистая рука, обхватывающая стакан, обитый бинтами меч, источающий странную энергию, один безвольно висящий рукав, а ещё сумасшедший запас чакры. Пытаясь нацепить на лицо как можно более расслабленное выражение, просто говорю: - Вы искали меня. Вряд ли они знали, как я выгляжу. О моём обыкновении скрывать свою внешность известно многим. Со стороны высокой фигуры доносится смешок. - А зверь на ловца бежит, - бледными, как у трупа, голубовато-серыми пальцами, мужчина приподнимает край каса, чтобы та показала из тени острозубый оскал, - Ха-ха!.. Что скажете, Итачи-сан? Полностью стягиваю с головы маску. Волнистые волосы, как всегда, сбитые в пучок на макушке, от этого движения начинают назойливо лезть в лицо. Вальяжно облокачиваюсь одной рукой о спинку стула. Да, что, чёрт возьми, скажете, Итачи-сан? Стараясь не показывать своей нервозности, спрашиваю: - Что нужно? - Мы кое-что ищем, - спокойный низкий баритон. Мужчина слегка вскидывает подбородок, открывая взгляду часть лица. Два киноварных огарка пристально наблюдают за мной, - И ты поможешь нам в поисках. Тц! - Я не давала на это согласия, - срывается с языка. В ответ резкое: - А вас никто и не спрашивал о предпочтениях, - скрипучий голос, будто пила по металлу. Глубокий вздох. Чувствую постороннюю чакру. Шаги. Чуть отклоняюсь в сторону, чтобы девушке было удобно поставить посуду передо мной. - Пожалуйста, Ваши дайфуку с пастой анко и зелёный чай, - прямоугольная тарелка и стакан без ручки изящными пальцами опускаются на стол. Дежурная улыбка девушки кажется чертовски натянутой во всей этой давящей обстановке, - Приятного аппетита. Я благодарно киваю, лишь поднимая кончики губ. При всём желании сейчас скалить клыки, да кидаться угрозами, мне сложно это даётся. Невозмутимо откусываю рисовый десерт. Вряд ли такое поведение выглядит уважительно, но у меня и нет никакого желания выказывать уважение. В начинке из бобов адзуки чувствуется мёд. Обхватываю чашку, из которой, играя узорами на поверхности воды, валит пар. Сдуваю его. Жидкость обжигает губы. Мечних усмехается. - А вы горазды испытывать наше терпение. - Ваши товарищи уже приходили ко мне, вам наверняка обо всём этом известно, - завожу я разговор, стараясь не доводить до того, когда у Бесхвостого Биджу зачешутся руки. Невозмутимо прихлёбываю горячий чай, - Я открыла им доступ ко всей информации Хагурума. Но этого оказалось мало? - говорю я и откусываю дайфукумоти. Нехрен думать, что вы двое даже аппетит мне испортить можете. - У нашего лидера есть к тебе вопросы, - слышу я спокойный голос. Ичизокугороши заправляет в рукав левую руку, до того вальяжно висящую на распахнутом вороте, медлённо защёлкивает заклёпки одну за другой. Меня в ответ тянет съязвить то же, что я ответила Хидану на подобную фразу, но я сдерживаюсь. - Надеюсь, пойдёте с нами самостоятельно? - с нотой хищного азарта интересуется мечник. Обхватывает рукоять Самехады, приставленной к стулу. На это усмехаюсь. - Мне интересно, что ваш лидер мне скажет. Не стирая с лица этой усмешки, готовой в любой момент рассыпаться от внутреннего накала, спокойно допиваю чай, чувствуя, как тот горячит горло. Шарю в карманах в поиске денег. Потом беру салфеткой второй дайфукумоти, чтобы доесть его, пока мы будем покидать город. Ичизокугороши поднимается, сверля меня шаринганом. Вид у него такой, словно он готов отправить меня в Цукиёми тот час же. На это хочется поёжиться. И это меня злит. - Идём. И я поднимаюсь, внутренне придавленная чудовищной чакрой, ощущая себя загнанным зверем, испытывая невероятное желание убивать и держа лицо так, словно уничтожение половины хранилищ информации Хагурума - сущий пустяк, не способный поколебать моё спокойствие. Я ждала эту встречу несколько лет, но она всё равно оказалась для меня неожиданной. Маску, которую я частенько снимала, теперь стоит намертво приковать к моему лицу. Игра началась.

***

Пока мы покидаем город, я поворачиваю маску так, что нижняя часть лица открывается, а перпендикулярная прорезь даёт свет единственному видящему глазу. С ленным видом неторопливо жую рисовый десерт и кошусь на толпу, снующую туда-сюда. На нас не оборачивается никто. У людей - мечты и планы на будущее, будто у детей малых, которые верят, что жизни их незыблемы, и до Акацуки никому нет дела. Шиноби Годайкоку ещё не объявили нукенинов своим первостепенным врагом. Я думаю, что на меня не обратили бы внимания, прогуливайся я рядом с убийцами S-класса даже без маски. До Амегакуре но Сато пару дней пути. Мы покидаем город и через час-полтора сворачиваем с широкой дороги, утрамбованной ступнями путников, в тень лесных зарослей. Мужчины стягивают с голов соломенные каса, чтобы узкие полосы ткани не лезли в глаза при беге. Дальше мы передвигаемся по многолетним массивным ветвям. Мне не связывают рук, не лишают сознания. Я спокойно плетусь за ними. Должно быть, они решили, что на вряд ли я задумаю сбегать, раз пришла к ним самостоятельно. А может быть, мечника просто не слишком радует перспектива нести тело на себе, если он вырубит меня. Так или иначе, они оба на эту тему так ни разу и не высказываются. Я понимаю: раз они показывают мне дорогу, значит, всецело уверены в том, что я либо соглашусь на их условия, либо этот громила вспорет мне шею. Иногда в пути он оборачивает на меня голову, словно ему нужно проверять, на месте ли я, и глядит своими раздражающе-маленькими глазами, как ястреб на зайца. Так и тянет ляпнуть, что рано или поздно он впишется мордой в ствол, если не будет смотреть под ноги. Потом вдруг меня осеняет: мы движемся не в Аме. На лице у меня маски нет. Стараясь не выдать, что сбита с толку, спрашиваю: - Как долго нам ещё бежать? Мечник слегка поворачивает в мою сторону голову и усмехается, перепрыгивая с ветки на ветку. Кажется, вопрос его веселит. - Химе* устала? Фыркаю. - К сожалению, лидер велел вас не калечить, - мужчина хищно растягивает губы, обнажая острозубый оскал. А голос звучит негодующе, - А так, можно было бы избавиться от лишних конечностей, и поехали бы у меня на спине. На угрозу, сплюнутую мне на лицо, стараясь не реагировать никак. В таком случае я перегрызла бы тебе шею. Держу себя за язык, чтобы не облить мужчину желчью. Я сильнее этого человека, и бояться мне нечего. Вижу, как второй нукенин скашивает на меня нечитаемый взгляд, мелькнув шаринганом. Лицо ровное. Вряд ли он будет встревать в перепалку. - Кстати. Мы, кажется, так друг другу и не представились... - замечает мечник. Только он открывает рот, чтобы продолжить, как я его перебиваю. - Мне известно, кто вы такие. Можете звать меня Наэ, - говорю первое, что приходит в голову. А потом корю себя за то, что представилась именем, под которым меня уже кто-то знает. - Наэ? А ваш напарник, как там его, Санъё, кажется. Какузу как-то рассказывал, кто он такой. То, что охотник за головами из Акацуки раскопал, кем являлся Гакуё, меня не удивляет. Лица мечника в этот момент я не вижу. Но мне понятно, к чему он клонит. - У моего имени нет громкого прошлого, в отличие от Гакуё. Какая разница, какое настоящее, если оно никому не известно? Мужчина в ответ как-то опасно ухмыляется, вновь повернув ко мне голову. По взгляду пытаюсь понять, что у него в голове, но мне это не удаётся. Когда он вновь открывает рот, решаю занять беседу тем, что заботит меня, раз уж ему так хочется поговорить. - Мне больше интересно, почему ваш лидер отправил на мои поиски именно вас, а не Хидана и Какузу, которые уже работали со мной ранее? - Точно-точно, они говорили, что вам удалось найти общий язык, - припоминая, говорит мечник, - Но у этой парочки частенько всё идёт не по плану. Тот раз Какузу даже упоминал, что вы вполне поддаётесь уговорам, и добиться от вас нужных данных не так уж сложно, - я на это цокаю. У меня дёргается бровь, но я старательно держу лицо, - Но приказ привести кого-то живым - уже другое дело, - мужчина роняет скрипучий смешок, - Я думаю, в прошлый раз вам просто повезло. И лидер решил не рисковать. Я хмыкаю. Довольно прохладная тень от кронов висит в воздухе, и ветер теребит наши плащи. - Акацуки приобретает всё больший авторитет, и я решила не лезть на рожон, когда открыла вашим товарищам всю, - на слове "всю" я делаю особый акцент, - доступную мне информацию. И что же вашему лидеру нужно от Информатора из Оцу, помимо всех доступных мне данных? - А это уже не к нам вопрос, - скрежещущим о слух голосом уведомляет мечник, - У нас приказ доставить вас к нему, чем мы и занимаемся. Ичизокугороши всё это время молчит и ничего не добавляет. Ситуация серьёзнее некуда. Я понимаю, что малейшая потеря самообладания, и я предстану перед Акацуки дешёвым низкосортным наёмником, податливым, подобно прислуге, которого можно не воспринимать всерьёз. Мне следует сдавить эмоции холодной рассчётливостью, а не позволять пьянить себя ярости. Но даже эта холодная рассчётливость твердит мне, что в такой момент мне, Ран, Информатору из Оцу, нужно находиться в сердце Хагурума и отстраивать всё то, что эти ублюдки посмели разрушить. Моя правая рука отмирает без чёткого операбельного вмешательства. А я здесь. Меня ведут, словно псину за поводок. Я вынуждена буду участвовать в затее, с которой Акацуки прекрасно справились бы и без меня. А я и слова против сказать не смею, понимая, кто находится передо мной. Тешу себя мыслью, что мечник сдохнет, не дожив до Иллюзии под началом Мадары, и что Ичизокугороши - человек, обречённый против своей воли всю жизнь скрещивать клинки с дорогими ему людьми. Почему-то вдруг вспоминаю, как Гакуё рассказывал мне про свой шрам. Я спрашивала его многократно, с детской беспардонностью давя на, должно быть, довольно безрадостные воспоминания. Однажды он в красках описал мне, как наёмные шиноби поймали его, намереваясь продать его труп на чёрный рынок, чем тогда промышлял и он сам. Он никогда не был болтлив. Но один из наёмников с чего-то вдруг решил, что уместным будет отрезать ему язык. Гакуё пытался выхватить нож, стиснув его зубами, но в итоге клинок съехал в сторону и вспорол ему щёку. Ироничная полуулыбка-шрам на лице человека, нисколько не отличавшегося улыбчивостью. То, как он выбрался из плена и после нашёл меня - долгая история. Но он упоминал также, что посчитал уместным человека, решившего лишить его языка, сделать обладателем той же участи. Не вышло. Его язык и так давно уже был срезан под корень. - Ваше выражение лица выглядит пугающе, - колючим голосом мужчина обращает внимание на себя. Прошло уже несколько часов. Над изнанками листьев - малиновое небо. Ноги и лёгкие у меня устали, дыхание вот-вот собьётся, и скоро это станет заметным моим спутникам. Мне представляется унизительным как выпрашивать остановки на отдых, так и вновь интересоваться, сколько ещё будет продолжаться наш путь. Всё это давит на виски. На замечание мечника удивлённо смаргиваю, обескураженная неуместными воспоминаниями, и образ Гакуё стирается с сетчатки глаза. Меня раздражает, что мужчину веселит моё напряжение. Ещё думаю о том, что солнце скоро утонет за горизонтом. На небе багровыми полосами расцвели облака, и, если оно не прояснится и будет затмевать лунный свет, это сильно усложнит передвижение ночью. А значит, можно будет сделать привал. Впервые за эти несколько часов слышу голос Ичизокугороши, спокойный настолько, будто он говорит о бытовых мелочах. - Мы в четырёх часах на северо-запад. Непонимающе хмурюсь: о чём это он? И далее: - Понятно. Мечник слегка поворачивает в мою сторону голову. Поправляет меч за спиной. Ветер приглаживает непослушный плавник его волос, почти склоняя пряди к хитай-ате Скрытого Тумана. С хищной внимательностью следя за моим лицом, мужчина говорит: - Похоже, нас встретят. Я на это ничего не говорю, хоть мне и интересно, кто это и на кой чёрт вообще могло понадобиться провожать двоих нукенинов к месту встречи. Кажется, любопытство отражается на моём лице: мечник усмехается, понимая, что моё молчание - не признак равнодушия. Так мы идём, не сворачивая с пути, и вскоре, буквально минут через десять я замечаю чужую чакру. Она движется слишком быстро, наверное, почти с той же скоростью, с какой передвигаюсь я на ястребиных крыльях. Это не обычно даже для опытного шиноби. Потом замечаю, что расположена она очень низко, и приближается вовсе не по земле, а под ней. Ниндзя, использующий дотон? Когда мы останавливаемся, я уже знаю, кто - наш провожатый. Поверхность на морщинистом древесном стволе вытягивается, приобретая форму головы, и белая фигура, будто вылазя из водной глади, показывается перед нами. Его тёмная половина отсутствует, как и растениевидная зелёная оболочка, схлопывающая голову подобно венериной мухоловке. Плаща Акацуки нет. И этот сгусток чакры (Можно ли называть его человеком?) больше напоминает пластиковый манекен с зелёной копной волос. - Ну ничего себе, даже царапины нет, - восклицает он, опираясь кистями о колени и глядя на меня сверху вниз, будто на новую игрушку. Голос у него высокий, как у мальчишки, - Всё произошло даже быстрее, чем ожидал Пэйн. Это становится действительно забавным. Что здесь, чёрт возьми, становится забавным? - Девчонка, кажется, устала. И нам бы скорее дойти до базы, - насмешливо выдаёт Кисаме, поправляя за спиной меч. На это стискиваю зубы, внешне не реагируя никак. Холодный и повелительный голос Ичизокугороши: - Веди нас. - Хай-хай, - быстро отзывается белая, словно глиняная, фигура, не сводя с меня неживого, как у куклы, взгляда. Цвет его глаз похож на горчицу, ядовитый и острый. Потом он разворачивается, стремительно отталкиваясь от веток ступнями. Мы следуем за ним. Меня всё это приводит в замешательство. Неужели они и правда не знают расположение своих баз? Возможно, что их такое количество, что Акацуки попросту не пользовались всеми. А носить их изображёнными на карте было бы не разумно. Когда мы приближаемся к отвесной скале и поднимаемся по ней на пару десятков метров, солнца уже совсем не видно, весь небесный огонь клонится к фиолетово-сизым краскам, а один край неба заволокло тьмой. Облака низкие и настолько же тяжёлые, как чакра у Бесхвостого Биджу передо мной. В скале рваной раной зияет щель, с земли кажущаяся узкой и совсем непримечательной. На деле же, в проходе Кисаме вполне мог бы замахнуться мечом. Ичизокугороши делает шаг вперёд, исчезая в её тьме. Потом я слышу скрежещущий шум, будто где-то в глубине массивная каменная плита съезжает в сторону. - Что, особое приглашение нужно? - мечник хлопает меня по спине широкой ладонью, подталкивая вперёд. Силюсь не зашипеть от неприязни. Не трогай меня, чёрт возьми. Белокожее существо чуть склоняется и в пригласительном жесте указывает на чёрную дыру в скале. Весело улыбается. - Прошу, - говорит он. Задорный голос не лишён издёвки. Непоколебимо держа лицо, прохожу вперёд. Энма-о активирован и замер наготове, чтобы стереть здесь всё к чёрту, если возникнет угроза моей жизни. Все чувства напряжены до предела. А ещё темно, хоть глаз выколи. Вижу только две киноварные радужки, ловящие последние отблески света снаружи. В помещении пахнет сыростью. Чувствую, как сумасшедшая чакра мечника и белого Зецу продвигаются в помещение вслед за мной. - Ну наконец-то, - голос Кисаме. Потом каменная плита у входа с диким грохотом сдвигается с места. Вздрагиваю и оборачиваюсь, наблюдая, как единственное окно наружу, пятно тёплых закатных сумерек заволакивает тьмой. Чувство самосохранения начинает бить тревогу. Если они захотят убить меня, если этот ублюдок Учиха Итачи поймает меня в гендзюцу, мне конец. Мне не сбежать. Стараюсь успокоиться, привести дыхание и голову в порядок. В такой ситуации я либо думаю, либо нервничаю. Одно из двух. - Что же, - слышу за спиной. Сердце пропускает удар. Оборачиваюсь. Медленно. В, казалось бы, непроглядном мраке переливающимися безниновыми пятнами прорисовываются несколько фигур. Их источники чакры рождаются словно из воздуха. Что за чёрт?! Успокойся, Ран... Эти глаза, похожие на рябь на воде. Пульс бьёт в ушах барабанами. И низкий голос, будто искажённый помехами в динамиках: - У нас есть к тебе пара вопросов. *Химе - "принцесса".